Бич миллионеров

      О том, что вирус пустил свои корни в него, Феликс догадался через две недели после странной находки – кольца с незнакомым именем. Драгоценное время было потеряно, и омега чувствовал, что его память медленно, но неумолимо превращается в решето. Это было страшно. Так страшно, что Феликс впервые в жизни растерялся и не знал, что же ему делать, а ещё, несколько раз забывал, что он болен, и приходилось начинать сначала.       На работе мужчине пришлось взять бессрочный отпуск, потому что в его нынешнем состоянии ничего путного сделать он просто не мог. Он мог только запереть себя в собственном доме наедине со своей прогрессирующей амнезией. В какой-то момент он наткнулся на своём ноутбуке на видео-дневник. Тысячи файлов, на которых он, Феликс, рассказывал о работе и своих буднях.       Даже один посмотреть оказалось невероятно сложно, ведь на видео был вроде бы он, но омега совсем не помнил того, как делал ту или иную запись. Последняя была сделана около недели назад, а потом Феликс, видимо, забыл, что вёл дневник, и он решил начать именно с неё.       Семь роликов спустя Феликс на видео упомянул какого-то Акселя и выглядел невероятно расстроенным, и на других, более ранних регулярно упоминал его. Нынешнему Феликсу это имя показалось каким-то... Нет, не знакомым, но оно неизменно вызывало отклик где-то внутри.       "Кто же этот Аксель?" – думал омега, нажимая на иконку следующего ролика.       Ответ нашёлся ещё пару десятков видео спустя – это была его пара.       – Вчера вечером я обнаружил признаки амнезии, – говорил Феликс с видео, – поэтому я решил больше не ждать и назначил встречу с парой. Им оказался... – омега на экране вдруг покраснел и закрыл лицо руками, пряча улыбку, но после небольшой паузы продолжил: – Господи! Им оказался семнадцатилетний мальчишка по имени Аксель Бейкер... Но он, конечно, такой красивый, – Феликс вдруг приложил ладонь к губам, заставляя себя замолчать, и сделал ещё одну паузу, рассказал ещё некоторые подробности дня и завершающие слова, – наверное, судьба сжалилась надо мной...       Омега смотрел, слушал и думал, как можно завидовать самому себе? Однако ж он завидовал Феликсу из ноутбука, потому что тот хоть и выглядел до ужаса смущённым, но очевидно счастливым. Вот только где же Аксель сейчас? Феликс теперь осознанно пересмотрел все последующие ролики, и понял, что он сам, получается, и сказал Акселю уйти. А всё из-за того, что омега решил, что тот слишком молод для него, и предложил на время побыть отдельно.       Глупый! Глупый Феликс! Омега даже захныкал от собственного бессилия – и где теперь ему искать этого Акселя, если он даже не помнит, как тот выглядит, а на следующее утро забудет, что у него вообще была пара. Впервые в жизни стало страшно и одиноко, Феликс чувствовал, как вирус шурует в его голове, пожирая воспоминание за воспоминанием. А потом, когда волна паники схлынула, оставив только тупую боль в душе, омега решил, что рано сдаваться, да и к тому же – тяжело ли найти человека в Центре?       Оказалось, тяжело, если этот человек в базе так и не был зарегистрирован, а Феликс не спешил знакомить альфу с его коллегами или знакомыми, у которых тот мог бы остановиться, прислуга тоже ничего не знала. Однако самым тяжелым было не это, самым тяжелым для Феликса было не забыть. Будильник вместо мелодии теперь каждое утро сообщал Феликсу, что у него началась амнезия, на планшете были подробные заметки о прогрессе по поиску пары. Второй раз встретиться в ИБС было бы невозможно, однако папка с досье, которую Феликс нашёл в своём кабинете, помогла сделать вывод, что Аксель ушёл обратно – на Периферию, ведь вся его жизнь до встречи с омегой была там.       Феликс в какой-то момент решил, что это конец. Он не знает, как пробраться за пределы города, и даже если он там окажется, то найти Акселя просто не сможет. К этому моменту в голове иногда становилось совсем путано, омега порой забывал, где оставил планшет, а ведь там были все записи, поэтому плюнул и раздобыл обычную шариковую ручку, которой делал заметки прямо на собственных предплечьях. Конечно, там было только самое важное: имена, номера идентификаторов, главная цель.       