Судьба выбрала вас

      — Как вы сюда попали? — множество вопросов вертелось на языке у испуганной и ошарашенной Кэтти. — Двери же были закрыты! Кто вы?!       Голова просто пухла от мгновенно возникших вопросов, а сердце стучало от страха то в области шеи, то уже где-то в районе пяток.       — А ты любопытная, крошка. Не напрягай свой язык вопросами на которые все равно не получишь ответов, тем более у этого язычка сегодня будет еще много работы, — хмыкнул молчавший до этого брюнет.       От похотливых намеков Кэтти еще больше сжалась. В мозгу билась только одна мысль:       «Нужно срочно бежать! Куда? Неважно! Главное, подальше отсюда, от этих грабителей или кто они там…»       Она пыталась вспомнить на сколько замков закрыла дверь и придумать план отступления, но тут блондин произнес:       — Можешь не стараться. Дверь заперта так, что ее и великан не проломит. А вообще мне надоело наблюдать за тобой, иди к нам. Мы же твои гости. Может, окажешь нам достойный прием и угостишь чем-нибудь покрепче? А еще лучше, развлечешь, чтобы нам всем было весело, — похабно оскалился мужчина, а брюнет громко и одобрительно хмыкнул.       Кэтти развернулась и побежала к выходу. Позади себя она не услышала никаких движений, но когда девушка подбежала к двери, точнее к тому месту, где должна была быть дверь, она увидела сплошную стену:       «Я схожу с ума!»       Тогда она метнулась к окнам, но там не было и намека на шпингалет. В голове мелькнуло решение: Кэтти схватила первый попавшийся предмет, оказавшийся тяжелой статуэткой из коллекции мамы, и бросила его в окно. Но ожидаемого звука бьющегося стекла так и не последовало — статуэтка просто пролетела насквозь.       «Что за чертовщина?!» — паника и ужас накрыли Кэтти.       Она затравленно ворочала головой из стороны в сторону и пыталась понять, что ей теперь делать. В дверном проеме показался черноволосый парень:       — Хватит изображать из себя затравленного зайца. Пойдем, мы поможем тебе расслабиться.       Железным обручем его пальцы обхватили хрупкое запястье. Брюнет потянул ее в гостиную, но взгляд девушки метнулся к столешнице кухонного стола, и она увидела нож — ее последнюю надежду. Девушка схватила его и замахнулась, но куда ей, хрупкой девчонке, против этого качка. Он обхватил второй рукой запястье с ножом и больно сжал: холодная сталь выскользнула из пальцев и упала на пол. А молодой человек со всего размаху ударил Кэтти по лицу так, что девушка по инерции упала на холодную плитку и ударилась головой о кухонный шкафчик. Резкая боль пронзила ее затылок. А парень, выругавшись, намотал ее волосы в кулак и потащил в гостиную. Боль от выдергиваемых волос немного приглушила боль от пощечины и падения. Парень дотащил ее до дивана и бросил девушку на него. В это время оживился второй насильник:       — Виктор, что за манеры! Нежнее нужно быть с женщинами. По крайней мере на первом этапе, — хмыкнул блондин.       Он развалился в кресле и наблюдал за дрожащей от страха девушкой. Для него она была очередной жертвой, не более.       — Люциус, кто первый? — просто спросил брюнет.       — Ты так нетерпелив, мой юный друг. Неужели не хочешь поиграть с этой миленькой и сладенькой маглой?       «Как он меня назвал?» — Кэтти лихорадочно пыталась придумать, что же ей делать.       Но решения так и не появлялось. Блондин, тем временем, подошел к ней и перевернул девушку к себе лицом, посмотрев в ее полные ужаса глаза, удовлетворенно хмыкнул и… резким движением дернул майку. Послышался треск разрываемой ткани. У Кэтти внутри все рухнуло вниз, а из глаз брызнули слезы:        «Это конец».       — Плачь! — приказал мужчина. — Вид плачущей сладкой конфетки меня еще больше заводит.       Еще одно резкое движение — ее простой лифчик тоже разорван. Две пары похотливых глаз заскользили по обнажившимся полушариям. Кэтти попыталась прикрыться руками, но подоспевший брюнет схватил за локти и резко развел в стороны руки: сам он уселся на диван и потянул ее спиной на себя.       — Ну, могли бы быть и побольше, — оценил блондин и резко сжал двумя пальцами сосок, больно его выкрутив. Брюнет крепко сжал ладонью вторую грудь.       Никто не пытался быть нежным: они пришли сюда получить удовлетворение своей похоти и жестокости. Кэтти вскрикнула от боли, а слезы покатились ручьями по щекам. Насладившись верхними прелестями девушки, блондин потянулся к ширинке на джинсах и стал медленно ее расстегивать. Кэтти брыкалась, дергала ногами, пыталась улизнуть от его рук, но мужчина надавил ногой на ее сжатые коленки, вдавливая их в диван, а длинные пальцы опять принялись за молнию: ему доставляло удовольствие наблюдать в глазах Кэтти панику, нарастающий ужас и появлявшуюся безнадежность.       — Да что ты с ней возишься, как будто сам магл? — недовольно буркнул брюнет.       — А тебе так не терпится? А как же насладиться ужасом жертвы? Неужели тебя это не заводит? Эх, молодежь, вас еще всему учить и учить… — брюнет тяжело вздохнул, а его руки начали жадно мять Кэтти грудь.       Крики продолжали срываться с ее губ. Тем временем блондин приподнял девушку за бедра и стянул с попки штаны. Даже не удосужившись снять их до конца, мужчина грубо просунул руку в трусики между судорожно сжатыми ножками. Тело пронзила резкая боль где-то внизу: не церемонясь, блондин просунул один палец внутрь и удовлетворенно хмыкнул:       — А ты был прав, Виктор! Эта сладенькая магла еще совсем невинная овечка.       — Я же говорю, что по запаху могу определить девственницу.       — Тебе, мой друг, в твоей Болгарии, нужно поменьше общаться с Сивым, а то начинаешь перенимать его замашки!       — Зато обеспечил нас такой сладенькой девчонкой!       — Да… — удовлетворенно произнес блондин.       Его пальцы все еще по-хозяйски лапали Кэтти в области промежности. И тут у нее резко вырвался еще более истеричный крик. Тело пронзила острая боль в области попки: Люциус ввел мизинец в анус.       — Девственница везде, — хмыкнул мужчина. — Где ты хочешь быть первым, мой юный друг?       Виктор наконец-то оторвался от груди девушки и просунул руки под бедра, обхватив ладонями еще более аппетитные полушария.       — Здесь.       — Как пожелаешь.       Тут, скованная страхом и ужасом, Кэтти заметила, как блондин достает из кармана длинную палочку и направляет на нее. Сквозь пелену слез, застилающих глаза, она увидела, что ее джинсы исчезли.       «Я точно схожу с ума».       — Нет, ПОКА, ты еще в своем уме, — сказал блондин.       Слово «пока» было особенно вежливо подчеркнуто. А руки мужчины уже разрывали трусики. И тут Кэтти прорвало: она завизжала, как ненормальная, задергалась, а крик начал складываться в слова мольбы:       — Нет, пожалуйста, пустите меня, не нужно! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! — град слез лился по ее щекам.        — И оставить такую крошку неудовлетворенной? Мы, как истинные джентльмены, не можем так поступить с дамой, — глумился мужчина.       Он уже тянулся к своей ширинке и освобождал свою возбужденную плоть. Увидев его член так близко от себя, Кэтти еще раз сдавленно пискнула и зажмурила глаза. Она мотала головой из стороны в сторону, выражая свой протест, и судорожно пыталась еще крепче сжать ножки.       Брюнет в это время по-прежнему сжимал одной рукой ее ягодицу так крепко, что на нежной коже уже начали проступать красные пятна, а вторую переместил на грудь и стал резко выкручивать соски, причиняя боль сразу в двух местах.       Блондин резко развел в стороны дрожащие коленки — ему нипочем девичье сопротивление. Он был возбужден до предела при виде юного, дрожащего от ужаса тела. Причинять боль он любил, даже некогда горячо любимая жена в постели испытывала на себе всю жесткость этого тирана, а тут какая-то совсем незнакомая магла.       