Преданность королеве

Их мир странным образом сочетал технический прогресс и магию. Однако при этом люди с паранормальными способностями рождались редко, их считали отмеченными Змеем времени и предпочитали приносить в жертву Старым богам. В обмен на покровительство, исполнение желаний. Анне повезло спрятать свой дар, не выдать его в детстве - слишком слабый и маленький, чтобы быть обнаруженным. И повезло встретить Сигурда. Если бы не он... Так тяжело держать в груди тайну, хранить секрет в одиночестве, молчать, сжимая губы, чтобы не вырвались могущие навлечь беду слова. Ей едва исполнилось восемнадцать, когда на нее обратил внимание глава внутренней службы безопасности города. Сигурду далеко до красавцев с обложек журналов, его тело покрыто шрамами, а массивный, красноватый нос переходил в бороду. Статью, повадками он напоминал медведя. И точно также был неуклюж в своих ухаживаниях. Да что там, он совершенно не умел ухаживать! Анна до сих пор помнила, как, поддавшись на ее уговоры, Сигурд попытался сделать ей комплимент. Сказал, что ее длинные, черные волосы похожи на паутину в углу комнаты. Девушка не могла решить, смеяться ей или плакать. Только потом она узнала, что Сигурд имел в виду их тонкую шелковистость. И что ему нравятся яркие глаза девушки, напоминающие воды озера возле дома его родителей. А еще таскал ей трогательные букетики вяловатых ромашек, смотрящихся в его руках почти игрушечными. Он не умел говорить красиво, но Анна никогда не хотела сладких слов. Она стала счастливейшей женщиной, когда их обручили в Храме Старых богов. С одним лишь мужем поделилась она своей тайной, знала, что Сигурд скорее сам умрет, чем выдаст ее жрецам. Женщина закончила расчесывать волосы, что спускались до пят, когда она сидела перед зеркалом, заколола их на макушке гребнем - подарком мужа на годовщину брака. Бросила короткий взгляд на часы. Конец дежурства, Сигурд уже должен прийти. Оставалось надеяться, что он не захватит с собой старого приятеля Роя. Анне никогда не нравился липкий взгляд друга мужа, его постоянные попытки прикоснуться неприличнее положенного. Супруг ничего не замечал, он ценил друга, который пожертвовал глазом, спасая ему жизнь. Потому Анна молчала. И будет молчать, пока дело не коснется чести ее и мужа. Часы пробили семь, когда щелкнула входная дверь. Анна отложила нож, быстро убрала разделочную доску и бросилась навстречу мужу. - Сигурд! - обхватила руками широченные плечи, каменные от напряженных мускулов. Рядом с ним она всегда чувствовала себя тростинкой. - Что-то случилось? - в душу забрался холодок. Лицо супруга покрывали мрачные тени, в глазах стоял лед. Анна прикусила губу. Неприятности на работе? Кто-то пострадал на дежурстве? Снова твари из-за границы города прорвались? Да что же?! Дверь отъехала, за спиной мужа показался его отряд. - Взять ее! Двое стражников подхватили женщину под руки. - Сигурд, что происходит?! - Анна попыталась вырваться, но тонкие руки не в силах справиться со стальной хваткой тренированных мужчин. Муж отводил взгляд, а после совсем отвернулся. Ничего не понимающую женщину проволокли к машине через двор, где уже столпились соседи. Они тыкали пальцем, обсуждали, но Анна не обращала внимания. Что с ее Сигурдом? В чем она провинилась? Краем глаза ухватила торжествующий взгляд Роя, стало окончательно не по себе, в груди поселился мерзкий комок плохого предчувствия. Ее отвезли в центр задержания, бросили в подвальную камеру. Старый жрец, морщинистый, как урюк, отослал стражу, как только захлопнулась решетка. - Не стоило тебе скрывать свой дар, девочка. Боги с милостью принимают одаренных в свои объятия. А ты еще и мужа обманула перед их лицом. Завтра состоится церемония, Сигурд принесет тебя в жертву. Это