Ты хочешь умереть?

-Скажи мне, Валечка, ты хочешь умереть? – ее голос звучит глухо. Она сидит у твоей кровати. Мятый белый халат накинут поверх старого спортивного костюма. Нечесаные спутанные волосы обрамляют осунувшееся лицо. Она болезненно бледная, кожа тонкая, кажущаяся почти пергаментной, сквозь которую проступают синие линии вен. Под глазами синяки и легкая припухлость. Она кажется постаревшей и очень уставшей. Смотрит на тебя внимательно. Глаза тусклые c четкой сеткой лопнувших капилляров. Вопрос ставит тебя в тупик. Ты теряешься и даже не представляешь себе, что ответить. -Галя... Что? – голос звучит непривычно сипло, во рту сухо после наркоза, и горло саднит. Она продолжает изучать тебя. Ты знаешь, именно так она обычно смотрит на подозреваемых. И ты впервые в жизни чувствуешь себя по ту сторону. -Ты хочешь умереть? – повторяет она, - Потому что есть ведь и более легкие способы, чем вот так... Тебе ли не знать, – ты вздрагиваешь от ее ледяного тона. В комнату сквозь открытые жалюзи льется солнечный свет, образуя длинные, горящие желтые полоски на выложенном темно-синей плиткой полу. В коридоре слышны голоса медсестер, шаркают тапками пациенты по каменному полу. Обычная больничная суета. -Нет... Галя, я… Нет, ты не хочешь умереть. Тогда почему не можешь сказать это вслух, твердо, уверенно, как, ты знаешь, она ждет от тебя. Неужели ты все-таки ищешь смерти. После стольких лет работы в твоей профессии, для тебя она, наверно, как старый друг. -Разве? Третье ранение за год… Третье… – излишне громко произносит она, делая акцент на последней цифре, - Господи! – выдержка все-таки подводит полковника, и она закрывает глаза, судорожно вздыхает. Ты видишь, что у нее дрожат руки. -Галя… Тебе нельзя так волноваться... – ты хочешь дотянуться до нее, сжать ее ладонь в своих руках, успокоить. Твердо, глядя в глаза, все-таки сказать: «Я не хочу умирать». Но тело слушается плохо, оно сковано слабостью, а любое резкое движение отзывается острой болью. Ранение было серьезным. И если признаться хотя бы себе – ты удивлена, что выжила. Сидя там на полу, ты была уверена – скорая не успеет. -А как же Юра? – слабость прошла, голос все еще уставший, но твердый, звучит ровно. Она все еще пристально рассматривает тебя, в глубине серо-голубых глаз, как в омуте, вихри эмоций. Тебя затягивает, и ты закрываешь глаза. Юра… Юрочка, поседевший в шестнадцать лет, после того, как Степан с девочками погибли на горнолыжном курорте в Австрии. Вы должны были лететь все вместе. Последний шанс наладить отношения, так сказал Степан, когда принес путевки. Две недели вдалеке от Москвы. Только горный воздух, снег, лыжи и вы впятером. Последний шанс, может быть именно поэтому ты и не очень хотела лететь. Ты была уверена – налаживать уже давно нечего. Но все равно, взяла отпуск, заранее, за три недели написала заявление. Рогозина отпустила тебя со скрипом, нехотя. Обычно Новогодние праздники были богаты на убийства, и Селиванов, как назло, решил уволиться именно в этот год, дорабатывал последнюю неделю. Полковнику оперативно пришлось искать нового патологоанатома, что оказалось делом не из легких. В итоге она нашла замену: молоденькую девочку почти без опыта работы. Рогозина смирилась, что до твоего возвращения придется перепроверять все результаты вскрытий. -Я не хочу, чтобы ты уезжала, - говоря это, Галина Николаевна не смотрела на тебя, делая вид, что изучала отчеты. -Галя… Ты же знаешь, когда я последний раз в отпуске была… Понимаю, что не во время… Степан уверен, что эта поездка может благотворно повлиять на наш брак. -А ты? -А я хочу покататься на лыжах и провести хоть немного времени с детьми. Я начинаю забывать, как они выглядят, – ты встала, а она, наконец, подняла