***
до кенсу – мальчик-призрак. мальчик-призрак, застрявший в одном времени с чонином. ким чонин – грешник, (п о ч т и?) убийца и, наверное, тоже призрак? чонин отнюдь не мальчик, в нем есть лишь пепел давно догоревшего детства и вязкая багряная кровь. чонин отнюдь не убийца, просто так вышло, ему просто пришлось, его руки просто окаймлены до локтей (н е с п р а в е д л и в о?) приписанным ему жестоким убийством. кенсу, кажется, с виду все еще ребенок. чонину именно так и чудится, когда он впервые видит его бледные-бледные глаза в одном из зеркал своего особняка. до кенсу на глаза и на улыбку чувствуется как весенний морской ветер, на душу – как нескончаемая буря постоянных потерь и утрат. ким чонину просто кажется, что он просто встретил старого-старого друга. (п р о с т о к а ж е т с я). для чонина взгляд кенсу – зияющая пустота. редко касаясь зеркала на месте очертания губ кенсу тонкими бледными пальцами, он никогда не чувствует теплого дыхания; чонин ощущает лишь пустоту, нередко скованную отголосками страха, и холодный материал зеркала под подушечками пальцев. до кенсу боится и плохо скрывает это; с замиранием рваной на куски души знает почти наперед, что всё опять будет (с л и ш к о м) поздно. поздно возвращаться назад, поздно принимать решения, поздно становиться для кого-то чужим.***
у до кенсу была фарфоровая кожа, были серые глаза и была привычка ложиться спать под утро то из-за таинственного небосвода, – сначала усыпанного звездами, после – яркими красками восходящего солнца – то из-за страниц, полных, скорее, бессмыслицей, нежели чем-то красивым и достаточно теплым для холодных пальцев кенсу, бесконечно перелистывающего обрывки страниц, найденных на чердаке книг, в надежде отыскать источник внутреннего уюта. ким чонин – это большие свитера, сотканные из тепла, и приятный запах маслянистой краски. он самоучка без таланта, раскрашивающий в разные оттенки межреберные океаны до кенсу. чонин каждую свободную ночь старательно выводит кисточками очертания будущих пейзажей сначала на слегка выпирающих ребрах до кенсу, после – на обветренных губах и тонкой шее. ким чонин – (не) художник, пишущий свои работы на телах, и до кенсу – это его единственная незаконченная галерея. ким чонин вовсе не художник. просто так вышло.***
кенсу теперь не чужой; кенсу теперь осознанно позволяет целовать себя каждое ранее утро, когда кисти и краски давно отложены в сторону и новые картины почти впитались в кожу. краски кончаются, и места на фарфоровой коже почти не осталось. чонин, кажется, знает, что скоро будет (к о н е ц?), а кенсу до сих пор уверен в том, что ничего не сможет исправить. до кенсу слишком (не)уверен, что цепочка событий не должна размыкаться. до кенсу слишком (не)уверен в правильности своих поступков. до кенсу слишком (н е у в е р е н?) в себе, стоя на привокзальной площади города. до кенсу вовсе не хотел уезжать. просто так вышло.***
имя и образ до кенсу выцвели из времени чонина с первыми ноябрьскими заморозками. тело не хотело забывать мягкие касания его пальцев и губ, глаза – пейзажи, вытканные из красок в его душе. ким чонин вовсе не хотел (з а б ы в а т ь?). просто… просто так вышло.***
чонин все еще существует под ребрами кенсу, в самой грудной клетке. чонин все еще касается фарфоровой кожи: его пейзажи в межреберных океанах вечны. когда до кенсу делает последний болезненный вздох, ким чонин умирает вместе с ним