В один из дней, Феликс сидел у камина, закутавшись в плед, пересматривал свой дневник в надежде, что найдет ещё какие-нибудь зацепки, когда домработник принёс ему перекусить.       – Господин Свон, – обратился мужчина к омеге, нервно теребя передник формы. Он поставил перед омегой еду, но не спешил оставлять хозяина в одиночестве.       – Да, – подбодрил Феликс его.       – Я знаю, что это не моё дело, – начал работник и присел рядом, – но вы, вроде бы, ищите способ найти Господина Бейкера на Периферии...       – Я вам говорил? – спросил омега, он не помнил, разговаривал ли он с кем-то об этом или нет.       – Нет, но, – смутился работник, – вы повсюду оставляете заметки и разговариваете сами с собой, – Феликс прижал ладонь ко рту, безмолвно извиняясь, и мужчина поспешил объясниться, понизив голос: – я это к тому, что, мне кажется, я знаю, как вам помочь, точнее, я слышал... В общем, среди нас – прислуги – ходят слухи, что один из молодых господ Агата – Элиот Сильвер – может найти человека на Периферии. Говорят, что он сам прожил там больше десяти лет. Это, конечно, только слухи, простите, – опустил глаза работник.       Феликсу этого было достаточно. За последний месяц он потерял пару, сон, аппетит, любимую работу, а вскоре мог потерять и самого себя, поэтому за шёпотом рассказанную байку прислуги омега зацепился как за спасительную соломинку. Он хотел пойти к Элиоту Сильверу прямо сейчас, ночью, но сообразил, что все нормальные люди в это время спят. Поэтому пришлось занять себя кое-чем, что могло бы повлиять на решение Акселя вернуться.       А наутро опять пришлось собирать себя по кусочкам, однако разговор с домработником помнился Феликсу почти полностью, только имена и некоторые детали стёрлись из памяти за короткую ночь, а их омега смог отыскать на собственной руке. Оставалось надеяться, что этот неизвестный Элиот сможет ему помочь.       Аксель пытался уговорить себя, что поступил правильно, но с каждым днём делать это становилось всё труднее и труднее. От попыток сбежать с Периферии, чтобы хоть одним глазком ещё раз взглянуть на своего омегу, альфу останавливало лишь понимание того, что он там не нужен, но ещё хуже было от того, что жизнь стала беспросветным мутным пятном.       Обратно на завод его не взяли – рабочее место оказалось уже занято, но начальник предложил работать неофициально, не упомянув при этом, что зарплата окажется в разы меньше. Воспитатель в детском доме отнёсся с пониманием и даже нашёл какой-никакой ночлег, хотя тоже развёл руками – по документам Акселя Бейкера больше не было в воспитанниках, пришлось поселиться в подвале детдома, и когда альфа слышал по ночам где-то в трубах цоканье крысиных лап, то проклинал себя за то, что решил сбежать из золотой клетки Феликса. К утру, правда, накатывала обида за отказ омеги, и только это заставляло Акселя прожить ещё один безрадостный день.       Альфа надеялся, что спустя месяц чувства в душе притупятся, и образовавшуюся дыру затянет рутиной, но этого не произошло. Вместо этого спустя месяц к нему в подвал ворвался разъярённый Элиот. Аксель уже собирался выходить на смену, и омега поймал его буквально в дверях.       – Какого хера ты бросил его, зная, что он болен?! – зарычал омега, пропустив приветствие, и схватил альфу за грудки.       Аксель от такого немного растерялся и даже не сразу смог высвободиться из захвата.       – Ты о чём? – непонимающе спросил парень.       – О Феликсе твоём, – выплюнул ответ Элиот.       – О Феликсе? Что с ним? Он болен?!       – Не строй из себя дурачка, Акс, они все больны, и ты знал об этом. Чёрт! Я думал, что ты другой, Акс, что ты-то точно поймешь, что им без нас не выжить. Я, конечно, тоже наивный придурок, решил, что этот твой Феликс оказался здоровым, поэтому он и выставил тебя за порог, а ты, оказывается, сам бросил его, зная при этом, что вирус уже поразил его, – помотал головой омега.       – Но за всё время у Феликса не было ни одного признака, – попытался оправдаться Аксель.       – Это потому что ты был с ним, идиот! – снова разозлился непонятливости альфы Элиот.       Ощущение чего-то ужасного затопило Акселя, и он сделал ещё одну попытку выяснить нужное:       – Что с ним, Элиот? Он?.. – парень проглотил подступающий к горлу комок не в силах продолжить предположение.       – Жив, – заверил Элиот и добавил многозначительно, – пока. Но он в жутком состоянии, удивляюсь даже, как нашёл меня. Просил это передать, – омега покопался в карманах и выудил оттуда небольшую карточку для просмотра видео.       Феликс однажды показывал как пользоваться этой штукой, надо было только прикоснуться к сенсорной кнопке в виде треугольничка, чтобы записанное на карту изображение высветилось голограммой. Элиот пробормотал что-то типа "ты знаешь, где меня найти, если что" и, не скрывая своего разочарования от поступка друга, ушёл из его комнатушки. Аксель опустился прямо на бетонный пол и нажал треугольник.       Прямо перед его лицом возникло подрагивающие изображение, на нём был Феликс, за ним явно проглядывалась темнота его спальни, а сам омега рассказывал, как съездил в ИБС на их первую встречу и смутился, упоминая Акселя. Альфа понял, что смотрит какой-то дневник, потому что было понятно, что Феликс разговаривает сам с собой, и от понимания, что перед ним такая интимная вещь, жар стыда моментально разлился по венам, но был проигнорирован, ведь содержимое было куда интересней собственных ощущений. Было ясно, что видео отредактировано, потому что задний план каждые пару минут прыгал, и даты в правом нижнем углу сменялись одна за другой, но в каждом из отрывков одно оставалось неизменным – Феликс говорил об Акселе. О том, как ему повезло с парой, о том, как он оказался красив, но чаще проскальзывали фразы о том, что омега считает себя слишком взрослым и даже старым, для того чтобы быть с таким как Аксель, и как он презирает себя за мысли об альфе в интимном ключе, но ничего не может с собой поделать. Прежде чем карточка переключилась на последний ролик, Феликс рассказывал об их ссоре, о том, что "едва смог соврать, что не хочу поцелуя", а потом они с альфой вместе решили, что будет хорошей идеей какое-то время пожить отдельно.       Аксель прекрасно помнил их ссору, в его глазах она выглядела совсем не так, как описывал омега в дневнике, и альфа прекрасно понимал, что Феликсу незачем врать самому себе, а вот наврать Акселю – пожалуйста, ведь "я старше и точно знаю, что так будет лучше". От такой бессовестной лжи омеги, где-то в мозгах заклубился гнев, но не успел толком сформироваться, потому что изображение переключилось в последний раз, и от увиденного что-то внутри у парня оборвалось.       Феликс выглядел... плохо. Исхудал, а под глазами просматривались тёмные круги, на руках чернели какие-то надписи:       – Эм, привет, Аксель, – начал Феликс с видео, – я тебя не знаю. Точнее, как ты мог догадаться по увиденным отрывкам, знал, но сейчас я тебя забыл. Как записывал эти ролики – тоже не помню. Возможно, ты тоже меня забыл. Мне... – омега замер, глядя куда-то в пространство и обхватил себя ладонью за горло в попытке, видно, проглотить возникший комок, и продолжил тише, – мне страшно. Я не знаю, рассказывал ли я тебе, но мой папа умер от вируса. Стал забывать всякое, сначала по мелочи, потом побольше, а однажды забыл как спускаться с лестницы и свернул шею, – Феликс поднялся и взял камеру, изображение тут же запрыгало, и стало видно, что омега стоит посреди гостиной, держа руку с камерой высоко над собой, чтобы в кадр попало, как за ним на полу небрежно валяется плед с парой подушек, – я сплю здесь в последние дни – боюсь подниматься по лестнице. Аксель, я...       Парень остановил ролик не в силах больше смотреть на такого Феликса. Феликса, каким он стал по его, Акселя, вине. И с чего альфа решил, что если человек его старше, то непременно умней? Не надо было слушать россказни этого глупого омеги про загруженность на работе, и не надо было слушать фальшивые отговорки от поцелуев, надо было просто взять его в охапку и не отпускать.       