Возвращение

      Крупные снежные хлопья падают с низкого неба и быстро исчезают на разгоряченной коже. Мужчина в синем пальто возлюблено оглядывает замок, окрестности с квиддичным полем, Черным озером и Запретным лесом. Кажется, что совсем недавно в пятнадцатилетнем возрасте он ходит по этим местам, заворожено следя за живыми существами, за игрой солнечных лучей по водной глади, теряющихся где-то в кроне деревьев.       Снег оседает на его волосах, спутывает их, заставляя странно ложиться. Его пальто давно стало темным из-за влажности, а рука, держащая чемодан – давным-давно замерзла. Но он будто этого не замечал: он пытался охватить взглядом все пространство, уловить запах елей, свечей и старых книг; он видел перед глазами события многолетней давности и был счастлив.       Школа встретила его наполняющим теплом и чуть заметным запахом сырости из подземелья. Огоньки свеч, колыхающиеся от едва видимых порывов ветра, отдавали причудливые тени на каменных стенах.       – Как я рад вас видеть! – добрый старческий голос раздался со стороны лестницы, и мужчина обернулся.       – Профессор Дамблдор! – радостно вскрикнул он, глаза которого наполнились огоньком, – а вы все молодеете и молодеете.       – А что поделать? – ухмыльнулся старик, – Я вас так давно не видел, но ваши успехи обогнули весь земной шар и мимоходом задержались у нас. Ну как вы, Ньют?       – Все более и менее, – улыбнулся Ньют, позволяя Дамблдору его куда-то увести. – После написания книги я стал чаще контактировать с людьми, которые восхищаются моей работой. Все неплохо, но я устаю. И теперь так приятно вернуться в родные стены.       – А где миссис Скамандер? – все так же ухмыляется Дамблдор.       – Тина сейчас на работе, боюсь, что вернется сюда ближе к позднему вечеру. Работы на кануне Рождества как всегда очень много.       Они шли по коридорам, бросая длинные тени на картины, и все разговаривали. Это было подобно горячему чаю в холодную пору: сначала чашка обжигает, а затем ее горячее содержимое растекается где-то внутри, разгораясь приятным теплом. Так и голос Дамблдора, смешивающийся со звуками Хогвартса, и старые знакомые места вызывали в душе Скамандера самые теплые чувства.       А затем Ньют увидел бочки у стены. Вход в гостиную Хаффлапафа. Его сердце защемило, и он едва удержал себя от радостного вскрика.       – Думаю, вы помните, как входить, Ньют.       Небольшая мелодия, верно наигранная на правильной бочке открыла проход в гостиную одного из факультетов. Комната встретила солнечным светом, несмотря на темноту за окном, потрескивающим камином, знакомыми креслами и старыми шкафами с книгами. Из-за каникул многие покинули школу, и только четыре хаффлапафца сидели за столом и во что-то играли.       – Уверен, вы знаете, где расположена ваша комната. На время вашего пребывания на каникулах, она будет в вашем распоряжении, Ньют, – уже почти развернувшись, произнес старик.       – Профессор, – Ньют будто пробуждается от чар и оборачивается к Дамблдору, – спасибо вам. Правда, я так рад, что снова здесь нахожусь.       – Ты же знаешь, я всегда рад хорошим людям. Хогвартс всегда будет готов тебя принять, Ньют. Увидимся на ужине. – И не дав Ньюту еще что-то сказать, он ушел.       Ньют по-детски проводил рукой по стенам по дороге в свою комнату. Этот маршрут настолько врезался в его памяти, что он мог его воспроизвести в полной темноте, даже не сомневаясь, о правильности направления.       Свет почти полной луны позволил разглядеть в комнате три кровати с балдахинами, тумбочками и столами. Кровать, стоящая у стены и полностью примыкающая к окну принадлежала когда-то давно Ньюту. Он трепетно провел рукой по покрывалу, сел и закрыл глаза, вдыхая полными легкими. Сейчас он был настолько счастлив, что казалось, будто от него исходят яркие искорки магии.        Он дома.