Золотая луна и серебряное солнце

      Гудки телефона раздавались ровно столько времени, сколько нужно было, чтобы найти в глазах мужчины, ожидающего рядом, спокойствие и уверенность. Амадея это раздражало, но он ждал ответа от своего брата, который все никак не хотел брать трубку. Наконец гудки прекратились, и брат, прокашлявшись, поприветствовал его:       — Привет, Амадей.       Амадей отвел взгляд от Мадса, хоть и с большим недоверием.       — Слушай, тут приехал какой-то… мужчина, — Амадей не осмелился придумывать для незнакомца прозвища, когда он стоял от него в паре метров и всё слышал, — говорит, я должен с ним поехать. Потому что ты попросил.       С другого конца провода раздался тихий вздох, словно его брат собирался раскрыть секрет, который так старательно оберегал.       — Видишь ли… Оставаться с нашей семьей сейчас будет опасно. Не волнуйся, его зовут Мадс, он мой знакомый. Он не из мафии, но… не последняя шишка. Не беспокойся, он позаботится о тебе.       — Что это значит? — Амадей не был доволен или удовлетворен ответом, потому и взгляд его стал холодным.       — Амадей, тебе придется пожить с ним какое-то время. Езжай с ним. Это надолго, но не переживай… Амадей, помни, что мы все тебя любим.       — Не ври, — Амадей фыркнул, немного отходя в сторону и не выпуская из виду Мадса, который стоял все так же спокойно и безмятежно. Амадей понизил голос, хмурясь: — Не все вы…       — Хорошо, только я. Я люблю тебя, — в голосе брата он услышал насмешку, добрую и беззлобную, как и всегда, — так подходит? Амадей закатил глаза и выглядел уже не таким отстраненным и неприступным, хотя и пытался изо всех сил.       — Да…

***

      Амадей проснулся от того, что машину занесло на повороте. Мадс, убрав одну руку с руля, придержал его за плечо, чтобы мальчишка не ударился о него и не упал. Амадей тут же ухватился за поручень и проморгался, сдерживая зевок и возвращаясь на место.       — Ремень безопасности, — сделал короткое указание мужчина с тем же спокойствием, которое не покидало его еще с первой их встречи.       Месяц назад Мадс вырвал его с уроков и сказал, что Амадей должен поехать с ним. Бросить эту школу, ведь он получит домашнее образование, оставить семью, ведь теперь следить за его «карьерным» ростом к боссу мафии будет именно он, Мадс.       С тех пор этот сон о разговоре с братом снился Амадею уже раза три, если не четыре. Все начинается с того, что он видит Мадса: высокого, выжидающего, застывшего, словно мраморная статуя, следящего за ним и, черт возьми, слишком спокойного. Иногда этот мужчина напоминает удава. Амадей первую неделю думал, что живет в террариуме с рептилией. Потому что дом Мадса большой и роскошный, а сам Мадс словно знает обо всем, что в нем происходит, порой даже не выходя из собственного кабинета на втором этаже.       Амадей сонно потянулся за ремнем, защелкнул его и поправил, а потом снова скрестил руки на груди, чтобы подремать и досмотреть сон. Но шум машины и сосредоточенность Мадса на дороге не располагали ко сну и даже упрекали в бездельничестве. Они ехали уже по улицам города, но до места встречи было еще далеко. Несколько семей собирались обговорить с Мадсом доставку оружия и пригласили его на обед. Амадей был как обязательное, «дефолтное» дополнение, потому что ему нужны связи в этом мире. Связи, которые его отец ему никогда не дал бы. Не смог бы их предоставить.       Семья Амадея была павшей, хоть когда-то и величественной. У него было пятеро братьев, и именно ему выпала честь убить собственную мать при родах. Это подкосило всю семью. Всю организацию. Его все ненавидели, кроме…       — Мы скоро приедем. Ты голоден?       Амадей пробудился от раздумий и глянул на Мадса. У него было совершенно спокойное лицо: расслабленные дуги бровей, веки, как обычно, прикрывали глаза, уголки рта никак не выделялись, хотя при улыбке всегда слегка приподнимались вверх. Это Амадей заметил первым. Это, собственно, было первое изменение на обычном лице «змея» — улыбка.       — Не очень…       — Зато хочешь спать, — тут же сказал Мадс, и сразу стало ясно, что предыдущий вопрос был всего лишь ненужным вступлением.       Амадей, раскусив уловку, на которую только что попался, отвел взгляд в окно, делая вид, что ничего интереснее в жизни не видел.       — Почему? — Мадс все так же следил за дорогой, но ощущение было такое, словно он смотрит на Амадея в упор.       — Просто так… — мальчишке не очень симпатизировала идея рассказывать о своих переживаниях.       — Ты ходишь уставшим последние два дня, Амадей.       — Последние лет шестнадцать, — язвительно уточнил Амадей, за что получил совершенно непоколебимый и этим же угнетающий взгляд. Мадс мог одним своим видом намекнуть, что шутка здесь не к месту. Видимо, сейчас он спрашивал серьезно.       — Ты плохо спишь? — спросил Мадс.       — Не чувствую себя выспавшимся, — сказал Амадей, немного подумав.       — Тогда приходи спать ко мне.       Амадей даже специально обернулся, чтобы посмотреть на лицо Мадса. Он все так же смотрел на дорогу, ни разу не улыбался и, судя по всему его виду, ни капли не шутил.       — Нет уж, — Амадей даже усмехнулся, закидывая ногу на ногу и снова заглядывая в окно. На что Мадс рассчитывает, предлагая такое? Не у всех в этой машине нет комплексов…       — Тогда просто возьми еще одно одеяло.       На этот раз они оба повернулись посмотреть друг на друга, правда, не так резко, как мальчишка сделал это в последний раз. Мадс — со всей своей заинтересованностью и ожиданием реакции, а Амадей — с удивлением и непониманием.       — Зачем?.. — выдал он единственный приличный вопрос, крутившийся в его голове.       Мадс вернул взгляд на дорогу, но медленно учтиво кивнул головой в сторону ученика, будто все еще смотрел на него:       — Человек может плохо спать из-за низкой температуры, это также влияет на содержимое снов, делая их негативными, а для того, чтобы чувствовать себя бодрее, нужно иметь четкий график сна — спать не больше и не меньше восьми часов и ложиться и вставать в одно и то же время, соответственно… Тем более, детям, — добавил он, хитро приподнимая уголки рта.       Амадей поморщил нос, едко ухмыляясь:       — А старикам?       — И старикам тоже, — как ни в чем не бывало отвечал Мадс, продолжая улыбаться уже немного натянуто.       — Ну я так и подума…       Машина резко затормозила, и Амадея кинуло вперед, благо, он успел упереться руками в приборную панель (а пресловутый ремень безопасности никак на этот толчок не среагировал). Амадей возмущенно посмотрел сначала на красный сигнал светофора, потом на Мадса, но в его кирпично-карих глазах читалось нечто большее, чем простой вопрос «Какого черта?».       — Не ругайся, — поучительно сказал Мадс, как говорил всегда, когда Амадей матерился. Неважно, вслух или про себя.       Они ехали в тишине еще недолго (потому что до назначенного отеля было уже рукой подать), а когда они подъехали, он сонно потянулся, и Мадс взял с заднего сиденья кейс. В нем были прототипы новых моделей, которые сегодня будут представлены обеим семьям, и возможно, Мадсу даже удастся распродать целую партию.       Они прошли мимо уголка регистрации у входа прямо к лифтам. Небольшая группа людей уже стояла в ожидании, поэтому Мадс с Амадеем просто присоединились к ним, соблюдая всеобщее молчание. Мальчишка глянул на «счетчик» — лифт был на пятом этаже и двигался вниз. Амадей тихо фыркнул. Он стал разглядывать все вокруг: людей, обои, плитку в греческом стиле на полу, цветы в высоких вазонах, входные двери, двери, за которыми скрывался и откуда выходил персонал в совершенно одинаковой форме. Между этими разглядываниями Амадей улучал момент, чтобы проверить, какой этаж проезжает лифт.       