Верность

Светлые длинные волосы липли к телу, намокая от пота. Бедра неизменно болели от сильного напряжения, болело и внутри — от долгих перерывов. От его грубого голоса щемит где-то в груди, заставляя забыть об огромной пропасти, отделяющей от него. Самые любимые шрамы на теле оставлены его мечом во время тренировок, переходящих в битвы, а потом — в секс. И тысячи километров до тепла. — Эй, Ямамото, ты слушаешь? Такеши вздрогнул оттого, что кто-то внезапно произнес его имя. Разбросанные полуприятные, полуболезненные мысли, туманом заволакивавшие голову, резко развеялись, оставив после себя пустоту и непонимание происходящего. Ямамото шел в школу вместе с Тсуной и Гокудерой, но разговора их совершенно не слышал, думая о... Кое о чем, о чем вообще-то думать стыдно и совсем не нужно. — Я задумался, не мог бы ты повторить? — не очень быстро собравшись с мыслями, обратился он к Тсуне. — Придурок, хватит витать в облаках! Мы с Десятым говорили о поездке в Италию после выпускных экзаменов. — В Италию? — Ямамото потерянно улыбнулся, за что опять был назван идиотом. И как он мог такое прослушать? — Ох, не нравится мне все это, — покачал головой Тсуна. — Чувствую, что это не просто турпоездка. Опять ввяжемся в какую-нибудь заварушку, и меня как всегда попытаются втянуть в мафиозные дела... — Десятый, да вы не переживайте!.. Гокудера говорил что-то успокаивающее, Тсуна с ним спорил, словом, разговор продолжался в своем обычном русле. А Такеши снова не слушал, и как-то не вовремя начал заливаться краской. До конца выпускных экзаменов осталось всего несколько дней, а потом... Ямамото вытащил из кармана телефон. Он вспомнил, как пару месяцев назад Дино напоил их каким-то очень дорогим итальянским вином, и он с пьяных глаз набрал номер. Звонили всегда ему и только по делу, то есть чтоб назначить встречу. Поэтому его тогдашний звонок был воспринят удивленно и с раздражением. Звонить было стыдно, страшно и чертовски дорого, поэтому Ямамото набрал сообщение. "Через неделю приеду в Италию. Встретимся?" Ответа он не ждал, вернее не должен был ждать, но все же не вынимал руку из кармана, крепко сжимая телефон. Когда он завибрировал, Ямамото едва не вздрогнул. "Я позвоню". Короткий текст, написанный по-японски, но латиницей. Не веря своим глазам, Такеши раз пять проверил имя отправителя. Телефон неизменно писал над коротким сообщением имя "Скуало". *** Италия была совершенно неповторимой страной. Когда самолет Вонголы рано утром приземлился в одном из частных аэропортов неподалеку от Милана, светило мягкое, ласковое солнце, было ясно, и у ребят, выспавшихся за время полета, было отличное настроение. Вопреки опасениям Тсуны, им предстояло не сражаться с кем-то, а учиться. Тсуне в октябре исполнится восемнадцать, и Девятый настоял на передаче ему хотя бы японских дел семьи. Босс был этому, мягко говоря, не рад, но сделать ничего не мог. Ямамото же относился к летней "практике" по своему обыкновению беззаботно и с юмором. Он был весел даже слишком, с интересом реагировал на все, что казалось ему необычным в чужеродной стране, и даже Тсуна, глядя на него, стал бодрее. Никто и не догадывался, каким идиотом чувствовал себя Такеши. Он по-детски радовался тому, что скоро встретится со Скуало. И сам над собой смеялся, когда Гокудера заметил, что уж чересчур сильно бейсбольному придурку приглянулась Италия. Он ловил каждую мелочь, которая как-то характеризовала Италию и итальянцев, пытаясь приблизиться к... к кое-кому совершенно недостижимому. Скуало позвонил через несколько дней и назначил встречу. Ямамото даже не попытался соврать друзьям о том, куда направляется. Очередная "тренировка" со Скуало была воспринята без каких-либо подозрений, да и с чего бы? Никто ведь не знал. — Ямамото-кун, ты сегодня встречаешься со Скуало? — Да, мне уже надо идти... Дино. Слово "встречаешься" в его устах прозвучало как-то слишком, Ямамото едва не покраснел. У него иногда возникало желание расспросить Дино о Скуало, ведь они одноклассники, и наверняка он знал много такого, чего Такеши не узнать никогда. Но разговаривать он боялся, ведь он мог ненароком выдать их отношения случайным словом или действием. — А вы хорошо ладите, раз он тренирует тебя до сих пор, — Дино улыбнулся и посмотрел на него каким-то странным, испытующим взглядом. — Вроде как, он разглядел во мне талант, — засмеявшись и слегка покраснев ответил Ямамото, пытаясь думать только о таланте владения мечом. — Жаль, что он принадлежит Занзасу... — Что-что? — Нет, ничего. Тебе ведь пора, верно? И Дино, споткнувшись на ступеньках, ушел обратно в особняк Вонголы. Когда Ямамото сел в машину, у него в голове была абсолютная каша. Волнение перед встречей становилось все сильнее, тем более что они не виделись четыре месяца... *** К площади подъехала черная машина с тонированными стеклами и посигналила. Ямамото не понял, что сигнал адресован ему, и тогда окно открылось и раздался до боли знакомый голос: — Врааай! Тебе что, особое приглашение нужно? Ямамото просиял. Скуало был все такой же: раздраженный, резкий, грубый и безмерно обаятельный. Формы Варии на нем на этот раз не было, он — внезапно — надел джинсы и простую черную кофту с длинным рукавом. А еще он был в тонких солнечных очках, которые ему очень шли. Когда Ямамото сел рядом с ним, он не смог сдержать восхищенного взгляда. Скуало усмехнулся вместо приветствия и нажал на газ. — А куда мы едем? — За город. У меня там что-то вроде полигона для тренировок. Ты еще не забыл, как обращаться с мечом? — Я тренируюсь каждый день! — выпалил Такеши и удостоился быстрого снисходительного взгляда. Такого... очень родного взгляда. Тренироваться со Скуало было делом нелегким. Он всегда выкладывался на полную катушку, и приходилось максимально сосредоточиться, чтобы не быть разрубленным на куски. Полигоном оказался небольшой лес с озером и маленьким домиком. Для Хранителей Дождя тренировочная площадка была