you wrote 'don't forget' on your arm

♡ Два мальчика, одна кровать. Нам по пять лет, и я показываю тебе свою новую игрушку — плюшевого мишку. Ты улыбаешься, называя его милым. Солнечный свет падает на твое лицо и делает тебя похожим на ангела. Это ты милый. Когда ты просишь поиграть с мишкой, я ничего не имею против и говорю, что ты можешь оставить его себе. Ты смеешься и обнимаешь меня. Я чувствую счастье. ♡ Два мальчика, одна кровать. Нам по одиннадцать лет, мы делаем домашнюю работу, когда ты спрашиваешь, нравится ли мне какая-нибудь девочка из нашей школы, я чувствую нервозность, тревогу, и мой желудок ощущается странно. Но я просто не обращаю на это внимания. Ты рассказываешь мне об Элеонор, и как вы были вдвоем в библиотеке, и как она мило покраснела, когда ты ее поцеловал в щеку. Ты звонил ей с телефона своей мамы, и вы разговаривали на протяжение двух часов. Я знаю Элеонор, к сожалению. Лучше бы никогда не знал. Неделей позже я вижу, как вы держитесь за руки под партой на уроке английского. Я чувствую злость. ♡ Два мальчика, одна кровать. Нам по шестнадцать, мы играем в футбол на твоей новой приставке. Ты встречаешься с Элеонор; ты ее любишь. Ты теперь проводишь меньше времени со мной. Такие моменты — редкость. Я слишком глубоко в своих мыслях, и ты выигрываешь. Ты широко улыбаешься, в твоих волосах играет солнце, а в глазах блестят задорные огоньки. Я тихо зову тебя, ты тут же обнимаешь меня одной рукой и всматриваешься в мое лицо, спрашивая, что случилось. Почти беззвучно говорю: — Лу, а ты меня никогда не забудешь? Жду твоего смеха и краснею. Но ты не смеешься. Ты берешь мои холодные руки в свои теплые и говоришь: — Знаешь, даже если бы меня сбил автомобиль и у меня бы выявили амнезию, и я бы не смог вспомнить своё имя, то я знаю, что всегда найду способ запомнить тебя, твою улыбку, твой смех, нашу любовь. Что бы ни случилось, будь уверен, я никогда не смогу тебя забыть. Я бы никогда не смог забыть тебя, Хазза. Даже после смерти. Если там есть что-то вроде души, то я все равно найду тебя и буду рядом и уж точно никогда не забуду. Потому что такого милого кудряшку уж точно нельзя забыть никак. Ты берешь ручку со стола. Я слежу за твоей рукой, которая выводит на твоем запястье буквы с завитками. 'donʼt forget'. Ты улыбаешься, поднимая свои прекрасные голубые глаза на меня. Я слабо улыбаюсь в ответ. — Ты обещаешь мне? — Да, Гарри, я обещаю. Я верю. ♡ Два мальчика, одна кровать. Нам по девятнадцать лет, ты сидишь на моей кровати и плачешь. Я крепко обнимаю тебя и шепчу ласковые слова. Я не знаю, что случилось. Ты натягиваешь рукава толстовки на запястье, где ты в восемнадцать лет сделал тату — наше тату — будто пытаясь скрыть. Через несколько минут ты успокаиваешься и отстраняешься, смотря на меня своими глазами, блестящими от слез. Шепотом, что сразу и не расслышать, ты просишь не ненавидеть тебя. И затем сразу говоришь, что любишь кого-то еще. Мое сердце падает вниз, а ты начинаешь бормотать и просить, чтобы я тебя не ненавидел. Я ничего не понимаю, у меня звенит в ушах, хочется закричать. Я влюбился в тебя, когда нам было пять. Тогда я не знал, что это за чувство, но это было оно. И с годами не угасло, а наоборот разгорелось. Я сижу с широко распахнутыми глазами, когда ты прижимаешься своими сухими горячими губами к моим. Через несколько секунд, когда мое сердце успело остановиться и забиться в сто раз сильней, когда ты отстраняешься, краснеешь и бормочешь извинения, я крепко обнимаю тебя и шепчу на ушко слова любви. Ты выдыхаешь и обнимаешь меня в ответ, говоря, что был глуп и понял, что влюблен в меня все время, просто отрицал это. Я вспоминаю, как плакал на плече у Джеммы несколько лет назад, когда сказал