***
Дис даже не пыталась сдержать своих слёз. — Бедная Райнэ! Представить не могу, как трудно ей было пережить такое известие! И сколь же благородно она поступила! Этот страшный обычай — мы знали о нём понаслышке, из старых легенд. Но чтобы сейчас?.. Молодые супруги сидели в гостиной любимого дома, закутавшись и прижавшись друг к другу. Разожжённый камин хоть и давал кое-какой свет, но тепла было ждать ещё долго. Да и если бы это тепло коснулось их рук, души остались бы скованы холодом. — Я не могу осуждать её. Всё же подумай о брате. Торин не будет без неё счастлив, нужно обнажить правду. Со временем он поймёт, и ведь эльф не сказал, что рождение собственного дитя совсем невозможно. — Эти эльфы всегда говорят загадками. Или песнями о чудесах. Может быть, за их вечную жизнь чудо можно увидеть своими глазами. Но мы?.. Мы ведь не эльфы. Райнэ пожертвовала любовью ради самого Торина, ради его наследника, что так нужен. — Но без неё не случится и чуда. Прошу тебя, давай расскажем ему об этом удочерении! Ты хорошо приструнила Балина, Торин вновь в силах. А главное — в разуме. — Да о чём же ты говоришь! Поверь, нам никогда не доказать моему брату, что эта девочка, Гвэлдис — не плод измены. Мы должны это скрыть. Любой ценой скрыть, ведь мы знаем ужас его ревности! Если узнает хоть кто-то третий, значит их любовь обречена. — Но она не оставит малое дитя, и ясно дала мне понять это. — Конечно же, не оставит. Но придёт время отдать малышку в учение. Нужно чуть подождать. Ты сам рассказал мне, где они жили два года. Райнэ мечтала об этом лесе сама, но Элмонд был против. Я почти что уверена — она будет растить свою дочь в Фангорне с Даэроном. — Одной твоей уверенности мало. — Ты не был с нами в детстве. Я верю, такая любовь возвратит их друг к другу! А мы лишь должны будем не упустить подходящий момент. Но дать клятву, что Торин никогда не узнает о девочке.Глава 56. Тяжёлые дилеммы
11 декабря 2020 г. в 02:09
Малышу Кили пошёл второй год, необыкновенная живость характера радовала его близких, хотя даже в столь раннем возрасте всем стало ясно: этот мальчуган вырастет озорником и забиякой. Братья оказались очень разными хоть внешне, хоть по нраву. Но тем больше счастья они дарили своим родителям. Только была у этого счастья и оборотная сторона. Двое прелестных племянников не могли заменить Торину родного сына, но время шло, а долгожданный наследник всё не появлялся на свет. Попытки узнать, не пользовалась ли супруга какими зельями да хоть в далёком прошлом, привели только к ссоре и долгой размолвке. Обиженная таким подозрением, Райнэ отдалилась от него, а значит, не за горами была очередная разлука. Узбад со дня на день ждал очередного отъезда супруги в Дунланд, а может и ещё дальше. Их ссоры всегда были для неё знаком вернуться к делам на родине. Впереди его опять ждало одиночество, переживания, тоска, боль — и всё это не на какие-то пару месяцев. Торин знал себя — спокойно выносить отсутствие Райнэ он сможет лишь в первое время, а потом сам обратится в проклятье для всех окружающих. И что если она подозревает его? Вдруг задумает попытать счастья с другим мужчиной, способным дать ей ребёнка? От одной мысли об этом хотелось разнести в щепки всё вокруг.
Глава клана всегда на виду у всех, и разлад в семье узбада не остался незамеченным. Балин, давно поджидавший такого момента, ликовал в душе. Желаемое вершилось само собой, избавление от непризнанной азбади казалось очень близким. Нужно лишь подбросить чуточку дров в этот костёр семейной распри — и он разгорится до небес. В клане сын Фундина ведал всеми запасами, и ему нетрудно было найти повод для разговора с кузеном. Так ранним утром он словно бы невзначай попался на глаза Торину, задал несколько отвлекающих вопросов, увязался сзади и получил предложение вместе позавтракать. Ну, а в таверне за трапезой напомнил:
— Скоро тебе сто двадцать. Нельзя тянуть дальше с наследником, ты не можешь не дать продолжения своему великому роду. Ты ведь наш узбад.