идеальной. После безумной битвы на мелководье Ямамото и Скуало были мокрые и уставшие, но оба остались довольны. Уже темнело, когда они обосновались в домике, походившем на охотничий. Ямамото снял безнадежно испорченную рубашку, как-то не особо задумываясь о своем поведении. Он густо залился краской, когда поймал на себе взгляд Скуало — горячий, обжигающий, наполненный желанием. Однако Скуало не торопился: видимо, тренировка порядком измотала и его. Он включил кофеварку, которая была в этом скромном домишке ни к селу, ни к городу, и вальяжно сел за стол, ожидая кофе. — Тебя что-то беспокоит? Задумчивое выражение на твоем лице — это нонсенс. Вопрос прозвучал вроде бы участливо, но в то же время язвительно. — Не то чтобы беспокоит, просто я сегодня видел Дино, и он говорил странные вещи... — Врааай, да неужто он к тебе клеится? — со смехом воскликнул Скуало, подозрительно сощурив глаза. — Нет, — удивился Такеши, — а ему что, нравятся парни? — А по нему не видно? Ямамото снова покраснел. Он как-то не особо смотрел на Дино, тем более в таком свете. Если честно, он вообще ни на кого не смотрел, кроме Скуало, но не сознался бы в этом даже себе. — Он сказал кое-что странное, и по-моему у него это просто вырвалось... Он сказал что-то вроде... Что ты принадлежишь Занзасу. Скуало невозмутимо сделал глоток горячего кофе и тут же отставил его в сторону. Он стремительно подошел к Ямамото и требовательно поцеловал, положив сильную руку на его обнаженную спину. Мысли Такеши сразу куда-то понеслись, но он все же хотел услышать от Скуало хоть какую-то реакцию, прежде чем... Он разорвал поцелуй. — Вы с Занзасом... Что у вас за отношения? — Не задавай таких вопросов! — рявкнул Скуало, резко повалив Такеши на кровать. Прозвучало как "знай свое место". Ямамото это не обидело, не задело, он за три года успел привыкнуть к такому обращению. Конечно, три года — громко сказано, ведь они виделись раз в три-четыре месяца, а то и раз в полгода. И каждая встреча была страстным порывом, скорее не чувством, а эмоцией. Скуало раздевал его, все сильнее возбуждаясь. Он вот-вот потеряет контроль, и будет уже не до вопросов. А до Такеши еле-еле доходило, какой именно вопрос он имеет право задать, чтоб он был не сильно личным и ненавязчивым, чтоб он мог надеяться на ответ. — Когда у тебя был последний раз? Скуало отвлекся от его шеи и поднял на него глаза. — Не помню. Недели две назад. А что? Безусловно. Так и должно быть, верно? Они живут на разных концах света. У них семь лет разницы в возрасте. Да и вообще секс после тренировок просто не мог ни к чему обязывать. Слово "верность" не уместно там, где нет отношений. — Ничего, — выпалил Такеши, — давай быстрее... Он поцеловал Скуало, плотно прижался к нему и начал его раздевать. Злость, обида, боль, разочарование и... счастье до эйфории оттого, что Скуало касается его тела. Все смешалось, в глазах все плыло, желание было настолько сильным, что Ямамото совсем перестал себя контролировать. Он отвечал на грубые ласки Скуало, не сдерживая стонов. Раскинув ноги, он призывно подавался бедрами навстречу, умоляя Скуало поторопиться. Суперби был возбужден не меньше, но все же не спешил — он был груб и резок, но в разумных пределах, он никогда не страдал садизмом. Поведение обычно сдержанного Ямамото его удивляло, но он списывал все на долгий перерыв и с удовольствием вкушал незнакомую доселе страсть молодого любовника. Резкие движения вызывали у Такеши громкие стоны, едва не переходящие в крики. Он сам ускорял темп, до боли сжимая мышцы вокруг члена Скуало и неистово двигая бедрами, принимая его в себя глубже и чувственнее. Он старался почувствовать каждый миллиметр тела любовника, был неистов как никогда. Он не мог и не хотел сдерживаться. И пусть движения причиняли боль, пусть завтра все тело будет протестующе ныть, пусть даже он не сможет завтра спокойно сесть — пусть, главное что сейчас он полностью принадлежит Скуало. Из груди итальянца вырвался громкий стон, что было редкостью. Это еще сильнее распалило Ямамото, впавшего в полусумасшедшее состояние. — Когда ты успел... стать таким охуенным? — прошептал Скуало. Оба обливались потом от напряжения и страсти. Скуало слишком поздно понял, что он сейчас кончит — он не успел ни предупредить, ни тем более взяться за член Такеши. Стремительный, резкий, надрывный оргазм. Еще с минуту они просто не могли пошевелиться. Скуало лежал на Такеши, чувствуя, что грудь у обоих вся в сперме, а спустя секунду Ямамото густо покраснел, когда раздался довольно неприятный хлюпающий звук — смыкались растянутые мышцы, и на покрывало выливалась вязкая жидкость. — Признавайся, что на тебя нашло? — спросил Суперби, продолжая лениво валяться на любовнике. — Давай сегодня еще раза три? Скуало приподнялся на локтях и посмотрел Ямамото в глаза, ошарашенно поднимая брови. — Врай, да ты моей смерти хочешь. Если ты и дальше будешь так охрененно трахаться, у меня завтра член будет болеть. Какого черта с тобой твориться? Ямамото крепко обнял его, чуть не ломая ребра, и прошептал, зарывшись в его волосы: — Просто сегодня последний раз. Я больше не хочу тебя. Слова Такеши никак не вязались с этими судорожными объятиями. Потерять Скуало было кошмаром, но делить его с кем-то было еще хуже. Ревность буквально сводила с ума. Скуало немного помолчал. Ямамото не видел его лица, да и не хотел видеть, потому что боялся равнодушия. — Ну Дино и сука, — злобно произнес Скуало, погружая Такеши в собственнические объятия. — Ни себе, ни людям. — Вы с Дино...? — Это было давно. Ямамото слишком много узнал за день об одном человеке. Ему вдруг захотелось запихнуть свою бейсбольную биту куда-нибудь поглубже чертову Мустангу. — А почему вы разошлись? — А хрен его знает. В один прекрасный день он просто прекратил все. Прямо как ты сейчас. Ямамото стало стыдно. Но с другой стороны, он был так зол, что эти слова Скуало, прозвучавшие как-то странно, с едва поддерживаемым