Давай начнём с ноября

      Джису начинает отсчёт с декабря. Зима только вступает в свои законные права, укрывая землю первыми белоснежными снежинками, таящими на горячих ладонях и румяных щеках. С первого зимнего месяца в душе начинают расцветать чувства волшебства и детской радости в ожидании новогодних чудес.       В январе душа переливается разноцветными огнями неоновых гирлянд, кожа пропитывается ароматом хвои и мандаринов, а в волосах запутывается корица. Джису любит часами сидеть возле окна, наблюдая за вечно спешащими куда-то прохожими, сжимая в руках чашку горячего шоколада и отражая в глазах блики зажжённых на подоконнике свечей. Рождество подарит радость от больших пушистых хлопьев замёрзшей небесной воды, толстым одеялом укрывших спящую землю до первых лучей тёплого весеннего солнца.       Февраль отдаётся в ушах треском льда и металлическим звоном коньков, несущихся по гладкой поверхности вдаль, разрезая замёрзшее зеркало на части. Вокруг Джису множество влюблённых молодых людей дарят друг другу шоколад и признаются в любви, только Со нет до них никакого дела: она любит одиночество, но не такое, при котором человек замыкается в себе и отгораживается от всего мира, а то, в котором нет места любви. Не любви к родителям или друзьям, а любви к юноше. Боль от ожога проходит, но шрам остаётся навсегда. Свечи на подоконнике сгорают дотла.       Март просыпается постепенно, лениво потягиваясь первыми тёплыми лучиками солнца, легонько касающимися земли, пробуждая её от зимнего сна. Ещё недостаточно тепло, чтобы отложить вязанный шарф в сторону, но о шапке уже можно позабыть. Но Джису не очень любит весну, заставляющую морщиться от бьющих в глаза лучей солнца, растапливающих белоснежное одеяло, превращая его в грязную воду, бегущую вдоль пешеходных дорожек в парке напротив дома.       Апрель расцветает ложью и цветами вишни, чьи лепестки разносит по ветру по всей округе, устилая ими землю вместо снега, и это притворство радует глаз прохожих, гуляющих по парку. Джису тоже нравится этот обман, кружащий голову приятным ароматом и нежным цветом молодых цветков. Со и не замечает, как попадает в капкан апрельской лжи, когда все её мысли заполняет прекрасный юноша из параллельной группы университета, который своей красотой напоминает те самый цветы вишни, прекрасные и нежные.       Май переполнен насмешками и очередными издёвками в сторону Джису. На улице совсем тепло, отчего кофейные волосы убираются в хвост или заплетаются в косу, предоставляя взору лебединую шею и некрасиво торчащие уши. Обезьянка-Джису уже давно игнорирует все шуточки в свою сторону, ведь они звучат от совершенно неинтересных ей людей, а друзья принимают её такой, какая она есть. Чёрная ручка неосознанно вырисовывает сердечки в уголке тетради в клеточку, а глаза смущённо отводятся в сторону, когда в коридоре Джису случайно сталкивается с тем, кто зажёг внутри неё маленькую искорку любви, пытающуюся разжечься в настоящий обжигающий пожар.       В июне в своей сумке Джису обнаруживает записку, написанную слегка кривым почерком, но с забавным смайликом сбоку. Марк Туан — первый красавец всего их потока, славящийся своими идеальными манерами, безупречным внешним видом и милым акцентом. Его бархатный голос прекрасной мелодией разливается по телу, и Со не верит, что он первым подошёл к ней и предложил вместе провести время.       Июль расцветает красотой лёгкого нежно-фиолетового платья, кофейными волосами с прядями сливок и нежностью розовых губ. Джису не красавица, но весьма симпатична, о чём Марк не устаёт ей говорить, сравнивая двушку с алыми розами, бархатными и ароматными. Туан говорит, что давно наблюдает за ней, и что знает, как она наблюдала за ним. Юноша рассыпается в комплиментах, но никогда не говорит, что любит. Джису тоже молчит. Искорка внутри всё ещё слишком слаба.       Джису ненавидит август за его обжигающую жару, но совсем не торопится покидать объятий Марка, желая залечить шрамы в душе, растворившись в новой любви. Поцелуи Туана не по-летнему холодные, но так даже лучше — Джису любит холод. Душа плавится от жара двух тел, мелькающих в ночи, и медленно остывает под ледяными звёздами, мерцающими надеждой на счастливое будущее. А сердце предательски молчит, но бережно хранит хрупкую искорку внутри.       Сентябрь больно бьёт по щекам правдой и первыми холодными дождями. Искорка внутри гаснет под тяжестью солёной воды, когда до разума доходит, что Марк всего лишь поспорил с друзьями, что это лето проведёт в компании обезьянки-Джису, в результате выиграв. А девушка обо всём догадывалась, ведь такое происходит не впервые, она не первая жертва. И всё же повелась на эту сладкую ложь. Новые шрамы накладываются на старые, заставляя влюбиться в прогулки под дождём без зонта. От туановских роз остались одни шипы, насквозь пробивающие душу, пустую и холодную.       Октябрь — идеальное время для стихов, которые Джису сочиняет сидя в уютном кафе напротив университета, погрузившись в музыку, льющуюся из наушников, и попивая ароматный капучино, не дающий Со окончательно замёрзнуть. Каждая строчка пропитана болью, страданиями и несчастной любовью, так и не появившейся окончательно, но всё равно сильно ранявшей. Гербарий между страниц классической литературы пополняется с каждым днём, разукрашивая белые с чёрным листы в красный, рыжий, жёлтый и бардовый.       В ноябре рифм становится меньше, опавшие листья деревьев всё реже пополняют богатую коллекцию, только капучино всё также, по расписанию, появляется на столике номер четыре возле окна вместе с десертом. В наушниках дождливые мелодии и песни под гитару, в руках квадратная косточка с буквой «О» и циферкой «1», а на столе лежат ещё несколько: «N1», «V4», «E1», «M3», «B3», «E1», «R1». Скрабл — любимая игра Джису ещё с начальной школы.       Пора начинать сначала.

