Под покровом тайны

Чан Ди, конечно, слышала многое о данной элитной школе, и это многое было не слишком радостным, вот только реальность превзошла все ожидания. Увидев на крыше парня с затравленным полубезумным взглядом, девушка мгновенно забыла все свои принципы невмешательства в жизнь совершенно посторонних ей людей. Она что-то говорила о стоимости чистки одежды и скидках, внимательно выбирая время, когда можно будет оттащить его от края крыши, а уже потом разбираться с дальнейшим. Любоваться изломанной куклой на асфальте школьного двора и слышать при этом вопли богатеньких лицемеров не хотелось вовсе. Достучаться до парня не получалось. Он словно не видел ничего вокруг, пребывая в плену собственных мыслей, и Чан Ди решила действовать. Если успеет. Думать о том, что произойдет, если она не успеет, девушке не хотелось. Поэтому она оттолкнула в сторону чистую одежду и рванулась вперед, хватая неудавшегося самоубийцу за руку. Изумление в его глазах и тяжесть уже начавшего падать в пустоту тела заставляли напрягать все силы. Она справилась. Вот только возиться с подступающей истерикой и выслушивать длинные объяснения у нее не было времени, поэтому девушка незаметно нажала на нужную точку на запястье, лишая спасенного сознания, и нажала на телефоне вызов скорой. Да, богатые не любят выносить на публику свои проблемы и, скорее всего, не поблагодарят ее за это, но пусть разбираются со своими делами сами. В конце концов, для этого у них есть семья и деньги, а ей пора катить на своем подержанном велосипеде дальше. *** Происшествие попало во все газеты. Такое пристальное внимание неудавшемуся самоубийству обеспечило то, что учился он в одной из самых престижных школ Кореи, а хоть немного подпортить репутацию семьи Гу не отказался бы ни один уважающий себя журналист. Обсмаковав все детали и высказав всевозможные предположения, акулы пера бросились на поиски таинственной спасительницы. Глава корпорации «Шинхва» была обеспокоена. Если в ближайшее время не погасить разгорающийся скандал, могут быть серьезные и неприятные последствия. Что поделать, безукоризненная репутация компании в мире бизнеса значит очень многое. С семьей парнишки удалось договориться, и теперь госпожа Гу просматривала лежащую перед ней папку, в которой была собрана информация о Гым Чан Ди. В другой ситуации снисходить до такого незначительного человека было бы верхом глупости, но сейчас нужно было быстро заткнуть этой девчонке рот, пока она не начала комментировать события. Конечно, эта Гым Чан Ди никто и звать ее никак, но нищие люди всегда жадны до денег и ради них готовы на все. Вот и стоит перекупить вероятную угрозу раньше, чем до нее доберутся газетчики. Предлагать деньги напрямую – не вариант, но стипендия на обучение в школе «Шинхва» для нищей сироты – призрачный шанс вырваться из своей убогой жизни. Это удачное решение проблемы, тем более что другие ученики быстро поставят выскочку на место, а открывать рот она уже не посмеет. Юристы об этом позаботятся. Осталось связаться с опекунами девчонки и расписать им радужные перспективы. *** Га Ыль протирала столики перед открытием кашеварни. Она всегда приходила на подработку раньше своей подруги, но никогда не сердилась на Чан Ди. Ведь та, помимо кашеварни, работала еще и в соседской химчистке, да и других мелких подработок у нее было множество. Иногда Га Ыль казалось, что ее подруга никогда не спит и все ее время занимает либо учеба, либо работа. Постоянно воткнутые наушники от плеера и способность проехать на своем стареньком велосипеде даже в самой плотной пробке были отличительной чертой Чан Ди. Для тех, кто не знал ее ближе, а подпускать к себе людей она не спешила. Поэтому о том, что вместо популярной музыки в плеере проигрываются аудиокниги или уроки иностранных языков, посторонние не догадывались. Га Ыль не раз благодарила судьбу, что после смерти родителей повстречала такого замечательного человека. Иначе она бы уже давно пропала. Чан Ди как-то довольно быстро умудрилась принять на себя роль заботливой старшей сестры и, хотя была старше всего на месяц, довольно успешно наладила их быт. Да, приходилось много работать и учиться, но результаты оправдывали себя. В средней школе подруги были лучшими по успеваемости, что позволило им по стипендии поступить в довольно престижную старшую школу. Поэтому стипендия в университет уже не казалась такой заоблачной мечтой. Да и снимать на двоих квартиру на чердаке оказалось не так накладно. После того, как у Га Ыль обнаружили проблемы с сердцем, Чан Ди долгое время вообще запрещала ей работать, клятвенно уверяя, что и сама со всем справится. И только получив заверения врачей, что болезнь не слишком серьезна и постельный режим больной не требуется, позволила работать в кашеварне и заниматься домом. Что, впрочем, не мешало ей проверять, соблюдает ли подруга правила. Так что недолгие опоздания своей онни, совсем не раздражали Га Ыль. Ей совершенно не трудно было лишний раз протереть столы или принять в одиночку первого посетителя. Она ведь и так обязана Чан Ди, пусть та никогда в жизни не скажет подобного. Просто она – семья. Дверь отворилась, и в кашеварню влетела взъерошенная девушка. Она нервно поглядывала на часы, на ходу скидывая рюкзак и окидывая глазами заведение, в поисках ранних посетителей за столиками. – Опять я опоздала! – Ну что ты, онни, ведь еще никого нет. – Но ведь это не повод опаздывать! По нервным движениям подруги Га Ыль поняла, что случилось что-то посерьезнее очередной пробки. Просто пока Чан Ди не успокоится, ее лучше ни о чем не расспрашивать, расскажет сама, когда посчитает нужным. А вопросы всегда только заставляли девушку замыкаться в себе. Впрочем, быстрого разговора не получилось. Вечерний наплыв посетителей не оставлял подругам времени: нужно было улыбаться, принимать заказы, отрепетировано рассказывать о преимуществах новых видов блюд. Хозяин кашеварни проводил все свое время на кухне, оставляя зал и посетителей на откуп Га Ыль и Чан Ди. И если еще в самом начале их работы он пытался во что-то вмешиваться, то изрядно увеличившееся с их приходом количество посетителей заставило его отказаться от этого. Что ни говори, повар он был от Бога, а вот общаться с людьми умел слабо. Постепенно посетителей становилось все меньше. Чан Ди отправилась развозить заказы в близлежащие офисы, а Га Ыль осталась в зале. Она ждала особого посетителя – вечно недовольный аджосси появлялся незадолго до закрытия и изводил своими требованиями хозяина кашеварни. Но Га Ыль он нравился, чем-то напоминал дедушку, которого она совершенно не помнила, но так хотела знать. Поэтому при виде господина Юна на лице у нее появлялась радостная улыбка, и девушка спешила к столику в дальнем углу. Уже давно прошло то время, когда Га Ыль панически его боялась, как только удалось побороть страх, оказалось, что аджосси просто безмерно одинок и в кашеварню приходит не столько для того, чтобы поесть, сколько для общения. Как оказалось, господин Юн весьма неплохой собеседник. Его забавные, иногда довольно едкие комментарии к новостям приводили девушку в восторг, и через какое-то время она уже могла назвать странного посетителя своим другом. Сегодня аджосси почему-то заинтересовали не мировые события, а довольно банальное происшествие – попытка самоубийства в школе «Шинхва». Га Ыль кое-что слышала об этой избранной школе для богатых, но принимать близко к сердцу их проблемы