Love Like You

— Тони, — осторожно постучал в дверь сына Говард. — Ты можешь сколько угодно обижаться, это ничего не изменит. — Во-первых, — раздалось из-за двери, — раз сколько угодно, то и обижаюсь. А во-вторых — ты недооцениваешь моё упрямство. — Как раз-таки дооцениваю, — хмыкнул Старк-старший. — Именно поэтому и повторяю: это ничего не изменит! Рождество мы отмечаем дома, в компании моего друга и его сына. — Кое-кто обещал, что отпустит меня на курорт в Альпы на это Рождество! — Кое-кто обещал, что всё-таки получит «отлично» по искусству в этом семестре! — Да сдалась мне эта дребедень! — дверь, не выдержав, распахнулась, являя Говарду взъерошенного и явно недовольного жизнью сына. Тони прищурился, копируя манеру отца. Эта игра в «просверли во мне дыру, человек-дрель» продолжалась минуты две, пока у почти не моргавшего Говарда не начали слезиться глаза, в общем-то, как и у Тони. — Короче говоря, шиш вам, папочка, — не выдержав, пропел Старк-младший. — Из комнаты я не выйду. — Не переживай, сыночка, — добродушно оскалился Говард в ответ. — Перенесём торжество в твою спальню, ты даже и не заметишь. — Не в нашем доме тебе стоит говорить, что мне некуда будет пойти. — От духа Рождества не скрыться, — философски заметил Говард, пожав плечами. — Я с лёгкостью отстал бы от тебя и встретил Роджерсов сам, но, во-первых, Мария против, а во-вторых, я не хочу, чтобы Стивен чувствовал себя одиноко. Сара говорила, что он сам не слишком общительный. — Зато оставить родного сына в праздник одного — это мы можем, без проблем? — Родному сыну никто не предлагает быть одному в сочельник! — возвёл глаза к потолку Говард. — Серьёзно, иногда ты ведёшь себя как последний эгоист… — Был хороший пример для подражания, — ощетинился Тони. Говард резко сжал губы в тонкую нить, развернулся на пятках и с гордым видом ушёл в гостиную, слегка шаркая по полу махровыми носками. Тони же с не менее гордым видом вернулся в спальню и хмуро оглядел разложенные на столе чертежи. Перспектива провести Рождество в компании какого-то незнакомо мальчишки, сына какого-то неизвестного науке друга его отца, не радовала Старка от слова «вообще». Тони искренне считал, что Рождество — это тот праздник, который надо отмечать либо в тесном семейном кругу, либо в компании Джарвиса на курорте в Альпах (самого дворецкого, кстати, Говард отпустил в сочельник к жене). Он элементарно не представлял себя в компании «вежливого, — со слов Говарда, — но не очень общительного» парня, которого он даже ни разу не видел. Конечно, Тони мастерски сходился с людьми: он был неотъемлемой частью классных вечеринок, его приглашали на танцы старшеклассники, но думая про этого «Стивена», Старк впервые чувствовал себя… неловко? Он не то чтобы не верил в дух Рождества, когда все в преддверии праздника сразу становились белыми и пушистыми, но чувство недовольства и обиды всё равно не желало покидать его. Справедливости ради, Тони признавал, что ему было бы любопытно хотя бы увидеть этого Стивена Роджерса. — Тони, — раздался над ухом ласковый голос Марии. Тони обернулся, быстро пряча чертежи под учебник физики. — Мам, — улыбнулся он. — Папа сильно расстроился, — вздохнула Мария, ласково погладив сына по плечам. — Ты настолько сильно не хочешь отмечать вместе с нами? — Не то чтобы совсем… — рядом с матерью Старки (оба) быстро теряли весь свой настрой, и стоило сказать, что они оба об этом прекрасно знали. Впрочем, как и сама Мария. — То есть, я думал, я хотел… в общем… Тони Старк, проигравший в неравной битве, официально согласился принять участие в праздновании сочельника. … Тони с хмурым видом стоял у зеркала, придирчиво осматривая свой тёмно-бордовый свитер. Говард уже был готов и ждал гостей в прихожей, а Мария — на кухне. Старку же было сказано одеться понаряднее, только вот в понимании Говарда нарядными являлись исключительно костюмы-двойки, которых