равнодушием, не заставили его пойти на попятную. — Не отпускай меня до утра. *** — Десятый, вы слышали? Бейсбольный придурок раздолбал еще один тренировочный зал. — От него одни убытки, — раздался монотонный голос с другого конца кабинета. — Это нарушает дисциплину, так что я забью его до смерти. — Н-не надо, Хибари, я с ним поговорю, — перепугался Тсуна. Хранитель Облака лишь пожал плечами, и Тсуна облегченно вздохнул. С Ямамото в последние дни действительно творилось что-то странное. На людях он был весел и невозмутим, как всегда, но что-то неуловимо изменилось. Его тренировки превратились в какие-то вакханалии, акты вандализма над имуществом Вонголы. А еще он недавно наорал на какого-то мелкого секретаря, который отвратительно говорил по-японски и в силу этого не мог нормально выразить свои мысли. На Такеши это было, мягко говоря, не похоже, хоть он и извинялся потом очень долго. Тсуна заметил, что такое творилось с другом после тренировки со Скуало три дня назад... Он хотел зайти к Такеши в кабинет, но случайно застал его в рекреации. Ямамото пил кофе и выглядел непривычно хмуро. Однако он улыбнулся Тсуне, когда тот сел на соседний стул. — Э-э... Ямамото, у тебя все в порядке? — Да, а что? — Ну, знаешь, тренировочный зал... — Тсуна решил начать издалека. — Ах, это, — виновато улыбнулся мечник, — кажется, я снова перестарался... Ямамото вспомнил, как сегодня утром специально увеличивал силу Пламени, кромсая на куски все, что попадалось под руку, включая даже стены тренировочного зала. — Твоя тренировка со Скуало... У тебя что-то не получилось? — Нет... Ямамото поймал обеспокоенный, въедливый взгляд друга. Не было смысла прикидываться перед Тсуной — уж он-то знал его как облупленного и прекрасно видел, что что-то не так. — Да. У меня не получилось... Стать тем, кем я не являюсь. — Ямамото! Вы что, убили кого-то?! Тсуна перепугался не на шутку. Хладнокровных убийц из них так и не вышло, хотя убивать за время пребывания в Вонголе приходилось не раз. Конечно, что он еще мог подумать... — Да нет, я не об этом. Просто я не смог прыгнуть выше собственной головы. Тсуна понял, что затронул что-то очень личное. — Знаешь, — произнес Савада после короткой паузы, — я тоже очень долго пытался сделать из себя того, кем я не являюсь. Я думал, что босс мафии — это что-то вроде карнавального костюма. Надел — и ты уже обязан быть другим человеком... Но я ошибся. Скорее, это можно сравнить с ролью в театре: каждый актер играет по-своему. Тсуна улыбнулся, ободряюще похлопал Ямамото по плечу и удалился, сославшись на какие-то дела. Слово "роль" крутилось у Такеши в голове. Какую роль ему отводил Скуало все эти три года? Ранее не приходившая в голову мысль, что он был всего лишь подстилкой, отозвалась новым приступом злобы. Чтобы хоть как-то успокоиться, Ямамото решил принять ванну. — И что с тобой происходит? Слышать второй раз за день один и тот же вопрос было неприятно, тем более от человека, который неведомым образом попадает к тебе в ванную. — Я думал, что закрыл дверь, Дино. — Извини, я сломал замок. Каваллоне бесцеремонно сел на край ванной и сверху вниз смотрел на Такеши. Он даже скользнул взглядом по его ключице и плечам, которые не были прикрыты густой пеной. — Вообще-то на мне нет одежды. — Да ладно, мы же оба парни... — Тебе ведь все равно, да? Ямамото хотел улыбнуться, но получилось что-то вроде насмешки. Дино удивленно поднял брови, а потом усмехнулся пуще Такеши. — Вижу, тебе посчастливилось повторить мои ошибки. — Ты тоже ушел от Скуало из-за Занзаса? — вопрос сорвался с губ прежде, чем Ямамото успел подумать. Он тут же покраснел до корней волос. Неважно, что там себе думает Дино, но такой откровенности он от себя никак не ожидал. Это был первый раз, когда он кому-то рассказал о своих отношениях с варийцем. Каваллоне вполне деликатно улыбнулся и кивнул. Но его улыбка произвела обратный эффект. Внезапно Такеши захотелось схватить блондина за пафосно уложенные волосы и огреть головой о кафель. Наверное, это и есть ревность. — Знаешь, если ты действительно так сильно влюблен в Скуало, можешь поискать проблем на свою задницу, — продолжая беззаботно улыбаться, проворковал Дино. — Я не сказал, что влюблен. Отчеканив явно не правдивый ответ, Ямамото резко встал в ванной в полный рост. Дино вытаращил глаза, бессовестно пялясь на его бледное, подтянутое тело, украшенное редкими тонкими шрамами. Чуть прикусив губу, Каваллоне отслеживал тонкие струйки воды вперемешку с пеной, стекавшие по рельефам мышц. — Я собираюсь помыться, так что или присоединяйся, или проваливай. Опять резкая фраза. Надо собраться и быть дружелюбнее. Дино еще раз жадно окинул взглядом тело Такеши. Он поднял руку и коснулся ладонью бедренной кости. Такеши порывисто вздохнул и ударил его по руке, сбросив ее со своего бедра. Он не придавал серьезного значения слову "присоединяйся", а как выяснилось, надо было. — Не дергайся, я шучу, — Дино встал и собрался уходить. — Не бойся потерять Скуало, Такеши-кун. Ведь нельзя потерять то, чего у тебя и так нет. Дино закрыл за собой дверь. Ямамото сел обратно в воду и закрыл лицо руками. Впереди был почти целый рабочий день, а у него уже сейчас в голове творилось не поймешь что. И чего он так переживает? В конце концов, раньше он не видел Скуало месяцами... Но тогда он был уверен, что к нему вернутся. А сейчас, когда он своим словом разрушил это неустойчивое равновесие их отношений, он бесконечно тосковал по грубым прикосновениям Суперби. "Чертов Дино со своими загонами", подумал Такеши, опуская руку к паху... Когда Дино вышел из комнаты Ямамото, он глубоко вздохнул и вытер ладонью вспотевший лоб. Вытащив из кармана телефон, он набрал сообщение: "Твой щенок лакомый кусочек, Ску". Злорадно хихикая, он спустя полминуты прочитал ответ: "Тронешь его — я тебя..." Конец сообщения Дино читать не решился — неповторимая игра итальяно-японских ругательств Скуало славилась на