Запретная любовь

      Хайнеко и Тобиуме, мягко говоря, были озадачены. Они долго и упорно пытались обратить на себя внимание Хьеринмару, из-за чего постоянно ссорились и дрались между собой, но все было без толку. Для него существовал только один интересный, важный в этом мире и достойный человек — его обладатель. Глядя на то, как тот бережно берет на руки коротышку, занпактихи чувствовали досаду. Им бы и самим хотелось оказаться на его месте!       — Я конечно понимаю, что это хозяин и все такое, — надулась Хайнеко, — но чем я-то хуже?       — Может, своей ленивой толстой задницей? — тут же подколола Тобиуме товарку.       — Что ты сказала, плоскогрудая?!       — Что слышала, корова!       В следующее мгновение обе, не успев войти во вкус сквернословия, подскочили от неожиданности.       — Вот она, запретная любовь между занпакто и его господином, — тихонько и благоговейно выдохнул рядом с ними Сенбонзакура. Он покраснел там у себя под маской и начал ронять лепестки…       — Давно ты здесь?! — заорали девицы.       — Придурок, перестань сыпать лезвиями! — визжала Хайнеко.       — Да о чем ты вообще думаешь, самурай-извращенец?       — Небось, такой же озабоченный, как и его владелец Бьякуя Кучики.       Пока прекрасные представительницы семейства занпакто продолжали разоряться, азартно пытаясь проехаться не только друг по другу, но и по всем, кто имел счастье подвернуться им под руку, внизу, в обледеневшем провале разыгрывалась душещипательная сцена. Хьеринмару, занпакто Тоширо Хитсугайи, произносил над обмякшим телом своего властителя проникновенно-патетическую речь, в которой раскаивался в своем предательстве, клялся в верности и изливал свои чувства, ссылаясь на последствия амнезии. Изможденный после боя со своим мечом, капитан покоился в его хладных когтях и был в полной его власти, хотя Хьеринмару и не думал об этом. Он казался таким маленьким и беззащитным, что это трогало даже ледяное сердце Хьеринмару, тот ронял на хозяина слезы-льдинки и страдал со всею своей драконьей привязанностью. Это было так мучительно мило, что у зрителей быстро сдавали нервы. Что же касается Сенбонзакуры, то у него неожиданно появилось одно очень важное дело. Он исчез также неожиданно, как и появился.       — Интересно, — промурлыкала Хайнеко, — а что у этого типа под доспехами? Может, если их снять, то он очень даже ничего?       — Кто о чем… — презрительно фыркнула Тобиуме. — Тебе бы только на первого встречного бросаться, развратница.       — Что?! А ну, повтори!       — И повторю!       — Да ты!..       — Да ты сама!..       — Какая оса тебя укусила?!       — Это не я, — отрезала Сузумебачи, влетая между разгоряченными от злости лицами.       В этот момент Хьеринмару решился, наконец, выразить всю свою невыразимую любовь к своему маленькому трогательному владельцу и запечатлел на его губах ледяной поцелуй, полный нежности и печали. Он трепетно обнимал его когтистыми лапами, осторожно проводил острыми, как сосульки, пальцами по щеке и перебирал белые, покрытые инеем волосы. Из провала веяло просто замогильным холодом, но Хайнеко, Тобиуме и подлетевшую Сузумебачи бросило в жар.       — Что он творит? — сглотнула первая.       — Как-то непристойно даже… — протянула вторая, прикрывая рукавом ротик, как записная скромница.       — Кажется, у парня будут ангина и воспаление легких, — прожужжала третья.

***

      Хайнеко и Тобиуме шли молча, переваривая увиденное.       — Знаешь, — нарушила первая молчание Хайнеко, — а могло быть и хуже.       — Хуже? — пробубнила подружка.       — Да, — закивала та и глупенько захихикала. — Они, по крайней мере, неплохо смотрятся. Только представь, что на их месте могли бы быть, скажем, Забимару и этот красноволосый, с башкой как ананас.       — Что за больные фантазии! — возмутилась в ответ Тобиуме. — Да ты конченная извращенка!       — А вот и нет!       — А вот и да!       Так разговор быстро перетек в кучу бессмысленных оскорблений, и все, как всегда, кончилось старой доброй дракой с взаимным тасканием за волосы.

***

      P.S.       Поверженный Сенбонзакура стоял перед хозяином на коленях. Он смиренно протянул ему плеть и вымолвил:       — Прошу вас, господин, накажите меня за недостойное поведение.       — Ну раз ты так настаиваешь… — процедил Бьякуя, принимая из его рук бич. В его глазах не было и тени жалости…