голову и невесело усмехнулась. -Ладно, буду вспоминать основы профессии. -Галь, дай девочке хотя бы шанс, я почитала ее рекомендации, посмотрела, как она делает вскрытие. Она справится. Я тебя умоляю, просто наблюдай, не вставай к столу сама, - но зная Рогозину, ты сомневалась, что она так поступит. А тем же вечером тебе позвонили. Вы все сидели на кухне. Степан что-то говорил про поездку, показывал буклеты и карту с трассами. Кто-то с его работы в прошлом году отдыхал именно в том отеле, куда ехали и вы, и остался в полном восторге. Девочки бурно обсуждали возможность покататься с тренером. Юра же сидел с планшетником возле тебя и почти не участвовал в разговоре. Он все еще надеялся, что в Вене вы купите ему сноуборд, хотя Степан был категорически против. Ты тоже больше молчала, пила кофе и листала истории болезни. Перед самым уходом с работы, тебя поймала Власова и попросила их посмотреть. Капитан была уверена, что там что-то не то, но не могла понять, что именно ее смущает. Когда зазвонил телефон, Степан замолчал и недовольно посмотрел на тебя. Ты лишь пожала плечами, отвечая. Женский незнакомый голос на другом конце провода: -Валентина Владимировна? -Да. А дальше ты почти уже ничего не слышала. «Доставили на скорой, Рогозина Галина, подозрение на инфаркт». Мир остановился на слове «инфаркт». У Гали не осталось родственников со смертью отца. И в больнице на вопрос о родных, она дала твои данные. Истории болезни с твоих колен посыпались на пол, когда ты резко поднялась. Нет! Галя! Теперь не могло быть и речи о том, что ты куда-то улетишь из Москвы. Поймав тебя за руку уже в дверях, Степан жестко произнес, что завтра же подаст на развод. Возможно, он хотел тебя напугать. Возможно, хотел добиться какой-то реакции, но ты лишь кивнула, все мысли были заняты только ею. Ты не помнила, как добралась до больницы, как ругалась с охраной, потом с медсестрой в отделении, как ждала врача в ординаторской, побелевшими пальцами сжимая чашку с крепким черным чаем. В реанимацию тебя, конечно же, не пустили, но разговор с врачом немного успокоил. Его ровный спокойный голос, уверенность в каждом слове, его мягкое «Я буду держать Вас в курсе». И все равно первые дни, когда она была в кардиореанимации прошли для тебя в тумане. Работа. Больница. Дом. Потерянные коллеги, каждый раз смотрящие на тебя с надеждой и немым вопросом, на который ты могла ответить только одно: «Без изменений, все еще в реанимации». Уже узнающие тебя медсестры, все время повторяющие, что тебе нет смысла сидеть здесь, пока она находится в блоке интенсивной терапии. Но ты не могла иначе, дома, в офисе, ты медленно сходила с ума. Здесь ты хоть как-то была к ней ближе. А дома мрачный, не разговаривающий с тобой муж, немного расстроенные девочки, и только Юра, всегда встающий на твою сторону, в любой ситуации. А на сноуборд ты все-таки дала ему денег. В отделение ее перевели через три дня. Врач, как и обещал, сам позвонил тебе утром. Круглов как раз собрал всех на совещания, но одного твоего взгляда хватило, чтобы он кивнул и сказал: «Езжай». Дорога показалась тебя бесконечной. Запутавшийся в автомобильных лентах город стоял. Ты бросила машину на середине и поехала на метро. В этот раз тебя пустили сразу же. Но расслабиться ты смогла, только замерев в дверях. Она казалась очень бледной среди стерильной чистоты и белизны палаты, и какой-то сломленной в окружении ровно гудящего оборудования. Завидев тебя, она слабо улыбнулась. -Ты так сильно не хотела, чтобы я уезжала? – шутка была кривой и ни на грамм не смешной, тебя саму передернуло, но у нее в глазах вспыхнули огоньки. -Прости… Прости... Валечка... Просто... – прошептала она и судорожно вдохнула, сжимая пододеяльник в правом