ей и в голову не приходило – это, как волноваться об инопланетянах или еще о ком-то подобном, кого никогда в жизни не встретишь. Но господин Юн был откровенно расстроен и выказывал недовольство современными нравами, которые допускают подобные безобразия в школах. – Это так, аджосси, – раздался позади голос незаметно вернувшейся Чан Ди. – Подобное просто позор для нашего общества. Кучка учеников, уверенных в том, что им позволено все, натравили на беднягу всех учеников школы. – Чан Ди! Как ты можешь говорить подобное? – Запросто! – девушка раздраженно откинула назад волосы. – Просто это я стаскивала этого парня с крыши, а озверевшая толпа внизу улюлюкала. До сих пор как вспомню – мороз по коже. – Так вот почему ты пришла на работу такая расстроенная, – Га Ыль мягко приобняла подругу, – но мы ведь не знаем, что там на самом деле произошло и почему он принял такое страшное решение. – Га Ыль, твоя доброта просто образец для подражания, – Чан Ди высвободилась из объятий подруги и внимательно посмотрела на застывшего господина Юна. – Аджосси, с вами все в порядке? – Да. Просто уже поздно, – расплатившись за заказ, посетитель медленно пошел к выходу. Га Ыль внимательно смотрела вслед растворяющейся в сумраке фигуре господина Юна и удивлялась тому, что сегодня он не захотел пообщаться подольше. Да и беззлобных шуточек по поводу ее предполагаемой свадьбы с его внуком тоже не было. Возможно, этот неприятный инцидент, о котором они говорили, вызвал у него неприятные воспоминания. Но расспрашивать было бы верхом неприличия, так что все свои сомнения девушка благоразумно держала при себе. *** Глава корпорации «Шинхва» испытывала неприятные чувства. Впрочем, даже вынужденно общаясь с плебсом, она чувствовала, что приносит огромную жертву, а сегодняшний разговор был просто невыносим. Опекуны Гым Чан Ди, как и все нищие, оказались очень изворотливыми, и вместо ожидаемых благодарностей от предоставленной их подопечной возможности бессовестно потребовали стипендии и для другой девицы – Чу Га Ыль. По их словам выходило, что они названные сестры и должны учиться вместе. В документах говорилось, что эти девушки в самом деле получили стипендии не за красивые глаза, а по результатам масштабного конкурса, так что такими ученицами «Шинхва» может гордиться. Да и скандал следовало замять как можно раньше. Так что пришлось скрепя сердце согласиться на выдвинутые условия. Опекуны, добившись своего, принялись льстиво кланяться и безостановочно благодарить за проявленную доброту. Так, словно пару минут назад не вырывали эту доброту руками и зубами. Но юридически оформленного документа удалось добиться – на бумаге стояли оттиски печатей не только опекунов, но и обеих девушек. К сожалению, там стоял и оттиск печати госпожи Гу, так что обеспечивать наглым девчонкам школьные расходы все-таки придется. От этого было неприятно. Не потому, что были потрачены деньги, нет, стипендиальный фонд пополняли добровольные пожертвования и использовался он не слишком часто. Просто какие-то простолюдины, у которых квартира вместе со всей обстановкой стоит меньше, чем один ее вечерний наряд, позволили себе выдвигать требования. Но госпожа Гу не привыкла оставлять без внимания такое непочтительное отношение к себе. Пусть скандал забудется. Пусть эти жалкие людишки потешатся своей мнимой победой. Она умеет выжидать. И бить в самые уязвимые места она тоже умеет. *** Подруги катили на велосипеде по вечернему Сеулу домой. Они любили так возвращаться – это было время, когда они могли помечтать или беззаботно поболтать о пустяках. Вот только сегодня разговор не клеился. Девушки хотели только добраться до постелей и забыться до утра. Но и этим надеждам не было суждено сбыться – на пороге их квартиры поджидал опекун. Аджосси приходил только по очень важным делам, поэтому сверток у него в реках вызывал легкое беспокойство. Впрочем, правила вежливости требовали хотя бы предложить ему чаю перед разговором, и это время давало возможность скрыть свое удивление. Сообщение о том, что они зачислены в элитную школу вызвало у Чан Ди бурю негодования. Но прочитав документы, девушка немного успокоилась. Конечно, подобная новость не пришлась ей по душе, уж слишком много плохого она слышала об этой школе, да и собственными глазами видела творящиеся там безобразия, но высказывать свое возмущение вслух не стала. – Если это наша судьба – мы должны принять ее с честью, – пробормотала она, разглядывая два комплекта школьной формы. Пожелав Га Ыль спокойной ночи, девушка подсела к компьютеру. Тратить драгоценное время на сон она не желала. Слишком многое нужно было успеть сделать до завтрашнего утра. Приехать в школу Шинхва на велосипеде оказалось весьма экстравагантным поступком. Это было понятно не только по стоявшим на стоянке роскошным спортивным машинах или представительным лимузинам, из которых выходили некоторые ученики. Посмотрев в выпученные от удивления глаза охранника, становилось понятно, что такое средство передвижения как велосипед здесь практически объявлено вне закона. Чан Ди и Га Ыль, посмеиваясь, наблюдали за реакцией учеников, которые глазели на девушек так, словно они были пришелицами с других планет. Не сказать, что в старой школе так уж любили сирот, которые не могли похвастаться ничем, кроме знаний, но в этой школе контраст достигал просто фантастических размеров. – Ну и что мы здесь забыли? – задала риторический вопрос Чан Ди, когда мимо них пробежала троица хвастающихся друг перед другом дорогими обновками девушек. – Знания, – Га Ыль прекрасно понимала чувства подруги. – Мы пришли сюда за знаниями. Какое нам дело до разряженных кукол? - И то верно. Вот только, подозреваю, разряженным куклам будет большое дело до нас. – В первый раз что ли? – Га Ыль грустно улыбнулась. – Мы же всегда раньше справлялись. И теперь справимся. Помечтать о том, что в этой школе никому не будет дела до двух новеньких стипендиаток, было хорошо, вот только мечты редко имеют что-то общее с реальностью. Пока подруги пробирались к кабинету администрации, их просто рассматривали, бросая ехидные комментарии в спину. Неприятно, но можно совершенно спокойно не обращать внимания. А вот на выходе из кабинета путь им преградили три девушки. – Что такие нищенки, как вы, забыли в нашей школе? – спросила одна из них, видимо, считавшаяся главной. – Вас здесь никто не ждал, – продолжила другая. – Так что убирайтесь отсюда, пока целы. – И какое вы имеете право нам указывать? – возмутилась Га Ыль. – Мы – трио школьных красавиц. Мы самые стильные и влиятельные девушки в этой школе. Как вы жили, что смеете такого не знать? – Это, конечно, была не совсем полноценная жизнь, – пробормотала Чан Ди, пряча усмешку, – но мы как-то справлялись. Пока девушки, мнящие себя красавицами, соображали, что им ответили, от входа в школу раздался крик, который практически сразу перешел в скандирование: – F4! F4! Красавицы тут же забыли о том, что новеньких нужно научить жизни и помчались по коридору. Впрочем, не они одни – с разных сторон к входу бежали ученики, словно те, кого они собирались встречать, были, по крайней мере, поп-идолами. – Осторожно, Га Ыль, – Чан Ди отдернула подругу в сторону лестницы, чтобы бегущие не сбили их с ног. – Лучше отойти, а то эти сумасшедшие фанаты королевских представителей местной флоры еще затопчут… – А кого это они встречают? – Можешь полюбоваться, – Чан Ди указала на четверых вошедших, которые