Вертись колесо

Ветер свистит в ушах, проскальзывая по коже и путая волосы. Сердце работает на пределе своих сил. Легкие жжет адским огнем, но надо дышать, чтобы добежать и не быть пойманным. Все тело болит, нет сил убегать от погони, но надо преодолеть еще чуть-чуть. Вдруг там мой шанс не повиснуть на виселице, не умереть от жалкой веревки или потерять голову от острого лезвия топора, который пустит кровь фонтаном! Ни один из таких вариантов меня не устраивает, поэтому как могу ускоряюсь и перескакиваю через ручеек. Последний рывок на холм и глазам предстает спасение. Около речки прислонился крохотный дом, укрываясь в тени статного дуба и хрупкой березы. Бег ускорился и вот уже дверь чуть не слетает под яростными кулаками. Оглядываюсь, как загнанный зверек. Охотники вот-вот должны появиться на горизонте и заметить меня. Близко слышится лай собак, идущих по моему следу, а за ними - правосудие. Но скрипнула защелка старого замка и я стремительно проскальзываю внутрь, прося хозяина о помощи, умоляя спрятать меня в самый дальний уголок его обители. В ответ получаю лишь заверение, что никто сюда не зайдет. А на мольбы - приказ сесть на скамью и успокоиться. Какое здесь успокоиться, когда я на волоске от смерти! Но все же стараясь унять бешеный ритм сердца в груди и замедлить дыхание, присаживаюсь на предложенное место. Закоченевшее тело привалилось на минутный отдых, а в голове вызревают идеи дальнейшего пути. К моему удивлению, собачий лай не приблизился к жилищу, а крики людей начали приноситься ветром все приглушенней, пока вовсе не исчезли. Сижу, притаившись, еще несколько мгновений, ожидая чего-то внезапного, но, так и не дождавшись, выдыхаю с облегчением. И только после обращаю внимание на свой временный приют. Жилье не сильно отличается от обыкновенной хаты селянина. Такая же прихожая и одна большая комната. Напротив двери притиснулась к стенке белая печь, на боках которой изящные росписи чуть ли не всех растений. Около нее важно стоит бочка с водой, наполненная почти до краев. Подпирает ее бока дверь в мороке, из-за которого не разглядеть ее контуров. Возле меня открытое окно, а в него заглядывают ветки березы, сияя золотыми сережками. Из двора в помещение заскакивают лучи солнца. Некоторые падают на прялку. Сделанная, наверное, с помощью волшебства, она кажется не грудой приделанных деталей, а словно вырезанная с цельного куска дерева. Скамья под небольшим уклоном плавно переходила в ножки и опоры. На колесо накручена нитка, которая берет свое начало из белоснежной кудели. За похожей сидела моя мама почти целые дни. Из-под ее пальцев рождалась ровная и крепкая нитка с бесформенного куска шерсти. Но та с детства не шла ни в какое сравнение с этой. У нас была простая ничем не приукрашенная. Эта же была разрисована плавными изгибами орнамента и изящной резьбой. Естественные и нарисованные узоры переплетались, создавая древнюю вязь, от которой веяло чем-то таинственным и непонятным... Оно манило к себе, звало подойти... Все отошло на задний план, смешиваясь и оставляя только этот голос. Туман развеялся от боли в затылке. Так меня возвращала из детских грез только мама, но ее удачно заменил хозяин дома. Не думал, что у этого крова будет такой молодой владелец. Встревоженные, как в пелене, темные глаза смотрели из-под черным сводом нахмуренных бровей юного лица. Хрупкая фигура утопала в теплой одежде, немного странной для такой не холодной осенней погоды. Пальцы крепко удерживали плетенную ручку корзины с травами и кусочками шерсти. Пол под ногами устилали проскользнувшие сквозь щели ветки. Не увидев ничего страшного, он отошел, а я судорожно вдохнул. Глаза. Странные и... Страшные. Как у слепых певцов, которые ходят и рассказывают про мир и его историю. Но никогда не смогут его увидеть. Тело постепенно расслаблялось в теплоте, напряженные мышцы ныли, проклиная своего хозяина. Меня начало накрывать усталостью, которая сменилась крепким сном прямо на лаве. Почти уснув, почувствовал, как меня накрыли чем-то теплым. Благодарная улыбка застыла на обветренных губах. ***** Длинное одеяние мягко шуршало по полу. Молодой человек нешумно ступал, чтобы не разбудить нежданного гостя. Прялка ждала. А он не мог так долго не брать к рукам теплой шерсти. Не мог и не хотел. С самого начала жизни она занимала все его свободное время. С самого начала и по эту минуту. Теперь же мысли все больше уходили от роботы к гостю. Слух не хотел внимать мерному жужжанию прялки как раньше, а прислушивался к громким шагам мальчишки. Только руки уверенно работали, держали и направляли нить. От одного неверного движения могло случится непоправимое. Но и они всё стремились к гостю. Приласкать каждый уголок тела. Провести по невидимым, но так скоро полюбившимся чертам. Узнать что-то новое и запомнить… но для этого надо прикоснутся. Кончики пальцев подрагивают под весом колец. Эту дрожь невозможно сдержать силой воли, комок расчесанной шерсти падает, грозя перепачкаться в грязи. По ощущениям нахожу его, прикасаюсь и крепко сжимаю. Одно кольцо запутывается в прочных волосках и соскальзывает. Тут же кудель подхватывают чужие, но ставшие такими родными руки, подавая мне. На ладонях ощущается неправильная легкость комка. А легкий ветерок приносит горечь, страх и осознание, смешанное с азартом. Но пусть будет так. Надеюсь, со временем ты наиграешься. Пока не стало поздно... ***** Тело привычно устроилось на лавочке, держа на коленях мягкую шерсть с вплетенными частицами старшей отцовской силы. Руки привычно поглаживают дерево, выводя давно наложенные рисунки и пропуская через них силу. Материал благодарно принимает и делится своей. Давно выученные наизусть движения позволяют сознанию окунутся у воспоминания. Кража драгоценности не прошла незаметно для меня, а уж кто как не мой гость мог это сделать. Как мало было доверия! И это растворилось, сменившись осторожностью. Все тело и разум было начеку, ожидая следующего неверного шага, а душе хотелось верить в лучшее. Не могла моя доброта пройти бесследно. Не могут мои чувства быть так просто разбиты. Я хочу верить. И я верю. А кольцо пускай будет подарком. Все эти противоречия бурлили во мне, надеясь найти выход. Не хочу кричать на любимого. Не могу все сдерживать в себе. Тем более не смогу заплакать из-за такой мелочи. Осталось только спеть. Так я всегда могу донести то, что не могу вымолвить. И строчки рождались под мерные звуки колеса, и сама прялка подпевала мне, как могла.