у него было просто немереное количество (также продвижению подобной одежды в массы сильно способствовал Джарвис). Так что сейчас Энтони раздумывал, стоит ли играться со смертью, надевая слегка растянутый свитер, или нет? Решив, что сочельник должен быть весёлым, Тони медленно выполз в коридор, слушая, как с фатальным скрипом открывается входная дверь. — Проходите-проходите! — голос у Говарда был просто непереносимо счастливый, Тони даже передёрнуло. — Джозефф, Сара, наконец-то встретились… Солнце моё, отлично выглядишь! Да нет, Джо, это я не тебе… Тони плавным шагом, мысленно считая до десяти, направился в прихожую. Друзья Говарда, честно говоря, ему сразу понравились, но отцу говорить об этом Тони, разумеется, не собирался. Оба выглядели спокойными и как-то по-семейному счастливыми. — А вот и Стивен! — кинулся обнимать вошедшего последним парня Говард. — Боже мой, ты так вырос! Сколько мы не виделись, лет пять, наверное, да? Тони как-то нетерпеливо качнулся на носках и наконец-то взглянул на главный объект его праздничной волокиты. Взглянул… и замер. Парень, на которого Тони не переставал таращиться, был довольно высокий (выше самого Старка-то точно), но очень худой, его тёмно-синий джемпер висел на нём мешком. Кожа у него имела какой-то по-детски нежный оттенок тёплого молока с капелькой клубничного сиропа. Черты лица были острыми, но их сочетание таило для Тони какую-то невидимую ранее грань красоты. Он как будто любовался на новую, впервые увиденную книгу в необычной обложке, содержание которой, казалось бы, не сулило ранее ничего интересного. Пухлые губы тёплого розоватого оттенка, прямой нос, пшеничные, аккуратно причёсанные волосы… и холодные, просто ледяные, цвета озёрного льда глаза. Тони очень поздно сообразил, что он не просто разглядывает Стива Роджерса. Он им любуется. — Скорее всего, сэр, — вежливо ответил Стивен, пожимая руку Говарда. — Если бы помнил, я бы сказал точнее, а так могу довериться только вашей памяти. — Столь вежливое обращение, — появилась из кухни Мария, восхищённо улыбнувшись Роджерсам. — Мэм, — слегка поклонился ей Стивен, и Тони был уверен, что ещё немного, и он ей руку поцелует. — Прошу, — улыбнулась ему миссис Старк, — зови меня Марией. — Тони… — обернулся к сыну Говард. Тот, не дослушав обращение до конца, шагнул вперёд, рефлекторно расправляя плечи. Стивен был выше его примерно на пол-головы. — Энтони Старк, — с картинным пафосом представился он, протягивая руку для рукопожатия, — рад знакомству. На мгновение ему показалось, что в ледяных глазах мелькнула искорка смеха. — Стивен Роджерс, — ответил Стив, отвечая на рукопожатие, — взаимно, мистер Старк. Взрослые в комнате переглянулись. — Ну, — откашлялся Говард. — Энтони, почему бы тебе не показать Стивену квартиру? Мы позовём вас, когда начнётся застолье. — Если мистер Старк не возражает, — отчеканил Стивен, и Тони снова показалось, что в его глазах пляшут смешинки. — Мистер Старк не возражает, — отозвался он. … Пока они шли, Тони мысленно ругался на все лады, как только мог. Стивен следовал за ним молча, и было совершенно неясно, волновался ли он так же, как и сам Старк сейчас. Тони лихорадочно перебирал в голове все свои фразы, которыми он обычно начинал разговор, но сейчас почему-то каждое следующее словосочетание вызывало в Старке только гору раздражения. Он сам не понимал, с какого перепуга настолько сильно волнуется, и его это дико бесило. Внезапно, когда проходили мимо рабочего кабинета Говарда, Тони, продолжая думать о своём, резко впечатался мизинцем в угол стоящей у стены тумбы. Все последующие слова были произнесены тихим шипящим матом. Старк чертыхался, пока не услышал сдавленный смех. Он обернулся и заметил, что Стивен пытается прикрыть рот ладонью, как будто бы зевая. Но его выдавали глаза, бледно-голубые льдинки которых сейчас поблёскивали от какого-то своеобразного