тут же были окружены восторженной толпой. – Тот, который по центру – Гу Чжун Пё. Наследник корпорации Шинхва, царь и бог в школе, которая принадлежит его семье. Слева от него – Сон Ву Бин, наследник Ильшим. Его семья довольно известна в криминальном мире. Справа – Со И Чжон. О галереях семьи Со ты слышала. Ну и тот, что держится слегка сзади – Юн Чжи Ху. Внук бывшего президента. – А почему ты их флорой назвала? – А это не я, это фанаты. Я-то как раз понять не могу, какие из них цветочки. Особенно если учесть то, что все, что происходит в этой школе, творится с их подачи. – Это ты ночью в интернете выискала? – Ну, надо же было знать, с кем дело иметь будем… – Не знаю, Чан Ди, ты говоришь о них с такой неприязнью, хотя лично не знакома. Может сплетни все преувеличивают. У них ведь кроме фанатов могут и завистники быть. – Всех-то ты оправдать пытаешься, – Чан Ди покачала головой и внимательно присмотрелась к тому, что происходит в холле. – Похоже, тот торт в лицо девушки, это подлая клевета твоих глаз… Га Ыль не ответила. Она в ужасе смотрела на происходящее, не в силах поверить, что такое вообще возможно. *** Первый урок у подруг прошел в одном классе. Они вообще постарались, чтобы уроки у них максимально совпадали, вот только у Чан Ди был расширенный курс иностранных языков, так что иногда им все-таки придется сидеть в разных классах. Знания, по сравнению с их предыдущей школой, давали действительно в большем объеме. Вот только ученикам это явно было не нужно. Так же как и на перемене, они продолжали вполголоса обсуждать новые телефоны и одежду. Впрочем, и пластикой хвастались не менее часто. Га Ыль просто поражалась. Они с Чан Ди и раньше сталкивались с богатыми детьми, но те хотя бы делали вид, что учатся. Наверное, уровень богатства был не тот. Но все равно, как-то непонятно ученики себя вели. Вроде бы наследники состояний, так что должны уметь ими распоряжаться, а для этого нужно неплохое образование. Или она по наивности чего-то в жизни не понимает? Чан Ди подобные вопросы не волновали. Она старательно конспектировала лекцию, отмечая на полях тетради вопросы, которые планировала задать в конце урока, и совершенно не обращала внимания на остальных учеников. Вернее, делала вид, потому что, по давней привычке, краем глаза следила за остальными. Отмечая любые взгляды или шепотки, касающиеся их с Га Ыль. Она не считала подобное праздным любопытством, просто была уверена, что данная школа не самое лучшее место, а о любой угрозе лучше знать заранее. Чтобы подготовиться и дать достойный отпор. Конечно, проучиться эти три года, не влезая ни в какие конфликты, было бы идеально. Но в подобную идеальность плохо верилось. В отличие от Га Ыль, Чан Ди давно отвыкла ждать от людей чего-то хорошего. И защиты ждать отвыкла, предпочитая полагаться на собственный ум и силы. Ну и на заранее собранную и обработанную информацию. *** Чжи Ху находился в обычном для себя состоянии полудремы. Когда он хотел побыть вдалеке от суетливых друзей, то всегда приходил на крышу. Здесь его окружала тишина и спокойствие, и привычное с детских лет одиночество. Здесь можно было без помех мечтать о Со Хен, не слыша ехидных комментариев друзей. Это был его личный уголок, куда никогда не заглядывал никто из учеников школы. Но сегодня его уединение нарушил стук каблучков. Чжи Ху из-под полуприкрытых век наблюдал за вбежавшей на крышу девушкой. Это была явно одна из тех новеньких учениц, слухи о которых расползлись по школе как тараканы. Как она умудрилась в первый же день забраться в такое уединенное место, было совершенно непонятно. – Что ж вы за люди! – закричала девушка, слегка облокотившись на перила. Она явно не обращалась к кому-то конкретному, просто высказывала свое недоумение равнодушному небу. Девушка была довольно миленькая, не похожая на тех кукол, которые учились в этой школе, но, судя по всему, являлась глупой идеалисткой. Иначе не задавала бы бессмысленных вопросов непонятно кому. Внутри Чжи Ху боролись два желания – прогнать нарушительницу своего уединения или оставить свой любимый уголок секретом для посторонних, в надежде, что она больше сюда не заявится. Только прийти к какому-то решению он не успел – на крышу вбежала другая новенькая. – Вот ты где, сестренка, – закричала она, подбегая к стоявшей у перил. – Ну и зачем ты сюда забрела? «Проходной двор какой-то!» - подумал Чжи Ху, собираясь все-таки прогнать нахалок, но они ушли сами. *** Чан Ди немного беспокоилась о своей впечатлительной подруге, поэтому, когда она последней вышла из класса и не увидела Га Ыль возле двери, то бросилась ее искать. Конечно, в администрации им выдали карты школы, но с непривычки даже при их помощи было легко заблудиться, так что первой мыслью Чан Ди была та, что подруга просто не там свернула на очередном повороте. Но с другой стороны, Га Ыль была расстроена увиденным и услышанным в этой школе, а успокаивалась девушка обычно, забираясь на самое высокое место здания. Что такое боязнь высоты ей было совершенно непонятно. Так что Чан Ди решила-таки первым делом проверить крышу. Они уже спускались вниз, когда задумавшаяся о чем-то Га Ыль поскользнулась на ступеньке и упала на кого-то, стоявшего внизу лестницы. Девушка тут же извинилась, а Чан Ди мысленно застонала, рассмотрев того, с кем они столкнулись. – Ты думаешь, что можешь просто извиниться и уйти? – закричал Гу Чжун Пё, демонстративно отряхиваясь от какой-то грязи. – Такие идиотки, как ты, даже под ноги смотреть не могут! Увидев, что Га Ыль начала хватать ртом воздух, Чан Ди ринулась вперед. Нужно любой ценой перевести стрелки на себя, до тех пор, пока у подруги не начался приступ. Даже если ей устроят обычную для Шинхва травлю – Чан Ди могла с этим справиться, а вот допустить, чтобы травлю устроили Га Ыль – нет. – А что ты еще хочешь? – закричала девушка. – Она случайно упала и задела тебя. Она извинилась, так почему бы тебе просто не принять извинения? – Да ты знаешь, на кого голос повысила, нищенка? – похоже оравший был уже не столько зол, сколько удивлен. – На невоспитанного нахала… – Тебе это так просто с рук не сойдет! – заявил он и ушел, разгоняя собравшуюся вокруг толпу. *** – Что она себе позволяет! – раз за разом восклицал Чжун Пё, не обращая внимания на недовольство друзей. - Да кто она вообще такая! – Ну, если тебе так интересно, – не выдержал Ву Бин, – то кое-какая информация на этих девушек у меня есть. – Так рассказывай. – Гым Чан Ди – в приюте с пяти лет. Информация о родителях отсутствует. С первым опекуном жила пять лет, до его смерти. Со вторым – два года. Отказ от опекунства из-за преклонного возраста. В двенадцать лет ее взяли нынешние опекуны. Судя по всему, чисто номинальные, потому как девчонка со средней школы живет совершенно самостоятельно. – Ей оставили наследство? – уточнил Чжун Пё. – Похоже, нет. У нее уже тогда было несколько подработок, так что она жила за свои деньги. Вторая - Чу Га Ыль. Осталась сиротой в четырнадцать. Родители погибли в автокатастрофе, близких родственников нет. Проблемы с сердцем. У девушек одни опекуны. – А в Шинхва они как попали? – По стипендии. Они набрали максимально возможное количество баллов, оставив позади многих конкурентов. – Что-то эта нахалка мало похожа на книжную девочку. Надо бы ее проучить. – Чжун Пё, – подал голос молчавший до сих пор И Чжон, – давать красную карточку девушке, как-то некрасиво… – И ты хочешь, чтобы эта девушка