Но больше Аксель такой ошибки не допустит. Парень поднялся с пола, спрятал карточку в карман рабочего комбинезона и отправился на поиски Элиота.       Дверь в дом Феликса альфа открыл практически с ноги, напугав престарелого дворецкого до чёртиков, и не обращая внимания на приветствия вперемешку с ругательствами в свой адрес, прошёл прямо в гостиную. Омега нашёлся там, на полу у камина, такой же растерянный как на видео, и явно не понял, что происходит, когда альфа склонился к нему и взял его лицо в ладони.       – Слушай меня внимательно, Феликс Свон, – сказал Аксель, глядя паре прямо в глаза, – с этого момента я редко буду интересоваться твоим мнением, однако сейчас я позволю тебе выбрать: здесь или в спальне?       – Аксель, это ты? – распахнул свои голубые глаза Феликс.       От заданного вопроса резко захотелось расплакаться, но парень стиснул зубы и повторил вопрос:       – Здесь или в спальне?       – В спальне, – пискнул омега и тут же был поднят на руки.       Ноша на руках весила не больше пушинки и не произнесла ни слова, пока Аксель поднимался по лестнице и безошибочно толкнул нужную дверь. Феликс был усажен на постель, но тут же приподнялся на коленях, в попытке получше разглядеть альфу, пока тот сосредоточенно расстёгивал пуговицы на пижамной рубашке, оголяя ключицы, и старательно игнорируя слабые попытки помешать: Аксель натыкался на ладонь, зажавшую пуговицу в кулачке, раскрывал её, целовал и прижимал к боку, потом натыкался на другой кулачок и проделывал всё то же самое снова. Минут пять пришлось повозиться, прежде чем все десять пуговиц были отвоёваны, а мягкая ткань скользнула с изящных плеч.       – Погоди, – взмолился Феликс, положив руки на широкую грудь альфы в попытке остановить его, и тут же был поцелован в губы.       Когда Аксель отстранился, то омега снова попытался что-то сказать.       – Ну что такое? – спросил альфа и снова положил ладони мужчине на полыхающие румянцем щёки.       – Ск-скажи мне что-нибудь, – дрожащим голосом попросил Феликс и, увидев нахмуренные брови, попытался объясниться понятней, – что-нибудь, что даст мне понять, что ты это и правда ты. Знаю, это глупо, ведь я тебя совсем не помню, – опустил глаза он.       В груди Акселя кольнуло холодящим чувством вины за такую просьбу, в конце концов, это он был виновником данного разговора. Альфа подумал с минуту, прежде чем ответить:       – Ты любишь прижимать руки к себе во время объятия.       Феликс глянул на него странно, опустил глаза, разглядывая собственные руки, будто видел их впервые, а потом прижал к себе.       – Как с папой, – ошарашено выдохнул омега и снова посмотрел на Акселя.       Тот закусил губу, с болью наблюдая за парой, и обнял. А потом, когда снова нашёл губы, то почти сразу почувствовал, как Феликс отвечает на поцелуй – поверил. Это моментально вселило надежду на то, что не всё потеряно. Аксель углубил поцелуй, проникнув языком в жаркий рот, омега от этого застонал, сам себя испугался и попытался вырваться, но альфа только настойчивей продолжил терзать омежьи губы, и через пару мгновений тело в руках расслабилось, а во рту оказался Феликсов язык.       Аксель отстранился, шумно чмокнув омегу напоследок, и начал спускаться поцелуями по щеке, скуле, шее, пока руки спешно освобождали себя от одежды, и когда застёжки на комбезе были повержены, а футболка улетела куда-то за голову, альфа подхватил Феликса под колени и опрокинул на спину, забравшись следом.       Омега откинулся на подушки, но тут же потянул руки к обнажённому торсу парня.       – Ты и правда красивый, – сказал он с восхищением и смущённо спросил, – а я видел тебя голым?       – Нет, – ответил Аксель и развёл Феликсу ноги, усаживаясь между них, он позволил мужчине огладить его руками и взглядом, а сам ласкал стройные ноги сквозь ткань пижамных брюк, которые всё ещё были на Феликсе.       – У меня никого не было, – сглотнул омега, когда широкие ладони подобрались к резинке штанов.       