Когда он уже спускался со второго этажа на первый, Амадей почувствовал на себе чей-то взгляд. Он тут же обернулся, чтобы посмотреть на Мадса, но тот был занят чем-то другим, потому как вопросительно посмотрел на подопечного: «Что случилось?» Амадей понял его без слов и едва заметно мотнул головой, а сам отвернулся. Мадс снова погрузился в мысли, глядя куда-то в одну точку, а Амадей метался взглядом по большому залу. Ни один человек не смотрел на него, по крайней мере, никакие действия посторонних не выглядели подозрительными.       Раздался тихий звоночек — лифт теперь находился на первой этаже, и люди, которых он привез, уже выходили наружу, когда Амадей наконец нашел человека, который вызвал у него тревогу.       Коренастый мужчина в небрежно надетом деловом костюме стоял у регистрационной кассы и не сводил с него взгляда. Глаза вперились в Амадея, а выражение его лица не выражало ничего, кроме какого-то ненормального… предвкушения.       Мальчишка тревожно нахмурился, словно пытаясь понять замысел этого странного мужчины, но его окликнули:       — Дей, — Мадс только что зашел в лифте, как и все люди, что ждали его прибытия, и один только Амадей еще не двинулся с места. Он поспешил к учителю, даже не упрекнув его (Амадей ненавидел, когда Мадс уменьшал его имя до этого ласкового и практичного «Дей», Мадс это хорошо понимал и не упускал возможности воспользоваться этим). Правда, Амадей считал, что устраивать конфликтные сцены на людях — ниже чьего-либо достоинства, тем более, Мадс сейчас не вкладывал в это обращение никакой насмешки. Словно Амадей уже давно перестал обращать на свое прозвище внимание и принял его. Но это было не так.       В таком же молчании они поднялись на третий этаж, где, как ни странно, располагались целых три банкетных зала. Один из них нужен был Амадею и Мадсу. Они остановились у одного из входов, мужчина поправил галстук и прочистил горло. Амадей глянул на часы, которые висели на стене и встревоженно шепнул:       — Мы опоздали на целых 11 минут!..       — По старым традициям, небольшое опоздание считается правилом хорошего тона, а в викторианскую эпоху опоздания были неким отличием: тот, кто опаздывал, таким образом заявлял о себе и своем более высоком статусе… — Мадс не уделил его тревоге должного внимания и говорил очень спокойно и уверенно.       Эта речь помогла: беспокойство Амадея сменилось скептицизмом:       — Мадс. Двадцать первый век на дворе.       — Это никак не влияет на традиции.       Мадс усмехнулся и отворил дверь. Он опять не обращал внимание на удивление и непонимание Амадея. Мальчишка просто последовал за ним, стараясь выглядеть как можно более незаметным, однако это было невозможно: заказчиками Мадса были экспрессивные итальянцы.       — Здравствуйте-здравствуйте! Мы и не ожидали вас так быстро!       От небольшой, но очень шумной толпы отделился один смугловатый темноволосый мужчина с идеально ухоженной бородкой и сверкающей белозубой улыбкой, он был в костюме. Собственно, в костюмах здесь были все, кроме двух женщин в однотонных приятных платьях и Амадея. От этого ему стало не по себе за свой вид, в особенности за джинсы. Гольф с высоким горлом стыда не вызывал.       — Я, наоборот, предполагал, что должен буду немного подождать вас, это ведь не Ла Скала*, вы могли не спешить, — как только Мадс сказал это, итальянец засмеялся, не громко, но от всей души. На лице Мадса тоже появилась сдержанная искренняя улыбка, и Амадей начинал думать, что дело здесь вовсе не в традициях.       — На такие встречи мы тоже не имеем права опаздывать. Кстати, почему Вы не предупредили, что придете с ребёнком?       Амадей мог поклясться, что готов был осудить абсолютно всех итальянцев по примеру одного только этого индивида — за невнимательность. Ему, вообще-то, целых шестнадцать!..       — Он не так мал, как может показаться, — Мадс попытался сгладить все углы, и у Амадея пропала нужда ершиться, подобно ежу, и бороться с желанием съязвить в ответ. К тому же, выше его это все равно не делало…       — Просто мы думали, что вы будете со своей личной охраной, даже приготовили несколько мест… — вежливо объяснился иностранец.       — Он — моя охрана, синьор Пауль.       Непередаваемое ощущение разлилось по всему сознанию Амадея. Он понимал, что до охранника Мадса ему далеко (потому что Мадсу вообще вряд ли нужна охрана), но то, что именно ему учитель оказывал такое доверие, да еще и при других, столь важных людях, грело душу. Его наставник точно знал, как заставить Амадея взять себя в руки, и делал он это все ловко, словно в его руках всегда были кожаный кнут и сочное медовое яблоко. И то, и другое смотрелось бы у Мадса просто чудесно…       Итальянец тряхнул головой, своеобразно гротескно кивая:       — Без проблем, — он даже выставил ладони напоказ, как будто Мадс обвинял его. Эта чрезмерная жестикуляция начинала напрягать. Похоже, правда, одного только Амадея, а Мадсу к такому было не привыкать.       — Пауль, — звучный мужской голос заставил итальянца обернуться, и когда Пауль встал чуть сбоку от Мадса и спиной к нему с Амадеем, они смогли разглядеть позвавшего. Это был седой статный человек лет шестидесяти в элегантном сером костюме с синим галстуком в серебристый узор из цветов и с жилистым загорелым лицом. — Прекращай болтать не по делу и сделай все, чтобы синьор Мадс мог провести нам свою презентацию…       Пауля словно ветром сдуло. Он быстро поклонился и ушел руководить, по-видимому, своими подчиненными, а старик протянул Мадсу руку. Тот пожал ее, хотя Амадей думал, что именно сейчас произойдет то, что происходит во всех фильмах о мафиози: мужчина почтенно поцелует другому мужчине руку, признавая его превосходство и давая обещание в повиновении. Увидев простое рукопожатие, Амадей немного разочаровался, а потом подумал, что он, наверное, никогда в жизни не сможет увидеть, как Мадс целует кому-либо другому руку (разве что это будет женщина). Это же просто оксюморон!       — Рад видеть Вас, синьор Мадс, — приветствие итальянца сопровождалось легким прищуром и улыбкой.       — Я и сам счастлив оказаться здесь и быть Вашим первым поставщиком оружия в новом для вас городе, дон Марселло.       — Здесь нечему удивляться: я требую от своих коллег только наивысшее качество работы, — Марселло так улыбнулся, что стали видны все его морщины в уголках глаз. — Ну, что ж, тогда мы готовы слушать Вас и… Вашего спутника? — скромной фигуре Амадея досталась доля внимания. Он даже не думал, что это произойдет, а потому растерялся, не зная, что и сказать.       Мадс подбодрил его, едва заметно улыбнувшись. Мальчишка сцепил зубы, волнуясь, но ком в горле пропал сам собой, стоило ему начать говорить:       — Амадей. Рад… встрече, — он протянул руку и с облегчением понял, что киношное клише наверняка давным-давно кануло в лету, когда мафиози крепко сжал его кисть в своей теплой ладони.       — Амадей… В Италии есть похожее имя — Амадео. Означает «любящий Бога». Однако вот Вы здесь… — мужчина говорил с иронией, и Амадей даже незримо усмехнулся.       Они с Марселло глянули на Мадса, а тот обвел коротко весь зал взглядом, в основном его интересовали места под самым потолком, где обычно устанавливали камеры.       — Не беспокойтесь, о видеонаблюдении мы договорились, — Пауль опять явился как-то неожиданно и слишком ярко. Марселло немного отошел к длинному столу, на котором не было ничего, кроме небольших декоративных букетов. Туда же оттеснили Амадея другие члены этой семьи, начиная рассаживаться по местам.       — Прошу, начинайте, — шепнул Пауль у уха Мадса. Мадс кивнул и, не сводя с Амадея взгляда, встал во главе стола. За его спиной опустили экран для проектора, включили сам проектор, завесили темными шторами окна, и когда стало намного темнее, Мадс обвел всех взглядом и поклонился.       Презентация оружия (а именно — легких и практичных пистолетов с самым минимальным показателем разброса прицела) прошла успешно, впрочем, как и всегда. Еще ни разу клиенты Мадса, присутствовавшие на его «представлении», не отказывались пользоваться его услугами. Мадс приносил с собой образцы, кратко объяснял об их преимуществах перед другими моделями, вводил в курс дела, да так, что любой сошедший с ума старик понял бы, о чем идет речь. Потом он описывал варианты сотрудничества и оплаты, если когда компания согласится на покупку.       Амадей всегда чувствовал себя мебелью в таких ситуациях. Он мог рассказать об оружии, но не так хорошо, как Мадс. Он мог бы продемонстрировать оружие в действии, но он никогда не проявлял инициативы, а сам Мадс не предлагал ему участвовать в своем выступлении после того, как узнал, что при большом количестве зрителей Амадей теряется и волнуется. Было не обидно и не жалко, Амадей хорошо понимал, что в таком бизнесе оплошности или недостаточный уровень качества чего бы то ни было практически губительны. Именно поэтому он довольствовался своим положением зрителя, ему нравилось смотреть на Мадса не меньше, чем слушать его.       Вот и сейчас, после отличного «показа», он пил шампанское вместе со всеми и пытался распробовать его. «Шипучка», как по-детски называл газы Мадс, била в нос, и от этого разобрать вкус сходу было сложно. Из всего опробованного Амадеем алкоголя больше всего ему нравилось красное полусладкое вино (за что Мадс прозвал его сладкоежкой и, почему-то, розой) и, похоже, это шампанское. Будь в нем не так много пузырьков…       Амадей поморщился, незаметно выдохнул в сторону и собирался сделать последний мучительный глоток, добить несчастные полбокала, которые ему предоставили, но Мадс остановил его, положив ладонь на плечо и шепнув на ухо:       — Если больше не хочешь пить, то оставь на дне немного. Иначе тебе подольют добавки в пустой бокал.       Амадей оторопел от такого неожиданного совета, но, ничего не сказав, отошел от их маленького круга (Мадс, Марселло, Пауль и еще несколько телохранителей обсуждали знаменитые представления в Ла Скала, это была еще одна тема, в которой Амадей ну никак не смог бы принять участие), и когда он ставил почти опустошенный шампань рядом с закусками на отдельный столик, в зал вошел мужчина. Тот самый, которого он видел на первом этаже отеля. Он был один и, судя по рыскающему взгляду, он кого-то искал. Его черные глаза словно не могли вращаться сами, поэтому мужчина поворачивал всю голову, чтобы найти «потерю». В какой-то момент он уставился на Амадея, а потом, повернув голову немного правее, заулыбался, он уверенно прошагал мимо мальчишки прямо к троим собеседникам и совершенно бестактно прервал их, положив руку на плечо Мадсу, немного его сжав. Амадей возмутился, опешил и даже рванул к ним, словно боялся, что на его наставника нападут. Но нападения не произошло, и Амадею пришлось слегка вздрогнуть от соприкосновения собственных пальцев с холодным металлическим стволом.       — Неужели это Мадс?.. Не ожидал встретить тебя здесь, — голос у этого мужчины был низкий и прокуренный, а улыбка так и сочилась неким подобием угрозы. — Как поживаешь, старик? Скоро отсюда уезжаешь?       Мадс смерил его оценивающим взглядом. Амадей напряженно ждал, что что-то произойдет, но они только смотрели друг на друга, глаза в глаза, пока Мадс не кивнул своим собеседникам:       — Синьор Пауль, синьор Марселло, позвольте, я отлучусь от нашей беседы. Амадей, останься с ними. Я ненадолго.       