считала, что может справиться со мной? Да кто она такая, чтобы сметь мне перечить? *** Следующим утром Га Ыль нервничала. Она уже поверила, что в Шинхва возможно любое безумство и то, что говорили о красных карточках, вполне может оказаться правдой. Она смотрела, на совершенно невозмутимую Чан Ди и не понимала, то ли ее подруга в самом деле такая бесстрашная, то ли настолько хорошо скрывает свои чувства. Ведь даже тогда, когда внутри ее ящика оказалась та самая карточка, а глаза одноклассников загорелись азартным огнем, она даже не вздрогнула. Целый день школьники изощрялись в попытках добраться до девушки, а никто из учителей даже не пытался это безобразие прекратить. Ну, это было и понятно, ведь приказ о травле дал наследник Шинхва, и с его подачи любой из преподавателей, который посмел пойти против его воли, рисковал остаться без места. Га Ыль просто не могла понять этого. Наверное, не зря Чан Ди называла ее слишком доброй, не от мира сего. Той, кто может найти оправдание чему угодно. Вот только сейчас Га Ыль не могла даже представить себе, какое может быть оправдание происходящему. – Да не переживай ты так, – Чан Ди улыбалась, – мы наблюдаем за стадным инстинктом. – Но ведь из-за моей неуклюжести страдаешь ты. – Во-первых, не страдаю. Меня таким не прошибешь, и быть жертвой для развлечения богатеньких деток я не собираюсь. А во-вторых, причем здесь ты? В этот гадюшник мы попали из-за меня, так что и вся ответственность на мне. Но все равно сердце у Га Ыль было не на месте. Когда девушка шла к оставленному на стоянке велосипеду, она очень беспокоилась о задержавшейся в школе подруге, поэтому не сразу сообразила, что ее тащат куда-то в сторону. Увидев перед собой троих учеников, которые тянули к ней руки с недвусмысленными намерениями, Га Ыль замерла от ужаса. Ей не хватало воздуха, чтобы закричать, а в глазах все расплывалось. Перед тем, как потерять сознание, она успела заметить человека в белом костюме, от которого неудавшиеся насильники бросились врассыпную. *** Чжи Ху смотрел на потерявшую сознание девушку, и в душе у него все клокотало от ярости. Да, здесь учились далеко не ангелы, но подобное было за гранью его понимания. Он узнал эту девушку, которая что-то доказывала сегодня равнодушному небу. Только сейчас на ее губах не было улыбки – она была смертельно бледной, а губы ее уже начинали синеть. - Га Ыль, где ты? – раздался голос со стороны стоянки, и через несколько секунд рядом с ним оказалась вторая девушка. Ее растрепанные короткие волосы кое-где были присыпаны мелом, а рукав формы порван, но глаза смотрели с бешеной яростью. Она быстро достала из сумки ампулу с нашатырем и сунула подруге под нос. Когда девушка начала приходить в сознание и Чжи Ху уже собирался убраться, его остановил вопрос: – Ты на машине? – Нет, на мотоцикле, – он и сам не понимал, почему отвечает. – Тогда вызывай такси, а то у меня телефон разбит. *** Гу Чжун Пё был уверен, что строптивая девчонка совсем скоро приползет молить о пощаде. А иначе и быть не может, еще никому не удавалось выстоять против всех. Даже парни, семьи которых имели какой-то вес и могли заступиться за своих детей, ломались. Так что говорить о безродной, в сторону которой никто и не глянет. Правда, вчера ему слегка подпортил настроение Чжи Ху своим звонком. Как он мог предположить, что великий Чжун Пё может распорядиться, чтобы эти остолопы кого-то насиловали? Попугать – да. Но ведь и такой малостью не справились – девушек перепутали. В этот момент дверь распахнулась, и в комнату вошла Чан Ди. Чжун Пё еще даже не успел насладиться своей такой быстрой победой, как удар острого кулачка по дых свалил его с ног. – Я не намерена больше терпеть, – казалось, ярость, исходящая от девушки, волнами наполняет комнату. – Мне наплевать, кто ваши родители – сами вы обычные нахлебники, паразитирующие на деньгах и влиянии своей семьи. Ждать от вас чего-то человеческого, несусветная глупость. Но вы перешли черту. Если с Га Ыль что-то случится – пожалеете. – И что же ты сможешь нам сделать? – лениво спросил Ву Бин. – Я не советовала бы тебе это узнавать, – прошипела девушка, и губы ее змеились в усмешке. Ву Бин внутренне вздрогнул, увидев ее взгляд. Это была не пустая бравада и не бессильный вопль отчаявшегося человека. Точно такими же глазами его отец смотрел на противников, которых не пугал, а собирался уничтожить. И в глубине души мелькнула осторожная мысль, что, похоже, не все они об этой девушке знают. Чжун Пё смотрел вслед уходящей девушке со странным чувством – раздражение и восхищение смешались в его душе настолько крепко, что почти вытеснили удивление. В комнате было тихо, похоже, что каждый из четверки переваривал произошедшее и не спешил делиться своими выводами. – А знаете, кого эта девчонка мне напомнила? – широко улыбнувшись, заявил И Чжон. – Ясное дело, брат, – Ву Бин отсалютовал другу чашкой кофе, – я прямо наяву увидел перед собой сестру Чжун Пё. Именно эти слова и вывели лидера четверки из ступора. От возмущения, что Чжун Хи сравнивают с какой-то замухрышкой, он даже не смог заорать как следует на глупых шутников. – Ни капли не похожи, – голос Чжун Пё слегка дрогнул, но ведь не мог же лидер показать перед своими друзьями возникшее в его душе смятение из-за подобных сравнений. – Сравнить мою сестру с этой нищенкой? Он покачал головой, поражаясь фантазии своих друзей. Хотя, возможно, это была и не просто фантазия. На какое-то мгновение Чжун Пё и сам увидел в этой девушке свою сестру, такую, какой она была еще до своего замужества – дерзкую и бесстрашную. Ту, по которой он безумно скучал эти два года. Конечно, это был обман зрения. Маленькой нищенке далеко до утонченной и элегантной Чжун Хи, которая, тем не менее, сдалась под напором матери и согласилась на договорной брак с совершенно незнакомым человеком. И если уж Чжун Хи позволила себя продать за сеть отелей и благополучие, то маленькая нахалка стоит намного дешевле. Эта мысль показалась Чжун Пё заманчивой. Ведь получить в свое распоряжение строптивую девчонку гораздо интереснее, чем наблюдать за тем, как школьные придурки пытаются устроить ей ад. А уж если соединить эти два развлечения… В успехе наследник Шинхва не сомневался, за свою жизнь он привык, что можно получить все, что угодно, главное, заплатить нужную сумму. А поскольку недостатка в деньгах никогда не было, то и желаемое доставлялось по первому требованию. Занятый своими мыслями, Чжун Пё потерял нить разговора, поэтому щелканье пальцев Ву Бина перед своим носом, стало для него неприятной неожиданностью. – О! Наконец-то великий Чжун Пё обратил на нас свое внимание, – Ву Бин на всякий случай отошел от друга. – Надеюсь, теперь он соизволит ответить, пойдет ли он вечером в клуб. – У меня другие планы, – проворчал Чжун Пё, – так что сегодня можете повеселиться без меня. – М-да, – И Чжон тоже решил построить из себя клоуна, – друзья решили нас игнорировать. Чжи Ху, как всегда, предпочтет мечтать о Со Хен в гордом одиночестве. Неужели и Чжун Пё начал страдать от неразделенной любви? – О нет, брат, Чжун Пё целый вечер будет строить коварные планы мести. – Дошутитесь, – зарычал Чжун Пё, поднимаясь c кресла. – Пойдите лучше девушкам головы поморочьте. Для этого вам ни я, ни Чжи Ху не нужны. *** Чан Ди совершенно не обращала внимания на пакости, которые ей пытались устроить одноклассники. В данный момент все ее мысли были только о Га Ыль, поэтому никто