Сердце наизнанку

      Пак Чанёль внимательно смотрел на меня долгое время. Пока я мялась, смогла изучить весь подъезд, осматривая его по нескольку раз. Мне было ужасно неловко поднимать свои глаза, издавать какие-либо звуки.       — Неужели было легко узнать, где я живу? — наконец выпалил Чанёль, пытаясь сделать серьёзное лицо. Не получалось! Он только и делала, что улыбался. — Ну и?       Тяжело вздохнув, я надула губы. Сумка постоянно перевешивала назад, поэтому приходилось расставлять ноги шире, чтобы не улететь и не сломать себе шею. Теперь понятно, почему Чанёль смеялся. Я выглядела очень забавно.       — Я уволилась с работы, потом об этом узнала мама, и мы поссорились с ней.       Она заставляла вернуться в Коян, даже угрожала побоями. Но как бы я вернулась туда? — я тараторила без умолку, не смея поднять глаз. — Ведь с Мин Джи я тоже поругалась! Между прочим, это ты виноват!       — Я? — Пак Чанёль тыкнул своим пальцем себе же в грудь.       — А жить с этими гиенами под одной крышей, я не смогла бы! — я скинула со своего плеча сумку, от которой всё тело начало ломить. — Я могла бы вернуться обратно в Намъянджу, но мама забрала у меня ключи. Мне некуда податься, Пак Чанёль! — мне явно нужно было уменьшить громкость. Но как я могла? Нервы были на пределе. — Поэтому, дай мне войти!       Я отпихнула Чанёля в сторону и нагло заступила на его территорию. Его квартира точно отличалась от того, что я себе представляла. Разуваясь, я не смотрела на обувь, я выискивала глазами что-то интересное. Первым делом, я вошла в гостиную и тут же ахнула. Из-за абсолютной чистоты, я моментально спросила у себя: «Тут кто-нибудь живёт?». С виду и не скажешь, что Чанёль отличался чистоплотностью. Вкус стиля — удивительный, но такая мелочь приятно порадовала.       — А где твоя гитара? — только теперь, я впервые встретилась с Чанёлем глазами, за этот вечер. Он выглядел… счастливым.       — Она не здесь, — улыбаясь, процедил тот, — Пошли, покажу.       Я силой держала свой шерстяной шарф на шее, опасаясь, что тот может слететь. Единственное, чего мне не хотелось — нарушить чувство эйфории своими засосами на шее. Я прижала его к себе ближе и поежилась, ощущая, как лёгкое покалывание досягает эти противные ранки.       — Вот тут моя студия, — Чанёль быстро включил свет. Эта комната походила на обычную кладовую, в ней не было окон и других дверей. Дизайн также был весьма простым, но присутствующий минимализм так подходил музыкальной студии и её хозяину, — нравится?       Я кивнула. Тут было всё, что нужно. Если бы моя сестра побывала здесь, умерла бы от зависти, а после стала трясти из мамы деньги. Но сначала из меня, после нашего примирения.       — Значит, тут ты работаешь? — я провела пальцем по цифровому пианино, отчего побежали мурашки. Одна мысль о том, что Чанёль каждый день играет на нём — заставляла передёргиваться. Я бы очень хотела послушать, понаблюдать за его мимикой во время исполнения. — Очень завораживает?       — Завораживает? — парень непонимающе засмеялся. Запустив руки в карманы своей толстовки, Чанёль уселся в кресло и уставился на меня. — Я спою тебе. — Этот негодник исполнял мои желания, сам того не зная. Скрестив руки на груди, я опустилась на рядом стоящий диван. — Только не смейся.       