Деградация

3 Doors Down — Here Without You

♠

— Гарри был выдающимся человеком. Я думаю, что если вы здесь сегодня… Моё горло сжимается. Я поднимаю голову и смотрю на присутствующих. Боль в их глазах. Мои глаза опускаются на гроб передо мной. На нем цветы. Внутри лежит Гарри. Я закрываю глаза на несколько секунд и медленно дышу, чтобы попытаться привести себя в норму. — Если вы здесь сегодня… Если. Вы здесь. Я не могу. Гарри находится внутри гроба. Это Гарри внутри. Гарри. — Я не могу. Я качаю головой, а слезы размывают все на моем пути. Мне трудно дышать. — Я не могу, не могу, не могу. Я падаю на колени, слезы текут из моих глаз. Бартоломью помогает мне подняться. Через некоторое время уже нахожусь в руках у тренера. Я едва могу слышать слова священника, потому что я плачу. Разбитый, полностью разбитый внутри. Проповедь длится вечность, или долю секунды. Я не понимаю. Боль слишком сильна, она стирает время. Его отец тоже не в состоянии говорить. Я на коленях сижу на полу, руки тренера вокруг меня, я не прекращаю смотреть на гроб. Я не прекращаю смотреть на Гарри. Когда они начинают опускать его в землю, единственное что меня сдерживает, что бы не прыгнуть в эту яму — это недостаток сил. Я не в состоянии двигаться и дышать. Каждую секунду я ощущаю смерть все больше. Люди бросают по очереди горсть земли. Я не хочу, я не хочу делать этого, я не хочу ничего бросать. Я не хочу говорить «прощай». Я не хочу. Не могу. Все это не может быть реальным, это не может быть правдой. Я продолжаю плакать. Тренер отводит меня. Я оказываюсь в его машине. Я пуст, полностью пуст. Я смотрю на падающий снег через стекло. Я вижу толпу людей, которые были частью жизни Гарри, и которые пытаются похоронить его, не зная, что хоронят меня. После приезда в дом Гарри, я сразу иду в комнату. Я не хочу видеть, как люди ходят вокруг его дома и едят печенье. Ему бы это не понравилось, он бы не хотел видеть всех этих людей у себя дома. Я не хочу слышать соболезнования в свою сторону. Я не хочу видеть печаль в их глазах, это эгоистично, потому что я не один, кто страдает, я знаю. Его отец является лишь тенью самого себя, я не знаю, где он находит силы, чтобы прожить этот день. У меня их нет. Я запираюсь в комнате со Сволочью и Хоуп. Я лежу на кровати и сворачиваюсь в клубочек в своем черном костюме, который я ненавижу настолько сильно, как и весь этот день. Я ненавижу его больше всего на свете.

