***
Стоя за занавеской возле окна в комнате, взрослая 35-тилетняя Роуз смотрела на снег, падающий на улице, и думала... Думала, что эта была хорошая идея, отправить Джеки и Пита отдохнуть на это Рождество к теплому морю и жаркому солнцу. Им это было нужно. Мужчина постоянно трудился на работе, а его верная супруга ехать одна категорически отказывалась. Потому Роуз взяла дело в свои руки, заявив, что месяц отдыха Питу не повредит, а управлением института займется она сама. Он долго отнекивался, но девушке удалось убедить его в том, что уставший, болезненного вида и постоянно не высыпающийся человек во главе Торчвуда нисколько не поможет в исследовательской работе. Энтони, своего младшего брата, она тоже взяла на себя. Мальчишка сейчас играл в приставку с Микки. Роуз все так же стояла возле окна, когда ее взгляд упал на предмет, лежащий на столе. Пару лет назад его ей подарила мама. Он лежал, освещенный лампой , сейчас единственным источником света в комнате. Девушка смотрела на красивую, цвета молочного шоколада тетрадь. Страницы будто были сделаны из старой, грязно-охристой бумаги, а на полях красовались витиеватые узоры. Казалось, ее выкрали из средних веков. Из-за особенностей работы Роуз приходилось много писать, потому тетрадей всегда не хватало. Но какой бы тетрадочный кризис не наступал, эту она никогда не трогала, не писала в ней, не дергала страниц… Для девушки этот «предмет из прошлого» почему-то был неприкасаем. Было ощущение, что нельзя записывать туда глупые мысли. Будто это перестанет делать тетрадь особенной, испачкает ее, осквернит… Будто пока Роуз не готова писать в ней. «Что за глупости?!» - подумала девушка и быстро подошла к столу. Села в любимое компьютерное кресло, открыла тетрадь, решительно взяла ручку… И обнаружила, что ей совершенно нечего написать. Голова пуста на эмоции. Формулы, графики, законы, теории, методы, - да все, что угодно связанное с работой и исследованиями. Но абсолютно ничего о ней. Ноль. Словно та ледяная пустота, что жрала ее многие годы, так и не уменьшилась, а наоборот, стала куда больше. От этих мыслей девушка поежилась. Возникло такое ощущение холода, что закололо пальцы. Роуз отложила ручку и взяла кружку с кофе, обхватив ее ладонями и греясь. Неужели в ее жизни совсем ничего не происходит?.. Неправда. Каждый ее день наполнен событиями! Разными, потрясающими и… От осознания простой истины перед глазами помутилось. Да. Их так много. Ежедневных. Удивительных. Совершенно ничего не значащих. Ничего не меняющих. Столь важных для человеческой расы. Но не для нее. Роуз попыталась ухватиться за какие-нибудь воспоминания из прошлого, и ничего не получалось. Она их видела, да. Однако для девушки память представляла собой водопад: моменты прошедших лет текли сквозь ее пальцы, падая с огромной высоты и разбиваясь о ничто. Усмешка пробежала по ее лицу. Подходящее название ее существованию – ничто. Гордое пусто. А вся ее жизнь продолжала вытекать сквозь пальцы. «Заморозить бы этот долбаный водопад!» - с отчаянной злостью подумала девушка. – «Да хоть бы и вместе со мной, но ведь что-то же должно быть! Что-то должно остаться». - Э-эй, Роуз! – блондинка вздрогнула и обернулась на звук голоса. В дверях ее комнаты стоял Микки. – Сколько тебя можно звать, а? Опять работаешь что ли?! - Нет, Микки, я уже иду. Просто задумалась. – Роуз улыбнулась и хотела поставить чашку на стол. Однако та, уже пустая, стояла на месте. «Странно. Когда успела?» - подумала девушка. - Ну, давай уже быстрее! Скоро полночь! Будем загадывать желание! – радостный