Вертись, вертись, мое колесо, Тянись, тянись, шерстяная нить. Отдавай, мой гость, мне мое кольцо, А не хочешь если - совсем возьми. Отдавай, мой гость, мне мое кольцо, А не хочешь если - совсем возьми.

***** Дрова сами собой не наколются. Хотя, живя в этом чудном доме, я уже ни в чем не был уверен. Печь топилась сама, готовили маленькие дедушки, которые тут же прятались, стоило их окликнуть. Уборка делалась, наверное, теми же маленькими ручками, только уже не в присутствии посторонних. Но я все же решил кое в чем помочь. Блюда у меня выходили не очень съедобные, уборка постепенно оборачивалась разгромом всего и еще чего-то понемножку. Вот поэтому выбрал самый лучший вариант. Куски дерева ровно резались под тяжестью топора, разлетаясь по обе стороны от меня. Примерно час такой работы и старания принесли свои результаты. Вокруг все усеяно поленьями и рубашка прилипла к мокрой спине. Весь измокший с грудой дров ступил на порог и замер. В доме лилась чуть слышная, мягкая мелодия. Подпевая ей, жужжало колесо. Прислушиваюсь, появляется слабая песня, рожденная устами пряхи. Негромкие слова задерживались внутри, больно раня и заставляя проснутся, казалось, умершую совесть. И вспомнилось всё. Не знаю, что толкнуло меня схватить кольцо. Может, привычки долгих лет воровства. А, может, просто понравилась вещица. Как она смотрелась на хрупких пальцах.. Блестела, приукрашивая молочные ладони, к котором хотелось прижаться щекой, нежась о светлую кожу. Опробовать каждый пальчик на вкус, который, несомненно, сладок. Вдохнуть во всю грудь запах лесных трав, душистой хвои и едва заметный дерева. Согреть холодные пальчики в своих горячих. Все затмило разум и случилось, что случилось. И теперь как вернуть, не знаю. Как мне смотреть в туманные глаза? Пусть они и не видят меня.