Предатель

      Тепло. В отсеках, занятых коконами, всегда тепло. Ведь именно здесь, в специальных ячейках, разделённых перегородками и запечатанных сетями клейкой органической ткани, хранятся предназначенные в пищу люди.       По крайней мере до тех пор, пока не будут потреблены членами экипажа. В этот раз им предстоит длительный межгалактический перелет. Поэтому все коконы забиты под завязку. Пищи столько, сколько удалось собрать.       Изобилие. В нишах, подсвеченных неярким, багрово-жёлтым сиянием, покоятся люди. Большинство пребывают в бессознательном состоянии. Их бледные лица умиротворенно-спокойны, а тела – расслаблены словно во сне.       Так удобно – спать в тепле, пребывая в сладком неведении. До тех пор, пока чей-то голод не оборвет их жизни.       Впрочем, некоторые из будущих жертв, не спят. Обездвиженные в своих нишах они пытаются освободиться из плена живых коконов. Но тщетно. Все, что им остается, это подергиваться, совершая комичные телодвижения.       Или наблюдать, как ими, или их товарищами, питается Рейф. Жалкая участь, уготованная добыче.       Он проходит мимо ячеек, почти не обращая внимания на их содержимое, скулящее при его приближении. Коконы – типичный элемент интерьера любого Корабля-Улья, поэтому нет никакого смысла тратить на них время.       Отблески матово-красного света, сочащегося из ячеек, играют на заострившемся от нескончаемого голода, лице Рейфа, которому излишняя худоба придает мрачный, даже слегка угрожающий вид. Слишком резкие черты, слишком четкие скулы, вызывающе ощущение некоторой угловатости, слишком тонкие губы, сжатые в линию.       Расчесанные на двойной пробор длинные белые волосы, спадающие по сторонам от лица, не делают его мягче. Скорее уж наоборот – их неестественная гладкость, и галогеновый отблеск только добавляют Рейфу жуткости. Особенно в сочетании с зеленоватой, сосудистой кожей и строгим, форменным облачением черного цвета.       Запавшие глаза инопланетного хищника светятся в вечном сумраке Улья желто-багровым пламенем голода.       Он пришел сюда, потому что голоден. Всеми рейфами движет голод. И так была всегда. С начала времен. С того самого момента, когда их далекие предки открыли глаза и увидели звезды. Когда они впервые осознали себя.       С тех пор именно голод гонит рейфов вперед. Заставляет совершенствоваться. Становиться сильнее, быстрее и умнее. Голод направляет их по пути развития. По пути эволюции, превратившей их в совершенных хищников.       Те, кто не выдерживают задаваемого им сурового темпа – погибают. Чтобы жить необходимо питаться.       Те, кто недостаточно быстр, погибают, потому что не могут настичь свою добычу.       Те, кто недостаточно силен, погибают, потому что не могут с ней справиться, даже если догонят.       Те, кто недостаточно умен, погибают, потому что не могут найти добычу, которая не хочет быть съеденной.       А те, кому не хватает терпения, погибают потому что истощат охотничьи угодья и сожрут друг друга.       Выживает быстрейший. Выживает сильнейший. Выживает умнейший. Выживает наиболее приспособленный.       Это естественный отбор. Голод избавляет рейфов от слабостей не только тела, но и разума и даже духа.       Голод – жесткий учитель, но те, кто усвоил его уроки, будут жить вечно. А чтобы жить необходимо питаться.       За этим и пришел сюда Рейф, что так долго был Первым Помощником, а теперь носит звание Коммандера.       Пройдя почти до конца отсека, он останавливается возле ячейки, в которой заключен окровавленный мужчина в разорванной во многих местах униформе темно-серого цвета. На которой вышита набившая оскомину эмблема.       Символ группы людей, которые явились из другой Галактики и перевернули здесь всё вверх дном.       Символ предательства, совершенного его бывшим Коммандером и другом по отношению к нему и ко всем рейфам.       Хотя Коммандер, пусть и бывший, слишком хорошее слово. Правильнее будет назвать его Предателем.       Инопланетянин издает глухое исполненное злобы рычание. Из-под серых губ показываются острые зубищи.       