***

      Зима слегка запаздывает, лишь в середине декабря вступая в свои законные права, укрывая землю первыми белоснежными снежинками, таящими на горячих ладонях и румяных щеках. С первого зимнего месяца в душе начинают расцветать чувства волшебства и детской радости в ожидании новогодних чудес.       В январе душа переливается разноцветными огнями неоновых гирлянд, кожа пропитывается ароматом хвои и мандаринов, а в волосах запутывается корица. Джису любит часами сидеть возле окна, бездумно глядя в серое небо, сжимая в руках чашку остывшего шоколада и отражая в глазах блики зажжённых на подоконнике свечей. Рождество обрушит большие пушистые хлопья замёрзшей небесной воды, толстым одеялом укрывая спящую землю до первых лучей тёплого весеннего солнца.       Февраль отдаётся в ушах треском льда и металлическим звоном коньков, несущихся по гладкой поверхности вдаль, разрезая замёрзшее зеркало на части. Вокруг Джису множество влюблённых молодых людей дарят друг другу шоколад и признаются в любви, только у Со от этого больно сжимается сердце: она осознаёт, что солгала. Джису ненавидит одиночество. Боль от ожога не проходит, новый шрам наслаивается на старый. Свечи на подоконнике сгорают дотла.       Март просыпается постепенно, лениво потягиваясь первыми тёплыми лучиками солнца, легонько касающимися земли, пробуждая её от зимнего сна. Ещё недостаточно тепло, чтобы отложить вязанный шарф в сторону, но о шапке уже можно позабыть. Но Джису не очень любит весну, заставляющую морщиться от бьющих в глаза лучей солнца, растапливающих белоснежное одеяло, превращая его в грязную воду, бегущую вдоль пешеходных дорожек в парке напротив дома. На лице вдруг появились веснушки.       Апрель расцветает ложью и цветами вишни, чьи лепестки разносит по ветру по всей округе, устилая ими землю вместо снега, и это притворство радует глаз прохожих, гуляющих по парку. Джису тоже нравится этот обман, кружащий голову приятным ароматом и нежным цветом молодых цветков. Но Со больше не поддастся апрельской лжи, прячась под тёмно-синим зонтиком от ярких лучей и от взглядов прохожих. Нежно-розовые бутоны беспощадно вдавливаются в бетон белыми кедами.       Май переполнен насмешками и очередными издёвками в сторону Со. Обезьянка-Джису превращается в конопатую обезьянку без имени. Девушке всё равно на мнение окружающих, но заливистый смех Марка самым острым ножом впивается в сердце, и дышать становится трудно. Слёзы сдерживаются из последних сил. Чёрная ручка бездумно черкает по белоснежному листу в клеточку, вырисовывая толстые глубокие линии, в некоторых местах прорезав бумагу насквозь.       В июне парень на курс старше пытается завязать с Джису разговор, намекая на долгосрочные отношения, но девушка игнорирует его, демонстративно хлопая дверью аудитории перед его носом. Парень весьма настойчив, отчего Со не выдерживает и срывается на крик, перепугав всех прохожих, оказавшихся на одной с ней автобусной остановке. Джису знает, что он хороший друг Марка, и, скорее всего, это очередной глупый спор с последующей депрессией. От духоты кружится голова и немного тошнит. Голос сорван, но на сердце стало немного легче.       