парень протянул руку, ожидая Роуз. - Нашему маленькому мальчику, смотрю, не терпится поклянчить у Санты подарок? - А почему бы хоть кому-то из нас не побыть ребенком? Ты только и делаешь, что сидишь за своими чертовыми книжками и ничего вокруг не видишь! - Неправда! – Возмутилась девушка. – Я их читаю, когда они мне необходимы. А остальное время… - А остальное время ты думаешь! Удивление, отразившееся на лице Роуз, сменилось с трудом сдерживаемой улыбкой. - Микки, вообще-то думать – это полезно. - Ну не 24 же часа в сутки! Увидев столь искреннее возмущение парня, девушка таки не смогла побороть себя и, согнувшись пополам, засмеялась в голос. - Эй! – В дверном проёме показалась голова Тони. – Чего это вы опять смеётесь без меня?! - П-п-просто Микки, ха-ха-ха, оказывается, не нравится думать, ха-ха-ха! - Пф. – Фыркнул мальчик. – Тоже мне новость. Он у нас головой по назначению пользуется только в крайних случаях, и то ради того, чтобы поесть. – Показав язык мужчине, ребенок удрал из комнаты со скоростью кометы. От реплики брата смех Роуз стал ещё громче, и она осела на пол, трясясь и периодически хватая ртом воздух. - Ах ты мелкий засранец! – Негодующий Микки стремглав рванул за Тони. Девушка всё так же продолжала смеяться, слушая звуки возни в другой комнате. Что ж. За словом этот мальчик в карман не полезет. Умный, хитрый, порой вредный… Кого-то этот ребёнок ей напоминает. Вот только кого? Тайлер прислонилась спиной к стене и начала пролистывать в голове всех своих знакомых. Она всё никак не могла вспомнить. Кто же?.. Просидев так несколько минут и копаясь в глубине собственной памяти, Роуз пыталась найти ответ, но нашла лишь головную боль. Поморщившись, девушка встала и подошла к окну. Может Микки прав? И она действительно стала чаще «уходить в себя»? Перед глазами снова мелькали события прошедших дней, и блондинка поймала себя на мысли, что и в самом деле она уже давно ни с кем не общалась дольше 30-ти минут, да и все разговоры сводились практически всегда только к исследованиям. Бом! - Роуз, ну, где ты?! Может быть, просто было не к месту? Бом! - Скорее! Или она всегда куда-то торопилась? Бом! - Ну, давай, Роуз! Ты же не успеешь загадать желание! А может она сама просто не хотела этого?.. Бом! Девушка повернулась на звук голоса Тони. «Желание. Же-ла-ни-е. То, что хочу». Бом! Взгляд шарил по комнате, будто ища ответ, и наткнулся на тетрадь. А вернее на одну строку, написанную аккуратным почерком. Бом! Строку, которой быть не должно. Её содержание было донельзя простым. «Что тебе нужно, Роуз Тайлер?» - Кто-то. – Прошептала девушка под удары часов. Тут же вздрогнув. Ибо ответ пришел сам. Ответ на не её вопрос. Или её?***
На кухне был полумрак. Слабый свет исходил от подсветки над раковиной, отражаясь от глянцевого покрытия разделочных столов и освещая лицо Роуз. На стеклянной поверхности перед ней лежала тетрадь, стояла чашка с крепким чаем и длинная тонкая ваза с алой розой. Свежей, но помятой. Такой же, как и сама Тайлер. Начиная с 35-ти лет, женщина внешне перестала меняться. Совершенно. Лицо не постарело, цвет волос прежний, да даже вес статичен. Меняется только выражение глаз. Она сидела и вертела в руках ручку, глядя на свое отражение в темном окне. Ей казалось, что она видит, как по ее венам неохотно и тягуче течет усталость. Она растекалась по сосудам, глубоко вмерзала в кожу, вымораживая то, что люди называли внутренним миром человека. И которого у Роуз уже нет. В каких-то местах этот мирок сгнил, в каких-то обратился в прах. Будто последствие