***
Прошло несколько долгих дней, прежде чем Влада смогла вновь передвигаться самостоятельно, не ноя и не требуя от Сайфера помощи едва ли не ежеминутно. Все эти дни странная личность не просыпалась, да и поводов особо не было. Несмотря на своё раздражение, демон прекрасно понимал, что в какой-то степени и сам виноват в возникновении этой ситуации (нужно было быть внимательнее), а потому старательно терпел. Хотя это и не мешало ему требовать отработки за каждое пожелание синеглазой. Впрочем, большинство из них ей, кажется, даже нравились. По выздоровлении изуродованная вновь вернулась на работу, и их спокойная жизнь закончилась так, как и началась. Биллом вновь овладела странная необъяснимая злость, практически никогда не отпускавшая его. Вернее, объяснение ей было, однако оно начало казаться таким глупым, что и вспоминать о нём не хотелось. Вообще всё казалось глупым. Глупым, мерзким, отвратительным и невероятно раздражающим, особенно Владилена. Её наивность по отношению к Сосне, её спокойная реакция на его поведение, которое изменилось, став ещё более неловким, её попытки заступаться за него в спорах. Всё это приводило его в безумную ярость. Синеглазая пыталась успокаивать демона, ведь все его срывы были направлены лишь на неё одну, и в этом не было ничего удивительного — они жили вместе. Однако всё чаще Сайфер, словно специально, приходил в Хижину Тайн забирать её и, как назло, всегда очень не вовремя. Всё чаще дни заканчивались ссорами, и в конце концов изуродованная не могла ни слышать, ни видеть треугольника даже во сне, как бы ей ни было от этого больно. Но она искала лазейки. Всё ещё искала способ успокоить гнев Билла, чувствуя, что её нервное напряжение вот-вот достигнет своего пика, когда она либо сойдёт с ума, либо наконец угробит желтоглазого. И ведь спокойные дни всё равно встречались. Дни, когда демон разума был в хорошем расположении духа и вёл себя спокойно, позволяя замученной девушке немного прийти в себя. Но даже в такие дни могло произойти что-то, что заставило бы её вновь вернуться в пограничное состояние. И если такое происходило не в реальности, то во сне уж точно… — Что сегодня читаешь? — любопытствует Влада, привычно заходя в архив и закрывая за собой дверь. — Угадай с трёх раз. — Мои воспоминания? — Ты умнеешь на глазах! Сегодня Сайфер был необычайно спокоен и даже весел, а причиной этому, скорее всего, послужил выходной девушки, который она благоразумно провела на фабрике, а не с Пайнсами. Хотя её очень долго уговаривали Сосенка и Звёздочка, ожидая, что сегодняшняя поездка с прадядей Стеном пройдёт ещё веселее вместе с ней. — Ты такой вредный, — тяжело вздыхает она. — Завтра опять весь день на фабрике в своих книгах и тетрадях с заметками проведёшь? — Я надеюсь, это был риторический вопрос. — А ведь логично, — пробормотала синеглазая и притихла. — Билл, я знаю, что тебе одному очень скучно и… Несколько непривычно, но… Можно тебя попросить? Пожалуйста, не забирай меня завтра с работы, я могу дойти и сама. — Я и не собирался. Мне надо отлучиться кое-куда на весь день. Изуродованная выдохнула с облегчением и блаженно улыбнулась. Эта новость предвещала прекрасный день без скандалов, споров и ругани и, конечно, это не могло её не обрадовать. Хотя у неё и возникало странное чувство дежавю. Этот разговор повторяется уже не один раз и всегда в итоге оказывалось, что демон передумал или же с самого начала ей слегка привирал. Но, как и раньше, она отмела эти мысли в сторону. — Тебе приготовить что-нибудь особенное, когда вернёшься? — На твой выбор. Ночью мне как-то не до еды будет. — А может, не стоит доводить тело до изнеможения? Твоим нервным клеткам и так хватает постоянного стресса из-за ругани и злости без причины… — Без причины?! — резко воскликнул треугольник, обернувшись и заметно побагровев. — О нет, дорогая, причина есть, и ты