Торин хмуро взглянул на собеседника, отодвинул прочь еду и ответил:
— Ты вздумал бередить мне раны? Думаешь, я забыл, когда родился?
— Я лишь хочу предложить тебе мудрое решение. Так бывает, и выход прост. Избавься от пустышки и обзаведись полноценной женщиной. Сыграй свадьбу по всем правилам, уважь традиции, и, глядишь, через год-другой прижмёшь к груди сына.
Хитрец понимал — Торин не похвалит его за такие советы. Но он был готов даже к взбучке, лишь бы посеять мысль: в отсутствии потомства виновна именно неугодная никому женщина.
— Ты говоришь так, будто уверен, что причина в ней. А если во мне самом?
— Полно, брат! Любой тебе скажет — ты сильный здоровый мужчина. А колдовство ведь до добра не доводит! Такие женщины всегда не способны рожать, это кара им свыше. Уж я знаю, о чём говорю.
— И откуда же ты это знаешь, позволь спросить?
— Колдуньи ведь есть не только среди кхазад. Люди даже не селятся с ними рядом, изгоняя вон, на отшиб. И у них никогда не бывает детей, эти твари бесплодны.
Дубощит не смог сдержать тяжкого вздоха, но и не дал родичу повода радоваться.
— Не думал, что ты такой знаток колдунов и ведьм! Необычное увлечение для мужчины.
— Я лишь забочусь о процветании клана и о твоём благополучии!
Торин остался хмур и молчалив, скупо попрощался с кузеном и ушёл в кузницу. Молот и наковальня спасали его от тяжких дум вернее всего прочего. Душевная боль слабела, оказавшись вложенной в удары, жар печи спасал от засевшего в сердце холода. Нужно было решиться на разговор с Райнэ, хоть в чём-то достичь ясности. И ведь она же целительница! Неужели ж не знает средства от постигшего их несчастья? Круг мыслей вновь и вновь замыкался, вырваться из него не было никакой возможности.
Обвинения Торина в адрес жены были не совсем справедливы. Райнэ искала и причину, и выход. Да только все попытки пока оставались безрезультатны. Между тем просто верить в судьбу, чудо и твердить об этом супругу становилось более невозможно. Отношения были испорчены, напряжение близилось к своему апогею. Торин не верил ей, считая виновной хоть в бездействии, хоть в приёме неких зелий. Райнэ не хотела оставлять его, давать повод считать причиной себя. Но хорошо знала: только разлука умерит пыл Дубощита и вновь разожжёт в его груди пламя любви. Да и не могла она найти помощь где-то кроме как у учителя, лишь на его советы была вся её надежда. Даэрон всегда жил в Фангорне в это время года, она могла добраться туда через Дунланд. Но в этот раз что-то подсказывало Райнэ: оставлять мужа опасно! Ссора была слишком серьёзной, и переживать такое он будет тяжело, а главное — не без последствий. Сам он не решится на связь с другой женщиной, но на него могут надавить, даже подставить, пользуясь его подавленным состоянием. Положение её было в те дни шатким, как никогда. Но она не могла понять, которое из двух зол выбрать: долгое расставание или жизнь униженной супруги, не способной родить потомство. Разговор, разрешивший все сомнения, состоялся в самом конце осени, в канун празднования нового года. Торин сам приехал на Поляну Духов, долго не решался постучать и войти. Райнэ открыла ему дверь, окинула печальным взглядом и сразу же отвела глаза. Ей было невыносимо больно видеть любимого таким. Без сомнения, беседа предстояла тяжёлая.
— Прости, если оторвал от дел.
— К чему эти формальности? Ты здесь дома и волен приходить, когда пожелаешь.
— Я здесь не был больше месяца.
— Если быть точным, то почти два.
— Ты узнала хоть что-то новое? В чём причина нашей беды?