от раны, которую не вылечить. Например, когда кусок вырвали. Не маленький, а такой здоровый, размером хотя бы с мяч. Женщина вздохнула. В голове всплыло воспоминание о её «паранойи». - О да. Самое время. Умирать, так с музыкой, да? – можно было говорить вслух. Дома никого, бояться нечего. Она вспомнила, как стала замечать странности Джеки. А потом и Микки. И Пита. Все как будто чего-то не договаривали. Чего-то важного. Тайлер замечала, как они замолкали порой, когда Роуз входила в комнату. Или случайно подслушивала их за разговорами о теплых воспоминаниях о ком-то. И почему-то каждый из них странно осекался на слове «врач». Вскоре она поняла, что им известна причина изменений, происходивших в ней всё это время. Но на её вопросы семья отмахивалась, ссылаясь на то, что ввиду выбранной профессии у женщины развилась паранойя. И все так же продолжали врать. До сих пор молчали так дружелюбно, добродушно и любяще, что аж скулы сводило. - Это же для моего блага, да? Все знают, что лучше для Роуз Тайлер. Кроме самой Роуз Тайлер. Она прикрыла глаза, и в кухне послышался вымученный хриплый смех. И правда, откуда ей знать, что ей нужно для «блага»? Взгляд упал на некогда оставленную единственную надпись в «средневековой» тетради, потом перебрался на розу. Женщина, наконец, поняла, что там напишет. «Роза. Красивый цветок, благородный. Иметь в своем саду такое растение, означает нести большую ответственность. Ведь роза, как и любой другой представитель Флоры, требует большого внимания и ухода. Ей нужен Садовник. Если Вы решитесь посадить такой цветок, то не смейте бросать заботу о нем. Не смотря на имеющиеся у розы шипы, она совершенно беззащитна без своего Садовника. Когда он забывает о ней, растение вянет и сохнет. И если она не умрет от недостатка влаги, то её убьет мороз. Но что еще хуже – это срезать розу. Лишить ее корней и всякой надежды на жизнь. Ведь сколько бы Вы не клали сахара в воду, сколько бы ни пытались продлить ей существование в этой сладкой иллюзии жизни, она все равно умрет. Только это будет происходить медленно и мучительно, с осознанием, что ей не вернуться, ей не за что зацепиться и нечем. Корней-то нет. Поэтому розе не нужны ни одиночество, ни сладкая вода. Ей нужен Садовник». Шел второй час ночи. Второй час её Дня Рождения. Роуз подняла глаза на цветок и увидела, что тот вместе с вазой снаружи покрылся ледяной коркой и начал чернеть. Почему-то Тайлер не удивилась, лишь слегка приподняла уголок губ в грустном подобии улыбки. Женщина положила ручку рядом с тетрадью, встала со стула и пошла к окну, всматриваясь в отражение. Та Роуз, что смотрела на нее со стекла, была другой. Её явно не терзало ни безумие одиночества, ни липкая, черная, вечно голодная пустота, ни ледяная усталость. Той было любопытно. Она задорно улыбалась, а её глаза светились золотом. Стоило Тайлер её увидеть, и она поняла, на чьи вопросы отвечала. Отражение протянуло руку и погладило Роуз по щеке. Прикосновение было ледяным, как сам Космос, но женщина не шелохнулась. Та, коснувшись пальцами виска Тайлер, нахмурилась, слегка поджала губы. И наклонилась к ней, будто пытаясь глубже заглянуть в глаза. - Твое сознание утопает, Роуз Тайлер. Что ты видишь, когда падаешь в темноту? Женщина смотрела в золотые глаза и не могла вспомнить ничего, что могло бы стать светом. Ответ, как всегда, пришел сам. - Ничего. Когда утром Микки придет поздравить подругу с Днем Рождения, он не обнаружит ничего, кроме покрытых прозрачным, тонким, прочным слоем льда стол с тетрадью, ручкой, чаем и черной розой.