прекрасно это знаешь. В конце концов, я не собираюсь прозябать в этом теле оставшиеся ему года, мне надо вернуть свои силы! — И вернёшь, чёрт возьми! — повысила голос синеглазая. — Сайфер, это тело сейчас страдает больше от твоих срывов, чем от утекающего времени! — она перевела дыхание и потёрла пальцами переносицу. — Господи, даже в собственном подсознании уже мигрени. Я скоро не выдержу. Треугольный демон задумчиво оглядел папку с воспоминаниями в своих руках, потом перевёл взгляд на девушку и обратно на папку. Со вздохом он вернул её на место и открыл уже другую. Постепенно его цвет вновь вернулся в привычный золотисто-жёлтый, оповещая, что трёхгранник «остыл». — Почему мне никогда не удаётся тебя самой успокоить? Раньше со всеми удавалось… — разорвал тишину тихий грустный голос подопечной. — Потому что я демон разума, а не жалкий мешок с костями, Владлен. Твои манипуляции на мне не могут сработать. — Ещё скажи, что от лёгкой нервотрёпки тебе ничего не станется. — Так и есть. Изуродованная невольно закатила глаз и, издав странный нечленораздельный звук, ушла к окну, разглядывая через жалюзи свой мысленный поток. Странным образом это её успокаивало, хотя ей не раз уже говорили, что это опасно. — Ты снова это делаешь. — Ну, это ведь и вправду забавно — наблюдать за изменениями «изнутри». — Я уже говорил, что туда не стоит долго смотреть. — Типа, если долго будешь смотреть в бездну, то бездна посмотрит на тебя? — Вроде того. Правда, ты, скорее всего, до скончания своей жизни будешь бродить по своему подсознанию без возможности выбраться. С тяжёлым вздохом синеглазая отвернулась от окна и устало посмотрела на демона. Тяжело, когда даже во сне нет возможности отдыхать, но выбирать не приходилось. С тех пор, как она заключила контракт, нормальные грёзы ей не снились, даже кошмаров не было. Она лишь оказывалась в проекции подсознания вместе с Биллом и проводила там всё время до момента, как она наконец проснётся. Самым ужасным был тот факт, что время ощущалось так же, как и в реальности, из-за чего ждать пробуждения иногда приходилось ну о-о-очень долго. — Ты ведь можешь менять обличья, да? Тебе не надоедает быть треугольником? — А тебе не надоедает быть человеком? — Надоедает, — пожимает она плечами с улыбкой. — Но выбирая формы, я бы предпочла круг. — И почему же? — Я просто как круглый мячик — не имея опоры, сразу скатываюсь в тартарары. — Ниже. — Что ниже? — Ниже, чем тартарары. На какое-то мгновение в воздухе повисла гробовая тишина, но её тут же разорвал заливистый смех синеглазой. На самом деле даже немного неожиданный. Демон внимательно смотрел на смеющуюся девушку перед ним, непроизвольно подмечая, что её одежда в подсознании меняется практически каждую ночь. Но почему-то она всегда представляет собой какой-то бесформенный набор из футболок и штанов разной длины, словно специально скрывающий тело хозяйки. — Знаешь, я понимаю, почему в реальности ты не носишь платья, но почему ты не носишь их тут? — неожиданно даже для себя выдал вдруг Сайфер, заставив изуродованную резко притихнуть. — Тут? В смысле… во снах? — Разве я непонятно выразился? — Нет, я… Я просто не понимаю, зачем тебе это знать, — как-то побледнев, бормочет она, отводя взгляд в сторону. — Просто любопытно. — С чего бы это? — нервный смешок. — Я уродлива, поэтому и не ношу. Вот и всё. — А если честно? — Это был самый честный ответ из всех возможных! — выпалила девушка, сверкнув неестественным голубым блеском в глазах. — Посмотри на меня, ты видишь что-то красивое? Лицо, фигура, может, волосы? Ничего нет с того инцидента! Я сама себе не нравлюсь, это ужасно! Я ужасна! И я не хочу напоминать себе об этом! — М-м-м, ясно. — Что тебе ясно? — Что у тебя комплексы, конечно. — Ох, как же это удивительно, не правда ли?! Девушку облили кислотой, из-за чего она потеряла глаз, пол-лица, внешнюю