♠

Прошло три дня. Прошло три дня после похорон Гарри. Три дня я лежал на кровати не двигаясь. Вставал лишь для того, чтобы сходить в туалет. Я не моюсь и до сих пор одет в черный костюм. Три дня я не ел и не пил. Я чувствую сильную слабость и боль. Пустота и боль. Это все, что я чувствую. Я провожу свои дни, ожидая его с колледжа или с ветеринарной клиники, но он больше никогда не вернется. Ночи еще более жестоки, чем дни. Я смотрю на звезды, но для меня они больше не сияют. Их сияние ушло вместе с ним. Он снова там, на своей стороне кровати, я могу видеть, я могу чувствовать его присутствие, его руки, которые обвивают меня. Он меня успокаивает, он шепчет, что он не ушел, он всегда будет со мной. Когда я просыпаюсь, его место на кровати всегда пусто. Каждое утро является более болезненным, чем предыдущее. Я не плачу, я больше не плакал с тех пор, как он был похоронен. У меня больше нет слез. Отец Гарри приходит ко мне несколько раз в день, он просит меня попить или поесть. Я не отвечаю, я думаю, что у меня больше нет сил, чтобы говорить. Большую часть времени я нахожусь в полубессознательном состоянии. Я чувствую себя так, будто я похоронен. Я не знаю, что мне делать и как мне выбраться. У меня нет желания. Гарри ушел. Больше ничего не имеет значения. Дверь снова открывается. Сейчас 8 вечера. Время - это единственное, что я знаю, потому что часы находятся в моем поле зрения. Они на тумбочке прямо около кровати. — Господи, Луи… Я поднимаю глаза и вижу своего отца, а позади него Бартоломью. Я не понимаю, что происходит. Я чувствую, что кто-то поднимает меня, я в руках у своего отца. Я слышу их голоса, но не могу различить слова. Мы выходим из дома. Я вижу Мануэля в вестибюле, но все слишком размыто, и я не вижу его лица. Мы оказываемся в машине моего отца на задних сидениях. Я не хочу знать, что происходит. Я не возражаю. Я чувствую слабость, я засыпаю. Гарри со мной. Мы валяемся на траве у озера. Хоуп и Сволочь купаются. Солнце отражается в его глазах, а ветер развевает его волосы. Так красиво. Так красиво, как в тот день на карнавале, когда мы катались на летающих качелях. Я с трудом открываю глаза. Вокруг все белое. Игла в моей руке. Я в больнице. Я прикасаюсь к лицу и чувствую трубку. Я знаю что это. Это трубка для питания. Она меня кормит. Мне нехорошо, я не хочу быть здесь. Я хочу обратно в нашу комнату. Я хочу лежать в постели с ним. Я не знаю, как долго я смотрю на этот белый потолок, а не темно-синий со звездами. Я знаю, что он не придет и не заберет меня домой. Я никогда его не увижу, потому что он умер. Все больше и больше я понимаю, что я тоже умру. Пустота во мне растет, она настолько велика, что поглощает меня полностью. Дверь палаты открывается и я вижу свою маму. Она плачет. — Луи, боже, дорогой. Это первый раз, когда её эмоции искренни и не сыгранны. Мой отец встал позади нее, черты его лица искаженны тоской и беспокойством. Я не хочу смотреть на них и поэтому перевожу своё внимание на потолок. Я хочу сорвать этот датчик, что у меня в носу, но я не делаю этого. Чуть позже доктор заходит ко мне в палату. Когда он входит, я понимаю, что родители уже ушли. — Здравствуй, Луи. Я доктор Карлсон. Ты знаешь, почему ты здесь? Я смотрю на него, но едва осознаю его присутствие. Это очень странное ощущение. Я знаю, да, я не ел и не пил в течение нескольких дней. Я не говорил, я не знаю, способен ли я еще на это. Я не хочу. Когда я узнал о смерти Гарри, я не понял ничего сразу, я сосредоточился на похоронах. Я хотел, чтобы они были совершенными. У меня было что-то, на чем я мог сосредоточить внимание. Теперь у меня нет ничего, только боль, которую я чувствую внутри. То, что он говорит, не имеет значения, он не понимает, что я страдаю так не по своей воле. Если бы я хотел, то я бы пил и ел, но у меня не было ни голода, ни жажды.

***

Я уже пять дней нахожусь в больнице. Я ем очень мало, но достаточно, чтобы не нуждаться в датчике. Мои родители, Бартоломью и Лиам навещали меня. Я был слишком несчастным, чтобы говорить с ними. Я не хочу выходить из своего пузыря, который я создал в своей голове. Единственный момент, когда я открыл рот был вчера утром, у меня не было выбора. Мои родители пришли сообщить мне, что я могу скоро выйти и, что они собираются забрать меня домой. -Нет. Это первое слово, которое я произнес после похорон, и оно доставило мне боль в горле. Я кашлянул, моя мама дала мне стакан воды, физическая боль не в счет. Она не представляет ничего сейчас. Я заставил себя говорить, потому что я не хотел домой, я хотел вернуться домой к Гарри. Они позвали Бартоломью и обговорили с ним всю ситуацию. Они согласились с тем, что я буду жить у него дома с учетом того, что я буду нормально питаться. Я потерял смысл жизни, а для них главное то, что бы я нормально питался. Я не хочу есть. Я хочу вернуть его. Я не хочу быть с моими родителями, я хочу быть с отцом Гарри. У нас общая боль. Я выхожу завтра.