Июль погрязает в складках лёгкого кремового платья, плутает в кофейных волосах с выцветшими прядями сливок и трескается на сухих губах. Джису сидит на балконе родительской квартиры и отправляет в полёт тёмно-бордовые лепестки роз, безжалостно отрывая по одному. Вскоре в руках остаются одни только шипы, и девушка с силой сжимает их в нежных руках, разрезая ладони глубокими болезненными ранами. Алые капельки рисуют замысловатые узоры на мраморе балконной плитки.       Джису ненавидит август за его обжигающую жару, поэтому старается не покидать приделы квартиры днём. Ночью мерцающие холодные звёзды поют девушке свои печальные мелодии, а одинокий полумесяц дарит такие редкие летние рифмы, превращающиеся в песню, посвящённую одинокому сердцу.       Сентябрь больно бьёт по щекам одиночеством и первыми холодными дождями. От косых взглядов никуда не деться, синяки на руках и коленях уже давно не проходят. Туановский голос слышать просто невыносимо, отчего Джису всё чаще пропускает лекции, ссылаясь на плохое самочувствие. Шрамы на ладонях до сих пор не проходят, заставляя влюбиться в прогулки под дождём без зонта.       Октябрь — идеальное время для стихов, которые Джису сочиняет сидя в уютном кафе напротив университета, погрузившись в музыку, льющуюся из наушников, и попивая ароматный капучино, не дающий Со окончательно замёрзнуть. Каждая строчка пропитана болью, страданиями и одиночеством, таким пугающим, но неминуемым. Гербарий между страниц классической литературы пополняется с каждым днём, разукрашивая белые с чёрным листы в красный, рыжий, жёлтый и бардовый.       В ноябре рифм становится меньше, опавшие листья деревьев всё реже пополняют богатую коллекцию, только капучино всё также, по расписанию, появляется на столике номер четыре возле окна вместе с десертом. В наушниках дождливые мелодии и песни под гитару, в руках квадратная косточка с буквой «О» и циферкой «1». Кость с силой вдавливается в шрамированную ладонь, слегка пачкаясь бардовым, и стремится отправиться в полёт в дальний угол кафе, как вдруг на столе появляется небольшой дубовый жёлудь, положенный между двумя костями на столе. — NoVEMBER.       Глаза удивлённо смотрят вперёд на юношу напротив с приветливой улыбкой, чёрными как смоль волосами и полными карманами орехов. Джису его знает — это Им Чжебом из её группы, весьма своеобразный юноша, предпочитающий одиночество, отчего кажется, будто он должен понимать чувства девушки. Но всё куда сложнее. Чжебом улыбается слишком ярко и обжигающе счастливо. — Давай начнём с ноября?       Джису не понимает слов юноши, продолжая удивлённо смотреть на его лицо, а Чжебом в ответ только шире улыбается своей снежной улыбкой, заставляя совсем растеряться, затем осторожно касается руки девушки, высвобождая зажатую в ладони игровую костяшку, забирая её себе и не спеша покидая уютное кафе. Со ещё несколько минут смотрит в окно на растворяющуюся в морозном тумане спину Има, пытаясь понять, что от неё хотел парень и зачем вообще подошёл к ней. На календаре двадцать третье ноября, в душе двадцать три с минусом.       Пора начинать сначала.