Гном прошёлся по комнате, сел в любимое своё кресло и закурил трубку. Глаза его сверлили жену, но взгляд всё соскальзывал, выдавая волнение. От знакомой всем твёрдости этого взора не осталось и следа.
— Я пыталась понять всеми доступными мне способами. Если и есть ответ, нужно искать его у того, кто мудрее.
— У Даэрона, верно? — Райнэ чуть кивнула головой. — Значит, опять уедешь?
— Я ещё не приняла такого решения. Но это единственная надежда.
— Ты ещё не приняла! Как похвально! А разве не вдвоём нужно думать, когда можно уехать, а когда нет? Ты всю жизнь решаешь сама, бросая меня на годы. А я тебя жду, ещё и прошу потом прощения.
— Ты хорошо знаешь о моих обязанностях в Дунланде и не только. Я должна иногда уходить, но всегда старалась делать это реже. И стремилась скорее вернуться.
— Не оправдывайся передо мной. Просто признай — мы всегда жили не так, как другие супруги. У нас всё с тобой вечно не так: два дома, два мнения, кто ты мне, два народа и ни одного ребёнка!
— Раньше ты не винил меня в столь многом. Особенно в том, на что я не в силах влиять.
Намёк на собственную серьёзную промашку возымел своё действие — Торин стал ещё мрачнее, в сердцах стукнул кулаком по столу и поднялся на ноги.
— Райнэ, ты хорошо знаешь: появись у нас сын, и эта проблема решилась бы сама собой. Но ты десятилетиями не думала, в чём же дело.
— Не хочу тебя разочаровывать, но узнать наверняка можно лишь одним способом: посредством измены друг другу. Не станешь же ты обвинять меня в супружеской верности?
— Значит, вот как ты решила узнать наверняка? За этим и уезжаешь?
— Не перегибай палку, Торин. Ты знаешь, что это не так. Я должна использовать последний шанс, обратиться к знаниям учителя.
— Я пришёл к тебе в надежде на примирение, на добрые вести. А ты говоришь об измене?
— Уверена, тебе уже не раз предлагали тот же выход. Да, это проще, нежели ждать, что скажет старый мудрец. Но иного пути у меня теперь нет. Женись на другой, если желаешь. А я не буду тебе мешать!
Так дилемма разрешилась, и Райнэ покинула предгорья Азраг Арад. Глубоко задетая гордость обоих взорвалась вулканом, вмиг уничтожив собранное по крохам тепло и стремление сблизиться. Торин не провожал её, пытаясь потопить горе в бочонке крепкого пойла. В те же дни Двалин занял место рядом с ним, став членом подросшей «Чёртовой дюжины», а на пути узбада начали всё чаще появляться хорошенькие девицы. Ульви и Дис не верили в происходящее, но Дубощит отдалился и от них, лишь старший племянник бывал с ним по прежнему часто. Принцесса слала в Дунланд одно письмо за другим, но в ответ получала лишь одну скупую весть: леди Элмонд была там только проездом. Верные друзья очень ждали, что Райнэ, как и раньше, вернётся, завершив все дела. Но минуло уже два года, шёл третий. Пыль устлала дом на Поляне Духов, о хозяйке его не было никаких известий. А новые приближённые во главе с Балином всё больше втягивали Торина в круговерть случайных знакомств. Редкий день не заканчивался пирушкой, Торин забывался за горькой чаркой, но становился всё более неприступным, раздражительным и бесчувственным. Тем временем старший из его кузенов прибирал к рукам важные дела, самолично принимал разные решения, распоряжался отправкой и получением грузов, работой мастерских и шахт. На все недоуменные вопросы следовала одна железная отговорка: узбаду надо забыть пережитые потрясения и как можно скорее порадовать себя новой невестой, способной к деторождению.
— Мы не можем больше ждать. Нужно действовать, найти её и убедить приехать. Только Райнэ сможет вернуть нам прежнего Торина.
— Её не просто будет найти! Она привыкла путешествовать, а так можно годами гоняться за нею следом.
— Ты прав. Но в Гэлтрю она обязательно появится. Там её родина, там любящий её народ.
— Предлагаешь поехать туда и ждать?
