Какого чёрта?!

Юрий застонал, но от боли или наслаждения — было не ясно. Кацуки начал толкаться в рваном темпе, совсем не замечая болезненных вскриков Плисецкого, наблюдая, как изгибается тело под ним. Он резко дёрнул его за светлые волосы на себя и впился грубым поцелуем в мягкие и податливые губы. Юрий до сих пор не мог понять, как это произошло. Воспоминания проносятся обрывками в его голове. Вот он роется в своей сумке, не замечая, как тишину в раздевалке прерывают чьи-то шаги. Быстрый разговор, из которого Юрий лишь уловил странный блеск в глазах настырного японца, — и его грубо вжимают в стенку. Из задумчивости его отвлёк шлепок по левой ягодице, из-за чего Плисецкий дернулся как от кнута, но противостоять такому напору мешало собственное возбуждение. Ему чертовски нравится чувствовать силу, исходящую от этого человека, которая пригибает его к полу, даже задетая гордость отходит на второй план, едва Кацуки вновь вгоняет в него свой член до упора. Юрий шипит и вздрагивает, но попыток отползти не принимает. Даже когда его силой прижимают грудью к плитке, выбивая воздух из легких, он не сопротивляется. Его не смущает ни поза с выставленным задом, ни грязные звуки, сопровождаемые шлепками двух тел; пожалуй, единственное, что его злит, — это невозможность принимать должное участие в происходящем. Эта пассивность с его стороны бесила больше всего. Блондин облизывает сухие губы и тут же прерывисто стонет, когда Кацуки вдруг резко выходит из него. Юрий недовольно приподнимает голову, но его попытку грубо пресекают, переворачивая тело на спину, которая мгновенно покрывается мурашками от холода, и лицо юного фигуриста искажается гримасой недовольства. — Ну? — поторопил Кацуки Юри, стараясь говорить ровно. Его член болезненно ныл, ожидая скорейшей разрядки. — Мне еще долго тебя ждать? — Всё ждал, когда ты спросишь, — с улыбкой ответил ему брюнет, склонившись над парнем. Он широко развёл его ноги, входя до упора в разработанную задницу. Плисецкий сцепил зубы, стараясь подавить невольный вскрик, который норовил сорваться с его губ. Представшая перед его глазами картина поражала своей пошлостью. Брюнет держал его за бёдра, продолжая входить в податливое тело грубыми толчками, лицо его было сосредоточенно-нахмуренным, а чуть приоткрытые губы так и манили к себе. Юрий не заметил, как стал поедать глазами тело взрослого мужчины. От осознания своей слепоты хотелось выколоть себе глаза. Он уже не видел перед собой того несмышлёного идиота, эмоции которого были краше любого калейдоскопа, а действия глупы и необоснованны как у пятилетнего ребенка. Перед ним, казалось, был совершенно другой человек, не говоря уже о том, что он с ним вытворял. Определённо, такой Кацуки Юри ему нравится гораздо больше. Приоткрыв свои ещё сонные глаза, Плисецкий озадаченно уставился в потолок. В голове не было ни одной здравой мысли, только какие-то обрывки воспоминаний, которые заставляли его лежать и глупо моргать. Рвано выдохнув, он таки принимает положение сидя, но странные ощущения заставляют его глаза опуститься вниз. — Какого черта? — сипло прошептал он, хмуро осматривая следы ночной страсти. Ему оставалось только бессильно сжимать-разжимать кулаки, чувствуя, как стыдливый румянец окрашивает всё его лицо. Ему приснился эротический сон. Ему приснился эротический сон с участием Кацуки Юри. И он кончил. — КАКОГО ЧЕРТА?!!