всю мафию. *** Ямамото снова не мог уснуть. Ни поддержка друзей, ни участливо-панибратские поползновения Дино не снимали стрессового состояния. Такеши улыбался и говорил, что наверное он сам себя накручивает, но и это не сильно спасало. Было уже три часа ночи, а он все еще ворочался в своей кровати и уже всерьез подумывал о том, чтоб пойти потренироваться... Телефон завибрировал. Такеши дотянулся до тумбочки, ожидая увидеть сообщение, но вместо текста на ярко осветившем комнату экране появилась фотография. Это был вид на побережье, судя по всему, снимали из окна. Солнце садилось где-то за горизонтом прямо в море, заливая прибрежный городок мягкими желто-красными лучами. Пейзаж был невероятно красивый, и Ямамото завороженно рассматривал его, даже забыв посмотреть имя отправителя. Не прошло и минуты, как ему пришло еще сообщение, на этот раз текстовое. "Нравится?" От Скуало. Сердце предательски радостно забилось. "Да, очень". "Сегодня в 9 утра жду тебя на площади. Не приедешь — пришибу". Ямамото еще минут сорок пытался сформулировать внятный ответ, набирая текст и снова его стирая, а потом он крепко уснул с телефоном в руках. Последний раз от громкого "Врааай!" Ямамото просыпался около года назад, поэтому когда он вздрогнул и проснулся, услышав знакомый крик, он подумал, что ему приснилось. Шторы были плотно закрыты, в комнате темно, и Такеши закрыл глаза, снова погружаясь в сон. Поспать ему не дал исполинский грохот вышибленной с ноги двери. — Чертов щенок! Какого хрена ты тут дрыхнешь?! Ямамото вскочил как ужаленный и увидел в дверях Скуало, взъерошенного и кипящего от злости. За спиной у него стояли Тсуна и Гокудера, спокойное начало рабочего дня которых было нарушено вооруженным вторжением мечника. Вооруженным в буквальном смысле — в правой руке Суперби держал обнаженный меч, которым он, судя по всему, размахивал во все стороны, пока прорывался к комнате Ямамото через весь особняк. — Скуало... А с-сколько время? — промямлил Такеши, выдавив из себя совершенно идиотскую улыбку. Итальянец рассвирепел и бросился на него с мечом. Ямамото выхватил свой клинок, который в полной готовности стоял рядом с кроватью, и поставил блок. — Десять утра! Я тебя сорок минут прождал, как последний дурак! — Извини! Я правда проспал! — Мать твою! Два мечника обменивались ударами и руганью до тех пор, пока кровать под ними не обрушилась на пол, а одна из подушек не была выпотрошена, осыпав обоих снегопадом белых перьев. Такеши попрощался с друзьями, сердечно пожелавшими ему удачи, поймал на себе гаденькую улыбку Дино и сел в знакомую машину. — Закинь сумку назад, — бросил Скуало, разворачивая машину. — Зачем ты заставил меня взять столько вещей? Мы что, надолго уезжаем? — Ну где-нибудь на неделю. Ямамото даже рот открыл от удивления. Скуало вел себя как обычно, но как будто что-то изменилось, и Такеши не мог понять, что именно. — А если я откажусь? — спросил он наконец, когда они уже выехали за ворота. Машина резко остановилась, и Такеши чуть не ударился головой о приборную панель. Скуало наклонился к нему очень близко, обнял и прошептал прямо в губы: — Ты от меня так легко не избавишься, щенок. Прежде чем Такеши успел что-то возразить, он почувствовал удар по затылку чем-то тяжелым и отключился. Ямамото не знал, сколько времени просидел без сознания, и когда очнулся, с удивлением обнаружил, что машина не едет. Была, наверное, середина дня, солнце светило ярко и невыносимо припекало, отражаясь от черной кожаной обивки салона. Такеши был один, в зеркало заднего вида он заметил автозаправщика, копошившегося у бензобака. Оглядевшись по сторонам, Ямамото заметил Скуало выходящим из магазина с двумя банками чего-то прохладительного. — Очухался? — Чем ты меня огрел? Скуало кивнул на рукоять меча, валявшуюся на приборной панели. — Чуть разболталась, надо было починить. Пришлась очень кстати. Он криво усмехнулся и потрепал Ямамото по затылку, ощупывая свежую шишку. Такеши поморщился, но тут заметил такое, что не смог удержаться от приступа хохота. — Ну и что ты ржешь? — Скуало, у тебя... Перья в волосах... Растерзанная подушка отомстила за надругательство совершенно неожиданным образом. На светлых волосах Скуало издалека перья были незаметны, но вблизи... Спасти тут могла только расческа, и то с трудом: маленькие белые перышки вплелись намертво в спутанные длинные волосы итальянца. Он громко выругался, а потом вдруг рассмеялся вместе с Такеши. Его смех был громким, басистым, резким и совершенно неповторимым. Он был так красив, даже с этими дурацкими перьями: бледная кожа, светлые волосы, широкая дерзкая улыбка, глаза, в которых горело непостижимое пламя... Такеши не смог удержаться, наклонился к нему и несмело поцеловал, ожидая заработать вдобавок к шишке еще и фингал. Он был сильно удивлен, когда Скуало порывисто откликнулся, с силой прикусив его нижнюю губу и немедленно углубив поцелуй. Пока они целовались, и Ямамото пытался не потерять землю под ногами, к открытому окну подошел заправщик со сдачей, который от увиденного только и смог произнести: — Signori... Скуало разорвал поцелуй, схватил сдачу и сказал заправщику "Grazie", при этом одарив его таким уничтожающим взглядом, что тот поспешно ретировался, давая машине отъехать. Только эйфория от недавнего поцелуя не дала Такеши снова рассмеяться. Он старался смотреть в окно, чтоб Скуало ненароком не поймал его счастливый взгляд. — Скоро приедем. То место, откуда Скуало сделал ту памятную фотографию, оказалось виллой в одном из пригородов Палермо. Береговая линия была изрезана, и побережье выглядело невероятно красивым. На втором этаже виллы была огромная лоджия, с которой открывался вид на поселок, сплошь состоящий из маленьких домиков, классическую маленькую Италию, а потом — в перспективе — на пляж и идеальную водную гладь. У Такеши перехватило дыхание от этого вида. Прибрежный бриз легонько трепал волосы, и было даже не так жарко. Когда