единственный способ искупить его вину перед Богами за укрывательство ведьмы. - О чем вы говорите? Что я сделала плохого? Почему... - Ты не просто обманывала мужа, но и других мужчин в свои сети завлекала, пользуясь запрещенным даром, - старый жрец покачал головой. - От таких, как ты, сплошные беды. - Но я ничего не сделала! Прошу, поверьте мне! - женщина бросилась на решетку. - Ничего! Ни в чем не виновата... Страшно... Церемония? Ее принесут в жертву? То, чего она всю жизнь опасалась, нашло ее. Где Сигурд? Почему он так поступил с ней? Что ему сказали? Надо поговорить с ним. - Прошу, позовите моего мужа... - Он больше не муж тебе, - отрезал старый жрец. Он вышел, и клетка погрузилась в темноту. Дверь захлопнулась, отрезая камеру от внешнего мира. Анна постелила на холодный пол не снятый в спешке фартук, поджала под себя босые ноги. И тихонько заплакала в тишине. Церемония проводилась в Храме, на самом высоком этаже. Красное одеяние не скрывало ничего, подчеркивая бледную до синевы кожу женщины. Красное, все красное: узкие дорожки гобеленов на стенах, одеяния жрецов, высеченные в камне неведомы ромбические узоры. Даже смотрящее через окно закатное солнце тоже было кроваво-красным. Анна ступала по каменным плитам босыми ногами, пока ее не поместили на специальную платформу. Двое жрецов заковали руки, третий заставил склонить голову. Шприц впился в шею, и губы онемели. Глаза видели плохо, опухли от слез, горло саднило от криков: она не замолкала всю ночь в надежде, что Сигурд там, за дверью, слышит ее, сжалится. Ведь она ничего не сделала, ведь он тоже скрывал ее дар. Постепенно зал заполнялся стражниками, в первых рядах Анна увидела одноглазого Роя, торжествующего. В ушах шелестел змеиный шепот, когда он утром склонился к ее уху, прежде, чем проводить в зал. - Если бы ты сразу согласилась стать моей... Сигурд, ее мощный медведь-супруг. Анна подняла голову, взглядом стараясь показать правду, заставить поверить, увидеть. И тут поняла тщетность своих ожиданий. Лицо супруга закаменело, как всегда случалось на службе, при общении с самыми страшными преступниками. Он смотрел с холодом и презрением, как на грязь под ногами, и Анна ощутила себя голой и вымазанной в чем-то мерзком, гадком. Внутри все оборвалось. До этого происходящее казалось сном, страшным кошмаром, от которого все же можно проснуться в теплых объятиях великана-мужа. До последнего, до самого последнего мига верила она, глупая, что Сигурд спасет, не даст случиться неизбежному. На глаза навернулись слезы. "Поверь, прошу, поверь!" Она не делала этого. Любила, всю себя отдавала. "Поверь, ну, же милый, хороший, любимый!" Разве мало в их жизни было счастья? Разве мало доказывала она свои чувства? Касаниями, поцелуями. Стража за спиной мужа торжествовала. Те, кого она угощала пирожками, кого приветствовала, относя мужу обед во время дежурства, сейчас мерзко ухмылялись, глядя на ее страх. Твари! Они хуже созданий, что скитаются за укрепленными стенами! Взмахнула пола плаща традиционной униформы стражников, когда супруг взял в руки кинжал. Анна закричала бы, если бы не онемевшие губы. Глаза не могли оторваться от росчерка острого лезвия, несущегося в грудь, направленного крепкими руками теперь уже бывшего супруга. Он найдет себе новую невесту, которая не будет ведьмой. И согласится разделить постель с Роем. Боль разрасталась в животе, в груди, расходилась от удара и предательства, пока не соединилась. Анна закрыла глаза, отдаваясь на волю тех самых Старых Богов. Ночью разыгралась гроза. Раскаты гремели во всю мощь, грохотал раскатистый гром, отсветы молний сверкали, освещая комнату с жертвенным алтарем, покрытым геометрическим узором. На камне лежало тело женщины в красном одеянии, живописными брызгами