Lights Dim with Gallery Six — We could finally rest

♠

Моя мать принесла одежду для моего выхода. Она стала слишком большой. Я похудел. Я в машине Бартоломью, он тоже похудел. Мне кажется, что он постарел на десяток лет за десять дней. Он молчит, я считаю, что это единственный человек, который понимает, что слова не успокоят то, что чувствует. Никакие слова не могут стереть эту боль. Этого не хватает. Этот вакуум. Чем ближе к его дому, тем больше я чувствую себя спокойнее. Бартоломью подвозит меня к задней части дома. Когда я спускаюсь к машине, я застреваю на 4×4 Гарри. Он следит за моим взглядом. — Я не собираюсь его продавать. Слишком много боли в его голосе. — Помочь тебе подняться? Я качаю головой. Вижу, как Сволочь и Хоуп бегут с лестницы и запрыгивают прямо на меня. Сижу на корточках и крепко обнимаю их. Внутри себя я плачу, но слезы не текут. В нашей комнате ничего изменилось за время моего отсутствия. Тут до сих пор есть его запах. Я боюсь того дня, когда тут перестанет пахнуть им. Брожу по комнате и осматриваю каждый уголок, мебель, предметы. Все это принадлежало ему. Я открываю рюкзак и достаю единственное фото без Саманты, которое я распечатал с его USB. Я сел на кровать, чтобы осмотреть её. Она мятая, но его улыбка на ней все так же прекрасна. Я погладил его своими пальцами и лег в кровать. Кладу свою голову на подушку, фотография передо мной. Я закрываю глаза. Я открываю глаза в 3 часа ночи. Я заснул. Сволочь и Хоуп лежат со мной в кровати. Сволочь лежит тут, потому что ждет его. Я знаю, что он чувствует мою грусть, но не понимает её. Я снимаю свою одежду, чтобы надеть его свитер. Я не хочу забывать его запах. Я никогда не хочу забыть его запах. Иду в ванную, чтобы умыть лицо. Смотрю на свое отражение в зеркале и не узнаю себя. Мои глаза опускаются на наши зубные щетки, которые лежат в одном стакане. Я падаю на пол. Я хочу вернуть его. Я скучаю по нему. Я чертовски сильно скучаю по нему. Мне невыносимо больно и я слишком зол.

♠

Я хотел бы плакать, я хотел бы вывести наружу все страдания и боль, которую я чувствую. Я хотел бы, но я не могу. Слишком много пустоты, слишком много промахов, слишком много вещей, которые я никогда не чувствовал раньше. Я потерян. Я смотрю на его компьютер на рабочем столе. Как давно я не посылал отсчет? Я обещал никогда не забывать об этом. Я предал его в очередной раз. Я скучаю, я стал зависимым от этих писем. Это стало ритуалом, привычкой. Мне этого не хватает. Захожу на сайт колледжа. 327. Последнее, что я отправил это 327. 327 дней. Если прибавить еще 100 дней, то получается 427. 427 дней проведенных вместе. Я перехожу на его профиль, там столько соболезнований от людей, с которыми он никогда не говорил раньше, что у меня начинает болеть живот. Почему люди заинтересованы в других, когда они мертвы? После того, как уже слишком поздно? Это слишком легко. Я открываю новое окно для сообщений. ✉Шел снег. Я не знаю, почему пишу тебе тут, ведь ты не сможешь прочитать, но во время твоих похорон шел снег. Он падал на твой гроб. Будто небу было тоже грустно. В Англии редко идет снег в декабре. Твой отец, Мануэль, Карла, ее жених, твоя мать и твой маленький брат или твоя сестра, в её животе, Марк, двое других из ветеринарной клиники, Найл, тренер, Мистер Эдвардс, мои родители, Лиам и Этан. Это все люди, которые были там. Все люди, на которых ты рассчитывал. Конечно, мои родители, Лиам и Этан были там, чтобы поддержать меня, но если бы было больше времени, чтобы действительно узнать тебя, ты бы рассчитывал на них тоже. Твой отец и я должны были говорить речи, но ни один из нас не смог. Ты не представляешь, насколько это трудно. Я не был готов сказать прощай в тот день. Я до сих пор не готов. Я надеюсь, что ты наконец нашел внутренний мир, который искал. Без тебя я никогда уже не найду его у себя. Я скучаю по тебе, Гарри, ты не имел право делать это. Я хотел возобновить подсчет, но я понимаю, что без тебя он не будет иметь смысл. Больше ничего не было с тех пор, как ты ушел. 15 дней. Ты прыгнул 15 дней назад. Я понял это, увидев дату на компьютере. 100-15=85 Ты ушел.