Слишком долго он вынужден был наблюдать, как утративший чувство собственного достоинства сородич, которому он готов когда-то готов был доверить свою жизнь и которого безгранично уважал, губит его народ. Как приносит Ульи в жертву безумной вере в то, что рейфы смогут работать вместе с людьми!       Абсурд! Мир между хищником и добычей невозможен. Рейфы питаются людьми и воспринимают их как пищу, не более. А люди… что же, люди всегда будут бояться и ненавидеть тех, кто стоит выше них в пищевой цепочке.       Рука инопланетного хищника наносит удар точно в грудь связанной жертвы. Когти и острия металлических украшений на его пальцах вонзаются в плоть беспомощного человека, оставляя глубокие кровящие раны.       Хруст сломанных сильнейшим ударом костей, ласкает слух, а сладость чужой жизни, текущей через его пальцы, заставляет Рейфа закатить от удовольствия желтые глаза, издавая долгий урчащий звук.       Человек пробуждается. Его наполненные бесконечной болью глаза выкатываются из орбит, а рот распахивается в безмолвном вопле. Что же, так даже лучше. Боль, страх и отчаяние жертву только сделают трапезу слаще.       Рейфы питаются людьми не только ради поддержания своих сил и бессмертия, но еще и ради удовольствия.       Видимо Предатель забыл об этом, когда решил согласиться на позорное «лечение» с помощью ретровируса.       И не удивительно. Слишком долго он провел в плену людей. Слишком долго был их сучкой, и стелился под Джона Шеппарда как почитательница под молоденького Рейфа, еще не утратившего интерес к подобным... хм, развлечениям.       Эта мысль заставляет Рейфа оторваться от процесса питания и открыть глаза. И глядя в лицо агонизирующей жертвы, усыхающей прямо у него на глазах, он с отвращением понимает, насколько, в действительности, слаб был тот, за кем он следовал столько времени.       Потому что лишь слабый лидер может согласиться с «генной терапией», которая навсегда лишит его расу преимущества. Возможности питаться, которая дает силу, способность к излечению, бессмертие наконец.       Только слабый лидер согласиться с предложением слабых существ, пытающихся защитить свои жизни и жизни другого двуногого скота. Пытающихся сделать всех остальных такими же слабыми, как и они сами.       Впрочем, в этом, как раз, нет ничего удивительного. Люди всегда будут боятся того, чего не понимают и что не могут контролировать. Они всегда будут бояться, тех, кто сильнее их. Такова уж человеческая природа.       Но если человеку подобное отношение к жизни можно простить, то Рейфу, тем более Коммандеру, – никогда.       Рейфы – раса межзвездных хищников, раса охотников, которые питаются слабыми и крепнут за их счет.       Но Предатель, видимо, забыл и об этом, когда выбрал для них путь регрессии и деградации. Когда выбрал вымирание.       Приняв ретровирус, они перестали бы быть рейфами и превратились… в генетических уродов, в био-мусор.       Одна лишь мысль об этом отвратительна и позорна. И тот, кто достоин звания Коммандера, отверг бы эту идею на этапе ее обсуждения и полакомился бы теми, кто ее выссказал. Но Предатель принял их предложение.       Какой позор. Не только для Улья, погибшего по его вине, но и для всей расы рейфов!       Позор, который можно смыть только кровью. И очень скоро он покончит с этим раз и навсегда.       Заключенный в коконе человек хрипит и заходится мелкой дрожью, докашливая свои последние секунды, а охваченный злобой Рейф склоняется к нему и шепчет на ухо, почти касаясь острыми зубами сухой пергаментной кожи,       — Я хочу, чтобы ты знал… – в тишине раздается ненавидящий шепот. – … твой мир скоро исчезнет.       Затем он отстраняется и на его губах появляется улыбка торжества. Теперь, когда он поднял восстание и избавился, наконец, от Предателя, у него есть все что нужно, чтобы навсегда покончить с угрозой ретровируса.       С помощью МНТ он приведет Супер-Улей на Землю, которую Рейфы тщетно ищут уже не один год, и будет смотреть как люди, которых Предатель предпочел собственным сородичам, гибнут во время Жатвы.       И тогда все те, кто решил, что могут безнаказанно вторгнуться в чужую Галактику и установить здесь свои правила, исчезнут, а рейфы, наконец, насытятся. На время.       А потом снова будут платить дань голоду, как и заведено.