... а вечером в городе вспыхнул пожар.

... а вечером в городе вспыхнул пожар. Сначала маленькие язычки пламени никто не заметил, а потом уже было поздно что-то предпринимать. В сумерках люди, пропахшие дымом и страхом, метались от дома к дому, пытаясь скрыться от давок на улицах города. Но стоило кому-то из них вбежать в квартиру, как огонь мгновенно перебрасывался на окна, занавески... И через некоторое время дом уже пылал изнутри, иногда взрываясь агонизирующими звуками музыки и искрами новых языков пламени. Чад в виде смога поднимался над крышами. Люди были обречены, но не подозревали об этом. И хоть город был наполнен какофонией стонов и молитв, находились те, кто, ослепнув ещё до Пожара, вырезали глаза другим. А после, устраивали бал на костях, словно на паркете. Не было ни одного человека, которого не попытались заклеймить, либо как вора, либо как жертву. ... а если и был такой "счастливец", то он страдал втрое больше, чем все остальные, скованный по рукам и ногам кандалами, беспомощный, но с живым сердцем. Ну а в полночь, когда часы на центральной башне перестали идти, наступил апогей безумия.... Горящему заживо городу дали крови, и он захлебнулся в ней, разбрызгивая алые капли по дорожному полотну, стенам халуп и земле подворотен. Уже затихли слабые голоса просящих, и молитвы в храмах превратились в бессвязное бормотание . И только глухие шлепки, упавших людей на асфальт, раздавались в мертвой тишине города. .... а на утро солнце ответило мегаполис, во всей красе стеклянных клеток и бетонных домов... .... на улицах тушили пламя костров-фонарей...