и не дождался ответных мер. Обычно девушка считала ниже своего достоинства устраивать мелкие неприятности недалеким людям, но в данный момент это казалось попросту необходимым. Ведь смотреть на то, как все эти ученики пытаются выслужиться перед обожаемой четверкой, было не только смешно, но и до тошноты противно. Однако поддаваться эмоциям Чан Ди не собиралась. Жизнь уже давно научила девушку не бросаться в неприятности в порыве гнева – это самый простой способ проиграть. А проигрывать она ни в коем случае не собиралась. Никогда и никому. Поэтому и старалась всегда действовать с ясной головой, выжидая удобного случая и позволяя противнику какое-то время наслаждаться своей победой. Когда на выходе из школы возле девушки затормозила машина, ощущение опасности взвыло яростной сиреной, обостряя все чувства и реакции. Но через несколько секунд Чан Ди поняла, что ее жизни ничего не угрожает. Со стороны такой вывод мог показаться глупым, но девушка была в нем абсолютно уверена. Поэтому немного побрыкавшись для успокоения похитителей, она позволила затолкать себя в машину. Ведь все-таки любопытно, кому так срочно может понадобиться ничем особо не приметная девушка. И даже резкий запах хлороформа не заставил ее усомниться в правильности своего решения. Очнулась Чан Ди в незнакомой комнате. Вероятно, на нее хотели произвести впечатление, заставив созерцать окружающую роскошь, вот только немного не учли характер человека, которому решили все это продемонстрировать. Посмеиваясь про себя, девушка встала с дивана, на который ее положили, и подошла к дорогому зеркалу. От увиденного хотелось хохотать во все горло – ей попытались придать вид куколки с журнальной обложки, нарядив в дорогие тряпки и сделав соответствующую имиджу прическу и макияж. Возможно, Чан Ди так бы и поступила, если бы не заметила, что в комнате она не одна. Со скучающим видом в кресле развалился Гу Чжун Пё. Его самодовольное лицо отражалось в зеркале, и девушка с трудом сдержала порыв запустить в нахала чем-то тяжелым. – Нравятся изменения? – поинтересовался хозяин дома. По крайней мере, Чан Ди так подумала. Вряд ли этот напыщенный идиот нанял для своих целей чужой дом. – Да не слишком, – пытаясь совладать со злостью, проговорила девушка. – Очень уж кто-то пытался сделать из меня картинку. – Да что ты понимаешь, нищенка! – заорал Чжун Пё, вскакивая. – Я нанял лучших стилистов, чтобы они попытались сделать из тебя подобие человека. – Ну вот именно подобие у них и получилось, – пробормотала Чан Ди. – И зачем тебе все это понадобилось? – Хотелось посмотреть станешь ли ты похожа на девушку. – Посмотрел? Теперь верни мои вещи. – И зачем тебе твои тряпки? – Чжун Пё немного подрастерял свою самоуверенность, ведь он специально сидел тихо, чтобы насладиться восторгом на лице девушки. Только вот не было никакого восторга и жажды обладания не было – так, словно окружающее великолепие не произвело на нищенку никакого впечатления. Хотя, возможно, она просто не представляет себе, сколько все это стоит? Может быть, конкретная сумма произведет на девчонку необходимое впечатление? – Один только салон красоты для такой замухрышки как ты обошелся мне в сто тысяч вон. Не говоря уже о цене платья и украшений. – И зачем тебе понадобились такие траты? – на лице у девушки вновь не появился ожидаемый восторг, лишь негодование светилось в ее глазах, когда она повернулась лицом к собеседнику, – Ты сумасшедший? – Говори повежливее, ты находишься в моем доме. – Как будто я горела желанием сюда попасть, – глаза Чан Ди метали молнии – ситуация уже не казалась такой забавной, как вначале. – Ты приказал своим людям похитить меня, а теперь еще смеешь рассказывать, сколько денег тебе это стоило! Точно, псих! – Да любая девушка плясала бы от счастья, получив в свое распоряжение такую одежду! – Так пусть любая и пляшет. Мне ничего этого не нужно. Только хотелось бы знать, зачем тебе понадобился весь этот цирк? – Я решил платить тебе по десять тысяч вон в неделю, чтобы ты выполняла все мои распоряжения, – поскольку Чан Ди ничего на это не сказала, то он продолжил свою мысль. – В школе ты будешь постоянно рядом, да и вообще, в любое время должна примчаться по первому моему слову. – Ты хочешь меня купить? – от возмущения девушка поперхнулась воздухом. – Ты в самом деле считаешь, что за деньги можно купить человека? – Конечно, – Чжун Пё был абсолютно уверен в своих словах, – за деньги покупается и продается все что угодно. Вопрос только в их количестве. – Ты бредишь! – Да ладно. Нищенка, ты не сможешь назвать ничего, что бы я себе не приобрел. – Да? Ты сможешь купить за деньги семью, память, настоящую любовь? Сможешь? Если купишь, то это все будет у тебя только до тех пор, пока кто-то не предложит большую цену. А значит, всего лишь подделка… Девушка еще хотела продолжить свою гневную речь, но ее остановило выражение глаз Чжун Пё. В них была боль – то, чего она никак не предполагала увидеть. И весь запал сразу же куда-то пропал. Она, конечно, еще могла доказывать свою правоту, подбирая нужные слова, вот только непонятно откуда взявшееся сочувствие к этому озлобленному, одинокому парню заставило ее замолчать. *** Чжи Ху решил поговорить с другом. Обычно он не вмешивался в дела Чжун Пё, но сейчас наследник Шинхва слегка перегнул палку. Чжи Ху и сам не понимал, почему эти две девушки привлекли его внимание – обычно его не интересовали люди, которые не входили в маленький круг близких. А за всю жизнь таких насобиралось только пять человек – Со Хен, Чжун Пё, Ву Бин, И Чжон и Чжун Хи. Еще несколько дней назад казалось, что так будет всегда. Только вот две новенькие стипендиантки пошатнули многолетнюю уверенность. В них не было ничего необычного – бедные девушки, которые, не имея поддержки семьи, своими силами пытаются устроиться в этом жестоком мире. Возможно, Чжи Ху совершенно не обратил бы на них внимания, если бы они не были сиротами. Да, сам оставшись без родителей в раннем возрасте, наследник семьи Юн прекрасно понимал, насколько это тяжело чувствовать себя отломанной веткой. И сила духа обычных девчонок, которые противостояли миру в одиночку, невольно заставляла обратить на них внимание. Посмотреть не как на предмет интерьера, а как на людей достойных уважения. Пусть только и в его глазах. То, что Чжун Пё, возможно, не разделяет его мнения, совершенно не пугало Чжи Ху. Они были друзьями уже долгие годы, поэтому каждый из их четверки прекрасно знал, до каких пределов можно испытывать терпение своих друзей. Так что сейчас Чжи Ху просто собирался донести свое мнение до упрямого друга. Остановив мотоцикл недалеко у входа в особняк, он еще раз прокрутил в голове все свои доводы. Вот только дальнейшим планам помешала вышедшая из ворот девушка. Чжи Ху молча наблюдал за тем, как она, ругаясь сквозь зубы, снимает дорогие босоножки и, размахнувшись, зашвыривает их во двор. Он сразу даже не узнал Чан Ди, поскольку над ее лицом и прической явно кто-то поработал. Девушка тоже не замечала присутствия наблюдателя, пока не столкнулась с ним. – Превосходно, – пробормотала она сквозь зубы, – одного напыщенного придурка на сегодня было недостаточно. – А рот с мылом вымыть? – услышав такое, Чжи Ху мгновенно забыл, зачем он вообще сюда приехал. – Как-то невежливо говорить подобное человеку, который ни в чем не виноват. – Простите, сонбе, – голос Чан Ди источал яд, – просто мне только что пришлось побыть в неприятной