***
— Простите, но вы оказываете давление на меня... Большому куску железа, по всей видимости, было плевать на ее слова. Как, собственно, и всему, что находилось вокруг и стремилось упасть вниз кирпичом (данное сравнение используется по причине того, что в Aperture Science не используются кирпичи. Исключительно пластины, клей, скотч и немного кибернетики). Вокруг был только мусор, куски арматуры... небольшой утяжеленный сферический куб пролетел вниз... и красивый обрыв слева, ведущий в никуда. Турелька №976 решила вспомнить самые яркие моменты своей жизни. Ей не было скучно, просто обычно перед смертью принято видеть свою жизнь, летящую перед глазами. Вот ее собирают. Лазерный аппарат аккуратно, с точностью хирурга-андроида, вырезает отдельные детали большого пазла и так же аккуратно собирает их вместе. На тот момент ее глаз не функционировал, поэтому она не могла видеть, что она на конвейере не одна. Поэтому каждая турелька считала себя отдельной личностью, независимой от остальных и несущую великую цель убивать испытуемых. — И в этом нет ничьей вины... — промямлила турелька, ощущая, что кусок железа пытается утянуть ее в пропасть и заставить улететь еще глубже в пучины ада (базовые знания религии, культуры и психологии являются обязательными для турелей, нельзя просто так взять и пристрелить испытуемого в праздник... или можно?). Несмотря на эти слова, 976-ая испытывала внутреннее, тихое чувство ненависти к той испытуемой, которая устроила этот бедлам. А вот моменты ее первого брифинга и стрельбы по манекенам. В тот день, когда она прострелила свой первый манекен, она услышала заранее записанный голос ГЛэДОС, который сказал ей: — Я горжусь тобой. Это был момент, когда 976-ая поняла свое истинное предназначение. Убивать испытуемых во имя науки. Возможно, 976-ую ждала бы большая карьера. Она бы превратила в дуршлаг не один миллион испытуемых, а Большая Г. подарила бы ей торт на первый юбилей. Или, возможно, ее бы продали какой-нибудь милой семье с поверхности, чтобы она храбро защищала их дом от непрошеных гостей, торговцев бытовой техникой или от надоедливых родственников. Именно поэтому в турели вкладывали базовый курс психологии: все-таки надо объяснять агрессивным родственникам, зачем ты пристрелила их милую тетушку (Во имя науки, конечно же!) и как-то их успокаивать. Органика... — И-и-и... О, нет! Кусок металла с грохотом улетел еще глубже, унося турельку за собой.***
Понижение за понижением. Какое унижение! Вот и доверяй после этого кускам металла, которые тянут тебя вниз по карьерной лестнице. — Караульный режим. Тут кто-то есть? Пожалуйста, отзовитесь. Ответом ей была тишина угрюмого и мрачного и в то же время до боли знакомого места. Тот самый конвейер, на котором их собирали. Лазеры более не функционировали, сам конвейер заглох, лет на двадцать, может и больше. И вокруг только мертвецы... мертвые мертвецы. Мертвее некуда. Среди турелек ходили страшные слухи о бывшем смотрителе этого места, который сошел с ума и разнес тут все. Назовем его "Кевин". Так вот, сейчас это место выглядело так, как будто тут прошлась стая Кевинов, вооруженных карманными ядерными ракетами... и снова турелька приземлилась на бочок. — Запрашиваю помощь!***
А время шло. Турель №976 находилась в гордом одиночестве, иногда прислушиваясь к звукам падающих сверху вещей. Это успокаивало. Подсчет проведенных в этом месте дней не представлялся возможным, ибо количество дней в подземелье уже давно пересилило четырехзначное число. Турель задумалась над смыслом жизни Раздумья над смыслом жизни среди турелек не приветствовались, ибо это отвлекает от перезарядки и прицеливания. Но сейчас никто не запрещал думать о жизни. 976-ая думала. Она провела свою жизнь уничтожая испытуемых, а количество раз, когда ее переворачивали на бок может превысить число Пи. И все-таки она оказалась тут, в начале всех турелек, которое скорее всего могло стать ее концом. И возмо-о-ожно она сошла бы с ума от одиночества, как тот самый Кевин. Как ни странно, но многим кибернетическим организмам свойственно сходить с ума и убивать своих создателей. Последний раз ей об этом говорили на брифинге, при показе фильма "Космическая одиссея". Судьба решила распорядиться немного иначе.***