Без прелюдий мужчина направил напряженный член в ее лоно и начал быстро продвигаться в глубину. Наткнувшись на хрупкую преграду, даже не попытался остановиться, а еще сильнее надавил бедрами вперед, полностью погружаясь внутрь. Казалось, от ее крика задрожали стены, и сейчас треснут все стекла. Чувство, будто в ее промежность засунули острый кинжал. Кэтти знала, что будет больно, но не подозревала, что настолько. Она даже не знала, с чем сравнить эту боль. Кэтти начала судорожно вбирать в себя воздух, захлебываясь от слез.       — У меня сейчас лопнут барабанные перепонки от этого писка, — недовольно сказал Виктор. — Люциус, я понимаю твою любовь к женским крикам, но это перебор.       — Так заткни ее, — пропыхтел мужчина, который уже во всю двигался между стройных девичьих ножек, глубоко входя до самого основания и выходя почти до конца.       — Какая узкая, ох… как плотно обхватывает… такое теплое тугое кольцо… — теперь блондин не был абсолютно похож на холодного и бесчувственного аристократа.       Или как он там себя называл? Джентльмена? Такое удовольствие было написано на его злобном лице, что вся напускная холодность уступила желанию и животному наслаждению. Виктор оторвался от груди девушки и потянулся в карман за своей «волшебной палочкой».       — Силенцио! — и из горла Кэтти не вырывалось больше ни звука: девушка открывала рот, но не доносилось ни одной мольбы.       — Я имел в виду другой способ, — похабно прокомментировал Люциус.       Виктор наблюдал со своего ракурса, как быстро двигаются узкие мужские бедра между распростертых женских ножек, чувствовал, как часто-часто вздымается девичья грудь под его рукой, как ее тело сотрясает мелкая дрожь ужаса и боли, и понимал, что его возбуждение нарастает с каждой секундой. Так хотелось поскорее занять место Люциуса и почувствовать себя в этой сладостной магле.       Вместо этого он просунул вторую руку ей под бедра, развел немного ягодицы и ввел в анус свой указательный палец: нужно хоть немного подготовить девушку к проникновению. В отличии от того же упомянутого Сивого, он терпеть не мог калечить: максимум небольшая порка и хороший, жесткий секс. Девушка резко дернулась от проникновения и беззвучно крикнула. Ее тело и так содрогалось от резких, жестких толчков блондина, но это проникновение принесло новую порцию боли. Виктор двигал пальцем в ней, наращивая темп. Вторую руку он опять перенес на ее грудь. Зубами впился в плечо, покусывая бархатную кожу, а потом облизывая место укуса.       Кэтти, от этих слюнявых прикосновений, стало еще гаже: она зажмурилась и сжала зубы, прокусив себе губу. Ей хотелось провалиться в темноту и очнуться где-нибудь на другом конце планеты, а лучше вообще проснуться ранним утром и узнать, что это все было страшным, кошмарным сном.       Тем временем, Люциус во всю хрипел и стонал над девичьим телом. Он решил изменить позицию: забросил одну ногу девушки себе на плечо, а вторую развел под неимоверным углом и стал входить в нее еще глубже, медленнее, но жестче.       Виктор чувствовал, что от изменившейся картины у него сейчас просто лопнет ширинка: быстро оторвавшись от Кэтти, он приподнял ее над собой и слез с дивана, бросая девушку назад. Люциус переместил ее вторую ногу себе на плечо и, приговаривая всякую похабщину, подпитываемую стонами слетающими с языка, заработал бедрами в двойном темпе.       Брюнет спустил штаны и достал свою изнывающую плоть, провел несколько раз вверх-вниз, подготавливая себя к удовольствию. Схватил девушку за щеки одной рукой и повернул ее голову к себе, надавил, чем заставил открыться ее рот.       Девушка раскрыла затуманенные от боли глаза. Что он еще от нее хочет? И увидела перед глазами его внушительный орган! Вспомнились тупые порнофильмы, которые иногда включали на студенческих вечеринках пьяные сокурсники, так сказать, для создания эротичной атмосферы, и Кэтти поняла, что от нее сейчас хочет этот парень.       — Нет, пожалуйста! — прошептала девушка, но с губ не слетело ни звука.       