часть четверти тела и кусок волос на голове, а у неё почему-то возникли комплексы? Как же так?! Что же случилось?! — Не знаю, я не разбираюсь в вашей психологии, — пожал «плечами» треугольник. — Пошёл ты, Билл! Зачем вообще было поднимать эту тему?! — Ну мне же интересно. — Интересно? Ты сейчас серьёзно? Во мне нет ничего интересного! Этот факт настолько же известен, как и тот, что чёртовы платья мне больше не идут! — Ты сама так решила? — А какая разница, говорят это мне напрямую, за спиной или же я сама пришла к такому выводу, глядя в зеркало каждый день? Я, блядь, ненавижу себя, Сайфер, и ты мог это понять уже давно. — И при этом ты уже в платье. Владилена вдруг замерла, притихнув, и медленно опустила взгляд, осматривая свою одежду. Демон был прав, сейчас на ней красовался подчеркивающий грудь приталенный сарафан лазурного цвета с пышным подолом. Однако девушку это совершенно не обрадовало. Она заметно побледнела и стала нервно оттягивать ткань от тела, пытаясь развеять образ, но ничего не выходило. Поняв, что всё бесполезно, изуродованная остановилась и подняла испуганный взгляд на жёлтый треугольник, от которого снова веяло наглой усмешкой. — Убери его! — озлобленно воскликнула она, не зная, что ей ещё предпринять. — Почему я должен это делать? — Потому что я так сказала! — О, это, конечно, очень веский аргумент, уже трясусь от страха. — Билл, пожалуйста, — обняв себя за плечи шепчет синеглазая. — Мне это не нравится, хватит. — Нет. — Почему? — Я так хочу, тебе разве нужны другие причины? — Ты хочешь, чтобы я ходила в платьях?! Зачем? — Просто так, — вновь пожимает «плечами» иллюминат. — Просто так? Ты смеёшься надо мной? Если я тебе призналась, то это не значит, что ты можешь делать всё, что только вздумается! — Хм-м-м. — Возьму и уйду к Сосне… И не увидишь меня больше. — Какие мы ранимые. — Я правда уйду, не к нему, хорошо, но точно уйду. Ты меня уже достал. Я ещё никогда так ни о чём не жалела, как о призыве подобной твари как ты. Лезешь в мою жизнь, издеваешься, мешаешь… используешь. Надоело. — О, то есть больше всех здесь виноват я? А то, что ты всё время только и занимаешься тем, что жалеешь себя? Стоит только случиться хоть малейшему потрясению в твоей жизни, и ты сразу же начинаешь сомневаться в принятом ТОБОЙ ЖЕ решении, жалеть о нём! Ах, зачем я это сделала! И в том, что я такой гад, монстр и злодей и вообще не собираюсь щадить твои чувства и тебя, как это делают другие, ты винишь меня, хотя это вовсе не я, игнорируя все предупреждения, призвал ужасного демона и заключил с ним контракт! — Хочу напомнить, что я заключила контракт, чтобы помочь тебе вернуть силы и исполнить своё желание! Но знаешь, в чём подвох? Нигде в нашем контракте не сказано, что я обязана терпеть твои истерики из-за моего общения с Пайнсами и спать с тобой, чтобы ты не сходил с ума из-за своих гормонов! — МОИХ гормонов?! Кажется, у тебя дырявая память, потому что первой ко мне полезла ты. В контракте не было написано, что я должен терпеть твои приставания, разговаривать с тобой о чём-то помимо дела и позволять тебе прикасаться ко мне. В контракте вообще много чего не было прописано. — Тогда давай следовать прямым условиям? Убери это платье. Завтра я к тебе ближе чем на пять метров не приближусь, не буду ни лезть, ни разговаривать, ни прикасаться. Каждый будет делать то, что должен. Я — работать, добывать нам жратву и выискивать у Пайнсов идеи, как можно вернуть твою силу, а ты — искать информацию о себе и других демонах в библиотеке и лесу. И никто никого больше не нервирует! — Отлично, тогда так и поступим. Начинаем прямо сейчас. — Платье, — напомнила девушка, нахмурившись. Сайфер закатил глаз и показательно щёлкнул пальцами. Наряд сменился на привычные бесформенные майку и штаны. Синеглазая быстро осмотрела себя и, слабо улыбнувшись, вышла из архива, тихо закрыв за собой дверь. На этом сон для неё завершился, но проблем после него стало только больше.***