***

      Зима приходит по расписанию, с первых дней декабря вступая в свои законные права, укрывая землю первыми белоснежными снежинками, таящими на горячих ладонях и румяных щеках. Джису кутается в шарф и пытается спрятать глаза от взгляда Чжебома, совсем ненавязчивого, но отчего-то теперь смущающего. В суматохе студенческих будней теряются любимые варежки. Им молча сопровождает до автобусной остановки, дожидаясь, пока девушка не сядет на рейсовый, а затем помчится на свой, жутко опаздывая, ведь ему в другую сторону.       В январе душа переливается разноцветными огнями неоновых гирлянд, кожа пропитывается ароматом хвои и мандаринов, а в волосах запутывается корица. Джису любит часами сидеть возле окна, всё чаще замечая силуэт черноволосого юноши, мелькающего среди серой толпы, но сильно выделяющегося своей «яркостью». В руках сжимается чашка горячего шоколада, в глазах отражаются блики зажжённых на подоконнике свечей. Рождество подарит большие пушистые хлопья замёрзшей небесной воды, толстым одеялом укрывая спящую землю до первых лучей тёплого весеннего солнца, и новые варежки кремового цвета с маленькой записочкой:

«С Рождеством! Им Ч.Б.»

      Февраль отдаётся в ушах треском льда и металлическим звоном коньков, несущихся по гладкой поверхности вдаль, разрезая замёрзшее зеркало на части. Вокруг Джису множество влюблённых молодых людей дарят друг другу шоколад и признаются в любви, не замечая ничего вокруг, из-за чего сбивают девушку с ног. Лёд обжигает холодом, поданная рука пробирает жаром. Чжебом широко улыбается и сильнее сжимает ладонь Джису, спрятанную под им подаренными варежками, и тянет за собой, увлекая в катание на большой скорости по кругу. Боль от душевных ожогов постепенно проходит, новых шрамов не предвидится. Свечи на подоконнике всё ещё горят.       Март просыпается постепенно, лениво потягиваясь первыми тёплыми лучиками солнца, легонько касающимися земли, пробуждая её от зимнего сна. Ещё недостаточно тепло, чтобы отложить вязанный шарф в сторону, но о шапке уже можно позабыть. Но Джису не очень любит весну, заставляющую морщиться от бьющих в глаза лучей солнца, растапливающих белоснежное одеяло, превращая его в грязную воду, бегущую вдоль пешеходных дорожек в парке напротив дома. На лице снова появились веснушки. Чжебому они нравятся.       Апрель расцветает ложью и цветами вишни, чьи лепестки разносит по ветру по всей округе, устилая ими землю вместо снега, и это притворство радует глаз прохожих, гуляющих по парку. Джису тоже нравится этот обман, кружащий голову приятным ароматом и нежным цветом молодых цветков. Из рук Со вырывается зонтик и больше не возвращается хозяйке. Чжебом продолжает ослепительно улыбаться, срывая с деревьев вишнёвые цветы и вплетая их в кофе волос девушки. От Има пахнет грейпфрутом, сочно и ярко. Джису начинает это нравиться.       Май переполнен насмешками и очередными издёвками в сторону Со. Конопатая обезьянка без имени всё ещё болью сжимается изнутри от смеха Марка, только его всё чаще заглушает голос Чжебома, севшего с ней за одну парту и называющего её «Лисичкой-фенеком». Иму нравятся эти зверьки. Слёзы мгновенно высыхают. Чёрная ручка вырисовывает замысловатые узоры на белоснежном листе в клеточку, дополняясь синими чернилами соседа слева, заставляя оттаять замёрзшие губы, теперь растягивающиеся в слабой улыбке.       