кулаке, - Я спустилась вниз, на улицу, ждала скорую там, если бы потеряла сознания в квартире, даже с открытой дверью, как бы они в подъезд попали? Знаешь, я вдруг поняла, случись что со мной… У меня получается, что кроме тебя никого и нет… Даже позвонить, некому… -Господи… Галя… Все хорошо, - на негнущихся ногах ты подошла к ней и осторожно села на край кровати, болезненно сильно сжала ее руку в своих, - Я здесь, я с тобой, Галочка, я никогда не оставлю тебя одну… Я обещаю… Я обещаю... Тогда ты целовала ее руку и гладила по волосам. Тогда тебе было необходимо, чтобы она поверила – она никогда не будет одна, ты будешь рядом. А сейчас… Неужели, ты правда ищешь смерти? Последующие две недели, что она лежала в больнице, ты проводила там каждый день. Старалась как можно быстрее закончить с делами в офисе и приехать к ней. Остальные тоже бывали часто, через день, кто-нибудь заезжал. -Без Вас офис становится другим, чужим, - пробормотал Тихонов, сидя на стуле у ее кровати. Он смотрел на нее щенячьими глазами и то и дело касался руки. -Не придумывай, Вань, - проворчала она, но на губах играла улыбка. Когда ее выписали, твои уже улетели и ты, не задумываясь, привезла ее к себе. Ты не пускала ее на работу, следила за исполнением предписания врача, диетой, регулировала потребление кофе. И первые дни вы ругались постоянно по любому поводу. Рогозина не привыкла, чтобы ее опекали. А ты была иногда такой же упертой и упрямой как она, если не хуже. Но постепенно ссоры стали реже. Она, видимо, смирилась. Две недели твоего отпуска, пролетели незаметно. Ей разрешили вернуться в офис, но с оговорками – как можно меньше стрессов, нормированный рабочий день, правильное питание, снизить потребление кофеина. Рогозина лишь кивала, соглашаясь со всем. А ты пыталась не смеяться, слушала, закусив губу. Отсутствие стрессов на вашей работе – утопия, ну а за остальным придется следить тебе. Твое семейство должно было со дня на день вернуться из Австрии. И Гале надо было возвращаться к себе на квартиру. А ты не хотела ее отпускать. Ты привыкла к ее постоянному присутствию. По утрам ты готовила завтрак, она смотрела новости. Потом ворчала на тебя, когда ты не давала ей пить больше одной чашки кофе с молоком. Днем ты вытаскивала ее в парк, на выходных настаивала на поездках за город. Прогулки на свежем воздухе, говорила ты, были ей полезны. А вечерами ты сворачивалась клубком на диване, положив голову ей на колени, а она начинала перебирать твои волосы, так вы смотрели телевизор или читали каждый свое. Тем утром все было, как и всегда, быть может, только встали вы позже, чем обычно. Ты готовила завтрак, шли очередные новости. Галя стояла рядом с тобой, с каким-то нездоровым интересом наблюдая за закипающим молоком в кастрюльке. Сообщение о сходе лавины на лыжном курорте в Австрийских Альпах шло первым. У тебя ухнуло сердце. -Где отдыхает Степан с детьми? – голос у Рогозиной дрогнул. -Капрун... – пробормотала ты, с ужасом понимая, показывают именно его. Тогда на склоне лавиной накрыло более сто пятидесяти человек и только пятнадцать удалось спасти. Юра в тот день остался в гостинице, он порвал связки на колене, ходил с трудом, о сноуборде не могло быть и речи. А Степан с девочками… Тела так и не нашли. Официально они были признаны пропавшими без вести. Сын вернулся из поездки абсолютно седым. А Рогозина так и не уехала к себе. Только теперь присмотр был нужен тебе. В тот день твой мир утратил большую часть красок, будто в одно мгновение кто-то наложил на него сепию. Теперь уже она прижимала тебя к себе, болезненно крепко, и шептала на ухо, что не оставит тебя одну. Никогда. Но ни тогда, ни после. Ты ни разу, не думала о смерти… Нет, ты не хотела умереть. -А как же