Скуало закончил разговаривать с кем-то по телефону, он вышел на лоджию к Ямамото. На нем была белая рубашка, черный приспущенный галстук и простые черные брюки. Длинные волосы, из которых он недавно злобно вычесывал перья, развевались на ветру тонкими белыми линиями. Такеши не смог удержаться, чтобы не посмотреть на него с восхищением — откровенным, плохо скрываемым. Скуало хмуро смотрел на горизонт. Видимо, он давно здесь не был, потому что по едва уловимым изменениям в его поведении можно было понять, что ему непривычно. — Мы будем тренироваться сегодня? — спросил Такеши, не зная, с чего еще начать разговор. — Нет, мне западло. Я заказал ужин, привезут минут через сорок, может через час. — О, спасибо... Такеши не знал, как объяснить его поведение. Эта поездка сильно напоминала совместный отдых, а ведь у них даже свиданий никогда не было — только секс после тренировок. Ну или просто секс, что было вообще только пару раз. А тут — поездка на машине, поцелуй, ужин... И без спарринга. Поцелуи тоже были редким удовольствием. Они всегда служили лишь прелюдией к сексу. Это странно, очень странно. — Скуало, зачем? Я ведь хотел расстаться... — Я же сказал, что не отпущу тебя. Ямамото покраснел. Как понимать эти слова? — А как же Занзас? — Врааай, до хрена ты понимаешь, щенок! Я ему не любовник. Я — его меч. Скуало не смотрел на него, и его лицо становилось все более сердитым. Гордость никогда не давала ему показывать свои эмоции, он всегда скрывал их гневом. И Ямамото прекрасно видел, когда Суперби использовал свой идеальный защитный механизм. Скуало было больно об этом говорить, наверное. Или это была просто слишком личная тема. — Но ты ведь с ним... ну... — Редко. Блин, Такеши, — Скуало закатил глаза и посмотрел на него, как на назойливого, капризного ребенка. — Чего ты так бесишься с этого? Ямамото настолько взбесил этот вопрос, что он наконец сорвался. — А ты как думаешь?! Не в моем характере быть таким равнодушным. Я... не хочу тебя ни с кем делить. У Скуало бровь поползла вверх, и Такеши не знал, куда себя деть под этим удивленно-сердитым взглядом. А потом итальянец усмехнулся. — Я думал, ты просто упрямый, а ты самый настоящий собственник. — Но разве это не нормально — ревновать того, с кем встречаешься? Тут Скуало откровенно рассмеялся. — Какой же ты ребенок! — Я не... Скуало резко притянул его к себе и заткнул рот страстным поцелуем. В этот момент Ямамото послал все к чертям. Они целовались, как безумные, плотно прижавшись друг к другу. Ямамото чувствовал солнце, ветер и... его. Где-то в груди радостно теплилось хрупкое счастье. И гори оно все огнем... *** — Я оставлю тебе ключ, на случай если захочешь прогуляться. Вчера вечером Скуало вызвали на какое-то задание. Он встал рано утром, с рассветом, и быстро собрался. Он надел свою форму Варии, привел в порядок меч и только тогда разбудил Ямамото. Такеши сонно попрощался с ним и почти сразу уснул. Скуало пообещал вернуться к вечеру, и Ямамото был спокоен, предвкушая прогулку по прибрежному городку в гордом одиночестве. Город был залит мягкими солнечными лучами. Было тепло, но не жарко из-за близости моря. Ямамото определенно нравился климат Италии. А еще ему нравились симпатичные итальянки в коротких струящихся юбках, которые улыбались ему, перешептываясь между собой. Здесь, в крохотном городишке вдали от столицы, вряд ли часто бывали японцы. Он прогулялся по магазинам, накупил всяких безделушек, еле-еле общаясь с продавцами на смеси ломаного английского, нулевого итальянского и языка жестов. Потом Такеши пообедал в уличной кафешке. Хоть Скуало и приучил его к итальянской кухне, но есть вилкой все равно было сложно: он уронил ее раз пять, и каждый раз удостаивался недоброго взгляда официанта, менявшего ему прибор. Он позвонил Тсуне, который явно обрадовался, услышав всегдашний беззаботный голос друга. Было уже около пяти часов вечера, когда Такеши добрался до дома. Обнаружив, что калитка не закрыта, мечник ничуть не удивился — видимо, он по рассеянности просто захлопнул ее и совсем забыл про ключ. Когда же Такеши попытался открыть ключом входную дверь, у него радостно забилось сердце — дверь была закрыта на щеколду изнутри, значит, Скуало уже вернулся. Он позвонил в дверь, и через некоторое время услышал шаги... Незнакомые шаги. Ямамото проклинал себя за то, что не взял меч — такая неосторожность будет дорого ему стоить, если в доме враг. А шаги были тяжелые, это явно был высокий крепкий мужчина. Шаги Скуало были шагами мечника — легкими, быстрыми, резкими. Человек, который был за дверью, шел спокойно, властно, почти вальяжно. Дверь открылась. Такеши готов был зажечь пламя кольца, чтоб иметь возможность хоть как-то себя защитить, но ему это не понадобилось. Он раскрыл рот от удивления, увидев человека, открывшего ему дверь. Форма Варии, небрежно спадающие на лицо темные волосы, левая щека изрезана шрамами. На пороге стоял Занзас. — Что встал как вкопанный, мусор? Заходи давай. Занзас вряд ли стал бы повторять дважды, поэтому Такеши послушно зашел в дом и закрыл за собой дверь. Босс Варии усмехнулся и жестом приказал следовать за собой. Они прошли в гостиную, и Занзас занял кресло у камина, царственно расселся в нем, закинув ногу на ногу. Раньше Такеши даже не замечал этого кресла, а теперь вдруг пришло осознание. Это кресло было очень похоже на тот трон, в котором восседал босс на базе Варии — Такеши был там один раз, по работе. Значит, это была не совсем вилла Скуало... Ведь Занзас не ломал дверь, он открыл ее, и открыл своим ключом. Вперемешку со злостью и ревностью начинал приходить страх. Такеши редко чего-то боялся, но находиться наедине с Занзасом вдали от цивилизации было, мягко говоря, неуютно. Ямамото сел на диван поодаль от него, пытаясь выглядеть естественно и не паниковать. Он совершенно не понимал, зачем Занзас явился сюда собственной персоной. — Ну что, щенок? Нравится тебе моя вилла? Этот вопрос был