Синьоры кивнули в ответ, телохранители отошли от их круга, а Амадей, подозрительно глянув на пришельца, сдержал порыв, чтобы не пойти следом, и убрал руку от оружия на поясе. Мадс разберется, если что-то пойдет не так, в этом Амадей был уверен.       — Амадей, — тем временем обратился к нему Пауль, — давно ты работаешь вместе с синьором Мадсом?       Мальчишке сложно было так сразу переключиться на мужчину, потому как он стал сомневаться в правильности своего бездействия только больше, когда Мадс и этот незнакомец вышли из зала в коридор. Этот незнакомец явно знал охрану или был приглашен, иначе ему бы не дали даже заглянуть…       — Не очень. Около месяца…       Пауля явно удивила эта информация, он приподнял брови, слегка усмехаясь:       — Правда? Всего месяц, и между вами уже такое доверие?       — Да… — Амадей ответил ему неуверенно, желая избежать их прикрытых насмешек.       — Это очень похвально, — серьезно сказал Марселло, присоединяясь к разговору. — Я слышал, Ваш отец был когда-то очень важным человеком в «нашем» мире.       — Нет, — тут же ответил Амадей, холодно и прямо глядя на мужчину. — Он ничтожество, и мне стыдно за него.       Марселло поморщился и нахмурился, словно услышал гадкий запах. Амадей не мог взять в толк, почему.       — А твои братья? — задал еще один вопрос Пауль.       — У меня их пятеро. И четверо из них пошли в отца, — сказал Амадей, переведя взгляд на Пауля. Но, заметив на его лице недоумение, добавил: — Такие же жестокие эгоисты, как и он.       — А Ваш пятый брат?.. — вежливо спросил Марселло.       Амадей немного замялся, прежде, чем ответить. Ему приходилось сдерживать в себе восхищение, радость и гордость одновременно. Ведь лучшим из пяти братьев он считал того, кто заботился о нем даже после трагедии с матерью, — Бернарда.       — Бернард отличается от них всех. Я думаю, у него бы получилось стать кем угодно, хоть политиком, хоть…       — …боссом подпольной организации? — предположил за него Марселло, сосредоточенно разглядывая лицо своего собеседника. Амадей застыл, но, немного подумав, уверенно кивнул:       — Он бы стал лучшим боссом из всех… Он очень целеустремленный и сильный.       — Знаешь, — Пауль как-то горько улыбнулся и пожал плечами, заставляя Амадея насторожиться и слушать его внимательнее, — ты бы тоже мог стать боссом мафии. Если бы не семейные обстоятельства…       Амадей нахмурился, глядя на него. Его словно поразило длинной тонкой шпагой, смазанной ядом, что сковал его кости. Что он имел ввиду?..       Мальчишка хотел было спросить, но он спиной почувствовал чье-то приближение. Когда он обернулся, Мадс смотрел на него, как смотрит родитель на ребенка, который играет на площадке. Внимательный, обеспокоенный и в то же время суровый взгляд.       — Это был Ваш знакомый, синьор Мадс? — спросил Пауль как ни в чем не бывало.       — Да, старый знакомый. Попросил о встрече сегодня в шесть, поэтому, сожалею, но нам придется расстаться уже через сорок минут… — Мадс даже не стал занимать место в их кругу беседы, он все еще оставался немного позади Амадея. А то не спускал с него глаз.       — Ничего страшного, — заверил его Марселло, добродушно усмехаясь с таким пониманием в глазах, будто ему самому нужно было покинуть их в скором времени. — Наши дела закончены, поэтому мы могли бы разойтись уже сейчас, на самом деле.       — Если говорить искренно, это было бы очень удобно, — с вежливой улыбкой сказал Мадс, кладя одну руку на плечо Амадею, который теперь уже выглядывал того самого незнакомца, ведь не видел, чтобы он заходил в зал вместе с Мадсом, но мальчишка чувствовал что-то неладное во всей этой ситуации.       — Прошу Вас, синьор Мадс, уходите, когда Вам захочется, ведь если эта встреча не в Ла Скала, можно не торопиться! — Пауль звонко рассмеялся со своей же шутки в то время как Мадс широко улыбнулся и, подняв в последний раз бокал с шампанским (уже почти без «шипучки» в нем), произнес тост: «За доверие!»