Вестники Бури

      Беловолосый мужчина кричал, его тело сотрясали судороги, словно от прохождения тока.       — Нет!.. Прекрати!.. Драко!.. Сын!       Тот, кого звали, от удивления даже прервал пыточное заклинание.       — Люциус, твой интеллект поражает.       — Драко…       Договорить ему не дали движение палочки и снова пришедшая за этим боль. Увы, как не хотелось, но заклинание пришлось прервать через минуту, Малфой пока был слишком нужен.       — Я отдал самое дорогое, что у меня было. Где дневник, ничтожество?!       Вместе с выплеснутыми эмоциями вновь пришла боль. И на этот раз Круциатус был использован в практически полную силу.       Мальчик, ранняя копия лежащего на полу и дергающегося от боли мага, прошел по богато уставленному кабинету к рабочему столу, повторив, на этот раз полностью спокойным и даже ласковым тоном:       — Итак, как же ты распорядился моим дневником, мой верный соратник?       — Лорд… Вы?       Последнее было произнесено с столь жалостливыми интонациями, что вынесло окончательный приговор нерадивому рабу. Тёмный Лорд хоть и жесточайше карал за предательство, но о верности своих приспешников не питал особых иллюзий. К тому же, как говорится, вовремя предать, не предать, а предвидеть. Даже использование дневника можно было понять и не простить, но забыть до следующей провинности, ведь только благодаря этому он снова свободен. Но слабость Том Реддл презирал, такого в его внутреннем круге быть не должно. Жить Люциусу Малфою оставалось лишь пока не исчерпается его полезность.

***

      — Да убери ты эту гадость!       Летающие диски размером от галеона до ладони взрослого человека закружились вокруг крестника и спрятались под мантией.       — Ну и зря. Ты видел сколько их было? Больше двух десятков! И ты думаешь я ими всеми вручную управлял? Мне наконец удалось разработать и внедрить свой алгоритм действий, снитчи ведь создавались для других целей. Это просто столько у меня сейчас модулей, а так и сотня не проблема, ведь я только выделяю группы и указываю цели, хотя и возможность прямого контроля сохранилась. Кстати, угадай стоимость?       — Я знаю из чего ты их сделал? Если из обычной стали, то несколько сиклей.       Вылетев из рукава мантии, один из дисков завис перед Сириусом, но тот лишь подальше отодвинулся от бритвенно-острого края.       — Тёмный ты человек, Сириус. Обычная сталь такое сложное зачарование выдержит не более суток, если вообще выдержит. Это сплав титана с молибденом, хромом и ещё десятком элементов таблицы Менделеева, в данный момент даже не имеет никакого названия кроме цифро-буквенного обозначения, мне его в одном маггловском НИИ подобрали, секретном кстати. До изделий гоблинов или наших мастеров такого же уровня не дотягивает по своим параметрам не более чем на четверть, а цена не самой лучшей стали, у которой в плюсах разве что происхождение из магической кузницы.       — Сомневаюсь, что ты им платил.       — Ну Конфундус тоже был, но больше взятка сработала. Вдруг ещё что-то понадобится, да и тупеют люди под подчиняющими заклинаниями, а так мне ещё и сами же подобрали образец наиболее совпадающий по параметрам с гоблинской сталью.       — Ты ведь знаешь, что может быть за использование таких артефактов?       Гарри замолчал и наклонился над костром, переворачивая палочки с жарящимся мясом. По его мнению этот вопрос был давно решен.       Крестник редко разговаривал, но тут была виновата даже не его молчаливость, а разные увлечения и жизненные позиции. Он просто не любил спорить, как сам же когда-то сказал: «В людском споре факты занимают последнее место. Вместо того чтобы апеллировать в большинстве случаев к отсутствующему разуму, спорщик старается надавить или просто даже банально переорать оппонента. Не желаю тратить на это силы.» В то же время Гарри и сам никогда не пытался ограничить или осудить крестного. Максимум, когда не соглашался с решением, то просто перечислял все отрицательные стороны, иногда обсуждал тот или иной спорный момент, но стоило в запале повысить голос или ещё как-то проявить эмоциональность, тут же соглашался … до тех пор пока не касалось его самого. О себе крестник, кроме жизни до их встречи, рассказывать не то что не любил, нет, он мало что скрывал, по крайней мере Сириус был уверен в этом до последних событий, просто имел привычку не говорить пока не спросят и полностью игнорировать чужие мнения. Чтобы его переубедить надо было предоставить действительно четкую аргументацию с ссылками на компетентные источники. Фразы, это плохо или не надо так делать, оставались без внимания.       