Аксель ничего не ответил, он уже давно догадался об этой маленькой особенности своего омеги, которую скоро устранит. Он склонился к губам Феликса и запечатлел неторопливый нежный поцелуй, полный обещания в том, что не причинит зла, и опять почувствовал слепое доверие, когда омега ответил и огладил руками плечи альфы, задержавшись на сильной шее. Впрочем, лапать себя Аксель долго не дал, потому что начал спускаться губами к ключицам и обнажённой груди, которую до этого так вероломно игнорировал.       Соски были затвердевшие и полностью выдавали омегу с потрохами; Аксель поцеловал сначала правый, потом щедро облизал левый; Феликс от такой нехитрой ласки выгнулся навстречу ласкающим губам и всхлипнул:       – А я? Я тоже хочу.       – Обязательно, но потом, – пообещал альфа, не отрываясь от своего занятия, – а пока ты весь мой.       Парень спустился ниже, к немного выпирающим рёбрам, подрагивающему животу с впадиной пупка, захотелось подразнить пуговку самым кончиком языка, Аксель не стал себе в этом отказывать и не зря. Судя по судорожному вздоху выше, он наткнулся на эрогенную зону, а когда повторил движение, то и вовсе убедился, потому что несносный омега попытался его отстранить.       – К спинке привяжу, – пригрозил он и поцеловал в подтверждение одну из ладоней, а на другой прочертил носом линию жизни.       Больше ладошки не мешали, а просто вцепились в простынь, сминая ткань безжалостно.       Руки альфы снова легли Феликсу на низ живота, и прежде чем поддеть резинку штанов, Аксель всё-таки поднял глаза на своего омегу. Для того, видно, тёмный взгляд возлюбленного оказался контрольным выстрелом, потому что он со стоном зажмурился и приподнял бёдра, сдаваясь окончательно. Альфа стянул ткань вместе с трусами и, не дав Феликсу опомниться, снова оказался меж стройных ног. Пока целовал внутреннюю часть бедра и мял одной рукой половинку попы, вторая спешно избавлялась от собственного белья, и как только ненужная тряпка была снята, то и вторая легла на свободную ягодицу.       Феликс инстинктивно согнул ноги и развёл колени, давая доступ к паху, и теперь можно было заметить не только возбуждённый член, но и немного блестящий от смазки анус. Альфа щедро наградил пару за покорность, вылизав до блеска член и яички, а пальцы тем временем уже кружили около сжатого пока отверстия. Аксель слегка массировал круговыми движениями и надавливал на вход, вымазывая собственные пальцы в секрете, а потом осторожно проник одним. Внутри оказалось так тесно и горячо, что перед глазами на секунду потемнело, а из груди невольно вырвалось низкое рычание. Феликс от этого сжался вокруг пальца испуганно, поэтому пришлось взять себя в руки, поцеловать оба яичка и пробормотать "тихо, котик, не бойся, просто ты у меня такой узенький и сладкий", ну или что-то типа того. Сверху что-то возмущённо пролепетали в ответ, но мышцы вокруг пальца расслабились, и альфа без промедления ввёл сразу два.       Теперь и Феликс чувствовал проникновение, потому что стенки ануса то сжимались, то пытались расслабиться, привыкая к новому чувству. Через несколько поступательных движений вход наконец разошёлся, а омега начал ёрзать и поджимать пальчики на ногах, когда Аксель надавливал на бугорок простаты. Альфа и сам уже изнывал от желания, поэтому вытащил пальцы, огладил рукой член, размазывая по нему смазку с пальцев, и пристроился между разведённых ног. Аксель поцеловал омегу, тот обхватил его руками, притягивая ближе, и альфа одним плавным движением проник внутрь. Феликс шумно выдохнул сквозь зубы и уткнулся альфе в основание шеи.       – Больно? – спросил Аксель и медленно начал покидать тело любимого.       – Щиплет немного, – мотнул головой Феликс, но голову так и не поднял, только вцепился пальцами в спину Акселю ещё сильней, когда тот, выйдя наполовину, снова загнал в попку член.       Альфа сделал ещё пару фрикций, примеряясь, и услышал наконец своё имя, смешанное с полустоном омеги. Это стало спусковым крючком для обоих, после чего все страхи и сомнения повылетали из голов, и осталось только животное желание, страсть и капелька нежности. Феликс метался под альфой, скулил, насаживался сильнее, подаваясь навстречу бёдрами, и задевал головкой возбуждённого члена чужой торс, Аксель жадно впивался поцелуями в доверчиво открытую шею, и раз за разом заявлял свои права на омегу, пока тот не вскрикнул отчаянно и задрожал, сорвавшись в оргазм, и альфа последовал за ним, наполнив своим узлом и семенем горячий, пульсирующий анус.       