испачкано было лицо и шея. Тишина властвовала в холодном помещении, разрываемая редкими всплесками смеха - жрецы праздновали новое удачное жертвоприношение, позволившее им защитить в очередной раз город от тварей внешнего мира. Сослуживцы в казармах утешали супруга обманщицы-паранорма. Никто не знал, что эта ночь создана для алого, белого и черного. Как капли крови, живописно брызнувшие из открытой раны на белоснежную шею и острый подбородок, как волосы, служащие покрывалом мертвой владелице. Как чешуя змея, обвившегося вокруг постамента, скользящего огромным телом по безжизненной жертве. Он макал руки и ноги женщины в темноту, окрашивал их в ночь, выбелил волосы. Он создавал идеал, то, что изменит в будущем жизнь мира, то, что откроет глаза людям. Он создавал свою королеву. Шелест чешуи не слышен жрецам, шорох дыхания, шипение, вырывающееся с острым, раздвоенным язычком. Неслышимая музыка поднималась все выше и выше, ей вторили раскаты грома. Блеснула молния, глаза змея зажглись алым, и он впился в открытую рану, клыки пронзили мертвую грудь. Женщина открыла глаза. Радужку их заливал багрянец, зрачки вытянулись, как у зверя. Кровь впиталась в тело, придавая губам насыщенный оттенок на фоне белой кожи. С легким шлепаньем опустились на каменный пол босые ноги, не осталось следа синяков, покрывавших их. Женщина обвела взглядом помещение, улыбнулась довольно и страстно. Ей хотелось танцевать и рисовать кровью, ей хотелось сбежать и познать свободу. Ей хотелось убивать. Ей хотелось мстить. Кажется, они пытаются ее остановить. Женщина усмехнулась, сверкнули ядовито-алые глаза, когда лазерные выстрелы отразились от ставших черными запястий. Какая прелесть. Такие наивные... людишки. В голове довольным шелестящим смехом рассыпался белый змей. Ему нравилась агрессивность своего творения. Ей не страшно причинять боль, он хочет сделать другим так же больно, как было ей. И так же страшно, холодно, как когда она сидела в темноте, взаперти, в каменной клетке на собственных длинных волосах и старом фартуке. Это чувство захлестывает, бурлит в груди, плещет из горла, возбуждает, заставляет двигаться вперед. Одноглазый человек... Он стал причиной ее страданий. А теперь боится ее. Руки дрожат, ноги расходятся, он делает шаги назад, пока не упирается в стену. И тогда подбородка касаются тонкие белые пальцы. - Ты хотел моего поцелуя? - охотница беспощадна. - Дарю. Голос ее - шелк и атлас, гладкий и ласковый. И такой же убийственно мертвый. Невозможно противостоять искушению, невозможно не хотеть этих алых губ, этих белых волос и красных глаз. Невозможно не бояться ее. Коралловые губы приоткрылись, мелькнул жемчуг зубов, а затем вырвалась белоснежная дымка, окутала мужчину. Охотница переступила через корчащегося в судорогах человека и пошла дальше. Ей предстояло найти последнего. Он сидел в центре наблюдения, в глубоком кресле. Смотрел на нее с ужасом и презрением. Последнего чувства, видимо, в нем не искоренить. Женщина довольно захлопнула рывком дверь и приблизилась. Мужчина не боялся ее, поднялся, гордо расправив плечи. Мужественное лицо уродовал шрам, но смотрел он гордо, непримиримо. Какой чудесный экземпляр! О, его она убивать не станет, нет. Наказание за предательство будет гораздо изощреннее. Змей подсказал, что ей нужно делать. В конце концов, у каждой королевы обязана быть свита. Пальцы вонзились в бок, вырывая кусок плоти, по коже потекла теплая жидкость, запахло железом и совсем немного - солью. Этот сладкий, теплый аромат! Сегодня им пропахло все в Храме. Глаза врага расширились в удивлении, когда он упал на пол, алый плащ лег сверху. Женщина покинула Храм, оставляя за собой ниточку, ведущую к новому созданию. К первому из ее свиты. Вскоре он последует за ней.