я, Валечка? Ты обещала… Помнишь?.. – продолжает она очень тихо, ты почти пропускаешь эти слова. «А как же я, Валечка… Ты обещала… Помнишь?.. А как же я, Валечка…». В водовороте эмоций в ее глазах, ты впервые в жизни видишь страх. -Галя, я не ищу смерти... – тебе наконец-то удается это сказать, теперь главное поверить в это самой и убедить ее. Ты на мгновение закрываешь глаза, во всем теле слабость и по-прежнему мучает жажда. Ее слова все еще звучат в ушах: «А как же я, Валечка»… Она протягивает тебе бутылку воды. А ты перехватываешь ее руку и сжимаешь, что есть сил. Ты до сих пор не можешь дать названия вашим отношениям. Вы знаете друг друга больше двадцати лет. Вы вместе работаете. Теперь вместе живете. Но кто вы друг другу? -Тогда почему так происходит? -Может быть, она ищет меня… В первый раз тебя подстрелили прямо во время осмотра места преступления. Все было как всегда, утром сотрудники туристической фирмы пришли на работу и обнаружили два трупа: начальницы и молодого менеджера. Охрана вызвала полицию, те вас. Офис опечатали, но, как выяснилось позже, не осматривали. Прибыв на место, Данилов сразу же пошел опрашивать возможных свидетелей. А Власова начала обыск с соседней комнаты, оставив тебя одну осматривать трупы. Все получилось так банально. Преступник прятался в шкафу, и когда ты осталась одна, решил действовать. Первая пуля только оцарапала тебя, вторая попала в плечо, прошла на вылет. Ранение было легким, и из больницы в офис ты сбежала на следующий же день, несмотря на протесты врачей и возмущение Рогозиной. А Власова долго потом винила себя, таскала тебе фрукты пакетами, подвозила до дому, когда Рогозина задерживалась в офисе. Второй раз, спустя всего четыре месяца, были ножевые. В Москве орудовал маньяк, шесть трупов за три недели. А у ФЭС не было ни единой зацепки. Жертвы не были знакомы между собой, жили в разных районах, не пересекались ни в сферах деятельности, ни учебе, даже возраста они были разного. Их объединяла только внешность, светлые волосы, голубые глаза, которые убийца всегда оставлял открытыми, приклеивал веки, и приблизительно одно телосложение. Связь между жертвами Тихонов все-таки нашел – все они посещали мастер-класс по рисованию, от школы «Познай себя». Проверка школы ничего не дала. Все жертвы были на занятиях в разное время. Экспресс-курс каждый раз посещали новые люди, а тренером была женщина. Ты же была убеждена, убивала не женщина. Несмотря на отсутствие следов сексуального насилия – это был мужчина. Когда к двум трупам в неделю добавился еще один, на совещании, пристально глядя на тебя, Власова предложила ловить на живца. Но Рогозина ответила жесткое, безапелляционное – нет. Она не желала слушать никакие ваши доводы. А на очередную твою попытку убедить ее, ударила кулаком по столу, рявкнув: «Я сказала - нет!» Никто из вас никогда не видел полковника Рогозину в таком состоянии. В тот же вечер у нее прихватило сердце. Ты отпаивала ее лекарствами в кабинете, а потом, опустившись на пол у ее кресла и положив голову на колени, просила прощения, сама не совсем понимая за что. На следующий день в морге был еще один труп. Он становился агрессивнее. Время между эпизодами сокращалось. Снова никаких улик. Эта девушка была из области и тоже пару недель назад прошла экспресс-курс по интуитивному рисованию. Закрыв холодильник, ты прислонилась к прохладному металлу и посмотрела на Круглова. -Николай Петрович... – ты даже не успела договорить, а он уже отрицательно покачал головой. -Валя, слишком опасно. -Новый труп мы можем получить уже завтра. -Галя никогда не согласится, ты была на совещании, ты видела ее реакцию! -Николай Петрович, Галя на обследовании в больнице, ее не будет несколько дней, - ты смотрела