компании и я все еще зла. Извиняюсь, если обидела вас. Девушка сделала несколько шагов и уселась на мотоцикл. В ее движениях не было ни капли смущения, так, словно Чжи Ху обязан был ее везти. На тот случай, если у него возникли сомнения, Чан Ди продемонстрировала ему босые ноги. – Отвези меня в центральную больницу, – сказала она, протягивая руки, чтобы взять запасной шлем. Чжи Ху удивлялся сам себе, но даже не думал сбросить нахалку с мотоцикла. Вместо этого он безропотно поехал в указанном направлении. Как-то сами собой в его голове появлялись мысли о том, что эта девушка, без спросу занявшая место позади, абсолютно ему не мешает. Так, словно она имеет право ехать на его мотоцикле. То право, которого раньше не было ни у кого. Возле входа на территорию больницы Чжи Ху остановился. Сделать дальше хоть шаг мешали те детские воспоминания, которые до сих пор приходили к нему во сне: машины скорой помощи и погибшие родители. Наверное, со стороны подобное казалось смешным, но он никак не мог побороть в себе маленького испуганного мальчика, который в одночасье лишился самых близких. – Спасибо, что подвез, – Чан Ди то ли насмехаясь, то ли серьезно отвесила ему глубокий поклон. – Не хочешь проведать Га Ыль? – Мы не настолько близко знакомы, чтобы я ее проведывал, – пробурчал Чжи Ху, отворачиваясь. – Прости, сонбе, – девушка взяла его за рукав, но видя, что он не собирается поворачиваться, сделала несколько шагов, чтобы видеть его лицо. – Я не поблагодарила тебя за помощь моей подруге. Спасибо. Я могла и не успеть. – Я не собирался вмешиваться, – пробормотал Чжи Ху одевая шлем. – Просто не выношу подобных вещей. – Это не имеет значения, – тихо сказала Чан Ди, и от ее улыбки на душе у парня стало неожиданно тепло. – О чем бы ты ни думал, ты ей помог. И я тебе искренне благодарна. Чтобы не продолжать разговор, Чжи Ху, кивнув на прощание, завел мотоцикл. Сейчас ему не хотелось ехать к Чжун Пё и доказывать свою точку зрения. Эта девочка справится и сама, в этом не было никакого сомнения. *** Га Ыль весь день ожидала прихода подруги. Конечно, она понимала, что Чан Ди должна быть в школе, да и подработок у нее хватало, но скука и нелюбовь к больнице заставляли девушку капризничать. Наедине с собой Га Ыль могла себе такое позволить. Она действительно считала, что подруга слишком сильно за нее тревожится, и в больницу ложиться не было никакого смысла. Подумаешь обморок от испуга, от такого еще никто не умирал, но переубедить Чан Ди не было никакой возможности. И это немного злило. Впрочем, злость прошла сразу же, как только Га Ыль попыталась встать с кровати. Легкое головокружение и боль в сердце показали, что она слегка переоценила свои силы. Со своей беспомощностью пришлось смириться и терпеливо ждать Чан Ди. В том, что подруга придет, как только у нее появится свободная минутка, девушка совершенно не сомневалась. Не таким ее названая сестра была человеком, чтобы бросить кого-то на произвол судьбы. Когда взъерошенная Чан Ди вошла в палату, Га Ыль настолько обрадовалась, что сразу и не обратила внимания на то, что подруга босиком, а дорогой макияж на ее лице слегка размазался. Впрочем, слишком долго недоумевать ей не пришлось. – Эти «цветочки» полные психи, – заявила Чан Ди, усаживаясь на стул для посетителей. – По крайней мере, их главарь – точно ненормальный. Слушая рассказ подруги, Га Ыль слегка улыбалась. Конечно, попытка похищения и одаривание дорогой одеждой выглядело по-идиотски, но с другой стороны, девушке было немного жаль, что Чжун Пё, которого она боялась и не скрывала этого, оказался настолько уверен во всевластии денег. Похоже, для него деньги не были средством, чтобы спокойно жить. Нет, они являлись для богатого мальчика самоцелью, мерилом всего, чего можно ждать от жизни. Казалось, Чан Ди испытывает похожие эмоции, потому что помимо злости в ее рассказе сквозила легкая грусть. Га Ыль хорошо знала свою подругу, поэтому ей не нужно было объяснять, что те крайние меры, на которые Чан Ди была способна, останутся не проявленными. То сочувствие, в котором сестренка никогда не признается, не позволит ей действовать в полную силу. – Вечером я заберу конспекты, – сказала Чан Ди перед уходом. – Болезнь не повод, чтобы отлынивать от занятий. Только не перенапрягайся. – Не буду, – Га Ыль крепко обняла подругу. – Ты же знаешь, что я сделаю все, чтобы не доставлять лишних хлопот. – Это о каких таких хлопотах соизволит говорить моя сестра, – глаза Чан Ди опасно сузились, – ты хочешь сказать… – Ничего, кроме того, что я буду выполнять все рекомендации врача и постараюсь не перенапрягаться. Онни, ты в самом деле думаешь, что я захочу задерживаться в больнице? – Прости, Га Ыль, – Чан Ди крепко обняла подругу, – ты ни в чем не виновата. Это просто у меня день был переполнен событиями, вот я и кусаю тех, кто в происходящем не виноват. Га Ыль смотрела на подругу и в очередной раз думала о том, насколько ей повезло встретить этого человека. Ведь тогда, после смерти родителей, чужие люди могли со спокойной совестью отправить ее в приют. Возможно, там бы тоже нашлись неравнодушные. А если нет? Если бы все, что ей осталось – это в одиночестве сносить все удары судьбы? От одних только мыслей о таком варианте Га Ыль становилось плохо, поэтому она крепко обняла подругу, стараясь молча выразить всю свою благодарность в этом объятии. У нее есть сестра. Пусть они и не родные, но многие ли могут похвастаться такими заботливыми родственниками? *** Хозяин кашеварни был не в духе – из-за болезни Га Ыль не вышла на работу. Чан Ди, конечно, старалась успеть за двоих, металась как угорелая, но у нее не было такого таланта в рекламе новых блюд появившихся в ассортименте, как у Га Ыль. Да и когда девушка поехала развозить заказы, пришлось выйти к посетителям, и этот час показался бесконечным… Несмотря на спешку, Чан Ди старалась не халтурить. Возможно, работа в кашеварне и могла показаться кому-то слишком неказистой, но для девушек это был один из немногих постоянных вариантов дохода и терять его не хотелось. Она немного боялась, что хозяин возмутится из-за отсутствия одной из работниц, но он, хоть и бурчал что-то себе под нос, явного недовольства не высказывал. Возможно, у него сложилось о девушках хорошее впечатление, поэтому Чан Ди изо всех сил старалась, чтобы ее ершистый характер не отразился на этой работе. Вечером, как обычно, пришел господин Юн. Девушка всегда делала вид, что не понимает, что пожилой мужчина приходит сюда не для того, чтобы поесть – просто общение с Га Ыль стало для него жизненно необходимым. Если человек таким образом, не преследуя никаких плохих целей, пытается скрасить свое одиночество, то в этом нет ничего страшного. А если к тому же этот человек слишком горд, чтобы показать насколько привязался к обыкновенной официантке, то кто Чан Ди такая, чтобы осуждать его? Сегодня господин Юн не слишком привередничал с заказом, незаметно оглядываясь, стараясь найти Га Ыль. Чан Ди слегка вздохнула из-за того, что придется расстроить человека, но пусть уж лучше он знает правду, чем сам себе придумывает несуществующие проблемы. По такому принципу Чан Ди старалась жить всегда, сильно удивляясь человеческой лжи. По ее мнению, различные недомолвки только усугубляли положение, и если кто-то считал такое поведение нормальным, то для нее это было неприемлемо. Это была одна из причин, почему девушка плохо сходилась с людьми и не могла назвать