А Брюнет просунул первые сантиметры дрожащей от предвкушения плоти ей в рот. И резко, как и Люциус, начал двигаться, заставляя девушку давиться и захлебываться. Он пришел сюда получить удовлетворение. И ему плевать, что с ней будет. Он хрипло рычал от ощущения жаркого, влажного девичьего рта вокруг его члена.       А Кэтти начала выпадать из реальности: ее мозг выбрал защитную реакцию отторжения, и она безвольно распростерлась на диване под двумя насильниками, мечтая только, чтобы этот кошмар скорее закончился.       Люциус одобрительно закряхтел, глядя, что вытворяет его дружок, и почувствовал, что ему до конца осталось не так уж и много, поэтому чуть сбавил темп и перевел взгляд на девушку. А она сейчас напоминала сломанную куклу: закрытые глаза, уже не сопротивляющееся тело. И только катящиеся по щекам слезы, да часто вздымающаяся грудь выдавали ее истинные эмоции и боль. Боль. Как ему нравилось ощущать эту боль жертвы! Люциус опустил ее ноги по бокам от себя и нагнулся, вдавливая своим телом девичье тельце в диван. Облизал один сосок, потом другой, прикусил первый, перевел внимание на второй, плотно сжимая челюсть на маленьких твердых комочках. Девушка дергалась от его прикосновений, ей было плохо и гадко. В промежности все горело диким огнем. Люциус стал наращивать темп и через несколько минут кончил с гортанным стоном.       Он резко вышел из нее, отстранился, взял свою палочку, направил на себя и произнес очищающее заклинание. Затем, взглянув на опять сжавшую ножки девушку, направил палочку на нее и произнес еще одно очищающее заклинание.       И только на обшивке дивана осталось темное кровавое пятно.        Виктор был на пределе: он почувствовал, что девушка не содрогается так, как раньше. Приоткрыв глаза, парень понял причину: Люциус сидел в кресле и поглаживал свою опавшую плоть, ловя горящим взглядом каждое движение молодого человека. И Виктор не выдержал. Он достиг пика, а бедная девушка под ним стала издавать какие-то булькающие звуки и полу вздохи. Виктор отстранился от нее и отошел, очищаясь заклинанием. Мужчины пока не смотрели на сжавшуюся и тихонько плачущую девушку: они призвали бутылку чего-то горячительного и два стакана. Огненная вода потекла по их крови, заставляя опять разгорячиться.       — Ну, что, мой друг, вторая часть нашей пьесы? — хмыкнул Люциус, который отдышался и опять превратился в вежливого джентльмена.       — Конечно, только предлагаю немного переместиться, — Виктор смахнул все вазочки и рамки с фотографиями с ближайшего столика, а потом направился к почти бессознательной девушке.       — Что-то она совсем безучастная. Так не пойдет, — проговорил Люциус.       Все их насмешки доносились до сознания девушки как из тумана.       — Нужно ее взбодрить! И я знаю отличный способ, — Люциус снял заклинание немоты и, направив на девушку палочку, самым медовым голосом произнес: — Круцио.       Таких криков этот дом точно никогда не слышал. Кэтти металась на диванчике так, что в непроизвольной судороге свалилась на пол и забилась в ужасной агонии. Она распахнула глаза и сквозь пелену, которая начала спадать, стала опять хорошо различать ужасные голубые глаза и животный оскал. Мужчина опустил палочку. Агония прекратилась, но Кэтти чувствовала боль в каждой клеточке своего тела.       — Пока что хватит для тебя. Взбодрилась? — почти заботливо спросил блондин.       Виктор с нетерпением схватил девушку за шею и подтащил к столику. Она обхватила его руки, сжимающие шею, но парень уже отпустил, толкая ее животом на столик, заставляя опуститься на колени. Развел их в стороны, надавил на поясницу. Девушка плохо соображала, что происходит, что от нее хотят. Кэтти безучастно положила голову на руки, опирающиеся на столешницу.       И тут резкая боль пронзила анус. Кэтти протяжно и надрывно кричала, пока парень проталкивался в нее. Он двигался медленно, но грубо. Девушка рукой уперлась в бедра парня, пытаясь оттолкнуть его от себя, но это было больше похоже на сражение маленького котенка со львом. Виктор вошел до самого основания и глубоко втянул в себя воздух: так хорошо, туго и тепло.       