Наконец

Конану четырнадцать, и колокольный перезвон долбится внутри черепа, разрушая последнюю и единственную опору в его душе. Больно. Так больно. Но колокола не затихают уже долгих семь лет. После всего прошедшего, Конан до смешного легко отказался от прошлого себя, узнав, что всему пришёл конец. В тот самый день, ровно в тот самый день похода в Тропическую страну, с каким-то идиотским торжеством он позвонил Ран, сообщив, что Кудо Шиничи действительно, навсегда и абсолютно точно мёртв. Конечно, первый год после этого было больно – видеть её слёзы, видеть её истерики, останавливать её попытки к суициду. Второй год было сложно – отпаивать её успокоительными, возвращать желание к жизни. Третий год дался легче – спасибо Соноко, которая посвятила всю себя Ран, наплевав на всё. Четвёртый год начал затягивать раны на сердце Ран, она уже могла спокойно говорить, не срываясь в истерики и даже иногда могла выйти на улицу. Могла, наконец, посмотреть в лицо Конану, который так сильно похож на бросившего её Шиничи. Пятый год ударил катастрофой – Соноко сморило болезнью. Боясь потерять и её, Ран отбросила саму себя, днюя и ночуя подле неё. Шестым годом встала на ноги Соноко и буквально сразу же, чуть ли не с капельницей под боком, они с Макото сыграли свадьбу, с Мори в качестве свидетельницы, особого гостя и просто незаменимого в жизни человека. В сердце Ран уже не было места печали, она уже могла вполне нормально общаться с Конаном, наконец начала смеяться. Отпустила, наконец, Кудо Шиничи, которого молили об этом все, кто её знал. Тогда было чертовски больно, и Конан не знает, что бы с ним стало, если бы не Хайбара, которая всегда была рядом. Которая позволяла сжимать её ладонь до боли, до кровавых отметин от ногтей. Которая позволяла срываться на себе после очередного выпада в сторону «Кудо Шиничи» со стороны. Которая всегда была с ним. Для него, Конана. Для него, Кудо. Седьмой год вдохнул жизнь в Ран. Наверное, ту жизнь, которой жили Хайбара и Эдогава. Расцветая, Мори летела всё дальше к небесам, а эти двое всё глубже тонули в морской глубине. Вместе. Новость о свадьбе Ран с её коллегой по работе Конан принял на удивление спокойно. О, он любил. До сих пор, несмотря ни на что, любил Ран всем своим сердцем. Навсегда. Где бы ни был. Сжимая руку Хайбары. Позволяя ей себя обнимать. Обнимая её сам. Но принял. Принял это как данное, чтобы Ран была счастлива. Не с давно мёртвым Кудо. Не с родным и домашним Конан-куном. С тем, кого она полюбила. С тем, кто никогда не исчезнет из её жизни. Никогда не заставит себя ждать. И не умрёт, уничтожая её сердце. С тем, кто не он. Конану четырнадцать, и он улыбается Хайбаре, снова сжимая её ладонь – так привычно, так повседневно. Нужно. - Ай, - тихо. – Ты выйдешь за меня? Сразу, как нам стукнет – снова – шестнадцать? - Ты ведь пообещал, - едко отзывается она, опираясь на его плечо, – что защитишь меня, верно, Конан? - Верно, - Эдогава кивает, стискивая до крови собственный кулак. – Буду. Всегда. Как обещал. - А кольцо? – Хайбара надменно улыбается – Конан не может не отреагировать на столь нужную, наверное, даже любимую, улыбку. - Дешёвку не приму, если вдруг. - Обойдёшься. - Ах, тогда я ещё подумаю над твоим предложением, - Ай смеётся, и Конан, сорвавшись, прижимает её к себе. Хайбара определённо его спасёт. Спасёт от ноющей боли. От терзающей тоски. Своими хрупкими руками, которыми сейчас смело в ответ обнимает его. Хайбара спасёт Эдогаву от болезненной любви к Ран. Несомненно. Уже спасла. Давно. Просто он не хочет этого замечать. Конану четырнадцать, и на свадьбу Ран он несёт букет из трёх роз. Среди которых затерялось дешёвое пластиковое игрушечное колечко из ближайшего магазина. Сегодня восьмая годовщина смерти Кудо Шиничи. Сегодня день свадьбы Мори Ран. Сегодня тот день, когда Эдогава Конан навсегда и насовсем откажется от того, кем он был. «Прощай, Кудо Шиничи. Прощай и та, которую он любил». - Какой кретин додумался на свадьбу приносить букет из двух роз?! Найду – убью к чёрту! Хайбара улыбается, глядя на разгневанную Соноко, и, держа в руках неказистую красную розочку, окольцованную пластиковой дешёвкой, тихо шепчет: - Да. Конан крепко держит её за руку и смотрит за шипами, которые оставил только для этой розы. Ведь именно она так сильно подходит его Ай. Конану четырнадцать, и он, наконец, начинает по-настоящему жить.