Сириус очень хотел принять участие в жизни сына своего друга, но на его взгляд получалось не очень. Пусть их интересы не совпадали, он готов был поступиться ими ради Гарри, но тот шёл к краю пропасти не слушая никого. Крестник хотел большего чем жить жизнью магла, при этом категорически отказался поступать в Хогвартс. До него так и не удалось донести, что школа больше площадка переговоров для молодого поколения, чем учебное заведение, и без личных знакомств даже трижды гений с фамилией уважаемого рода так и останется чужаком для британского магического общества, с которым мало кто захочет вести дела. Более того, Гарри выбрал путь боевого мага, а для чародеев этой профессии связи нужны едва ли не больше чем знание смертоносной магии. Намного хуже, использование запрещённых приёмов. Сириус думал, что подобрав для крестника хорошего учителя, лучшего из возможных, Гарри сосредоточится на классической магии, но видимо из-за неуживчивого характера Грюм не захотел его обучать и он пошёл своим путём.       Артефакторика не такая мирная наука как может показаться на первый взгляд. Вот только если при разбирательстве в суде всплывет факт, что одна из сторон конфликта использовала боевые артефакты атакующего типа против других магов, то уже будут не важны причины. Применивших артефакты, просто приговорят к поцелую дементора, пусть они только защищались, Сириус даже лично раскопал в библиотеке десяток прецедентов. Несносный же мальчишка лишь хмыкнул и сказал, что будет тщательно уничтожать свидетелей. Этот может, Блэк не сомневался, что рука в этом случае у него не дрогнет, но такое не скрыть навсегда да и ради чего?       Что все далеко не в порядке с крестником, Сириус понял ещё при первой встрече. Независимый, неуживчивый и при этом имея незаурядный ум, он совершенно диссонировал со своим видом худого семилетнего ребёнка с непослушными волосами. Он так напоминал Сохатого! Вначале, затем от Джеймса не осталось ничего кроме непокорных волос. Сначала исчезли очки, сменившиеся новомодными зачарованными линзами. Активный образ жизни хоть и не избавил фигуру от сухощавости, но добавил мышц и заставил ускоренно расти. Даже слишком ускоренно, Сириус подозревал применение зелий и специализированных заклинаний. Вечный загар из-за частого нахождения на свежем воздухе, окончательно уничтожил всякое сходство со старшим Поттером.       Вместе с заострившимися чертами лица и острым взглядом, крестник походил на приготовившегося к прыжку хищника. Это отражало его внутреннюю суть. Он всегда был готов. Нападать или убегать, неважно. Не ждал повода или первого удара как многие, предпочитая бить первым и сразу на поражение. В нем слишком много было от хищника, и самое ужасное, он убивал без малейших колебаний.       Гарри бывало внезапно срывался на природу. В горы, лес, иногда даже пещеры. Потом, возвратившись, он с небывалым для него жаром описывал свои приключения. Сириуса это не то чтобы сильно интересовало, он просто наслаждался разговором с обычно немногословным крестником. В тот раз его сразу насторожила попытка контакта с местным Духом Леса. Блэк даже открыл рот чтобы отругать беспечного мальчишку, но даже не набрав полную грудь воздуха, сразу закрыл. Что он скажет? Духи опасны? Гарри знает это и без него. Так не надо делать? Другого способа как достичь цели Сириус не знал, без же предлагаемой альтернативы его просто не станут слушать. А если он ещё начнёт горячиться, то в следующий раз из крестника даже слова не выдавишь.       Задумавшись, Блэк пропустил часть рассказа, встрепенувшись только в конце, когда крестник начал описывать добычу. Вместо одного куста меллории сребролистной, дух показал аж три. Гарри конечно понимал, что сильно переплатил, но даже не думал, что дух будет такой правильный. Он потом провёл ещё один ритуал чтобы запомнить именно его параметры и в случае чего знать к кому обращаться. А то до этого пытался как-то заняться шаманизмом, но потусторонние твари плату брали, но выполнять договор не спешили. Тут Блэк и понял, что его смущало в рассказе. Символическим подношением вроде брошенной монеты или еды в данном случае не отделаешься. Что же было отдано чтобы дух оказался так щедр?       Души. На самодельном, это было выделено с гордостью, алтаре убили больше двух десятков детей магглов. Самое страшное, сказано все было самым обыденным тоном. От Блэка ничего не скрывали, просто посчитали, что это само-собой разумеющееся. Что ещё можно было предложить сильному духу, это же не мелочь, готовая работать за подпитку энергией от мага. Тем более зачем тратить собственные силы если хватает тех, кто продаёт живой товар буквально за копейки, а за опт ещё и скидку делает? Тогда глядя в спокойные словно у мертвеца глаза, Сириус снова почувствовал холод смерти, как от дементоров. За восемьдесят три галеона, именно в столько были оценены растения, было заплачено кровью. Золото Гарри оценил намного дороже человеческих жизней. Потом этот в буквальном смысле налёт на его библиотеку. Сириус просмотрел книги, так заинтересовавшие крестника. Крестражи. Это… многое объясняло. В том числе и знания где были спрятаны предметы, которые Лорд Волдеморт превратил в якоря для своей души.       