Подкаблучник

      - Тобиас, прошу тебя, поторопись! Мы очень ждем, мы соскучились, - смиренно, обреченно и с укором выдохнула в трубку Трис Итон-Прайор, прежде чем отключиться. На заднем фоне раздавалась обычная какофония: крики, визг, ругань детей между собой; звон разбитого стекла; кошачьи вопли.       Тобиас снова чувствовал свою вину перед семьей, перед любимой женой, снова осознавал ее правоту - это ужасно тяготило и раздражало. Ведь он вкалывает, как проклятый, как раб на галерах, чтобы обеспечить им достойную жизнь. Его так достал ненормированный режим работы, нервотрепка, постоянное давление и попытки манипулировать со стороны Макса, атмосфера гадюшника в офисе, собственные страхи и амбиции, невысказанные претензии Трис. Он устало положил голову на руль, шумно выдохнул; рука сама потянулась к "бардачку" и выудила оттуда пачку сигарет. Он знал, что не должен поддаваться слабости и курить, но все же чиркнул зажигалкой и блаженно затянулся. Затем зло смял почти целую сигарету пальцами и вышвырнул в открытое окно. Тобиас резко нажал на педаль газа и выехал с подземной парковки. По дороге ему пришло в голову заехать и прихватить большую вкусную пиццу.       Трис безумно устала, устала сегодня, устала давно. Погода за окном и вязкая осенняя темнота отнюдь не способствовала улучшению настроения, бодрости и позитиву. Она опаздывала с ужином и не успела привести себя в порядок. Стол сервирован, шампанское в ведерке, шоколадный торт так и манит попробовать кусочек, а вот соус для фетучини альфредо был не готов.       От усталости у девушки заболела голова, ее замутило... Она обессиленно плюхнулась на стул и машинально вытерла руки о фартук. Мышцы спины изнывали от долгого стояния у плиты. Вздремнуть бы чуть-чуть... Но в кухню с воплями пожарной сирены ворвалась полоумная кошка, за ней дети, при этом крича и перебивая друг друга.       - Мама, Миа опять ест пластилин с сахаром, она загадила чистую постель и твою белую блузку! - выпалил Роберт.       - Ябеда! Мама, он разбил папину вазу и звизданул меня по голове! - не осталась в долгу девочка.       - Господи, Миа, ты же девочка, не смей так выражаться, - увещевала Трис. - А ты, Роберт, должен защищать и подавать пример сестренке... Помогите маме, я не справлюсь в одиночку, - сказала она почти шепотом. "Помогите маме не стать невидимкой" - пронеслось в голове.       Она и понять ничего не успела, как дуршлаг с остывающей пастой оказался на полу. Трис на мгновение прикрыла глаза и в отчаянии поплелась за ведром и тряпкой. Кошка пулей метнулась ей под ноги, девушка упала и начала истерично хохотать.       Аромат пепперони распространялся повсюду и дразнил ноздри. Тобиас был жутко голоден и мечтал о куске пиццы и бокале холодного темного пива; об объятиях детишек и сладком поцелуе своей Трис. Но, учитывая наличие двух непосед и сорванцов, каждый приход домой мог стать сюрпризом. Представшая перед ним картина повергла Итона в шок: Трис сидела посреди холла с тряпкой в одной руке и бокалом красного вина в другой руке. Она то истерически хохотала, то плакала. Вокруг нее наматывали круги сын и дочка. Кошка самозабвенно играла в футбол чем-то, отдаленно напоминающим макаронные изделия. Посреди этого пейзажа стоял накрытый стол с шампанским и тортом.       - Милая, что произошло, ты в порядке? Тут словно бомбежка была, - решил разрядить обстановку Итон.       - Ну что ты, все как обычно: тебя нет рядом, я готовлю и убираю, стираю, слежу за детьми, пытаюсь работать хоть как-то, пытаюсь не превратиться в безликую мымру.       - Трис, не надо так...       - Не надо как? Ты помнишь, какой сегодня день? - она повернулась к нему с вопросительным выражением на лице. Увидев в руках мужа пиццу и пиво, она поняла - он забыл. - Конечно же, нет...       Трис подскочила, швырнула бокал в раковину, а тряпку почти ему в лицо. Она подлетела к столу, сделала жест в сторону праздничного натюрморта и прошипела:       - С гребаным днем Святого Валентина, любимый! Приятного аппетита!       Тобиас в изнеможении прикрыл глаза... Он круто облажался...       - Трис, я же не с мужиками в баре сижу или со шлюхами зависаю! Не игнорируй меня! - он уткнулся в закрытую дверь спальни. Она плакала, он не сомневался. Плакала, сидя на полу под закрытой дверью и утирая слезы ладонью. - Я впахиваю с утра до ночи, я устал.       - Ну конечно, а моя карьера дизайнера в помойном ведре! Я пожертвовала этим сознательно, потому что хотела быть с тобой, хотела семью и детей. Я верила, что вместе мы справимся, все преодолеем, что наступит время, когда мы оба реализуем свои мечты. А теперь ты погружен в работу, ты меня не замечаешь. Где былая нежность, страсть, забота? Я чувствую себя призраком, голограммой...       - Господи, Трис, ну почему не поговорить, не высказаться? - он уперся лбом в преграду.       - Нам же все время некогда! Ты не хочешь часто поручать детей нашим родителям, а я не хочу наблюдать в доме чужую тетку, - вздохнула бедняжка.       И только Тобиас хотел войти и обнять жену, как зазвонил чертов мобильник. И это, как всегда, был чертов Макс! Итон заскрипел зубами и ответил:       - Да, Макс, я помню о завтрашней презентации. Я прошу, давайте отложим это на завтра, у меня проблемы дома. Спасибо, - он так хотел забыть сейчас обо всем, кроме тех, кого любил больше жизни... Но Вселенная была глуха.       На этот раз звонил Эрик:       - Слушай, дружище, я тут подумал: давайте завтра после работы посидим в клубе втроем - ты, я и Пит - выпьем, отметим презентацию, посмотрим на красивых девочек, расслабимся?       - Эрик, я не собираюсь "расслабляться" ни с кем, я люблю свою жену! - вспылил Итон.       - Да никто не просит тебя разлюбить жену, хотя она у тебя совсем блеклая. Можешь просто скинуть напряжение разок с красивой телкой или просто посмотреть стриптиз, подкаблучник, - решил Эрик поддеть приятеля.       - Я выпью с вами, ребята, но не более, - устало закончил разговор тот.       Он не видел, что его любимая захлебывалась слезами от обиды. Она не хотела унижать ни себя, ни его ревностью и истериками. Ей в голову пришла совсем другая идея, которую, надеялась Трис, ей поможет воплотить Зик Педрад.       Они решили зависнуть, как всегда, в клубе братьев Педрадов. Тобиас хмурился: он вымотался и мечтал остаться наедине с женой. Он хотел порадовать ее и искупить вину... И не просто потому, что должен, а потому, что Трис была его Судьбой, его Любовью, его Смыслом жизни и источником Силы, матерью его детей.       Зик сказал, что для них у него особая программа. Он усадил их на вип-места, упомянув при этом, что сегодня троица будет единственными зрителями шоу в исполнении эксклюзивной артистки. Парни пили и перебрасывались шуточками время от времени, слушали музыку и поедали сочные вредные бургеры.       И вдруг сцена осветилась, заиграла старая заводная песня, их взору предстала фигура в длинном плаще. Девушка двигалась в такт музыке, сперва она стряхнула с головы капюшон. Лицо было скрыто под плотной черной маской, они могли видеть только ярко-алые манящие губы. Длинные светлые волосы были стянуты в высокий хвост. Она не вела себя пошло или вызывающе, но что-то в ней притягивало взгляд и, вопреки здравому смыслу, казалось Итону смутно знакомым. Незнакомка в это время скинула плащ и осталась в облегающем кожаном черном костюме с множеством прорезей на спине, бедрах, ягодицах и груди. Ее формы и движения в танце были безупречны - эротичная, но сдержанная пластика хищницы, кошки. Тобиас замер в изумлении, почувствовав знакомое возбуждение и желание, когда танцовщица подошла к ним изящной походкой, жестами велела пересесть на три стула, стоявшие в центре зала. Они сели, она же связала им руки за спинами и носком сапога раздвинула ноги.       Они обалдели от алкоголя, вожделения и неожиданности. Девушка поочередно подошла к каждому мужчине и разорвала рубашку на груди. Не успели горе-гуляки струхнуть, как она оцарапала грудь каждого длинными ногтями, услышав сдавленное шипение. Затем, подойдя к Питеру, она томно выдохнула ему в ухо и едва коснулась мочки языком. Как только тот воодушевился, она опрокинула его вместе со стулом. Чертовка склонилась над Эриком и почти коснулась его губ, не дав себя поцеловать. Он тоже очутился на полу, дрыгая в воздухе ногами, как таракан.       Когда же очередь дошла до Тобиаса, она села ему на колени, оседлав его. Итон замер, а девчонка дерзко потерлась промежностью о него и впилась в губы, больно укусив за нижнюю губу. Он замер от осознания и выдохнул:       - Трис...       - Ну что, подкаблучник, пошли, я отведу тебя домой к блеклой женушке... - чарующе улыбнулась она, освободила любимого из плена и повела за собой, намотав на руку его болтающийся галстук. Но перед уходом она обернулась и лукаво подмигнула двум охреневшим неудачникам.