— Меня с детьми брат не отпустит, и Кили ещё совсем мал. А вот ты мог бы. Тем более, что тебе нашли замену в «Чёртовой дюжине».
— Замену нашли и мне, и ему.
— Так подавно нужно действовать! Я придумаю, что сказать Торину, а ты отправляйся с первым же кораблём. Там всё ещё много наших сородичей, ты найдёшь, где поселиться.
Ульви вздохнул, обнимая супругу. Он никогда не расставался с ней на долгое время и понимал, как тяжело будет ей. Но Дис верно решила не сидеть более, сложа руки. Фундинулы вели тёмную игру, пора было осадить их и вернуть жизнь в привычное русло. Торин очень страдал, это было бесспорно. Но перед ним тоже стояла дилемма: любовь всей жизни или собственное дитя — наследник и продолжатель.
— Поезжай, Ульви. Мы должны помочь Райнэ и Торину.
— Хорошо, любовь моя. Я найду её, а ты пригляди тут за братом. И если глянет на кого из девиц, пригрози ей чем пострашнее.
— Скажу, что рога на лбу вырастут если попробует наставить их другим!
В Дунланде мало что изменилось за более чем полвека. Ульви шёл по знакомым дорогам, вспоминая далёкую юность, её радости и печали, мечты и переживания. Край по-прежнему процветал, нужде и бедности здесь не было места. Сама собою в голову вкралась мысль: если уж Райнэ сумела стать матерью целой стране, то не в этом ли и состоялось с лихвой её материнство? Родить младенца может каждая, а вот достичь подобных высот — лишь избранные. Парень быстро узнал: маленькой королевы здесь не было, но её ждали — уже к лету. Дис оказалась права, нужно было повременить всего пару месяцев. Тем временем самой Дис приходилось отнюдь не сладко. Балин проникся радостями правления настолько, что готов был на всё, лишь бы узбад предавался своим развлечениям, уходя всё дальше от дел. Торин же даже радовался такому положению, не в силах утомлять заботами без того тяжёлую голову. Его близкие друзья понимали, в чём дело. Но даже произносить имя Райнэ было строжайше запрещено. Оба приближенных ныне брата убеждали его: первая супруга ушла навсегда, не справившись с главной своей обязанностью. И чем глубже эти слова проникали в сердце, чем отчаянней становились попытки забыться, тем крепче лилось пойло, а благоразумие уходило прочь. Однажды, увидев брата возвращающимся с охоты, Дис вздрогнула от ужаса: вся рубашка Торина была залита кровью, но он был настолько пьян, что только смеялся, гордо вещая, как сразил без оружия крупного матёрого волка. В тот день не поздоровилось всем, кто был с ним, а принцесса решила всерьёз объявить войну правлению Фундинулов. Это было не просто — о хитрости Балина знали все, и не понаслышке. Но один козырь у Дис в руках всё же был — её родной брат и законный правитель спал мёртвым сном в её покоях. Исцелив его от ран и возлияний, Дис рассчитывала поведать Торину о миссии Ульви, вселить надежду, вернуть в строй. Лишь бы только удержать его от влияния новых фаворитов. И в этом законы кхазад защищали её — никто не смел без ведома и согласия хозяйки входить в её грот. Таким правом обладали все без исключения женщины, что уж говорить о жилище принцессы?
— Ummi, * что с моим дядей? — тревожно спрашивал в ту ночь Фили.
— Ему тяжело и очень нужна наша помощь.
— Мы обязательно поможем ему!
— Поможем, милый. Ты побудь с ним рядом, а я кое-что проверю.
Мысль о том, как можно хорошо осадить Балина, пришла в голову Дис внезапно. И ночь была очень подходящим для этого временем. В полном одиночестве женщина спустилась к самым глубоким гротам, где хранились провизия, оружие на продажу, а также и казна. Она хорошо знала: шесть дюжин золотых слитков, сокрытых там, — это неприкосновенный запас, призванный обеспечить выживание клана в кризисной ситуации. И если хоть одного не хватает, старшего Фундинула можно будет обвинить в тяжком преступлении. Конечно же, он не стал бы их красть! Но вот пустить в оборот в желании получить прибыль — это очень естественное желание для рождённого счетоводом и скрягой. Вход охраняли двое стражников, пропустивших принцессу без единого звука. Рейд дал свои результаты — пусть не все, но часть слитков отсутствовала. А значит будет о чём спросить наделившего себя властью.