Начало разговора после долгого молчания было резким, как выпад клинком.       — Ты думаешь Дамблдор не спросит откуда ты знаешь обо всем этом?       Сириус обвёл поляну с покосившимся и вросшим наполовину в землю домом.       — Он выдавит из тебя все что знаешь, а потом займётся тобой.       Крестник ответил только доев мясо и вытерев руки. Усмехнувшись, он повернулся к Блэку.       — Не совсем понимаю о чем ты. Хочешь что-то сказать, скажи прямо. Возможно мы потом вместе посмеёмся, я тоже немного параноик и мне бывает такое в голову приходит…       — Ты слишком весёлый, необычно для тебя.       — Я никогда не верил в беспроигрышную лотерею, а тут как в сказку попал. Хотя действительно попал так попал, что тут говорить.       — О чём ты? Теперь загадками говоришь ты.       Гарри кивнул на последнее обиталище Гонтов.       — Сколько часов уже нет нашего дражайшего директора? Или думаешь наш Полет Смерти не защитил настолько важную для него бижутерию? Выйдет отсюда с крестражем, хорошо. Нет, ещё лучше.       — Как бы я не любил Альбуса, но это единственная преграда отделяющая Волдеморта от захвата Британии.       — Ну и пусть захватывает, возможно это будет даже к лучшему. У меня есть что предложить, а если ещё заявиться с головой Дамблдора, очень неплохо должно получиться.       — У него много крестражей, возможно он пожертвует одним чтобы обезопасить себя от исполнения пророчества.       Гарри улыбался. Он даже взмахнул деревянным шампуром, словно это была шпага.       — А ты все ходишь вокруг да около. Скажи вслух, признайся хоть самому себе, что твой любимый Гарри, который тебе как сын нихрена не светлый маг. Определись кто твой крестник, нарисованная в воображении картина или сидящий перед тобой сумасшедший с частью души давно поехавшего с катушек Великого темного мага. Мне, знаешь ли, только поначалу было смешно наблюдать как ты видишь только то, что хочешь видеть. Будь добр, определись, ты мне тоже уже давно совсем не чужой.       — Это все же правда.       Последнюю фразу Сириус произнёс еле слышно, опустив голову и с силой вцепившись в волосы.       — А ты сомневался? Я ведь это директору прямо сказал, об дневнике знали только двое, Лорд и Малфой, куда уж тут ещё более понятней?       Заметив состояние Блэка, Гарри слегка толкнул его в плечо до сих находящейся в руках чуть обгорелой палочкой.       — Ты это, не ной только как баба, хорошо? Если я тебе неприятен, скажи, не обижусь. Понимаю же почему ты с семьёй поссорился. Современное общество, даже магическое, оно построено на христианских базисах, а те кто способен применять тёмную магию, я имею в виду не запрещённую Министерством или Аваду в пылу боя, а действительно Тёмную, основанную на таких эмоциях как ненависть, гнев, страх или боль, они, то есть мы, по меркам общества, те ещё маньяки. Другие не смогут, нормы или рамки поведения просто не дадут.       Стало тихо, только потрескивал костёр да трещали насекомые в траве.       Когда появился Дамблдор была уже глубокая ночь. К едва разгоняющему тьму костерку присоединился Люмос Максима Поттера, осветивший окружающее пространство словно галогенной фарой.       — А вы не спешили, директор. Перстень у вас или вы все же решили отступить? Дамблдор выглядел очень сильно уставшим. Бледный, с бисеринами пота на лице и словно побывавшей под дождем мантией, теперь он действительно напоминал старика с возрастом за сто лет.       Вытянув руку, директор молча разжал кулак, показывая лежащее на ладони массивное кольцо, украшенное черным камнем.       — Да вы храбрец, я бы не осмелился держать в руках такой артефакт, надеюсь, что вы его не подменили. Чтож давайте его уничтожим и закончим это дело, а то тоже спать хочется.       — Подожди, Гарри. Этот артефакт, один из трёх Даров Смерти. Перед уничтожением нужно исследовать его.       — Мы так не договаривались, профессор Дамблдор.       — С этим артефактом можно оживить кого угодно. Разве у тебя нет тех, кого ты хочешь вернуть к жизни?       — Сколько вам нужно времени?       — Месяц. Думаю в этот срок я уложусь.       — Я надеюсь, что через месяц уговор будет выполнен.       Не прощаясь Поттер аппарировал, оставив Дамблдора и Блэка на поляне одних.