Парень начал двигать, его пальцы сдавливали девичьи ягодицы, оставляя синяки. Постепенно наращивая темп, Виктор чувствовал, как волны удовольствия катятся по его телу.       И совсем другие волны накрывали Кэтти. Волны боли и отвращения. Она уже не пыталась оттолкнуть парня, а руками уцепилась в столешницу так, что побелели костяшки пальцев. Под его животным напором она просто распростерлась на столе.       Люциус с нарастающим возбуждением смотрел на открывающуюся его взору оргию. Он обошел их, остановившись у противоположного края стола, и схватил девушку за волосы, заставив поднять на него глаза:       — Мисс не возражает, если я присоединюсь? — кажется, блондину опять захотелось поиграть в джентльмена.       Этот садист готов был расхохотаться от такой, как ему казалось, забавной реплики. Люциус направил свою возбужденную плоть в девичий рот, но не делал никаких движений бедрами. А вот руками тянул голову девушки за волосы вперед-назад, задавая темп. Кэтти приоткрыла глаза и увидела прямо перед собой жуткую татуировку на левой руке, так жестко тянущей ее за волосы: черный череп и выползающая из него змея       «Это секта, секта извращенцев и садистов», — промелькнуло в ее болезненном сознании.       А Виктор рычал от наслаждения и перестал вообще себя сдерживать: он двигался как заведенный. От его движений девушка болталась вперед-назад, и Люциусу стало неудобно подстраиваться под этот бешеный темп.       — Может, переместимся в более удобную позу? — предложил блондин.       — Не возражаю, — пропыхтел брюнет, выходя из девушки и отстраняясь от ее безвольно распростертого тела, которое начало оседать на пол.       — Но для начала, нужно еще раз раззадорить нашу куколку, — гадко прокомментировал Люциус.       Это был второй Круциатус за этот вечер… или уже ночь… а может и вовсе утро? Время смешалось в ее голове, Кэтти ничего не соображала. Крик отражался от стен, а Люциус все никак не опускал палочку.       — Хватит! — резко сказал Виктор, который развалился в кресле и готов был получить новую порцию наслаждения.       — Как скажешь, — как-то очень легко согласился блондин. Даже без нравоучений.       Он схватил девушку за локти, поднял на ноги и потащил к парню. Они заставили ее сесть на возбужденный член Виктора. Парень обхватил ее за ягодицы и начал приподнимать над собой, а потом обратно притягивать к себе, задавая темп. Кэтти уже не кричала, она просто беззвучно плакала и тяжело дышала.       — Ты так дышишь сладко, крошка, может тебе уже понравилось? — хихикнул Люциус, который пристраивался сзади.       Виктор остановился и потянул девушку к себе, заставляя прогнуться и отставить попку навстречу еще одному возбужденному мужчине. Люциус со стоном наслаждения прошел через разработанный сфинктер. На секунду мужчины замерли, а потом блондин задвигался первым, Виктор возобновил свои движения через несколько минут, подстраиваясь под темп старшего напарника.       Из горла Кэтти выбивались только тихие хрипы: голос был сорван, но она попыталась прокричать: «Хватит!» Вместо этого получился неясный шепот, который был проигнорирован и заглушен непристойными стонами и хрипами двух мужчин.       Ощущения заполненности от двух членов было болезненным и неприятным. Как будто два раскаленных прута двигались в области промежности, но, по крайней мере, боль меньше, чем от Круциатуса. Темп начал увеличиваться, Люциус ожесточенно кусал Кэтти за плечи так, что на нежной коже оставались отпечатки зубов. А Виктор потянулся к ее груди… Со стонами два мужчины одновременно кончили в распростертое женское тело. Они вышли из нее, и Виктор столкнул девушку со своих колен. Ее тело свалилось им под ноги.       — Какая-та слабая магла нам попалась, — прокомментировал Люциус.       Он опять наливал себе виски и планировал милое его сердцу развлечение: взмахнув палочкой, мужчина из воздуха призвал к себе широкую плеть:       — Нужно отблагодарить тебя, конфетка, за наслаждение, которое ты нам сегодня доставила.       