азарта. Тони поджал губы. — Ну? — наконец задал он риторический вопрос, на который Стив ответил уже не сдерживаемым смехом. Тони посмотрел на него минуту, а затем, не выдержав, прыснул сам. — Прости, — наконец выдохнул Роджерс, примирительно поднимая левую руку. — Ты держался до последнего, молодец. — В смысле? — отдышался Старк. — Обычно люди пытаются растормошить меня вопросами, — пожал плечами Стив. — Но у них очень редко получается. Думаю, ты до последнего думал, о чём спросить меня. Либо просто подбирал тему для беседы. — Откуда такая уверенность? — поразился Тони, внешне оставаясь вполне спокойным. — Я читал психологическую литературу, и мне знакомы некоторые модели поведения, — снова пожал плечами Роджерс. — Ты увлекаешься психологией? — Не особенно. Но мама постоянно говорит мне, что я очень тихий, так что я подумал, что умение анализировать мне поможет. — Судя по общению со мной, у тебя самого есть парочка идей на этот счёт. — Есть, — улыбнулся Стивен. — Мне так проще понимать, стоит ли вообще пытаться завязать разговор. Но судя по тому, что ты очень сосредоточенно думал над тем же… — Как самоуверенно, — хмыкнул Тони. — Не слишком ли для четырнадцатилетнего пацана? — Во-первых, мне шестнадцать, — фыркнул Стив, Старк подавился воздухом (он почему-то забыл, что понятие «ровесник» довольно расплывчато само по себе). — Во-вторых, это же сработало. Наш разговор начался как минимум интересно. — Неплохо, — поднял брови Старк, оценивая сказанное. — Большая у вас квартира, — заметил Стивен, как бы между прочим меня тему. — Наверное, вид из окон красивый. — Самое большое окно у нас находится в музыкальной комнате, — ответил Тони. Эффект слова произвели удивительный: глаза у Стива снова блеснули, щёки слегка порозовели. — У вас свой музыкальный кабинет? — восхищенно спросил Роджерс. Тони мысленно взмолился, чтобы он сам не покраснел, глядя на столь очаровательное зрелище. — Есть, — ответил он. — Хочешь — покажу? — Ещё бы. — Не подумал бы, что вы увлекаетесь музыкой, — произнёс Стивен, спустя несколько минут уже осматривая красивый чёрный, блестящий рояль. Комната взаправду выглядела потрясающе: светлые обои без рисунка, приглушённое освещение от строго выглядящей люстры, большой пушистый ковёр, и, разумеется, само фортепьяно, стоящее прямо в центре. — Я нет, — вздохнул Тони, вновь с отчаянием замечая, что любуется Роджерсом, чей румянец, в сероватом уличном и приглушённом от люстры свете, казался каким-то перламутровым. — Мама играет, а папа слушает. — А ты? — удивлённо спросил Стив, оторвавшись от идеально-белых клавиш и глядя на Старка своими чёртовыми блестящими озёрными глазами. — А я никогда не понимал всего этого, — Тони неопределённо махнул рукой в сторону рояля. — У круглого отличника единственная проблема — искусство. Отец даже отказался отпускать меня на курорт в сочельник, раз я провалился на экзамене. — Может быть, это и к лучшему, — пожал плечами Роджерс. — Я бы тогда тебя ещё неизвестно когда встретил, торчал бы тут в одиночестве. Старк мысленно с ним согласился. — Хочешь, я попробую пробудить в тебе увлечение? — Тони мысленно выругался — Стив реально не понял, насколько двусмысленно это прозвучало? — Сыграю тебе, — пояснил Стивен, похоже, сообразив, что Старк нуждается в уточнении. — Я четыре года занимаюсь, и сам немного пишу. Тони вздохнул, но смог произнести только: — Ну, а почему нет? Стив улыбнулся, наконец устраиваясь за инструментом. — Только можно странную просьбу — приглуши свет, — попросил он, чуть смутившись. — Я редко когда играю одному человеку, меня обычно слушают только учителя. — Темно не будет? — спросил Старк, поворачивая выключатель. Стивен не ответил, да это и не потребовалось. За окном ярко светила луна, с неба снежинками сыпались раскрошенные звёзды. И в этой восхитительно красивой полутьме зазвучала восхитительно красивая мелодия. *Rebecca Sugar — Love Like You/Nothing Like You Тони почувствовал, как всё тело охватывает непонятное чувство спокойствия и какой-то тихой радости. Он облокотился на стенку, прищурившись и расслабленно качая головой в такт музыки, которая разлеталась по комнате легким зимним ветром. If I could begin to be, Half of what you think of me, I could do about anything, I could even learn how to love. Старк шумно вдохнул носом воздух, слушая, как голос Стивена очень нежно вклинивается в игру. Тони открыл глаза. Роджерс сидел за роялем, держа спину ровно. Взгляд его был направлен куда-то сквозь клавиши, на щеках горел всё тот же перламутровый светло-клубничный румянец. Старк закусил щёку. Силуэт Стива как будто бы сам светился в блеске луны, окружённый тысячами падающих за окном снежинок. When I see the way you act, Wondering when Iʼm coming back, I could do about anything, I could even learn how to love like you. Тони никогда не был идиотом, но сейчас ему впервые чудилось, что мозг давным давно покинул свою обитель, и всё, что он сейчас мог слышать — это стук собственного сердца, смешивающийся с игрой фортепьяно. Love like you. Старк сам не понял, как очутился позади Стивена, осторожно опустив ладони ему на плечи. — Что происходит? — спросил он шёпотом. — Магия Рождества, — Тони чувствовал, что Стив улыбается. … Когда мальчишек позвали за стол, Говард отметил, что на щеках сына горит яркий румянец. Мысленно он хмыкнул. — Ты мне свою комнату так и не показал, — заметил Роджерс, когда они ретировались из кухни, оставляя взрослых самих по себе. — Прошу, — Тони, пожав плечами, направился к себе. — У тебя очень необычно тут, — улыбнулся Стивен, осматривая заваленный тетрадями пол, замечая маленькое пятно от чернил на ковре. Стол также был завален книжками, карандашами, у кровати стоял какой-то непонятный механизм, отличительной чертой которого была одна большая конечность, отдалённо напоминающая то ли клешню, то ли лапу. — Это Дубина, — представил железяку Старк. — Почти собрал его, осталось установить распознаватель голоса… Стив ласково и осторожно коснулся его губ именно в тот момент, когда Тони начал подробно объяснять метод работы распознователя команд. … — Это ведь всё закончится утром, — прошептал Тони, чувствуя дыхание Роджерса где-то на своём затылке. Мария разложила диван в гостевой спальне, когда стало очевидно, что Роджерсы остаются на ночь. Стив по идее должен был спать на полу в комнате Тони, но сейчас лежал на краю кровати позади него. — Откуда уверенность? — спросил Роджерс тоже шёпотом. — Мы можем больше не увидеться, можем в итоге просто забыть друг про друга, можем… — Поверь, я точно не забуду того, кому я подарил свой первый поцелуй. — Серьёзно? — Тони даже обернулся, хотя и понимал, что сильно смущается смотреть Стивену в лицо. — Ага, — тот лишь спокойно улыбался, глядя на Старка кажущимися чернильными в темноте глазами. — Почему я? — Понятия не имею, — честно ответил Роджерс. — С Рождеством, Тони. Старк поцеловал его, неловко ткнувшись губами куда-то в уголок рта, думая, что никогда не сможет вести себя настолько по-идиотски. — С Рождеством, Стив. … — Мам, па… — тихо произнёс Тони. — Я давно уж собирался вам сказать… В общем, мы со Стивом встречаемся. — Уже несколько лет, — присоединился Роджерс, осторожно глядя ему в глаза. — У нас всё очень серьёзно, — заверил он, поджимая губы. — Мы планируем жить вместе со следующего года, и… Говард с Марией переглянулись. Минуту в комнате стояла тишина; затем Старк-старший вышел из-за стола, где и проходил семейно-рождественский ужин при участии «лучшего друга Тони», и скрылся в кабинете, шаркая махровыми носками по полу. Вернулся Говард быстро, пересчитывая на ходу несколько купюр. — Твои сто долларов, — буркнул он, протягивая деньги Марии. Та лишь только спокойно улыбнулась. — Спасибо, милый. Надо ли говорить, что Рождество прошло незабываемо?