Сердце наизнанку

      Выйдя из дома, я сразу же опустила глаза на мокрый асфальт. Он как никогда выглядел противно. Осенние дожди я не любила. Только романтики находят в осени что-то притягательное и очаровательное, я же относилась к этому времени года с осторожностью. В детстве я чаще всего болела именно осенью. Впрочем, ничего и не изменилось. Именно из-за простуды, мне и пришлось покинуть свою теплую квартиру сегодня. Но такая короткая дорога до аптеки казалась бесконечной из-за холодного ветра. Его порывы болтали меня из стороны в сторону, заставляя горбиться. Капюшон моего пальто постоянно сносило ветром, что меня злило еще сильнее. Кое-как удалось дошлёпать до заветного здания. К счастью, народа вообще не было. Да и кто бы пошел в такую погодку в аптеку? Разве что, такая же чокнутая и больная, как я, или же представительница женского пола, ожидающая приход месячных.       Фармацевт с безразличием продал все, что я просила, и также уныло протянул сдачу. Шипучие таблетки от кашля, я пила как витамины. Уж слишком часто мне приходилось глотать их. Не жалея денег, я взяла сразу две пачки. Врач выписал еще и какие-то мази для растирания, но их покупать я не стала. Антибиотиков и пластин для горла хватало, а растираться всякой ерундой — это уж слишком.       Дождь и не думал прекращаться. Водные иголки, которые попадали мне на лицо, противно замирали и обдувались встречным ветром. Казалось, что на ресницах уже замёрзли маленькие капельки, все потому что, было трудно открыть глаза. Огибая прохожих, я старалась игнорировать ледяные потоки ветра. Борясь со всем этим, я все же дошла до долгожданного перехода. Мысленно я начала считать секунды, мечтая скорее попасть на противоположную сторону. Десять. Машин совсем не было, я могла запросто начать движение. Девять. Я стала осматривать лужи, которые покрыли всю зебру. Теперь пришлось ломать голову, как обойти их, чтобы не промокнуть. Восемь. Я стояла совсем одна на безлюдной улице, поэтому потеряла все терпение и сделала пару шагов. Как только я подняла глаза на светофор, красная цифра «четыре» сменялась на «три». Меня начало трясти от внезапного холода. Скорее всего, температура снова поднималась. Едва подумав о горячем чае, я почувствовала сильный удар. Спустя секунду, я лежала в той самой луже, на которую обратила внимание совсем недавно. Открыв глаза, я попыталась подняться.       — Ну, какого черта? — из машины вышел стройный и очень высокий брюнет. — У тебя мозги вообще есть?       Горло предательски заболело сильнее. Откашлявшись, я хотела извиниться, но смогла только прохрипеть. Поклонившись, я замерла. Парень скривился.       — Ты оглохла или онемела? — его тон становился жёстче, но я виновато молчала и смотрела куда-то вниз. — Если ничего не болит, иди домой.       Сама не понимаю, отчего он так со мной разговаривал. Я нарушила правила и перешла дорогу на «красный», но это не давало ему права повышать голос. Возможно, он принял меня за школьницу. На моем лице не было ни грамма косметики, а это могло заставить его мыслить ошибочно. Все это время парень глазел по сторонам и не обращал никакого внимания на меня.       — Эй! — не своим голосом, выдала я. — Ты разговариваешь грубо!       Я приблизилась к этому засранцу ближе, чтобы как следует его рассмотреть. Только сейчас, я заметила маску на его лице. Мой внутренний голос требовал, чтобы я сорвала эту темную ткань, и изучить все его черты лица, но меня остановила его большая рука, которая коснулась моего подбородка. Парень силой повертел мое лицо в разные стороны, а затем, нахмурив брови выдал:       — Брысь отсюда!       — «Брысь отсюда»? — мой гнусавый голос прорезался. — Да, кто ты такой, чтобы посылать меня? Сбил, а теперь и посылаешь?       Этот высокомерный чурбан закатил глаза и двинулся в сторону своей машины. Он молча потянулся к двери. Неужели? Вот так возьмет и уедет? Он решил, что с моим лицом все в порядке, значит, я буду жить? А если у меня разрыв селезёнки?       — С дороги уйди! — это было последнее, что он прокричал, а затем уселся в дорогущий авто.       В этот самый момент, я была готова проорать весь мат, который только знаю. Мое отекшее горло не позволяло, да и манеры тоже.       Через тонированное стекло, я едва могла видеть лицо этого негодяя. Он уже стащил с себя маску и угрюмо уставился на меня. Каждый из нас и не думал отворачиваться. Во всей это неразберихе, я поняла, что ни одна машина так и не проехала мимо нас. Мне стало совсем нехорошо. И почему, я постоянно вляпываюсь в такого рода ситуации? Меня прокляли святые или как назвать «это» по-другому?       — Настоящий хам! — потирая бедро, пробубнила я. Мне просто необходимо было высказаться, хоть и шепотом. — Клянусь, я запомнила тебя.       