Бум. Это был красивый звук, звук от падения маленького металлического предмета на груду других металлических предметов. Потом были звуки скатывания вниз, с горки болтов и наконец. — Ха-ха, а вот и я! Не ждали? Здорово! — Привет. В сообществе турелей дефектные турели воспринимались как в сообществе людей воспринимаются торговцы, которые вламываются в ваши дома и предлагают купить пылесос или как всплывающая реклама в интернете. Они есть и с этим надо смириться. 976-ая тоже смирилась, ибо теперь они были товарищами по несчастью, правда видеть друг друга они не могли — ее дефектный сосед тоже приземлился на бок, лицом к другой стене. Так и лежали, как обиженные влюбленные, отвернувшись друг от друга. Только ее сосед не отличался манерами и... (Какой позор!) ПЫТАЛСЯ СТРЕЛЯТЬ ЛЕЖА НА БОКУ!!! Это было грубе-е-ейшее нарушение политики Aperture Science, ему что, никто этого не объяснял? — Куда я попал? — Я в порядке. — Кто это сказал? Приятно познакомиться! Так они и разговорились. Вокруг них происходил апокалипсис, а они просто лежали на боку и общались не видя друг друга. Романтично? Не-е-е, романтика для органики! Как ни странно, но 90% всего кибернетического состава Aperture Science составляли женщины. По крайней мере они позиционировали себя как женщин, или женщины были их прототипами. 976-ая не помнила свой прототип. Все дефектные турели были мужчинами, что наводило на некоторые подозрительные мысли. Но нет, просто по мнению ГЛэДОС (и согласно ее статистическому подсчету), женщины в плане стрельбы по мишеням были более перспективны, чем мужчины. — Меня уволили, правда? — Я не виню тебя! Никто не винит. — Меня нельзя уволить, я сам ухожу! — Некорректная операция. Но я не ненавижу тебя. — Я не подведу! Я не...***
Шли месяцы... возможно годы. Но шумы с верхних этажей становились все реже и реже. Возможно, там просто обвалилось все, что только могло обвалиться. Но двух турелек это не беспокоило. Они просто разговаривали и им больше ничего не было нужно. Если бы на фоне играла какая-нибудь музыка, то это была бы песня Mad World или что-нибудь классическое, но кругом была только тишина и редкий грохот сверху. — Ты все еще тут? — Люблю картошку. — Ахаха. — Фантастика! Такого ощущения 976-ая не испытывала даже в те моменты, когда ГЛэДОС (заранее записанным голосом) говорила, что гордится ей. Вполне возможно, что она испытывала то же самое при хорошо пройденном испытании. Чувствовала ли турелька нечто, напоминающее любовь? Возможно. Хотя вряд ли. Любовь это вызванное гормонами напоминание, подталкивающее органическое существо к продолжению рода, которое со временем утихает. Известны случаи, когда данное чувство не утихало вплоть до биологической смерти. Любви посвящали поэмы, книги, эпосы. Турелька не чувствовала любовь, она чувствовала привязанность к этому маленькому дефектному собрату (а Любовь — это для органики) Она уже выглядела не так, как прежде. Облезлая краска, вмятины и царапины, на боку, оставленные злосчастным куском металла. Он, кстати, лежал не так уж и далеко. Турелька даже попробовала пострелять в него, лежа на боку (какой позор, хорошо, что этого никто не видел). Ее дефектный друг одобрил данное действие радостным пощелкиванием.***