задан так презрительно, что Такеши поежился. — Я думал, что это вилла Скуало... Занзас громко рассмеялся. — У этого мусора нет ничего, что принадлежало бы ему. Потому что он сам себе не принадлежит. Суперби Скуало — моя собственность. — Сволочь, — прошептал Такеши, сжав кулаки. Пламя кольца загорелось само по себе, от охватившего мечника гнева. Ему было глубоко наплевать, что меч стоит в спальне, и он абсолютно безоружен. От злости он готов был сражаться с Занзасом голыми руками, не желая признавать, как это безрассудно и глупо. — Тебя что-то не устраивает? Хочешь присвоить себе то, что принадлежит мне? Занзас был все так же спокоен и высокомерен, его гнев выдавали только шрамы, которые с чуть слышным шипением проявлялись на его лице и шее. — Скуало — не вещь! Он никому не должен принадлежать, кроме самого себя!.. — вскочив на ноги, прокричал Ямамото. — Ты кое-чего не понимаешь. Занзас встал с кресла и подошел к Такеши. Мечник напряженно замер под пристальным взглядом горящих красных глаз сверху вниз. Вариец схватил его за руку, на которой горело кольцо, и оно тут же потухло. Пламя, вызванное импульсивным гневом, не смогло противостоять резкой, сильной, но все же гармонизации Неба Варии. Занзас с невероятной силой свернул Такеши руку, мгновенно перевернув его к себе спиной и повалив на диван. Мечник пытался вырваться, но его попытки были абсолютно бесполезны. Занзас был старше на целых десять лет, намного выше, и его тело было намного более крепким. У восемнадцатилетнего парня, едва окончившего школу, не было ни единого шанса против него. Не успев даже понять, что происходит, Такеши почувствовал, как были связаны его руки — чем-то тонким и из хорошей ткани, наверное галстуком. Такеши отдаленно начинал понимать, что сейчас произойдет. Страх достиг самой высшей точки, когда парень почувствовал, как горячая ладонь ложится ему на живот, а потом расстегивает ремень. Ямамото начал брыкаться, всеми силами пытаясь вырваться. — Не сопротивляйся, мусор. Ты же знаешь, хуже будет. Ямамото перестал дергаться и позволил сильным рукам босса разорвать на себе рубашку. Как только Занзасу открылась его голая спина, Такеши почувствовал болезненный укус и едва не вскрикнул. Впрочем, поврежденное место было тут же зализано шершавой горячей поверхностью языка. Секунда — и новый укус, ниже. Занзас кусал его спину, влажно и неосторожно зализывая раны, и остановился на пояснице. Потом он грубо стянул с Ямамото штаны вместе с бельем до колен, и парень услышал свист. — Я смотрю, все добровольнее, чем я ожидал, — презрительным голосом сказал вариец, сжимая в руке возбужденный член Такеши. — Я не хочу этого, — только и смог выдавить из себя мечник, скованный по рукам и ногам, находящийся в полной власти своего насильника. — А Скуало, значит, хочешь? На что ты готов, чтобы заполучить его? Только теперь Ямамото понял, к чему он клонит. — Если я с тобой пересплю, — сказал он, через плечо развернув голову к Занзасу, — ты больше не будешь его трогать? Занзас удивленно приподнял бровь. Он не переставал трогать член Такеши, и парень под ним все больше возбуждался: против воли, повинуясь телу. — И ты действительно сделаешь все, что я скажу? — Д-да... Если ты оставишь Скуало в покое, я все сделаю... Эта фраза распалила босса, заинтересовала, добавила ситуации еще больше грязной пикантности. Занзас развернул парня к себе лицом и расстегнул свои штаны. "Только не это", — пробежала в голове отчаянная мысль. Но отступать было поздно, тем более выбора не было... Такеши послушно обрабатывал головку, зажмурив глаза и стараясь не вдыхать запах чужого тела. Член был чересчур большим, и взять его весь наверное не получится — оно и к лучшему, учитывая отвращение, с которым изо всех сил старался бороться мечник. Занзасу видимо надоели его неспешные движения, и он грубо схватил Такеши за волосы, проталкиваясь глубже в его рот. Это было больно и унизительно, но Такеши не издавал звуков. Пару раз только громко хрустнула челюсть, так больно, что на глаза выступили слезы. Вскоре Занзас остановился и снова развернул Ямамото к себе задом. Он заставил парня выставить бедра, принять самую пошлую позу из вообще возможных. Через секунду Такеши почувствовал прикосновение влажной головки к проходу, и чуть было снова не начал вырываться. За последние три дня Ямамото очень много раз занимался сексом, даже не мог вспомнить точно. По идее, боли вообще не должно было быть, но не предлагать же Занзасу смазку, в самом деле... Занзас вошел в него, резко, сильно схватив за ягодицы и максимально их раздвинув. Насухую и без прелюдии было неудобно, плюс еще отнюдь не маленький размер. Такеши закричал от боли. Он бы хотел закрыть себе рот ладонью, чтобы не издавать звуков, но руки были связаны, а сдерживаться просто не было сил. Он не ожидал такой боли, со Скуало такого не было даже в первый раз. Вскоре стало чуть легче, потому что внутри появилась влага — Такеши вначале не понимал, откуда, потом до него дошло, что смазкой служила его собственная кровь. Он чувствовал вкус крови во рту, потому что прокусил губы, пытаясь сдержать стоны. Занзас время от времени кусал его спину — в эти моменты Такеши непроизвольно сжимал мышцы вокруг его члена, и из груди варийца вырывался приглушенный рык. Ямамото потерял счет времени. Перед глазами все плыло, осталась только глухая боль. Он против воли заметил, что когда Занзас входил глубже, это доставляло. Видимо, Занзас заметил, что мальчишка под ним начал хрипло стонать громче, чем раньше, и к удивлению последнего схватился за его член и ускорил темп. Всего несколько секунд, и Такеши кончил, а Занзас — еще нет. Было в разы больнее принимать его член расслабляющимися мышцами, и Ямамото снова закричал. Кончая, Занзас снова укусил его за спину, и мечник услышал стон, переходящий в рык. Занзас развязал ему руки, как-то даже заботливо помог принять удобную позу на диване. Он с удовлетворением наблюдал, как