Дабы избежать больших неприятностей и воспаления лёгких, я всё же отошла в сторону. Роскошная тачка с шумом проехала мимо в ту же минуту. Я чувствовала, как этот недоносок смеётся надо мной. А что самое противное, я ничего не могла сделать. Повреждений не было, да и вина была полностью на мне. Номер его машины был сложным, я бы не отложила в своей короткой памяти эти буквы. Запомнила лишь эти глаза, потому что остальные черты лица были прикрыты маской…       Оказавшись в своей квартире, я сразу же забыла об этом недоразумении. Меня полностью поглотило рисование. Год назад я окончила институт искусств и АРТа, поэтому могла похвастаться своим умением рисовать. Мама всегда мечтала, чтобы я занималась творческой профессией, и делала это с удовольствием. К сожалению, слуха и голоса у меня нет, да и танцевальных способностей никогда не наблюдалось, поэтому с десяти лет, я стала профессионально заниматься рисованием. Художественная школа, затем брала уроки у приезжих художников-любителей, а потом и институт. Вот так, я стала мультипликатором. Стиль моего рисования нов, да и довольно непривычный для людей, которые привыкли к уже устоявшимся правилам. Но зато, все хвалят мои короткометражки. Месяц назад я выиграла в конкурсе и получила позолоченную статуэтку за первое место. Моя мама безумно была рада за меня, а вот младшая сестра с жалостью выдавила из себя «поздравляю». В её больших глазах отражалась антисимпатия к моему делу, вот только, я привыкла к такому скептическому настрою с ее стороны. Но с другой стороны, почему меня должно волновать чужое мнение? Моя жизнь касается только меня и никого больше.       Вырисовывая очередного главное героя, мой телефон затрещал со страшной силой. Сердце ушло в пятки.       — Да? — я не успела взглянуть на имя звонящего, я откашливалась.       — Ын Джи, мне срочно нужны деньги! Ничего не спрашивай, просто пришли мне на карту два миллиона вон! Я потом все расскажу тебе.       Вот оно! Второе невезение: из меня всегда тянут деньги и заставляют платить, хотя я никому не обязана. Моя сестричка в приказном тоне, дала понять, что настроена решительно. Я постаралась успокоиться и досчитать до трёх, но ее голос снова зазвучал.       — Ты слушаешь?       — Да это же две моих зарплаты! — я стала терять всякое терпение, которое оставалось в запасе. — Зачем старшекласснице такая сумма?       В трубке послышался выдох. Я знала, что за ним последует вопль ярости и недовольства, но к счастью, я во время сбросила звонок. Спустя несколько секунд, телефон снова зазвонил. А затем еще…       — Я ничего тебе не отправлю! Хватит уже названивать!       — Ын Джи…       Резко мой голос осип, и на грудь легла тонна боли. В этом мужском голосе, я узнала голос отца. Он дрожал, хотя звучал здорово.       — Папа? Что случилось?       — Я никогда не просил тебя о чем-либо, — мои глаза закрылись сами по себе, а дыхание начало сбиваться, — но кажется, теперь я сделаю это. Ты ведь знаешь, у меня совсем нет денег, поэтому я могу попросить только тебя.       Переложив телефон в другую руку, я сглотнула. Даже если мои родители были в разводе, и я редко виделась с отцом, такие разговоры меня начинали пугать. Уставившись на свои полосатые носки, я прохрипела:       — Ты заболел?       — Не переживай ты так! Я здоров как бык!       — Слава Богу! — любопытство стало давить на меня, отчего сделалось душно.       — Тогда, что случилось? Мин Джи что-то натворила?       — Мечта всей ее жизни — поступить в тот же университет, что и ты. Ты ведь знала?       Естественно, я слышу об этом впервые! Малявка никогда не посвящала меня в свои интересы, так откуда мне было знать? Хоть мы и сёстры, но никогда не чувствовали этой связи. Каждая из нас жила по своим правилам, и ни одна не желала вмешиваться в чужую жизнь.       — Конечно. Она много раз рассказывала! — все, что оставалось — продолжать врать и не расстраивать отца. — Но обучение бесплатное. Зачем ей нужны деньги?       Моя сестра всегда училась на отлично. С самой младшей школы ее оценки не менялись, не было даже и намёка на четвёрку. Я не понимала и, кажется, никогда не пойму, для чего ей идти в институт искусств. Если бы моя голова варила в точных науках, я бы точно выбрала другую профессию.       — Мин Джи собирается брать частные уроки. Вспомни, ты ведь тоже занималась не за «спасибо».       Моя сестра уже занималась музыкой, но не так давно бросила это дело. Что же случилось теперь? От наплыва новой информации у меня заболела голова. Нужно было заканчивать этот разговор. Я почесала нос и выдала:       — Я дам ей эти деньги, папа. — Потянувшись к мышке, я сразу же открыла интернет и поторопилась ввести счёт своей сестры. — Только вот, она так и не узнает, какого это собирать гроши с трёх работ, ради исполнения заветной мечты. Мне жаль, что знаю только я.       — Прости меня, Ын Джи-а. И спасибо.