своих знакомых друзьями. Кроме Га Ыль у нее и друзей-то настоящих не было. Но… По крайней мере, никто не сможет вогнать нож в спину, и этой мыслью девушка себя то ли утешала, то ли подбадривала. Однако какие бы мысли не бродили у нее в голове, но рабочий день еще не закончился. Поэтому, нацепив на лицо порядком поднадоевшую улыбку, девушка подошла к придирчивому посетителю. – Что пожелаете? – Качественного обслуживания и вкусной еды, – господин Юн сердито посмотрел на Чан Ди. – И то и другое норма в нашем заведении, – Чан Ди продолжала ослепительно улыбаться, раздумывая, как бы тактичнее сказать о том, что Га Ыль не сможет с ним поболтать. – Здесь сменились официантки? – Ну что вы, господин Юн, персонал тот же. Просто Га Ыль сейчас в больнице. Чан Ди прекрасно поняла, почему посетитель внезапно побледнел. Он слышал их разговоры о переходе в Шинхва и то, что девушки думают по поводу царящих там нравов. Конечно, Чан Ди могла сделать вид, что она не догадывается, кто на самом деле этот их посетитель, но, в конце концов, он ей ничего плохого не сделал, и заставлять человека тревожиться просто так не хотелось. – Он к этому непричастен, – прошептала Чан Ди. – Наоборот, даже помог моей подруге. На какое-то мгновение на лице у старика появилась улыбка и гордость за своего внука, но он тут же сделал вид, что ничего сказано не было, а если и было, то эти слова не имеют к нему никакого отношения. Разбираться в семейных проблемах не самых близких своих знакомых Чан Ди не хотела. Возможно, просто потому, что за сегодняшний день устала так, что уже с трудом передвигалась. Вот только показывать свое состояние постороним не хотелось – пусть, по мнению самовлюбленных придурков, она и грязь под ногами, но своя гордость у нее имелась. И именно гордость заставляла девушку держаться на ногах. *** Ву Бин чувствовал себя немного странно. Клуб был для него привычным местом, чтобы немного снять напряжение, да и на пару с И Чжоном они здесь развлекались по-полной. Обычно. Но именно сейчас наследник Ильшим чувствовал себя здесь немного неуютно. Из головы никак не выходили мысли о Гым Чан Ди. После ее утреннего демарша Ву Бин распорядился достать на девушку всю имеющуюся информацию. Возможно, такое распоряжение и удивило его людей, но приказ они выполнили беспрекословно. То, что от него станут что-то скрывать, парень даже не рассматривал, прекрасно понимая, насколько жесткие нравы царят в их организации, так что та тоненькая папочка, которая была у него в руках, содержала самую полную информацию о девушке. Вот только там был только расширенный вариант того, что он знал раньше. Немного поразмыслив, Ву Бин решил, что та властность, исходящая от Чан Ди ему просто показалась. Ну глупышка слишком самоуверенна, не понимает с кем, на свою беду, связалась. Обожжется и будет более почтительной. Почему то эта мысль не показалась такой уж хорошей. Так, словно для самого Ву Бина было важно, чтобы именно эта девушка не сломалась под давлением обстоятельств. Назвав себя дураком и мысленно посмеявшись над собственной глупостью, Ву Бин решил отбросить ненужные мысли и присоединиться к И Чжону, который уже подцепил двух довольно симпатичных девиц. Чан Ди слегка волновалась. Нет, не потому, что травля в школе набирала все новые обороты, такое не могло выбить девушку из равновесия – она была готова и дальше посещать занятия, не опуская голову перед придурками из высшего общества. Просто врач сообщил, что подобные волнения могут плохо кончиться для Га Ыль, а этого допускать было никак нельзя. Эта девушка стала ей сестренкой, единственной семьей, и ради нее Чан Ди была готова на все. Буквально на все. Но и проигрывать она не желала. Вернее просто не умела. Поставив велосипед на школьной стоянке, девушка вошла в здание. Сегодня на нее бросали презрительные взгляды и перешептывались за спиной. Не то, что это было приятно, но пережить можно. - Вы только посмотрите на эту потаскушку! – раздался над ухом пронзительный голос и Чан Ди, обернувшись, увидела трио девушек, которые еще в первый день пытались научить ее жизни в этой школе. – Да как ты после такого можешь по Шинхва ходить? - Ногами, - выслушивать очередной бред не хотелось, поэтому Чан Ди попыталась надеть наушники. - Что, правда уши режет? - Да нет, просто голос у тебя слишком противный. - Нищенка! Как ты смеешь? Чан Ди посмотрела на девушку тяжелым взглядом, и решила выяснить, что происходит, иначе можно было просто оглохнуть. А день сегодня предстоял трудный, даже без этих истеричных воплей: - Если ты хочешь мне что-то сказать – говори прямо. В ответ ее потащили к доске объявлений, которая висела возле входа в столовую. Там уже собралась галдящая толпа учеников, которые фотографировали объявление на свои телефоны и громко обсуждали новость: - Вот смотри, - девушка подтолкнула Чан Ди к доске, - теперь все о тебе правду знают. Твоим родителям должно быть стыдно. «Придумать что-то интереснее развратного поведения здесь явно не умеют, даже обидно как-то», - девушка старалась подавить смех, уж слишком детская была выходка. Впрочем, ожидать взрослых поступков от людей, которые загоняют своих одноклассников на крышу и с нетерпением ждут самоубийства просто нереально. - И кто же это у нас такой вуайерист-любитель? – негромко проговорила девушка, но в наступившей с ее появлением тишине было слышно каждое слово. – А что же фото не предоставил, могли бы сразу и мастерство оценить? Поскольку никто не собирался отвечать на вопрос, Чан Ди надела наушники и пошла в класс. Травля травлей, но получить образование в престижной школе все-таки стоило. *** - Эх, Чжун Пё, не оценила девушка твоего широкого жеста, - как только компания зашла в свою комнату, Со И Чжон расхохотался. – А она умеет держать удар. - Рыдает, наверное, где-то от унижения, - наследник Шинхва уже не выглядел таким довольным как тогда, когда писал объявление, - но так ей и надо. - Ну да, ну да, - продолжал веселиться И Чжон, - после того, как она тебя обозвала, ей осталось только порыдать. - Что? Эта нищенка посмела меня обозвать? - Да она на всю школу заявила, что ты любитель подглядывать за чужой интимной жизнью. - Убью! – Гу Чжун Пё был в ярости, как, впрочем, и всегда, когда касались его драгоценной персоны. – Совсем страх потеряла! - Притормози, брат, - Ву Бин внимательно смотрел на своего друга, пытаясь понять, что тот вытворит в следующую минуту. – До сих пор мы никогда не воевали с девушками. - Да какая это девушка! Даже близко не лежало! - Остынь и подумай, - перегибать палку не хотелось, а девушка не остановится – это Ву Бин понял точно. То ли мозгов у нее не хватает, то ли инстинкт самосохранения отсутствует, но она будет сопротивляться до конца. И что делать? Не убивать же дуру, провоцируя новый скандал. Он попытался донести свои размышления до Чжун Пё, но тот ничего не желал слушать, поэтому выход из ситуации приходилось искать более трезвомыслящим. Обычно таким человеком был сам Ву Бин. Джи Ху постоянно витал в своих мыслях, поэтому ждать от него конкретной помощи было наивно. С Чжун Пё все понятно, такого щелчка по носу он еще не получал вот и не способен думать разумно. Оставался только И Чжон, но ему сейчас было весело – гончар вовсю развлекался из-за сложившейся ситуации, и ждать от него конкретной помощи не стоило. - Я с ней сам разберусь, - заявил Чжун Пё, не обращая внимания ни на слова Ву Бина, ни на хохот И Чжона, - она еще ко