В июне очередной дружок Марка пытается завязать с Джису разговор, намекая на долгосрочные отношения, но девушка игнорирует его, пытаясь поскорее сбежать, но парень весьма настойчив. Он хватает девушку под локоть и силой тащит к своему автомобилю, только на середине пути врезается в черноволосого юношу, который тут же высвобождает Джису и со всех ног куда-то несётся, сжимая в тёплой ладони запястье Со. От беготни кружится голова и немного тошнит. На плече останется синяк, в душе поселится надежда. Чжебом провожает до дома, Джису приглашает на чай.       Июль расцветает красотой лёгкого шёлкового голубого брючного костюма, кофейными волосами со сливками на кончиках и нежностью розовых губ. Чжебом катает Джису на велосипеде по её любимому парку, в конце поездки устроив небольшой пикник на зелёной травке. Со от души смеётся, впервые за долгое время, Чжебом раскрывается с новой стороны. Он никогда не был одинок, просто все его друзья учатся в других университетах или вовсе только работают. Парням нравится Джису, девушкам тоже. В душе распускаются нежные розы, ладони покрывают чжебомовские поцелуи, не давая появиться шипам.       Джису ненавидит август за его обжигающую жару, но с радостью соглашается полететь с Чжебомом на море. Девушке страшно от того, что всё это может оказаться затянувшейся апрельской ложью, но тёплые руки Има на её талии отгоняют плохие мысли прочь. Со нравится смотреть на спящее лицо юноши, считая две родинки на веке очень милыми. Веснушки давно уже исчезли, но щёки всё ещё горят.       Сентябрь больно бьёт по щекам внезапным исчезновением и первыми холодными дождями. Чжебом уже две недели не появляется в университете и не отвечает на звонки. Туановский голос полностью игнорируется, только вот шрамы на ладонях вновь дают о себе знать, заставляя влюбиться в прогулки под дождём без зонта. Всё повторяется из года в год. Сердце разрывается на части, душу сковывает лёд.       Октябрь — идеальное время для стихов, которые Джису сочиняет сидя в уютном кафе напротив университета, погрузившись в музыку, льющуюся из наушников, и попивая ароматный капучино, не дающий Со окончательно замёрзнуть. Каждая строчка пропитана болью, страданиями и одиночеством, таким пугающим, но неминуемым. Гербарий между страниц классической литературы больше не пополняется. В кармане куртки покоится жёлудь.       В ноябре рифм становится меньше, опавшие листья деревьев превращаются в пыль между страниц, только капучино всё также, по расписанию, появляется на столике номер четыре возле окна вместе с десертом. В наушниках дождливые мелодии и песни под гитару, в руках прошлогодний жёлудь с треснувшей шляпкой. Джису тяжело вздыхает и покидает кафе, растворяясь в тумане поздней осени. — Пора начинать сначала... — Давай начнём с ноября?       Со резко оборачивается и видит огромный букет ярких осенних листьев в руках юноши, чьё лицо спрятано за разноцветностью. Девушка окончательно запуталась и совсем ничего не понимает. Букет немного опускается, и Джису ослепляет снег улыбки напротив. Глаза наполняются водой, отчего всё плывёт и теряет очертания. Теплота мужской руки обжигает нежную кожу на щеке, лёгкий, почти невесомый поцелуй вызывает головокружение. Чжебом извиняется за долгое отсутствие по семейным причинам, Джису всё ему прощает, крепко обнимая и вдыхая аромат его волос. Грейпфрут — любимый фрукт девушки. Теперь и навсегда.

***

      Джису начинает ведёт отсчёт с декабря ноября. Чжебом поселяется в сердце девушки на двенадцать месяцев, бегущих в бесконечном повторяющемся цикле. На окне теплятся свечи, в комнате пахнет мандаринами и грейпфрутом, юноша поёт песню, написанную девушкой, играя на гитаре, на письменном столе рядом с ежедневником Со лежат склеенный и выкрашенный в белый жёлудь и костяшки скрабла, выложенные в слово «NoVEMBER», где вместо стёртой буквы «О» чёрной ручкой нарисовано сердечко.