Не такая уж и плохая идея

— Эээ… Свон, — мямлит Киллиан, глядя на абсолютно непонятные для него продолговатые предметы, и длинно выдыхает, поджав губы. — Мне уже не нравится эта идея. Почему мы не могли поехать в какое-то место, где есть хотя бы десятипроцентная гарантия, что я останусь в живых? И чтобы оно было связано с морем, желательно. — Все будет хорошо, — откликается Эмма, с трудом сдерживая смех от обескураженного выражения лица пирата, — все будет хорошо, главное, сначала нужно убедиться, что крепления надёжные. А дальше никаких проблем. — Что-то я переживаю за свою везучесть, — бурчит он, нахмурившись, и смотрит исподлобья на Генри, который, уже нацепив на ноги эти странные вещи, трясется от едва сдерживаемого смеха, весело глядя на него. — Свон, ты же знаешь меня, — протягивает Киллиан, повернувшись к ней, — я ничего не боюсь, но мне кажется, что это чистой воды безумие — сигать вниз с горы на двух тонких деревяшках. — Они называются лыжами, — терпеливо повторяет она, поправив ворот его спортивной куртки, и ласково улыбается, — и поверь — тебе понравится. Просто давай я помогу тебе закрепить ремни. Более того я уже говорила — мы не будем спускаться по склону, это слишком опасно. Мы всего лишь покатаемся по специальной трассе, и то недолго, я не хочу, чтобы мои мальчики заболели. — И давайте уже быстрее, — бурчит Дэвид, лихо скользя по снегу, и подъезжает к ним, — я уже хочу вернуться в номер к жене и сыну, а вы все никак не решитесь. Крюк, ей-богу, — он закатывает глаза, — ты в Аду побывал. Для тебя катание на лыжах — это ерунда. — Я знаю, — цедит тот, поджав губы, и проводит рукой по затылку, торопливо облизав губы. Наконец он, тяжело вздохнув, выпаливает, сделав один шаг в сторону пугающих его предметов: — Ладно, Свон, только постарайся сделать так, чтобы я сохранил последние конечности. Они мне еще пригодятся.

***

      Когда спустя некоторое время Эмма отходит в сторону, поправив съехавшую на лоб шапку, то, не удержавшись, начинает смеяться и прижимает руки в варежках ко рту, и Генри с Дэвидом присоединяются к ней, глядя на обескураженного их весельем Киллиана.       Киллиан опускает глаза, оглядывая себя сверху-донизу, и шумно выдыхает, покачав головой. Никогда бы он не подумал, что гроза морей может стоять в комбинезоне цвета металлик с прикрепленными к огромным ботинкам «как-их-там», голубой шапочке с дельфином, в варежках с якорями и палками, пытаясь удержать их крюком. — И вовсе не смешно, — бурчит он, сощурившись, — я посмотрю, кто будет смеяться, когда я приду первым к финишу. — Киллиан, — с трудом собравшись, выдыхает Эмма, подойдя к нему, и коротко целует его в уже покрасневший нос, — это не соревнование. Так что не нужно пытаться кого-то обогнать. Ты только учишься. — Лапочка, — с ухмылкой откликается он, подмигнув ей, — может, ты просто боишься мне проиграть? Ты же прекрасно знаешь, что я хорош во всем. Но не волнуйся — тебе, если что, я поддамся. — А вот я нет, — смеется Генри и, поддев кулаком пунпон на шапке Киллиана, отбегает в сторону, счастливо улыбаясь. — Давай, попробуй, это не так страшно. — А я и не боюсь, — оскорбленно отзывается он, крепче сжав одну палку и кое-как перехватив вторую крюком, и лукаво улыбается ему, — нашел, чего бояться… — покосившись на Эмму, он ловит ее улыбку и, мысленно собрав в кучу все нравоучения, что слышал от друзей, упирается в снег палками с уверенностью в глазах.

***

      Эмма и не замечает, как проходит несколько часов. Несмотря на мороз, их даже не тянет вернуться в теплый отель. Они катаются по трассам, смеются, падают, поднимаются, снова падают, нисколько не смущаясь того, что ведут себя как дети. С их тяжелой жизнью героев невольно учишься ценить вот такие простые, но не менее теплые семейные моменты.       В какой-то момент Свон останавливается, поправляя распушившийся хвост, и резко дергается, едва не упав, когда ей в спину прилетает снежок. Развернувшись, она уже открывает рот, чтобы пожурить Генри, и замирает, когда вместо него видит широкую ухмылку Киллиана. — Это тебе в отместку, — хохочет он, подбросив снежок. Эмма, криво усмехнувшись, поспешно наклоняется и, сделав снежный комок, бросает его в Киллиана, который, покачнувшись на лыжах, чертыхается и пытается стряхнуть снег с воротника. — Ну, держись, Свон! — смеется он и, лихо открепив крюком ботинки от лыж, бросается к ней. Она, взвизгнув, бежит по снегу, и пошатывается, не переставая хохотать.       К ним присоединяется Генри, который, бросив в снег сноуборд, делает все новые и новые снежки, уворачиваясь от их атаки. Вспотевшие, раскрасневшиеся, в снегу, они отряхиваются, пыхтя и отдуваясь от смеха, и счастливо переглядываются.       Потом Киллиан подходит к Эмме и, убрав с ее лица выбившуюся прядку, легко касается ее губ. Она обнимает его, привлекая ближе, и в этот момент, покачнувшись, начинает падать. Он пытается удержаться на ногах, но вместо этого сам откидывается на спину, увлекая Эмму за собой, и та, приземлившись сверху, начинает смеяться, спрятав красное от смущения и мороза лицо на его груди.       Он смеется, на мгновение прикрыв глаза, и проводит рукой по ее спине, понимая, что таким счастливым он не был уже очень давно. Спустя столько столетий скитаний, жажды мести и потерь он наконец обретает свое счастье с этой девушкой, сквозь чьи стены он смог пробраться, завладев ее сердцем.       Подняв глаза, Киллиан смотрит на Генри, словно пытаясь понять, не против ли он, но парень лишь шире улыбается, подмигнув ему, и Киллиан расслабляется, ответив ему такой же теплой улыбкой. Он нашел свою семью, раз и навсегда.