no fear

…У Билла шумит в ушах, когда догорает последний треугольный атом его тела в разуме Стэна Пайнса. Билл успевает порадоваться - он забрал с собой все воспоминания старика, и, кажется, прихватил заодно его разум (который, конечно, не представляет такой уж большой ценности, зато это взбесит Форда), но потом шум в ушах становится непреодолимо сильным, а Билл вспоминает, что у него нет ушей. Не было у него ушей. Совсем. Абсолютно. Он почти пугается (почти - потому что демоны никогда не), что вместе с воспоминаниями и разумом случайно забрал огромные стэновы уши, на которых он мог бы улететь куда подальше, но, проведя ладонью от виска назад, он выдыхает с облегчением - пронесло. До Билла только через пару секунд доходит, что ни висков, ни ладоней у него тоже не было. Хорошо, нет, ладони, может быть, у него и были, но вот легких, качающих воздух туда-сюда, он точно при себе не помнит. Он пытается не дышать, но не дышать не получается - мгновенно начинает темнеть в глазах. Билл обнаруживает помимо прочего два глаза с явными недостатками в процессе фокусировки, пару непомерно длинных ног, а еще мышцы и кости. Целую гору ноющих костей. Билл принимается было считать их, но сбивается уже на тридцать первой, потому что сложно считать кости, когда твой крохотный мозг сам заточен в костяную коробку. Билл пытается слепить себе свое старое тело силой мысли, но привычный способ не работает, а голова мгновенно отзывается адской болью. Билл не верит в ад, он видел измерения и похуже, но вся его жажда боли и потребность в физическом воплощении не могут перебороть ощущение раскаленных прутьев в мозгу. - Эй? - зовёт он в белую пустоту. Голос звучит жалко и слишком по-человечески - Билл помнит, что он мог контролировать тон, высоту и каждую ноту, которую хотел донести до кого-либо, но теперь из горла (горла!) вырывается только какое-то сиплое нечто, ничего общего с его обычным голосом не имеющее. Это снова почти пугает - но демоны не пугаются. Время идёт странно, когда чувствуется в материальном теле – Билл почти не помнит, когда в последний раз он ощущал секунды так явственно и чётко. Это было десять в пятьдесят первой степени лет назад, когда он застрял в теле старика-монаха на далёкой планете под названием Аскарра?.. Или на хрустальном шаре в галактике Морбус, когда из-за собственной гордости заключил договор с кластофульгуритным созданием и не мог вырваться, пока не понял, что его смерть – это стеклянный звон при падении со скалы? Или… Билл не знает, где находится сейчас. Он хотел бы знать, но не знает. Запоздалое понимание, что в физическом теле он не сильнее обычного человека, премерзкого слабого уродливого костяного-плотяного существа, приходит поздно – позднее, чем он вспоминает, что по ту сторону всегда есть монстры. Билл уверен, что находится по ту сторону – на Земле нет красной травы, серебряной листвы на деревьях и оранжевого неба. Билл уверен, что никогда здесь не был. Билл не боится монстров – демоны не боятся. Демоны ничего не боятся. ___ У Билла получается обманывать себя ровно до того момента, пока он не встречает первого аборигена. Эй, он всё ещё демон сновидений, у него всё ещё есть силы играть с чужим подсознанием – он знает, что они ещё при нём, он ощущает их в своей крохотной ограниченной черепом голове, он уверен, что может использовать их, если получит чужой разум в пользование. Незнакомец презрительно смотрит на него, но Билл не потерял своего красноречия, даже если теперь в глотке першит и саднит, и каждое слово даётся с болью. Существо напротив выглядит как человек – гуманоидная фигура, темные волосы, голубые глаза, но Билл помнит, что он тоже демон в обезьяньем теле, так что он не собирается терять бдительности. Билл дважды протягивает руку, чтобы пришелец пожал её, но тот осторожничает и не ведётся на провокации. Билл протягивает руку в третий раз, но незнакомец, назвавшийся Кощеем, не спешит поддаваться. Он недоверчивый и настороженный, гораздо сильнее, чем обычные люди. Это паршиво – но Биллу везёт, когда вдалеке показываются высокие фигуры в длинных мантиях, и им приходится убегать. Кощей не объясняет ничего от слова совсем, но Биллу это и не нужно – его ладонь соприкасается с чужой так тесно, и это всё, что требовалось. Билл легонько подталкивает свой разум, замерший в голове в сжатом как пружина состоянии, и тот мгновенным прыжком оказывается в чужом черепе. И тогда Билл теряется. Билл не знает, что думать. Билл не знает, что делать. Билл хочет закричать чужим ртом, сжать чужую голову чужими руками, и бежать чужими ногами так далеко, как только возможно, потому что его разум взрывается чужой болью. - Голод. - Смерть. - Боль. - Время. Четыре слова стучат барабанным боем. Четыре слова врываются в мягкую плоть мыслей, топят собой силу разума, поджигают чувства, кромсают на части потоки бездны размышлений. Четыре слова бьют, бьют, бьют, бьют туда, где больнее всего. Четыре слова заставляют Билла – всемогущего древнего демона – почувствовать себя маленьким, потерянным, беззащитным, слабым. Билл понимает, что боится. Билл отпускает чужую руку и падает на красную траву. …Билл долго путешествует по планетам и измерениям в попытках вернуть себе нематериальность, скачет между временными потоками и встречает множество существ и сущностей, страшных настолько, что обычный человек – с Земли – умер бы от страха мгновенно, в микроскопическую долю секунды, но он никогда не боится. Не боится потому, что не забывает, что на самом деле заставляет бояться. Единственное, что пугает Билла на просторах необъятной Вселенной – четыре удара из чужого разума на далёкой планете, называемой Галлифрей.