Торин не приходил в себя до утра, а, проснувшись, огляделся и прошептал:
— Почему я здесь?
— Потому что логово, где ты живёшь, уже давно превратилось в берлогу дикого зверя. Я велела навести там порядок. Но главное — ты сам нуждаешься в помощи.
— Я нуждаюсь в кружке креплёного эля и ни в чём больше.
— А вот я так не считаю. Будь Ульви рядом, он не позволил бы тебе бездумно рисковать жизнью.
— Перестань, Дис! Мне не нужна охрана. И советы твои тоже.
— Тогда откуда на тебе столько свежих ран в мирное время?
— Я сам решил так, мои парни не виноваты.
— Глупые бравады перед самим собой. А причина их — боль и пустота в твоём сердце. Позволь мне помочь!
— Как ты поможешь? Все уже всё за меня решили, оставив мне только эль, шнапс да весёлых друзей.
— И это слова узбада Сигин-Тараг? Торин, ты сейчас жалок… Верни нам всем себя настоящего! Подумай, что сказала бы Райнэ!
— Райнэ? — губы мужчины побелели, а голос дрогнул. — Нет больше Райнэ! Она ушла от меня и уже не вернётся.
— Райнэ любит тебя. А дитя можно и усыновить, не выясняя, кто же из вас виновен.
— Тогда его не признают наследником.
— Скажи, а что тут наследовать кроме каждодневной тяжкой работы? Ты не Король-под-Горой, чтобы рушить свою жизнь из-за нерождённого ребёнка, которого судьба всё ещё может вам даровать. Вы ведь ещё очень молоды.
Некоторое время оба молчали, а после Торин бросил сестре:
— Погоди, а где Ульви?
— Ты даже не заметил отсутствия лучшего друга! Бери себя в руки, брат. Я помогу. А Ульви уже помогает.
Долгожданный день настал, и Ульви подошёл к хорошо знакомой калитке. В парке за оградой несколько рабочих устанавливали детские качели и забавные деревянные статуи — кажется, на те же места, где они и стояли много лет назад. Позвонив в колокольчик, гном был впущен и сразу сообщил, что он ищет разговора с госпожой. Среди людей здесь не осталось уже никого, кто мог его помнить, поэтому прислуга отнеслась к визитёру настороженно. В доме царила оживлённая суета, но от глаз мужчины не ускользнуло изобилие детских вещей: крохотной мебели и игрушек, расставляемых повсеместно. «Странно это! — мелькнуло в голове парня, — Не похоже на старания ради детей прислуги.» Его любезно угостили ягодным вином и сладостями, но ждать пришлось не менее получаса. Зря он не назвал своего имени! Хотя здесь ведь было не то, что в Синегорье. Его визит выглядел, как выходка нетерпеливого просителя или жалобщика, позволившего себе явиться в частный дом, не ожидая назначенных часов приёма. Время тянулось нескончаемо долго на фоне некой тайны: ради кого все эти новшества и приготовления?.. Когда его наконец пригласили следовать к леди Элмонд, Ульви понял, что позабыл все слова и безумно переживает.
Райнэ стояла лицом к окну, медленно повернулась и вздрогнула.
— Ульви? Что ты здесь делаешь? Что-то с Дис или с мальчиками?
— С ними всё хорошо. Ты знаешь, ради кого я пришёл.
— Сядь. И рассказывай по порядку, — рука женщины указала на бархатный диван. — Только предупреждаю сразу: я не вернусь туда. Кончено, у меня новая жизнь.
— Не лги, что забыла такую любовь. Не говори, что тебе всё равно.
— Я этого не сказала. Но он, кажется, тоже пришёл не сам, а отправил тебя.
— Он не отправлял меня никуда, я приехал по доброй воле. Если хочешь, он даже не знает, где я.
