Не жди меня, хоть я и обещал вернуться

OneRepublic - Counting Stars (вкл.) Я, если честно, ждал боли, но чтобы насколько... Мне казалось, будто у меня в груди бумажный хрупкий цветок, который дышит и живёт лишь благодаря тебе, да и ладно, но его-то и нету вовсе больше. А ты издевался, шипя мне в лицо обидные и горькие слова, выворачивало на изнанку... -Сжималось сердечко, когда я её целовал, не тебя, да? -я плакал, роняя слезы на его белоснежную футболку, а он зло шипел мне глупые оскорбления, на которые я толком не реагировал, мне было хреново, сердце колотилось как ненормальное, а боль и обида заполняли до краёв, откровенно хотелось сдохнуть, да что там сдохнуть... -Сука, Билл, всё сложно, найди себе кого-то, забудь меня! -я слышал отчаянье в его голосе, и было противно от наигранности, я слышал, как его родители кричали, что он мерзкий, раз связался со мной, и я слышал о из переезде. Боже, да ради того, чтобы их сын был несчастлив, они готовы переехать в другую страну! Чёрт, неужели всё закончиться так?!... -Том, ты бесчувственный долбоёб! -зашипел я, с силой обхватывая его руками, не давая даже дёрнуться в сторону, а он, будто бы смирившись, обвил мою талию и спину руками, зарываясь носом в волосы, и тоже рвано всхлипывая, глуша всё за шумом живого ночного города. Мы стояли возле оживленной трассы, это была наша предпоследняя ночь, и вместо того, чтобы провести оставшееся время вместе, он отталкивает! -Глупый! -стукнул я его кулаком в плечо, и отстранив практически насильно, взял в ладони мокрое от слез лицо, сейчас он казался таким беззащитным, с красными глазами и носом, дрожащим голосом, и мокрыми слипшимися ресницами... -Прости меня, я полнейший идиот! -да я и не сержусь, дурак! Прикасаюсь своим лбом к его, а стоит повернуть голову в право, как перед нами будет стелиться весь город, играя разноцветными огнями, его пальцы сжимают мои узкие ладони, а он вновь закрывает глаза, капая слезами на мои руки, обжигая, делясь болью, передавая её мне, тем самым облегчая свою участь, разделяя, как всегда, как всё. Курим, выпуская дым на волю из прокуренных лёгких, ты начал курить, познакомившись со мной. Тебе восемнадцать, мне почти двадцать четыре, а я ниже и намного худее. -Моя малявка! -ласково шепчешь, покрывая поцелуями всё моё лицо, а я молча роняю такие же как у тебя, идентичные слёзы, как же, чёрт возьми, больно и горько, от осознания того, что уже после завтра никогда не будет Нас... -Тшш, ну чего ты, дурашка! -вроде и улыбаешься, а внутри такая вселенная боль, что хочется царапать шею, рыдать и корчиться в гневе ярости и обиде, за то, что отбирают смысл жизни, свет и радость, оставляя лишь печаль и разочарование, я разучился понимать, что такое потеря, меня предавали друзья, у меня умерли родители, у меня не осталось близких, кроме тебя, Том, да и тебя тоже забирают, толком не дав насладиться этой жуткой любовью. Вот она, та, которая сейчас приносит боль, такую, будто кипяток во внутрь выливают, понимаешь? Прямо с накипью и прочим мусором, в виде завистников и, сука, сраных гомофобов. Прости, Том, но я ненавижу твоих родителей. Честно, всем своим сердцем ненавижу. -Том, ты хотя бы понимаешь, что послезавтра ты уедешь? -шепчу, целуя родные руки, а они ранят, будто ножом внутри, так, знаешь, жутко, вонзив, и прокрутив раз эдак десять. Я знаю, что буду страдать, но умереть не хочу, хочу страдать, понимая, что я просто не смог его оставить возле себя, что не смог уберечь и привязать насколько, насколько это возможно. Я очень жалею, что у нас такое мизерное количество времени, и уезжая, ты рыдаешь, прилипая к окну машины, а я бегу за тобой, задыхаясь и плача так, как никогда раньше. Это был наш сладкий ноябрь.