Я ненавижу его. Не понимаю, зачем нужно постоянно измываться надо мной? Нельзя было проявлять слабость. Мне ведь говорил тот голос уже столько раз об этом. Почему я не послушала его сразу?! А почему я не убила себя? Ох, точно, он ведь также говорил о том, что смерть не даст мне освобождения… Я тяжело вздыхаю, в который раз потирая пальцами переносицу, пытаясь отогнать усталость. Всё чаще на меня накатывает апатия и жажда саморазрушения. Я не умру, но покалечить себя — святое. Как и говорилось в договорённости — ближе чем на пять метров к Биллу ни ногой. Я не смотрю на него, не говорю, не трогаю. Всё, как он и хотел… Но я могу сорваться, и поэтому я практически не приходила на фабрику. Трезвой. Сайфер злился, злился каждый раз, когда я возвращалась, и злился, когда я не приходила совсем. Его приводит в ярость моё состояние, но затуманенному алкоголем мозгу плевать. Нервным клеткам, растворённым в этиле, всё равно, что он пытался буквально вбить мне в голову свои слова. Я хочу спать. Я засыпаю на полу, засыпаю в собственной крови и улыбаюсь. Кажется, я стала ещё более живучей, чем раньше. В одно утро я обнаружила странность. Возможно, я схожу с ума (я бы вовсе этому не удивилась), но мой шрам стал слабей. Он уменьшился, стал менее бугристым и явным, словно кожа под ним снова стала обновляться и зарастать… И плешь, которую я так старательно скрывала, тоже вновь стала покрываться волосяным покровом. Я сильно удивилась и обрадовалась. Хотела даже рассказать треугольнику, но опомнилась. В тот день я осталась у Пайнсов на ночь, но и иллюмината не было во сне. Я перестала возвращаться на заброшенный завод так же, как однажды не вернулась домой. И, наверное, это и было моей главной ошибкой. Всё же если демон не срывается на мне, то он срывается на других. В хижине всё чаще обсуждали странные пожары в областях аномальных зон, как раз там, где жили разумные представители странностей Гравити Фолз. Со временем не было ни единого мгновения, чтобы кто-то не обсуждал эту тему в лавке или за её пределами… Гнев желтоглазого не самая приятная вещь. Я никогда не винила себя в чём-то так сильно, как в этом страхе вернуться к нему. Мне стало страшно засыпать, а голос, что вновь вернулся, твердил о том, что это необходимо. Твердил, что надо попытаться извиниться, что я ни в чём не виновата. Просто Билл вспыльчив и не следит за языком. Я бы поверила… Но он не следит и за руками. Мэйбл болтает без умолку, рассказывая о приезжем парне, с которым ей довелось познакомиться. Она безмерно счастлива, и я несказанно за неё рада, но не могу выдавить ничего, кроме слабой полуулыбки. Она знает причину. Она не спрашивает об этом с самого первого дня, как я переселилась к ним. Я благодарна ей за это. На двери в лавку звенит колокольчик, и я вижу знакомую золотистую макушку. Удивительно, но Сайфер побрился, оставив небольшую бородку, несмотря на всю свою лень. Я невольно засматриваюсь на это, но быстро одёргиваю себя и перевожу внимание на Звёздочку, что продолжала описывать удачное свидание. Я слышу голос Билла и Диппера, но подавляю желание узнать, что происходит. Вижу, как два парня выходят наружу, но держусь, чтобы не пойти следом. Я слышу шум на улице… К чёрту всё!***