— Забавно! — женщина усмехнулась. — Узбад Длиннобородов не знает, где его правая рука, супруг его сестры и отец любимых племянников?
— Слишком многое произошло со времени твоего отъезда.
— Да уж, что верно, то верно. В моей жизни тоже много радостных перемен.
Ульви почувствовал, как холодная дрожь пробежала по его телу.
— Так значит, эти приготовления в доме и во дворе, эти качели и игрушки… Ты родила ребёнка, Райнэ? И отец этого ребёнка — не Торин?
— Можешь считать, что так.
Двое старых друзей чуть отстранились один от второго. Но только парень чувствовал: королева Дунланда лукавит.
— Райнэ, с такими вещами не шутят! Ты покинула нас, не зная, что беременна? И это девочка, так? Поэтому ты всё скрываешь?
— Да, это девочка. Она моя дочь, и отец её — не Торин! Больше мне нет пути обратно, пусть забудет меня и женится на другой. Так и передай ему. А теперь завершим этот разговор. Я позабочусь о твоём возвращении домой, перепишу на вас дом на Поляне Духов.
Руки белокурого гнома похолодели. Такого исхода он не мог ожидать и даже не слышал, что она говорила дальше. Понял лишь, что может оставаться жить в доме до отправления в порт, что Райнэ передаст с ним письмо для Дис и подарки его сыновьям. Но всё это было не важно. Разум отказывался воспринимать услышанное — столь великая Любовь, о какой можно лишь слагать легенды, умерла вмиг на его глазах! Он не верил, что она решилась на измену. И ведь именно требования Торина, подогретые напором его кузенов, привели к разрыву. Ульви пребывал меж мирами, не слышал и не видел почти ничего, мрачно пуская клубы из своей трубки. Вокруг был знакомый с юности парк, тень цветущих зелёных деревьев. Где-то здесь он однажды понял, что любит принцессу, и мечте его просто не сбыться. Где-то здесь Торин вымещал свою ревность к брату в деланных злости и возмущении. Где-то здесь… Как он вернётся теперь и что скажет? Но только она не могла! Либо это ребёнок Торина, либо… Но как это может быть?! Молодой воин, прошедший войну, вдруг осознал, что плачет. Глаза заволокло пеленой, табак в трубке давно истлел. Ульви сам не знал, сколько времени прошло, когда увидел совсем рядом ребёнка. Белокурая девочка с любопытством разглядывала его, не слишком-то прячась за деревом.
— Кто ты? Как тебя зовут?
— Не важно. Я скоро уеду, и мы никогда не увидимся.
— А я Гвэлдис.
— Леди Райнэ — твоя мама? — малышка закивала в ответ и подошла к нему ближе. А Ульви вдруг понял, что ей никак не меньше трёх лет. Отец двух маленьких ещё детей не может не понимать такие вещи. Но если это так, то она младше Кили всего лишь на год. И должна была родиться ещё в Синих горах!
— Леди Гвэлдис, скажи, сколько же тебе?
— Ну… Четыре исполнится ещё не очень скоро. Это так важно?
«Да ты даже не представляешь, как это важно! Ты и знать-то не можешь, ЧТО ты сейчас сообщила мне!»
Со всех ног Ульви бросился обратно в дом, по дороге сбил с ног кого-то. Ушей его достигали слова протеста и возмущения, но только теперь он твёрдо знал: он не уйдёт, не узнав всей правды! Тяжёлая дверь распахнулась, ударившись о стену. Хозяйка апартаментов вздрогнула, устремив вопрошающий взгляд на спокойного обычно парня.
— Райнэ! Даже не думай мне лгать, я не уйду! Не губи того, что ещё можно спасти и вернуть.
— Я ничего не губила. А вот правда загубит, поэтому я расскажу её тебе. А дальше поступай, как знаешь. Но дилемму, стоящую предо мной, можно разрешить только так, как это уже сделано.
Примечания:
* **Ummi** (а точнее 'ummi) - мама, мать хоть в адунайском, хоть в начальном Валарине. Слово, восстановленное с очень большой степенью достоверности.