на него в упор, он колебался, - Я уже купила сертификат на этот шестичасовой экспресс-курс, первые три часа сегодня, с семи до десяти, - ты показала ему черно-красную полоску плотной бумаги. Майор потер лоб и тяжело вздохнул. -Ты себе представляешь, что будет, когда она узнает? -Нет, - честно ответила ты, - Восемь трупов, Николай Петрович, и уже завтра их может стать девять. Со скрипом он согласился. Но когда ей докладывали, тебя рядом не было. Ты была в реанимации с тремя ножевыми. Очнувшись, ты увидела Круглова, дремавшего на неудобном пластиковом стуле, возле кровати. -Коль… - голос звучал очень-очень тихо, но он мгновенно проснулся, и улыбнулся с грустью, - Взяли? – пробормотала ты. Слова давались с трудом. -В морге, Власова метко стреляет. -Хорошо, - больше этот ублюдок никого не тронет, - Галя? Где Галя? – ты тут же заметила, как Николай Петрович поменялся в лице и отвел глаза. Сердце сжалось страхом. Нет! Только не это… Ты потянулась к нему, пытаясь приподняться. Но он тут же встал, сжал твои плечи и уложил обратно. -Она в кардиологии под капельницей… -Господи! Второй? -Нет, сказали, что просто предынфарктное состояние. Мы тянули, сколько могли, чтобы сообщить ей о случившемся. Дождались, когда закончится операция, и тебя переведут в реанимацию… В больнице тогда ты провела неделю, еще две дома вместе с Галей, которой тоже пришлось взять больничный. Первые дни она даже с тобой не разговаривала. Ты тоже молчала. Сын смотрел на вас в полном недоумении. Ты не выдержала первой – устроила скандал. Такого выяснения отношений у тебя не было ни с одним из мужей. Были крики. Были слезы. Взаимные обвинения. Битье посуды. А потом вы сидели за стойкой, друг против друга, каждая со своими таблетками. Оглядев разгром на кухне, Юра покачал головой, потом усмехнулся и произнес: -Вы друг друга все-таки стоите. Идите спать, я уберусь. В третий раз, все получилось как-то нелепо смешно. Середина дня, ювелирный магазин всего в паре перекрестках от ФЭС. Ты зашла, чтобы купить Гале подарок на день рождения, заприметила это кольцо в витрине давно. Широкая полоска белого золота с выгравированной руной Альгиз, руной защиты. Ты успела оформить покупку, и теперь выбирала коробочку, когда в магазин вломились двое в масках с оружием. Первое о чем ты подумала – опять такой нежелательный стресс для Гали. Консультанты и кассир были готовы отдать деньги и драгоценности. Но вмешался охранник, невозможно понять, с чего он решил, что справится с двумя вооруженными людьми. Все случилось мгновенно: выстрелы, крики и плач. Рядом с тобой женщина с ребенком, мальчик лет восьми, мертвой хваткой вцепившийся в руку матери, огромные зеленые глаза на испуганном личике. Метнувшийся в вашу сторону охранник и преследующие его частые выстрелы из двух стволов. Чистая случайность. В этот раз ты действительно оказалась не там и не вовремя. Боль показалась какой-то привычной, потом разливающееся по телу онемение, и темнота, подбирающаяся к периферии зрения, крови было слишком много. Похоже, ты не сможешь приготовить ужин на Галин день рождения. По крайне мере Юру она не оставит. Хорошо бы, чтобы купленное тобою кольцо все-таки к ней попало. Потом... Когда… -Кольцо? - внезапно вспоминаешь ты, отставляешь бутылку на тумбочку, - Я кольцо тебе купила, где оно? -У меня. -Подошло? -Я не знаю, - она достает пакетик из кармана и отдает тебе. -С днем рождения, - берешь ее руку и надеваешь кольцо на средний палец. Она улыбается тебе, наконец-то без грусти, просто открытая, такая родная улыбка, - Я не хочу умирать, Галя, я правда не ищу смерти. Я ведь обещала, а я привыкла держать свои обещания… Да, и Юру на тебя оставлять опасно, голодом парня заморишь. -Тогда кольцо ты надела не туда…