Поцелуй может помочь

      Поначалу Сара пыталась прятать их. Когда в первый раз они занимались любовью, и Кетрин увидела шрамы, то темноволосая женщина ответила молчанием и виновато отвела взгляд. Сара молча умоляла Кетрин не спрашивать, и та подчинилась. Но даже в моменты близости и доверия тьма прошлого разделяла их. Очень скоро Кетрин надоело игнорировать красные, опухшие от слез глаза, тяжелое молчание и свежие порезы поперек старых шрамов. Несмотря на все уважение к Саре она больше не могла молчать.       Это случилось после того, как они занимались любовью, тогда, лежа с притихшей Сарой в руках, Кетрин спросила. - Как это случилось? – спросила она.       Блондинке не нужно было объяснять, что она имела в виду.       Взгляд Сары помрачнел, она выбралась из объятий Кетрин надела халат и, схватив сигареты, направилась на балкон с видом на город Грехов.       Кетрин боялась, что оттолкнула ее, и, хотя испытывала разочарование, позволила той уйти.       В следующий раз, когда она спросила, то думала о многом, планировала что-то серьезное на будущее. Это был один из тех дней, когда глаза Сары оставались красными и опухшими от слез. Кетрин нежно взяла темноволосую женщину за руку, усадила на стул, а сама встала перед ней на колени. - Я люблю тебя, Сара Сайдл. Ничто этого не изменит. Я хочу, чтобы ты доверяла мне. Я понимаю, почему это трудно для тебя, но твое молчание вредит нам. Пожалуйста. Я хочу, чтобы ты знала, я никуда не уйду. И неважно, что ты мне расскажешь. Я не буду судить тебя. Я не буду жалеть тебя. Я не боюсь тебя. И никогда не буду испытывать отвращение к тебе. Я люблю тебя. Полностью. Я хочу быть рядом и беречь тебя. Пожалуйста, откройся мне, Сара. Скажи что-нибудь. Неважно что, хоть маленькую историю, которая кажется незначительной. Расскажи мне что-нибудь, и позволь доказать, что я останусь.       Сара быстро заморгала, останавливая непрошеные слезы. - Когда мне было шесть, как-то мой отец был очень зол. Он ударил по моей руке дверью автомобиля. В первые мгновения я надеялась, что это был, не знаю, несчастный случай. Но потом он ударил еще три раза, - голос Сары дрожал, но она сумела произнести свою маленькую историю, задержав дыхание. - Там остался шрам? – мягко спросила Кетрин, взяв темноволосую женщину за руку.       Сара вытянула другую руку, поднеся ладонь к свету, чтобы показать длинный белесый шрам. Кетрин же нежно взяла ее ладонь и прижалась губами к шраму. - Я люблю тебя, Сара. Возможно, он оставил шрамы ребенку, но не смог прикоснуться к силе, нежности и состраданию внутри тебя, - прошептала Кетрин, а потом потянула Сару в объятие.       Блондинка могла поклясться, что ощутила, как та вздрогнула и напряглась на мгновение, прежде чем обнять в ответ. Кетрин лишь крепче прижала ее к себе и потом почувствовала, как Сара расслабилась, оставляя в прошлом кусочек тьмы.       В ту ночь и родилась эта традиция. Всякий раз, когда Сара хотела или нуждалась, то просто рассказывала Кетрин историю какого-нибудь шрама. Блондинка целовала шрам и обнимала ее крепко. В общих чертах Сара рассказала о худшей ночи в жизни, но не знала, как можно поцеловать шрам на сердце. Что же, хотя бы не было необходимости вспоминать все ужасные подробности.       Прошло почти два года прежде, чем Сара смогла поведать о той ночи. Она была уверена, что потеряет Кетрин, если покажет самую мерзкую тьму, покажет самый мерзкий шрам. Но все же Сара хотела узнать. Узнать, было ли это возможным для кого-то любить ее, зная всю правду. И Сара выяснила, что возможно. Кетрин просто поцеловала ее грудь, где билось сердце, и сжала в крепких объятиях, как это было много раз до этого. Блондинка не смогла сдержать слезы, но Сара понимала, что то не слезы жалости. Кетрин стала ее половинкой, а, значит, каждый шрам принадлежал и ей. Как и гнев Сары.       Один человек может нести внутри слишком много тьмы, но, если удастся найти кого-то, кто останется, поцелуем прогонит тьму и будем обнимать, пока вы не сможете ощутить себя в безопасности… Вы можете обнаружить, что два человека, вместе, могут справиться с тьмой. Они могут прогнать ее, заставить исчезнуть. Шрамы останутся, но больше не будут болеть. Они станут просто памятью.