мне на коленях приползет! *** На крыше не спрячешься от всех проблем, но вот школьный шум сюда не залетает. Раньше Джи Ху в этом был уверен, но это было до того, как новенькие осчастливили своим появлением школу Шинхва. Не сказать, что девушки так уж часто сюда забирались, но почему из всех уголков огромного здания они выбрали именно его уединенное место, было непонятно. Вот и сейчас одна из них пришла. Выходить из своего убежища Джи Ху не собирался – в конце концов, никто не кричит, так что вполне можно сделать вид, что он здесь в гордом одиночестве. Девушка уселась на пол и, ругаясь сквозь зубы, начала стягивать гольф. - Ты что творишь? – но возмущение моментально сменилось ужасом, когда он разглядел стекающую по ноге кровь. - Да так, - голос девушки был совершенно спокоен, - собираюсь рану перевязать. А ты почему так всполошился? И не скажешь же ей, что от вида крови ему становится на самом деле плохо. Что в голове возникают окровавленные родители и крики врачей. Что такие воспоминания заставляют его чувствовать себя виноватым перед всем миром за то, что он выжил тогда. Такое даже самым близким друзьям нелегко сказать. - Ничего, - Джи Ху старался, чтобы голос не выдал его паники, - просто это моя крыша, и я предпочитаю быть здесь в одиночестве. - Ну так табличку повесь, - пробормотала девушка, промывая рану водой. – Придется накладывать швы. Поможешь? Впрочем, ответа никто не ожидал. Достав из рюкзака аптечку, она склонилась над ногой, заставляя Джи Ху жалеть только о том, что ее стрижка не позволяет совсем уж не видеть происходящего. Носила бы, как остальные девушки, длинные волосы, и от страшной картины можно было бы отвести глаза. - Вот и все, - пробормотала девушка через несколько минут, - теперь только пластырь прилепить. - Кто это тебя так? - Да какой-то придурок стакан кинул. С вашего высочайшего соизволения. - Точно, тебе же послали красную карточку, - теперь, когда рана была надежно скрыта, Джи Ху мог перевести дыхание. – И что собираешься с этим делать? - Ничего. Дальше учиться. - Ты сумасшедшая? - А что, похожа? – девушка наконец-то посмотрела на него. – Я Гым Чан Ди. Или знакомство со мной ниже твоего достоинства? - Длинный язык не доведет тебя до добра. Меня зовут Юн Джи Ху, странно, что ты не знаешь моего имени. - Почему же не знаю? – Чан Ди рассмеялась, - Я даже знаю, как зовут президента Америки, только это не значит, что я с ним знакома. - Ты сравниваешь меня с президентом? - А улыбка тебе идет, - заявила девушка, поднимаясь. – Не буду больше занимать твою персональную крышу. - Можешь сюда приходить, - Джи Ху и сам не понимал, зачем он это говорит. Или понимал? Об этом можно было подумать и позже. Просто сейчас та тоска, которая поселилась в его сердце после отъезда Со Хен, стала какой-то терпимой, и благодарить за это стоило вот эту вот не желающую подчиняться общим правилам странную девушку. *** Снисходительно смотреть на людей, которые выше тебя по положению, довольно глупо, но кто сказал, что девушки могут быть умными? Если раньше Ву Бин сомневался в вечном постулате своего отца, то Гым Чан Ди сегодня целый день доказывала полное отсутствие мозгов. А как по-другому можно было назвать ее поведение? Грубить тому, кто пытается выйти из дурацкой ситуации с наименьшими потерями – признак сумасшествия. Девушка, похоже, так не считала. И его предложение извиниться и замять конфликт назвала несерьезным. И зачем только старался? Об этом Ву Бин и размышлял, сидя вечером в баре. Идти в клуб не хотелось, а друзья были заняты каждый своим делом. Вот и решил наследник Ильшим пойти туда, где не будет толпы восторженных девушек. Да и остальные посетители не разбегутся от грозной репутации криминальной семьи. Просто потому, что не знают об этом. Здесь можно было спокойно подумать. Не то, чтобы школьный конфликт занимал все мысли Ву Бина, просто недавний разговор с отцом показал, что от него ждут самостоятельных решений, избавленных от подросткового бунтарства. Знать бы еще, каких именно решений. Он ведь еще школу не окончил, так неужели пришло время становиться у руля организации? Так ничего и не решив, Ву Бин поднялся из-за столика. Сидеть и пить в одиночестве не самый лучший выход. Привычнее позвонить И Чжону и как всегда развлечься, отгоняя неприятные мысли. Дверь бара открылась, пропуская нового посетителя. Мальчишка уселся возле барной стойки и ему сразу же налили виски, тут же забыв о его существовании. Да и остальные посетители не обращали на него внимания, хотя совершеннолетним он не выглядел. Впрочем, в таких местах редко спрашивают возраст. Уже в дверях Ву Бин оглянулся и на какое-то мгновение застыл. У Гым Чан Ди есть брат-близнец? *** - Эта нищенка точно в меня влюбилась, - изрек Чжун Пё, кладя кий. – Это объясняет все ее странности. - Брат, ты уверен в том, что говоришь? - Ну да. Это она так привлекает внимание. - А найти какой-нибудь менее травмоопасный способ? - Ву Бин, вот почему тебе не нравятся мои гениальные выводы? - Потому как они очень странные. - Нормальные, - улыбка Чжун Пё стала просто ослепительной, - просто девочка из народа не смогла придумать ничего оригинальнее. - Не обращай на него внимания, - вмешался И Чжон, - он сегодня целый вечер это говорит и довольно улыбается. Так что разубеждать бесполезно. - Да не только Чжун Пё улыбается, ты посмотри на нашего тихоню. Все повернулись в сторону Джи Ху, только он не заметил пристального к себе внимания, продолжая улыбаться. - Так, с Чжун Пё все понятно, а с этим-то что? – И Чжон растерянно переводил взгляд с одного друга на другого. – Со Хен прилетает? - Когда? - Не знаю. Джи Ху, когда Со Хен прилетает из Парижа? - А она прилетает? – с Джи Ху моментально слетела мечтательная неподвижность. – Почему она только тебе сообщила? - Дурдом, - пробормотал Ву Бин, - как всегда. У одного пакости новенькой в голове, другой только при имени Со Хен оживает… Но без вас было бы совсем скучно. - Да, брат, - И Чжон уселся рядом, - и только мы с тобой, как неисправимые романтики, стараемся осчастливить всех девушек мира. Ты об этом думал? - Нет. Думал, как решить проблему с нашей новенькой и поможет ли в этом ее близнец? - И ты, Брут! – И Чжон сделал испуганные глаза. – Подожди, какой близнец? - Да видел сегодня в баре мальчишку. С Гым Чан Ди одно лицо. Вот и отправил своих людей разузнать кто это. - А тебе зачем? – Чжун Пё отвлекся от своих мыслей и прислушался к разговору. – Этой нищенке я понравился… Звонок телефона избавил Ву Бина от необходимости отвечать. Да и что он смог бы сказать? Что она ведет себя не так как другие? А так ли уж много у наследника Ильшим знакомых такого круга? Семьи подчиненных – не в счет. Или то, что Гым Чан Ди временами неуловимо напоминала Ву Бину его отца? Так это бы вызвало только смех. Но хотя бы для себя стоило разобраться, что к чему. Впрочем, новости, которые покаянным голосом сообщил ему охранник, были неутешительными. Нет, неправильно. Новости вызывали удивление и еще больше убеждали Ву Бина, что не стоит принимать поспешных решений в отношении этой девушки. - Что там? - Да по поводу этого мальчишки сообщали. - И что? - А вот это-то меня и удивляет, - Ву Бин потер переносицу и растерянно посмотрел на друзей. – Он оторвался от охраны и исчез. - Да ладно, - И Чжон тоже выглядел растерянно. – Чтобы кто-то вот так просто ушел от твоих людей? Быть такого не может. - Оказывается, может. Теперь мне стало еще интереснее.