ей, что мне нравишься ты. Я вспоминаю, как она говорила, что все в порядке, что все будет хорошо. А сейчас…теплый, мягкий ты в моих объятиях, и…это все взаимно. Я думаю, что счастлив. ♡ Два парня, одна кровать. Нам по двадцать четыре, мы сидим на больничной кровати. Твоя маленькая худая ручка лежит в моих больших. Я кручу твое обручальное кольцо. Нервы. Ты сделал мне предложение полгода назад. На следующий день ты с мамой был в больнице и тебе диагностировали опухоль мозга. Ты пришел ко мне ночью в слезах и сказал диагноз. Ты честно сказал, что я имею полное право бросить тебя и быть счастливым. Я прервал тебя поцелуем, после обнимая и говоря, что я всегда буду с тобой, что бы ни случилось. Сейчас мы ждем когда придет твой врач и скажет результаты анализов. Ты поднимаешь голову и смотришь мне в глаза. Они больше не блестят. В них отражается усталость и боль. Я стараюсь улыбнуться, когда входит доктор, держа планшет. Минута, две. Он говорит, что ничего не остается кроме как ждать. Я срываюсь и начинаю кричать, просить, чтобы они что-то сделали, чтобы сохранить жизнь тебе, любимый. Они просто предлагают мне сидеть и наблюдать, как ты умираешь. Как ты постепенно забываешь семью, друзей и меня. Ты молча сидишь на койке, опустив голову и сдерживая слезы. Доктор молча удаляется, извиняясь. Я падаю перед тобой на колени, беря руки в свои и целуя костяшки. По твоим щекам скатываются слезы. По моим тоже. У нас нет ни единого шанса. Шестью месяцами позднее, ты просыпаешься и спрашиваешь, кто я. Я сдерживаю слезы, когда беру твои руки в свои и говорю: — Я твой муж. Пусть ты меня не помнишь, но это так. Мы познакомились, когда нам было пять. Наши мамы дружили в университете и встретились, когда ты переехал в Донкастер. Я подарил тебе плюшевого мишку тогда, — я беру уже потрепанного медведя и кладу тебе на колени. — С того момента ты с ним не расставался. Как и мы с тобой. В шестнадцать лет ты нарисовал эту надпись, а после сделал тату, — я поднимаю рукав свитера, обводя контур букв. — Ты обещал никогда не забывать. Но я тебе напомню сейчас. В девятнадцать мы начали встречаться, а в двадцать четыре обручились. Мы ездили в Париж весной. Тебе понравились круассаны и кофе. Мне нравилось, как ты пытался говорить на французском с официантами. Мы целовались ночью на Эйфелевой башне и смеялись над тем, что мы увидели Париж и можно жить. Я люблю тебя, Луи. Всем своим существом. Я люблю в тебе все твои мелочи. Твои милые веснушки на носу. Твои растрепанные волосы и хриплый голос по утрам. Твои карамельные мягкие волосы. То, как ты выглядишь в моих вещах, в которых тонешь. А я тону в твоих глазах. Я люблю тебя, и я буду любить за нас двоих. Ты сжимаешь пальцы, вероятно все еще не помня ничего. Я понимаю. Я смогу любить за нас двоих. Мне больно. ♡ Один мужчина, одна кровать. Мне тридцать три, но, кажется, девять лет назад, когда ты умер, я постарел сразу на сорок лет. Недопитый ромашковый чай стоит на подоконнике рядом с пачкой сигарет. Тебе бы не понравилось, что я курю, но я по другому не могу. Без тебя моя жизнь не будет прежней никогда. Ты хотел, чтобы я был счастлив и нашел кого-то еще, но я не могу. Не могу заменить тебя никем. Ты был один единственный для меня. Даже если я умру в одиночестве, то верным тебе до конца. Через год, двадцатого мая, я беру из дома малютки девочку. Называю Дарси. Она так похожа на тебя. У нее такие же небесно-голубые глаза. Она очень подвижный ребенок. Я хочу записать ее на балет, когда подрастет. Ты любил балет. Мы переедем в Лос-Анджелес. Потому что ты бы хотел. Мы заведем собаку, как ты хотел. Я расскажу ей о тебе. Какой у нее замечательный отец. Я люблю тебя, мой дорогой Лу. Всегда буду любить. Я и Дарси. Всегда.