Как только Аксель смог выровнять дыхание, а перед глазами перестали расплываться разноцветные круги, он обхватил омегу за пояс и перекатился на спину, чтобы было удобней переждать сцепку. Феликс дышал загнанно и подозрительно затих, перебирая жёсткие светлые волоски на груди парня.       – Ты ведь больше не уйдёшь? – спросил омега тихонько.       – На расстояние вытянутой руки не отойду, – твёрдо пообещал Аксель.       Теперь такой расклад устраивал обоих, поэтому даже после того, как сцепка закончилась, Феликс только поудобней сполз подмышку к альфе. Дурман возбуждения немного схлынул, и Аксель невольно начал наблюдать за парой, боялся, что тот попробует снова забраться в раковину из собственных комплексов и страхов. Что-то ему подсказывало, что побороться именно с этими проблемами придется, поэтому когда омега попытался выскользнуть из постели, то закономерно был прижат ещё крепче.       – Куда это ты собрался? – спросил альфа грозно и поцеловал Феликса в висок. – Я тебя никуда не отпускал.       – Я просто... кое-что вспомнил... – удивился омега, – мне нужно, я сейчас вернусь, правда. – И в подтверждение своих слов тоже чмокнул доступное плечо альфы.       Аксель нехотя разжал объятия, и Феликс плавно поднялся с постели. Он бросил взгляд на обнажённого, раскинувшегося на смятых простынях альфу, явно залюбовался, потом передёрнул плечом и подхватил с пола пижамные штаны, натянул их и выскользнул в коридор.       Вернулся омега быстро как и обещал, забрался на постель и сел, поджав под себя ноги. Аксель приподнялся, тоже уселся и заметил, что его котик прижимает к себе зажатый кулак.       Феликс побегал глазами туда-обратно, потом решился-таки посмотреть альфе в глаза и протянул руку, разжав кулак ладонью вверх. На ней подсвечивались металлическим блеском два кольца.       – Тебе ведь... – замялся мужчина, – тебе ведь уже исполнилось восемнадцать?       – Исполнилось, – ухмыльнулся Аксель, не в силах оторвать взгляда от колец, и добавил чуть тише, – два дня назад.       – У нас так никто не сочетается браком, но... – продолжил Феликс дрожащим голосом, – но я слышал, мне кажется, – нахмурился он, – в общем, об этом было в моих дневниках, по-моему на Периферии это делают именно так, – сглотнул омега.       – Ещё альфа ставит омеге метку, – подтвердил Аксель и взял одно из предложенных колец – поменьше.       Парень осторожно взял правую руку за запястье, медленно поднёс к своим губам и поцеловал то место, где пойманной бабочкой бился пульс. Он повернул ладонь тыльной стороной вверх и надел кольцо на безымянный палец.       Феликс повертел ладонь перед собой с изумлённым интересом, и только потом опомнился – в его руке по-прежнему оставалось одно кольцо. Он проделал то же самое, что и альфа, и запястье даже поцеловал, приняв это за часть таинственного обряда, а когда металлический ободок сел как влитой, то до чуткого слуха альфы отчётливо донёсся облегчённый выдох, дескать, ещё одно доказательство.       – Метку? – переспросил Феликс, пытаясь выровнять сбившееся дыхание.       Аксель внезапно повалил своего омегу на постель, подминая под себя, рыкнул и поцеловал в шею.       – Да, альфа кусает омегу прямо тут, – пояснил он и широко лизнул соблазнительный изгиб шеи у основания, от чего Феликс ахнул и вздрогнул.       – А это не больно?       – Больно, – не стал врать Аксель и пообещал, – но я сделаю это во время течки, когда ты сам почувствуешь, что хочешь, а потом сразу залижу рану и боль тут же пройдёт.       – Хорошо, – согласился омега и поудобней устроился под альфой, чтоб заглянуть в эти умопомрачительные карие глаза. – Спасибо, что вернулся.       Аксель ничего не ответил, он прекрасно понимал, что это не Феликс должен благодарить его, а он должен вымаливать извинение за свой уход, за то, что подверг свою пару риску, поэтому альфа нашёл теплые омежьи губы и просил прощения до самого утра.