***

Эрену было пятнадцать, когда он впервые встретил королеву. Сто семьдесят лет назад появилось государство Паранормов. Так называли людей с особым даром. В городах считали, что за стенами живут только опасные и хищные твари. Может быть и так, но определенно все знали, что родившиеся с паранормальными способностями, желающие при этом избежать жертвоприношения, могут найти там спасение. В руках Королевы. Она давала силу, а взамен требовала подчинения и абсолютной верности. Впрочем, ей не было нужды ничего говорить: изменения, которые женщина вносила в организм каждого одаренного, предполагали исключительную верность. Эрен не сомневался в том, что подчинялся бы своей Королеве даже без установки. Потому что она такая - одна, Единственная. Говорят, когда-то Королеву принесли в жертву, но ее отметил Змей времени, помог сбежать с алтаря во внешний мир. Но никто не знает правды, кроме главы Стражи Королевы, Сигурда. Эрен видел мужчину издалека, на посвящении. Первый паранорм, созданный Королевой, присоединившийся к ней против своей воли. Люди говорили, что он до сих пор по какой-то причине ненавидит ее, но предать не смеет. Как можно ненавидеть ее? - Входи, - рыкнул Сигурд, открывая дверь в покои Королевы. - Отныне ты личный охранник Ее Величества. Как зовут Королеву не знал никто, кроме того же Сигурда, а он молчал. Таков приказ. Королева ненавидела пышные приветствия и речи, жила в обычном двухэтажном доме, но при этом... как будто по соседству поселилась луна, недосягаемая и прекрасно-прохладная. Эрен уже родился в стране паранормов, поэтому не мог сказать, всегда ли Королева была такой. Сердце подскочило в груди. Сейчас он увидит ее впервые так близко. Долгие годы он поднимался все выше и выше, чтобы занять место тени за плечом Ее Величества. Быть ей помощником, поддержкой. Он мечтал находиться рядом с ней постоянно. Он влюбился в нее, когда Королева зачем-то заглянула в их поселок. Тогда ничего не было видно из-за набежавших отовсюду людей, желающий поприветствовать правительницу. Тогда она улыбалась и совсем не кичилась своей ролью. И сумел лишь протянуть набранный на скорую руку букетик полевых цветов, не поднимая глаз. Вечером к ним в дом пришла посылка, при виде которой мать охнула, а отец, прочитав записку, потрепал сынишку по волосам. Благодарю за цветы. Тот кинжал стал гордостью и талисманом мальчика. Эрен упал на колено, послушно склонил голову, услышав краем уха, как закрылась дверь за главой Стражи. Сердце норовило выскочить из груди. - Подними взгляд, - мягкий приказ. Эрен послушно посмотрел на свою правительницу. Молодая, лет двадцати на вид, с белоснежными волосами и алыми, как кровь, глазами. Интересно, они всегда были такими? Полные губы манили прикоснуться к ним поцелуем, но Эрен знал, что один короткий вздох мог убить его, если на то будет воля Ее Величества. В обычном кресле, гордо выпрямленная, тонкая, как ивовая ветка, правительница вызывала трепет. Ледяная статуя. - Как тебя зовут? - Эрен, Королева. Красные глаза скользнули по правому боку молодого мужчины, где в искусно выполненных ножнах висел подаренный некогда кинжал. С этого начался их путь, Королевы и ее телохранителя. Возможно, однажды, когда-нибудь, лет через сто или двести, Королева скажет, как ее зовут на самом деле. Эрен терпеливый, Эрен умеет ждать. - Пойдем, покажу, где ты отныне будешь жить. Двигалась она грациозно, красиво. От тонкой фигурки исходила аура нечеловеческой силы. Во всех смыслах этого слова. Но почему-то Эрена это не пугало. Следуя за своей Королевой, жадно пожирая глазами каждый ее шаг, он на секунду подумал, что ей подошло бы имя... Анна. Возможно, однажды он сумеет убедить Королеву, что нет ничего непреодолимого для его искренней преданности.