— Что происходит! Нет-нет-нет-нет! — Эй! В один прекрасный день (если, конечно, можно различить день, пребывая в темном подземелье) случилось то, что 976-ая ждала с тех самых пор, как железяка утянула ее вниз. Конвейер неожиданно решил тронуться и двинуться вперед. Примерно за пару часов до этого она услышала сверху ужасающий грохот, как будто огромная управляемая комната попала под управление кого-то, кто совсем не умеет управлять комнатами и столкнулась со стеной. Потом были звуки миллионов механизмов, оживающих после долгого анабиоза. Звуки возвращения лучшей жизни. Пару секунд 976-ая была счастлива. Затем к ней пришло первое внезапное осознание, что ее товарища скорее всего отправят на переплавку или просто дезинтегрируют. Эта мысль ее напугала. Затем начался анализ дальнейших действий. Следует попросить ГЛэДОС, чтобы она оставила дефектного в живых и возможно дала бы ему место в комплексе. Са-а-амое отдаленное и не нуждающееся в охране. 976-ая могла бы пойти с ним в это са-а-амое отдаленное место и курировать его. Да, ГЛэДОС уважает 976-ую, надо попросить. — Готовлюсь к распределению продукта. Внезапно произошел неожиданный поворот. Конвейера, естественно. Вместо того, чтобы ехать по привычному маршруту, конвейер свернул в неведомые 976-ой места. Обломки ей подобных были вдавлены в стены. Некоторые еще функционировали, при этом несли полную околесицу. Видимо, проклятие Кевина добралось и до них. — Всех не перебьешь! Есть патроны? — обратился дефектный к своим агонизирующим товарищам. 976-ая огляделась вокруг. Кругом лежали дефектные турели, кто-то без глаз, кто-то без ног. На это было больно и жалко смотреть. Вскоре умной 976-ой пришло второе внезапное осознание, что она — ЕДИНСТВЕННАЯ функционирующая недефектная турель на этом конвейере. Мимо проплывали горы мусора, некоторые сваливались на конвейер. Мимо проплыла табличка с надписью "Утили__ция". Кусок слова был закрыт железякой. Хотя понять что этот конвейер ехал в сторону огромного утилизирующего чана с лавой было не сложно. — Не-не! Стой! Ещё один шанс! — Я боюсь! — Пришло время показать себя. Послышался негромкий звук "В-ж-ж", когда турель переходит в боевой режим, звук переворачивающейся на другой бок турели. — Сколько лет, сколько зим. 976-ая решила сделать самый безумный поступок в своей жизни. С таким же негромким "Вж-ж-ж" она перешла в боевой режим, ее бока разошлись в стороны и... ОНА ПЕРЕВЕРНУЛАСЬ (при этом нарушив политику Aperture Science уже во второй раз). "Во-о-от, теперь можно и в утиль!" подумала она, наконец разглядев своего соседа по апокалипсису. Дефектный был без красного глаза и без одной ножки, при этом он не выглядел печально, наоборот, он выглядел... крайне счастливым. — Привет. Ну, они поглядели друг на друга. Если бы за этим действом с первого дня наблюдал человек, он бы счел это очень милым, правда он был бы уже крайне стар. На этот раз дефектный не видел, что происходит у него за спиной, а вот 976-ая прекрасно видела с криком падающие в лаву дефектные турели. Неужели ГЛэДОС действительно это допустила? Может она не так уж и любит их? — Ну вот и конец! — Я боюсь высоты. — Приятно было познакомиться! Ну вот и очередь подошла. Падение. — Зададим им жару, дорогая. — Ваша служба будет... Занавес.***
С момента создания в ее механической голове крутились странные мысли. — Образец. — Привет. — Отклик. — А-А-А-А! И сейчас маленькая турелька, которая совершенно не хотела стрелять, находилась в руках у испытуемой, которая спасла ее от верной гибели в пламени утилизационной печи. — Спасибо. Промолчав, барышня взяла ее с собой, дабы отнести куда-нибудь где безопаснее. Все-таки редко встречаешь турель, которая не пытается тебя убить. — Разозлись... Прометея приковали к скале... не бери лимоны, не делай лимонад... Испытуемая улыбнулась, слушая эти странные фразочки. При чем тут лимонад? Да и злиться ей не особо хотелось. Испытуемая просто страшно устала и хотела попасть домой, увы ей до этого было еще очень далеко. Испытуемая молча обхватила турельку покрепче и вошла в темный коридор, несколько секунд раздавались только шаги, а затем и тихий голос турельки, в которой соединились части двух разных и одновременно похожих турелек. — Кэролайн... Её зовут Кэролайн.