Договорённость приведена в исполнение. Она не нарушалась ни единого раза с момента заключения, хоть и была заключена устно, без соприкосновения рук или прочих контактов. Почему тогда всё настолько плохо? Треугольный демон давно ловил себя на том, что его отношение к Владилене изменилось. Всё чаще он ловил себя на том, что слишком долго смотрит на неё улыбающуюся, излишне спокойно реагирует на её прикосновения и… на том, что ему это приятно. Ужасная мысль, но то дурацкое ощущение тепла, пусть и слабое, сложно спутать с чем-то другим, а когда оно стало сменяться болезненным чувством при виде девушки рядом с Сосной. О-о-о… Неудержимая ярость и желание сохранить этот небольшой островок спокойствия затуманивала любые разумные доводы. Эта изуродованная и телом, и душой девчонка, заключившая с ним контракт, принадлежит ему. Она его собственность, а значит, без его разрешения она не имеет права даже дышать. Однако синеглазой словно всё равно. Призналась, поклялась в верности, но всё равно защищала юного Пайнса даже после того, как он ей приказал держаться от него подальше. А потом эта идиотская история с платьем. Договорённость. Влада не возвращалась сутками, а если приходила, то была пьяной до беспамятства. Сайфера злило это, а кого бы нет? Но, как ни смешно, она не нарушала слова. Ближе чем на пять метров не приближалась. Не говорила. Не смотрела. Не прикасалась. Проходя в комнату, она сваливалась в угол и засыпала там с улыбкой, а утром уходила, словно ничего и не было. Словно демон разума был пустым местом. Так было ровно до тех пор, как она совсем не перестала возвращаться. Тогда терпению блондина пришёл конец. Начались пожары. Лес Гравити Фолз полыхал так ярко и так горячо, но даже это не могло сравниться со злостью желтоглазого. Девчонка умудрилась его обмануть. Да, виновата была безусловно она, ведь не мог древний демон сам сделать что-то не так. Это глупо. Настолько же глупо, как и мимолётное ощущение, что, возможно, мир и не заслуживает быть стёрт в порошок бесконечным безумием хаоса, разрастающимся в душе Билла в течение всей его жизни. Настолько же глупо, как и то, что он вообще стал ощущать что-то светлое к этой чёртовой идиотке. Настолько же глупо, как и желание оставить Пайнсов в покое. Прошло несколько долгих дней без Владилены, пока в одно утро Сайфер не ощутил странную непередаваемую нехватку общения с ней. Треугольник в человеческом теле почти не спал и не ел эти дни, более заинтересованный в брожении по лесам в поисках ответов да поджигании деревушек гномов, пикси и других разумных аномалий. Хуже всего была скука: когда непреодолимая лень демона отступала, как приступ неизлечимой болезни, охватывало жгучее желание что-то сделать. Он и делал. Например, привёл непослушные волосы своего относительно нового тела в порядок и побрился. В итоге всё это время он проводил в постоянном неотступающем гневе, стоило проскользнуть лишь малейшей мысли о синеглазой или невозможности вернуть силу, или бесконечном ленивом бездействии, но сегодня всё было иначе… Как ни странно, до последнего блондин не понимал, что он творит. Кажется, не помнил даже, как он оказался у Хижины Тайн, как вошёл внутрь. Билл пришёл в себя только когда заметил болезненный хмурый вид девушки, болтавшей со своей звездоподобной подругой, и невольно на его губах отразилась мерзкая злорадная ухмылка, настолько привычная ему. Но момент краткого триумфа прервал Сосенка, осторожно дёрнувший блондина за рукав, привлекая к себе внимание. — Я уж думал вы расстались, — тихо произнёс пятнадцатилетний, когда пара светло-голубых глаз устремилась на него. — Ты ошибся. Просто небольшая… ссора, — ответил демон слегка раздражённым тоном. — Именно поэтому она живёт у нас последние пять дней, я так полагаю? — А ты удивительно догадлив, Сосна. — Почему вы поругались на этот раз? — с тяжёлым вздохом полюбопытствовал парнишка, мельком взглянув в сторону синеглазой. Скорее всего проверяя, не смотрит ли она в их сторону. — Немного не сошлись во мнениях. Она, видимо, решила, что если будет вечно убегать от проблем, то они её не догонят. — Ну, от тебя ей убегать пока удавалось, — усмехнулся подросток еле слышно, однако Сайфер всё же уловил сие «замечание». — О, поверь, я не главная её проблема. Главная её проблема — она сама. — Не знаю, за всё время, что я с ней знаком, она не ругалась ни с кем, кроме тебя, и не расстраивалась ни из-за