его сперма вместе с кровью выходит из Такеши, пачкая обивку дивана. Ямамото лежал неподвижно, тяжело дыша и пытаясь прийти в себя. — Даа уж, — протянул Занзас, торжествующе улыбаясь, — я понимаю, что в тебе нашел этот мусор. — Дино проходил через это? Вопрос вырвался сам собой. В самом деле, может это и была та загадочная причина, по которой Дино ушел от Скуало? — Каваллоне? Не смеши меня! Я бы не притронулся к никчемному мусору вроде него. — А ко мне, значит, можно? Занзас снова усмехнулся. Он накинул на плечи свой плащ, все это время преспокойно лежавший на комоде, и направился к выходу. — Я сделал это, потому что мне так захотелось. И если честно, это было охуенно. Занзас махнул ему рукой, громко топая прошел по коридору, и Такеши услышал, как захлопнулась дверь. Занзас, все еще усмехаясь, отрыл ворота гаража и сел в машину. Он был доволен болезненной покорностью этого парнишки, его юным подтянутым телом. Он не смог удержаться от того, чтобы позвонить Скуало. Этим нужно было похвастаться именно ему. — Вррааай, да что тебе надо?! У меня работа! — Я буду решать, когда тебе работать, гребаный мусор. Скоро вернешься? — Я поеду... — В Палермо, я знаю. — Что?! — Я трахнул твоего щенка. Голос Скуало дрогнул. Как же долго Занзас не слышал такой нескрываемой боли в громкой ругани своего капитана. Рот растянулся в еще более торжествующей улыбке. — Прекрати орать, лучше поторопись там... Можешь даже забить на эту работу, если подумать. И Занзас бросил трубку. Он был слишком доволен сегодняшним днем, чтобы дальше слушать его бессмысленные крики. Когда Ямамото услышал отъезжающую от виллы машину, его забила дрожь. Он, еле двигаясь, встал с дивана, снял с себя остатки одежды и пошел в спальню за мечом. Когда в его руках появилось оружие, Такеши почувствовал себя увереннее. Он вернулся обратно в гостиную и со всего размаху разрезал пополам диван. Злость не отступила. Он принялся кромсать на куски диван вместе со своей одеждой и так и размахивал мечом, пока не остались одни щепки и обрывки. После приступа ярости Такеши впал в апатию. Он пошел в ванную, там посмотрел на себя в зеркало. Обычно он был уверен в себе, всегда улыбался своему отражению в зеркале – он был красив, чего тут скрывать. Довольно высокий для японца, грациозный даже для мечника, и эта неизменная улыбка… Теперь же он видел жалкого худого подростка с пустыми глазами. Когда Такеши посмотрел на свою спину, он увидел там укусы и струйки крови, стекающие ниже. Он ощутил вязкую жидкость, стекающую по ногам, и ему пришлось резко открыть крышку унитаза – стошнило, все-таки физически. Отправив содержимое желудка в канализацию, Ямамото залез в душ. Он как-то судорожно, с немой решимостью смывал с себя все следы случившегося. Он почистил зубы три раза, и когда у него во рту в первый раз оказалась зубная щетка, его снова стошнило – от воспоминаний о прочих инородных предметах, которые ему клали в рот. Вроде как, ему удалось выбить из своего сознания запах Занзаса. Он вылез из душа, снова посмотрел в зеркало – глаза такие же пустые. Такеши надел чистую одежду, спустился обратно в гостиную – обломки дивана мозолили глаза. Он рылся по ящикам комода в поисках зажигалки – ну вдруг случайно завалялась, не в магазин же идти? К его удивлению, в комоде нашлась не только зажигалка, но и пачка сигарет. Скорее всего, покуривал время от времени Занзас – не Скуало же, это ведь вредно для дыхания. Впрочем, когда Такеши поджег гору щепок прямо в гостиной, ему было как-то наплевать на свое дыхание. Он достал из пачки сигарету, поджег ее и сделал самую первую в своей жизни затяжку – дым был едким и неприятным, курилось ему с трудом, но он продолжал. Сколько раз Гокудера спьяну пытался заставить бейсбольного придурка покурить – и он всегда отказывался. А сейчас ему было настолько все равно… наверное, даже если бы рядом с ним сейчас упал метеорит, он бы и бровью не повел. Докурив, Ямамото сходил в ванную и принес оттуда таз с водой, залил сожженный диван, который не успел превратиться в пепел, а только обуглился – впрочем, Такеши только хотел отбить запах секса. Когда он отнес таз назад, он снова взглянул в зеркало. Взгляд мало-помалу начинал обретать осмысленность. Все-таки, его друг был прав насчет курения: нервы действительно успокаивает. Да только успокоить нервы и решить проблему – разные вещи. Да и чего тут, спрашивается, решать? Это был его выбор. И ради чего? Ради того, чтобы Скуало опять исчез из его жизни на три месяца, а еще может быть и не вернулся? Ямамото был не настолько наивен, чтобы думать, что Занзас сдержит свое обещание не трогать Скуало. Просто в тот момент у него, видимо, чуть помутился рассудок. Снова и снова перемалывая в своей голове мысли и воспоминания, Такеши поднялся в спальню и лег на постель, снова закурив. Так он и пролежал, наверное, пару часов, свернувшись калачиком, время от времени меняя позу, чтобы выкурить еще одну сигарету. Это нельзя было назвать состоянием безысходности или отчаяния, плакать тем более совершенно не хотелось, просто было как-то грязно и тускло, словно кто-то неведомый выключил свет. Никто не должен об этом узнать – только Скуало, который конечно же увидит укусы. Придется ему объяснять, и Такеши пока что не придумал, как. Надо бы намазать раны какой-нибудь мазью, чтобы все быстрее затянулось. Теперь он знал, что такое унижение. И знал, что унижение приносит не ненависть, не желание отомстить, ни даже желание порезать себе вены. Унижение приносит полную и абсолютную пустоту, сопровождаемую короткими вспышками чудом уцелевших эмоций. И одно, только одно желание. Скорее увидеть Скуало. Скуало сломя голову летел домой и ворвался на виллу, чуть ли не выбив ногой дверь. С порога почувствовав запах гари, он насторожился и позвал Такеши. Ему не ответили. Обычно этот щенок всегда встречал его с широкой улыбкой на лице. Эту улыбку запросто мог стереть Занзас, ведь Скуало знал, каким может быть его босс… В гостиной Суперби обнаружил сгоревшие останки дивана: кто это сделал и зачем? Глубокие порезы на паркете говорили о том, что первоначально диван был растерзан мечом Ямамото. И это не были следы битвы: Такеши как видно намеренно громил диван. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, что на этом диване случилось. Скуало провел пальцем по слою золы и обнаружил, что ему не показалось, руки у него действительно трясутся. То ли по наитию, то ли от нехватки воздуха Скуало вышел на балкон. Такеши стоял, повернувшись спиной к темному морю, в котором уже отражалась лунная тропа, хоть и не до конца еще унялось зарево исчезнувшего за горизонтом солнца. Он курил, и Скуало поразился, насколько ему это идет – и это несмотря на то, что Такеши был спортсменом и мечником, попадая сразу под две категории людей, которым противопоказано курение. А впрочем, сейчас он точно мог себе это позволить. — Такеши… Мальчишка поднял голову, и тут же на его лице появилась улыбка, оказавшаяся неожиданно счастливой. — Скуало, ты наконец вернулся! Ужинать будешь? Я не додумался заказать еду, но думаю если мы сейчас позвоним, нам быстро привезут... Скуало в несколько шагов пересек расстояние между ними, подошел к Такеши и крепко обнял его. Парень в его руках вздрогнул и зашипел, но лихорадочно обвил руками тело любовника, не давая себя отпустить. И все же Скуало сделал свои объятия чуть слабее: ему не нужно было даже заглядывать под рубашку Такеши, чтобы узнать, что причинило ему боль. Такие знакомые укусы на спине… Занзас в своем репертуаре, нечего сказать. — Ты что, уже все знаешь? Голос этого мелкого щенка был настолько наивным и детским, что Скуало чуть было не оттолкнул его от себя по инерции. Он словно прикасался к чему-то такому, чего не следовало трогать, словно это было… противозаконно? На закон Скуало, конечно, чихать хотел, а уж если учесть, что его «ученику» только недавно стукнуло восемнадцать, а вместе они три года.... Виной новому ощущению был Занзас, которому приспичило в который раз указать своему мечу, где его место. — Прости меня. Если хочешь все-таки расстаться, я пойму. В ответ Суперби услышал горький, почти издевательский смешок. — Ну уж нет, теперь ты от меня не отделаешься. Скуало удивленно поднял брови и взглянул в лицо Такеши. Все-таки, насколько же он повзрослел за это время. И даже в такой ситуации он смог остаться собой. Он все еще улыбался, теперь как-то терпко и потерянно, но от этой улыбки становилось спокойнее. Скуало не понимал, что он хочет этим сказать. Очевидно же, что после такого Такеши не захочет даже видеть его. Но он ошибся, парнишка наоборот тянулся к нему сильнее, чем обычно. Нормальный человек после такого бы замкнулся, а этот как будто стал более открытым… что у этого парня в голове? — Тебя это удивляет? Да, я так сильно хочу быть с тобой. Тебе придется с этим смириться. — Ты, должно быть, свихнулся. Возвращайся в свою Японию, найди себе девушку, ну или если уж на то пошло, парня – только попроще, и забудь все это, как страшный сон. Такеши снова улыбнулся, но на этот раз его улыбка выглядела как-то… пугающе равнодушной. Или истеричной, что еще хуже. — Ну, почему же страшный? Я теперь понял, почему ты спишь с Занзасом, — голос его чуть дрогнул, и он поспешно затянулся, — он правда хорош. – Такеши кашлянул, затяжка оказалась для него слишком крепкой. – Страстный такой… Ямамото окончательно закашлялся, кашлял долго, даже глаза заслезились. Скуало отобрал у него сигарету и сам пару раз затянулся. — Ничего ты не понял… — Так объясни мне, Скуало. Такеши все еще обнимал его, ожидая откровенности. Рассказывать кому-либо о своих отношениях с боссом Скуало никогда бы не стал – это было его и только его, и никто не смеет совать туда нос. Но… с другой стороны, он уже потерял Дино. И как не отнекивайся, а это было больно. Он уже принял решение не отпускать Такеши так же, как отпустил тогда Дино: молча, как будто ничего не произошло. Но он не думал, что все зайдет так далеко, и ему придется объясняться. — Такеши… ладно, бог с тобой, — Скуало докурил до фильтра и выкинул сигарету с балкона, тут же взяв у Ямамото из кармана еще одну. – Когда я познакомился с Занзасом, я долгое время был очарован его силой. Да и до сих пор. Мне нравится его гнев. И наша связь, это… не любовная связь, даже не секс как таковой – это доказательство моей верности ему. Вряд ли ты поймешь, и я понятия не имею, зачем тут распинаюсь, но если тебя это обрадует, ты – первый человек, кому я это говорю. Мальчишка в ответ обнял его крепче, уткнулся в плечо и чуть слышно прошептал «спасибо». — И как это понимать? – спросил Суперби, поморщившись и выкинув надоевшую сигарету. Такеши поднял на него глаза, и к удивлению Скуало, слез в них не было. Щенок оказался гораздо сильнее, чем он думал. — Прости, Скуало, но тебя действительно окружают одни собственники, — Такеши невесело улыбнулся. – Раньше мне было достаточно видеть тебя раз в три месяца, а потом просто ждать новой встречи… до того, как я узнал, что ты не верен мне. — Да я… — Не перебивай. Я был идиотом, потому что при таких отношениях, как у нас, верность – не главное. И ты правильно сказал насчет того, что я еще ребенок, как ни печально это признавать… — Врааай, Такеши! – Скуало снова крепко прижал его к себе, забыв про укусы. – Заткнись, прерви свое гребаное словоизлияние и не говори именно того, что я хочу от тебя услышать. — Я люб… — Я сказал, заткнись. — …лю… — Да захлопнись ты уже. — …тебя, Скуало. Казалось, поцелуй длился около вечности. По крайней мере, когда он закончился, у обоих темнело в глазах и кружилась голова. — Скуало, если там Занзас вдруг захочет еще, ты ему мой телефончик дай, — прошептал Такеши в самое ухо итальянца. И в тот самый момент Ямамото имел честь лично убедиться, что японский Скуало был не так уж плох – по крайней мере, некоторые ругательства даже Такеши, японец по крови, отродясь не слышал…