Кэтти провалилась в пустоту, ее накрыла безнадежность и ощущение, что сегодняшняя ночь не закончится никогда. Было мерзко, гадко, все тело превратилось в один сплошной очаг боли. И тут из этого и так не самого приятного беспамятства ее вырвал звук разрываемого плетью воздуха, и та опустилась на ее спину. Девушка дернулась, но не произнесла ни звука. Второй удар, третий: тело содрогалось, но из рта не вырывалось ни одного звука: она уже не могла ничего произнести.       — Хм… — неудовлетворенно произнес Люциус. — Так не пойдет.       Плеть была убрана в сторону, а в девушку опять полетел Круциатус: она хрипела и извивалась. Наконец, находясь где-то на границе между беспамятством и сумасшествием, все резко прекратилось.       — Виктор, еще желаешь поразвлечься?       — Мне уже это будет напоминать некрофилию, — ответил тот брезгливо, посмотрев на безжизненное и истерзанное тело девушки.       — Как хочешь, — самого Люциуса это нисколько не смущало.       Он склонился над девушкой, но вдруг резко отдернул руку. Татуировка стала ярко-черной. Зашипев впервые за вечер от боли, а не от удовольствия, мужчина взволнованно произнес:       — Темный Лорд нас вызывает. Давай заканчивать с ней.       Два взмаха волшебными палочками и мужчины были полностью одеты, их магловские наряды были сменены на повседневную одежду магического мира и темные мантии. В руках они сжимали маски. Все это Кэтти наблюдала из-под опущенных ресниц. Она вырвалась из беспамятства после реплики Люциуса о новой порции «развлечения»       «Наконец-то эти маньяки убираются!» — промелькнуло в ее воспаленном мозгу.       — Так нас еще никто не называл. Разве что ваши магловские новости, — хмыкнул блондин. — Мы больше привыкли к званию Пожирателей смерти. Но тебе не к чему это запоминать, — уже отвернувшись от девушки, зловеще добавил он.       — Виктор, ты знаешь, что делать. Заканчивай, — и мужчина с негромким хлопком исчез.       Брюнет пристально посмотрел на обнаженное тело девушки: все в синяках, следах жестокого изнасилования, разводах крови на ногах, со спутанными волосами, опустившимися на лицо… Дрожащие ресницы, из уголков глаз по-прежнему стекали слезинки… Она очень тяжело и прерывисто дышала.       Кто-нибудь другой нашел бы такую картину жуткой, а к девушке проявил бы сострадание, но не этот юноша. Для него она была всего лишь жалкой маглой, удел которой — доставлять наслаждение более высокой в своей эволюции расе. Конечно, к этому привилегированному сословию он и относился.       Но пора было уходить. Виктор последний раз взглянул на девушку и взмахнул палочкой. Одна из стен комнаты превратилась в огненно-красное зарево. Пламя начало быстро распространяться по комнате, а юноша, еще раз взмахнув палочкой, исчез. Кэтти открыла глаза: она слышала трескучий звук и почувствовала, как в комнате резко стало жарко. Теперь она увидела пламя. В голове мелькнула мысль:       «Так значит это они — те самые зловещие поджигатели, о которых трубили по всем каналам и радиостанциям».        И потом появилась искра болезненной радости: хвала Всевышнему, она сейчас умрет. И не нужно будет думать, что же делать дальше. Все равно на то, чтобы подняться и попытаться найти выход не было ни сил, ни желания. Хотелось побыстрее освободиться от этой боли. Она увидела, как черный дым распространяется по всему пространству. Из подсознания выплыла цитата из учебника по судебной медицине: «Смерть в огне не страшная. Человек погибает не от пламени, а от удушья угарным газом».       «По крайней мере, мне не будет больнее, чем сейчас».       Закрыв глаза, Кэтти начала проваливаться в пугающую, но одновременно болезненно-приятную тьму. Последнее, что она увидела — это язык пламени, который был уже совсем близко. А потом девушка ощутила резкую, жгучую боль в области правой голени. И все в сознании померкло. Темнота приняла ее в свои объятия.