кого, кроме, опять же, тебя. Навевает странные мысли, не находишь? — Кто знает… — Ты издеваешься?! — зло воскликнул Диппер, но вдруг опомнился, вновь оглянувшись в сторону Владилены, а потом, резко переводя взгляд на Билла, схватил его за рукав и потащил на улицу. — Лучше поговорим в другом месте, пока она тебя не заметила! — Ну пойдём, — усмехнулся Сайфер. Два парня вскоре оказались за хижиной, где их мало кто мог бы увидеть или услышать. Это одинаково импонировало и блондину, и шатену, которые уже давно стремились разъяснить ситуацию, возникшую из-за девушки со шрамом, что сейчас стояла за кассой в лавке и так мило болтала со Звёздочкой. Единственным забавным в этом недоразумении являлось лишь то, что треугольнику реальному приходилось разбираться с треугольником из отношений, но идиотии происходящего это не отменяло совершенно. — И о чём же ты хотел поговорить, мой сладкий? — с наигранной нежностью в голосе протянул Билл после нескольких минут молчания мальчишки перед ним, из-за чего Диппера невольно передёрнуло. — Ты прекрасно знаешь, о чём. — Неужели? Кажется, я не совсем понимаю, не подскажешь, мелкий? — Твоё отношение к Владе ей только вредит, — почти чеканя каждое слово, произнёс подросток. — Возвращайся обратно туда, откуда приехал, и перестань убивать её изнутри, — но увидев выражение лица Сайфера и потеряв любую уверенность в себе, он тут же добавил: — Пожалуйста. — Долго перед зеркалом репетировал? — натянуто спокойно полюбопытствовал демон, хотя его взгляд прямо кричал, что Сосенка после этого разговора вряд ли выживет. — Да пошёл ты! — огрызнулся шатен. — Я серьёзен как никогда раньше! — Ну тогда слушай, идиот, неужели ты думаешь, что если я уеду, всё станет лучше? Ха! Мой уход только усугубит её состояние, разве ты до сих пор не понял? — Только первое время, — пожимает плечами Дип. — Потом она благополучно о тебе забудет. Со стороны блондина послышался тихий задавленный смешок. Ему стоило многих усилий не расхохотаться в голос, но в последний момент он сдержался, произнеся лишь: — Я даже не буду комментировать столь глупое заявление. — Ничего не глупое, многие люди склонны забывать причины проявления негатива со временем, тем более если… — пятнадцатилетний заметно покраснел. — Если появляется возможность испытать больше позитивных эмоций. Вот. — Твои попытки играть психолога просто жалки. Владлен не из тех, кто забывает и пытается подменить одно на другое. Для неё всегда есть два выбора: всё или ничего. Так что, Сосна, к твоему сожалению, у тебя нет и шанса. — Она сбежала от тебя и живёт у нас уже пять дней, говоря, что ей страшно возвращаться на фабрику. Кажется, сейчас шансов произвести на неё впечатление у меня больше, чем у тебя — вернуть её. Я бы этому совершенно не удивился. — Ну как же, страшно ей, ага… Боится, что сорвётся, — пробурчал Сайфер, а потом громче ответил. — Тебе ничего не светит, Сосна. Максимум, на что ты можешь рассчитывать — это роль её младшего брата. Если это всё, что ты хотел мне сказать, то я ухожу. — Она спит в моей кровати и мы вместе ходили искать аномалии! — Могу поспорить, ты очень долго уговаривал её, чтобы она согласилась. — Всяко меньше, чем ты будешь унижаться, извиняясь перед ней… — едва слышно фыркнул подросток. Сайфер действительно уже собирался уходить, когда услышал слова юноши за спиной. Мгновенно его разум затмила всепоглощающая злость, заставившая демона вдруг обернуться и, схватив пацана за ворот его рубашки, замахнуться кулаком. Он едва уловил крик со стороны, кажется, Пасифики, но откуда бы ей взяться возле Хижины Тайн? В следующее мгновение его удар пролетел мимо лица юного Пайнса, а из пальцев выскользнула ткань воротника. Резкая боль! И Билл хватается за лицо, отшатнувшись и, словно протрезвев, поднимает глаза на знакомую фигуру перед ним. Фигуру с единственным светящимся светло-голубым глазом.