С первыми аккордами, моё сердце забилось сильнее. Колени задрожали, но чтобы Пак Чанёль не заметил моей излишней напряжённости, я прикрыла их руками, а затем закрыла глаза. Цепляясь за басовые нотки его голоса, я мысленно продлевала этот миг, откладывая в памяти трогательные звучания. Он пел, о чём-то невесомом и лёгком, Чанёль пел о любви. В этот момент, меня охватило чувство удивительной гармонии с самой собой. Уголки моих губ изредка ползли вверх, когда тот забывал слова. Насладившись мотивом и прочувствовав песню, я захлопала ресницами, замечая, как Чанёль может быть прекрасен. Он был невероятно красив без своих изящных очков! Его пухлые губы дрожали, стоило произнести слово «любовь», что меня вгоняло в краску. Не допев главные слова, Чанёль убрал руки с пианино и развернулся ко мне.       — Я люблю тебя. — Задумчиво произнёс Пак Чанёль. Новые коконы в моём животе стали взрываться один за другим, отчего налёт бабочек повлиял и на сердцебиение. Я застыла. — Какое-то спонтанное признание получилось.       — А я тебя. — Мне пришлось проговорить шёпотом, потому что музыка в моей голове по-прежнему не стихала.       Возле моего уха побежала тонкая линия пота. Мне стало жарко не только от удушающего шарфа, но и от наплыва различных эмоций. Самая большая и значимая из них — страх. В этом месте было всё пропитано запахом Чанёля, а я так боялась, что больше никогда не глотну эту свежесть. Не знаю, кажется, все становятся сумасшедшими после признаний и начинают придумывать какие-то нелепые ситуации, явно разрушающие их отношения. Причём, ещё не зародившиеся.       — Вот и всё, — подсаживаясь ко мне ближе, сказал Чанёль, — я сказал это. Удивлена? — и снова улыбка пришла на место серьёзности. Озорные глаза впились в моё лицо. Я была слишком счастлива, слишком влюблена.       — Только твоего признания мне и не хватало. — Чанёль понял мою шутку, а после, бросив короткий смешок, обнял меня за плечи.       — Почему ты всё ещё не разделась? — от его шутки мне стало страшно. Потянув за мой шарф, Чанёль игриво стал улыбаться и облизывать губы. Вот сейчас повода для смеха я не находила. Сжимая шерстяной шарф на своей шее, я сильнее округляла глаза, умоляя оставить меня в покое. — Что это? — теперь и Пак Чанёль не улыбался, рассматривая мою зацелованную до синяков шею. — Что это такое?       Он продолжал повторять одни и те же слова. Я забрала шарф из его рук и опуская глаза, снова окуталась им. Повисло душераздирающее молчание. Все атмосферы Земли давили на мой головной мозг. Если бы я сказала правду сразу… нет, исход был бы ещё более страшным.       — Я убью его! — яростно сказал Чанёль, а после покинул домашнюю студию.       Я осталась сидеть на этом кожаном диване, потирая свою переносицу. Даже когда захлопнулась входная дверь, я не шелохнулась. Внутри меня не царила гордость за Пак Чанёля, я даже не думала о том, что чувствовала себя защищённой, мне было всё равно. Я достаточно давно поняла, что являюсь сильной, могу постоять за себя. Будучи «помеченной» Мин Соком, эта сила утратила свои способности. Чанёль всё делал правильно, я чувствовала спокойствие.       Меня разбудила лёгкая струйка тёплого воздуха. Поёжившись, я открыла глаза и улыбнулась.       — Я принёс лекарства, — Пак Чанёль кивнул в сторону белого пакета, — от них всё заживёт быстрее.       — Который час? — пробубнила я, приглаживая волосы.       — Десять. Уже утро. — Чанёль к чему-то прислушался, а после вышел из студии.       Я проспала на этом диване всю ночь и целое утро. Не дожидаясь Чанёля, я быстро прошмыгнула в ванную. Раны на моей шее стали краснее, кое-где синяки и вовсе исчезли, а значит, я шла на поправку. Снова завернув себя шарфом, я приступила к умыванию, а когда пришла пора завтракать, меня ждал самый настоящий сюрприз.       — У дома продавался хотток, — Чанёль раскладывал уличную еду, а я разливала ароматный чай по маленьким аккуратным чашкам из белого фарфора. Они мне отдалённо напоминали чашечки из маминого итальянского сервиза, но только отдалённо, — не знал, что ты любишь, поэтому захватил и кимпаб. Жаль, яблок я так и не купил.       — Это тебе не английский завтрак, — засмеялась я, — какая польза в яблоках, если есть хотток? А-а, — я снова не смогла сдержать смех, — мы ведь с тобой из семейства яблоневых. Поэтому?       Пак Чанёль аккуратно коснулся чашки губами, боясь обжечься. На мой риторический вопрос, парень только кивнул.       — Расскажи лучше, как ты мой адрес узнала. — Меня забавляло то, как любопытство съедало этого парня. — Кто растрепал? На самом деле, мне никто ничего и не трепал. Я сама не ожидала, что всё сложится таким чудесным образом. В тот офис в Каннаме, я пришла для того, чтобы выудить информацию о Чанёле из О Сехуна. К сожалению, только в моём бывшем офисе работали тогда, когда душе было угодно, другие же, выжидали выходной день. О Сехун не был исключением. Оказывается, он был ответственным за приём документов, но только на музыкальных занятиях. Он также принимал людей на работу, поэтому в тот день, месяц назад, мы встретились с ним на том же этаже, что и с мелким маразматиком. Его отсутствие было также объяснимо. У Мин Джи не было занятий с Пак Чанёлем, начиная с самого Рождества, а значит и все другие сотрудники почивали на лаврах, наслаждаясь заслуженным отдыхом. Мне ничего не оставалось, кроме как поговорить с тем, кто был. Удача или же везение, но он оказался тем, кто смог принять меня на работу. Как только я осталась одна, склонившись над пустым бланком для заполнения, я поняла, что такие документы должен заполнить каждый работник этого офиса. Мне приходилось много улыбаться и наблюдать за действиями того невинного и смешного парня, я сразу смогла заметить, откуда он достал эти бланки. Наедине с собой и неугасаемым желанием добиться своего, я принялась копаться в источниках. Конечно, воспользоваться компьютером было проще, но в этот день, всё в этом отделе было выключено. Рассчитывая только на внимательность, я быстро нашла работников с фамилией «Пак» на музыкальном отделении и с облегчением выдохнула. Только один из двадцати трёх педагогов по музыке, носил эту фамилию. Мне оставалось только запомнить адрес проживания, что я и сделала. Так или иначе, предположения Чанёля оказались ошибочными.       — Как узнала? — с ехидной улыбкой, спросила я вслух. — Это было сложнее, чем ты себе можешь представить.       Чанёль разочарованно покачал головой и засунул в рот коляску кимпаба. Я последовала его примеру. Он был первым, кто не настаивал услышать ответы на свои вопросы. Ведь не всегда человек может открыть все карты, нужно обязательно что-то скрыть от посторонних ушей, дабы уберечь себя или же спасти кого-то другого. За это я любила его ещё больше. Закончив с трапезой, Чанёль потащил меня в ванную комнату. Он заставил меня снять с себя шарф и принялся обрабатывать мои синяки. Я была не против такой помощи.       — Что ты сделал Мин Соку? — открывая вонючую баночку с мазью, спросила я у него. — Вы поговорили?        — Да.       Больше не было никаких пояснений со стороны парня, да я и не ждала их. Покрывая мои синяки мазью, Чанёль морщился, но продолжал делать это бережно. Я видела, как его глаза яростно путешествуют по этим засосам, а агрессивность ему не шла.       — Я уже забыла, — моя рука остановилась на его щеке, — и ты забудь.       — Совсем скоро ты станешь моей, только подожди. — Его хрипловатый голос поднял мне настроение. Но как только до меня долетел смысл сказанного, я покраснела. Это то, о чём я подумала? — Как только эта гадость исчезнет, я завладею тобой. И больше никто не прикоснётся к тебе… кроме меня — никто.