***
За окном туман и пасмурная погода. В помещении прохладно. Шторы холодного голубого оттенка только придают мрачности атмосфере. Идет мелкий дождь. Пара сидит за маленьким круглым столом. Пасмурное настроение проникло внутрь. Гробовая тишина. Они встречаются уже давно. Сегодня будет 5 лет. Но им не нужна пышная свадьба и печать в паспорте — у них есть нечто большее. Они не раз говорили с Чуей о её уходе из Портовой Мафии, но для Чуи Мафия — часть души. Её нельзя так просто покинуть, даже если очень хочется. — Чуя~, ты же знаешь, что не найдешь то, что ищешь, в Портовой Мафии. — Дазай сидел напротив Чуи, закинув руки за голову и смотря на неё косым, но исполненным нежности взглядом. «Она такая беспомощная, когда грустит,» — думал он. Чуя молчала какое-то время, опустив глаза и что-то ковыряя вилкой в тарелке. — Дазай, ты же знаешь, что я не могу так просто уйти, — она подняла глаза на него, а он всё так же смотрел на неё и легонько улыбался. Девушка немного нахмурилась. — Мафия мне как семья… — она отвела взор в сторону. — Коё, Мори… заменили мне родителей. — Это временно, — ответил Дазай, продолжая ухмыляться. — Скоро Мафия перестанет существовать. — У парня была привычка говорить так, будто он знает всё наперёд. Чаще всего так и было. Особенно в отношении работы. — Я уже взрослая и сама знаю, что мне делать! — вспылила Чуя и встала из-за стола, но брюнет оставался на удивление спокойным, как будто это было обычным явлением. Она направилась к окну и задумалась. Парень терпеливо ждал, когда она что-нибудь скажет. Ему не нужно было говорить ей это, он знал всё её мысли. Он лишь хотел проверить свои догадки, просто услышать её голос. Чуя стояла у окна, которое излучало холодный свет на небольшое помещение. — Я сделаю это. — Серьёзным тоном сказала девушка. — В твой день рожденья я уйду из Мафии. — она бросила равнодушный взгляд в окно и вышла из кухни. Дазай знал, куда она сейчас пойдет и что будет делать. Но ещё лучше он знал, что сейчас ей нужно побыть одной. Хотя бы до вечера.***
Сегодня Дазаю 23. На улице отличная погода. Совсем не жарко, дует лёгкий морской ветерок, пронося прохладу по улицам Йокогамы. Чуя возвращается домой на закате. Несколько минут она стоит и просто любуется солнцем, зная, что сегодня она видит его в последний раз. Он ждет её дома. Он долго готовился и начинал нервничать, что для его натуры совершенно несвойственно. Парень стоит у окна и тоже наблюдает за солнцем, которое медленно уходит за горизонт. Но он не грустит, потому что знает, что закат знаменует не конец, а начало другой жизни — ночной. Она тихонько входит в квартиру. Брюнет всё ещё стоял у окна. Она на цыпочках подошла к нему и обняла сзади. Ей так нравились эти немного покатые плечи и сильная спина. Уткнуться носом в его затылок казалось верхом блаженства. Он улыбнулся, но не широко и хитро как на публике, а совсем чуть-чуть, как спящий ребёнок. Они сели за давно ожидающий их стол. Для такого случая Чуя открыла одну из своих самых лучших бутылок вина 89-го года. — Я хочу выпить за самую сильную девушку на свете, — произнес Дазай, хитро улыбаясь, как обычно. — За Накахару Чую. — Они чокнулись, и Дазай неожиданно наклонился и поцеловал Чую, давая распробовать вино на его губах. — И за самую любимую, — прибавил он, глядя на Чую, которая сладко облизывала губы после такого «подарка». — Тогда, я хочу выпить за самого умного суицидника во всем мире, — сказала Чуя, на что парень сделал вид, что обиделся, — и за самого любимого, — прибавила она, легонько куснув его за мочку уха. На лице парня показалась хитрая улыбка. Настроение у обоих было игривое, поэтому они продолжали хитро подшучивать друг над другом. Благо повод был. — Как там твой уход из Мафии? — спросил Дазай, заранее зная ответ на вопрос. — На удивление легко. Никто даже не удивился. Ты случайно не знаешь, почему? — девушка сделала ударение на последнее слово и смотрела на Осаму, широко улыбаясь. Она тоже заранее знала ответ на этот вопрос. Дазай лишь шире улыбнулся и ничего не ответил. «Ладно, один: один.» — подумал он про себя. Какое-то время они просто болтали о всякой ерунде, пока Дазай не сделал ход: он повел Чую в ванну.***
Ванна была наполнена теплой водой. Пар маленькими дьявольскими язычками поднимался вверх. По краям стояли любимые свечи Чуи — черного цвета. Дазай медленно раздел девушку, а затем себя. Он взял её на руки и аккуратно опустил её в воду, как младенца, которого купают. На лице Чуи не было улыбки. Было что-то застывшее на её лице, напоминающее растерянность. Хотя они с Дазаем часто обсуждали, как это здорово соединиться кровью с любимым человеком, её взгляд выражал детскую наивную просьбу. Парень присоединился к ней и с наслаждением наблюдал её обеспокоенное лицо. Такая бледная кожа, а щеки более розовые, чем обычно. Непослушные рыжие волосы так мило обрамляли хрупкие плечи. Юноша взял в руки лезвие и дал его девушке. Он подставил руку и ждал её действий. Взгляд девушки выражал смущение. Он как будто говорил: — «Разве ты не хочешь сделать это сам?» А взгляд партнера отвечал: — «Глупенькая, я доверяю это тебе, потому что люблю больше всего на свете…» Она осторожно резанула его кожу, но в этот раз рука дрогнула. Парню было больно, но он не мог показывать этого. Затем он перевернул лезвие другим концом и сделал легкий вертикальный надрез на бледной коже синеглазой. Её кожа была настолько нежной, что даже при том, что Дазай сделал все умело, она негромко шикнула от боли. Заметив это, Дазай взял её кровоточащую руку и поцеловал. Его взгляд будто спрашивал: — «Так лучше?» — и девушка отвечала ему утвердительно. Алая кровь текла по всей ванне, переливаясь до черного оттенка из-за свечей. После того, как руки и плечи девушки уже были покрыты кровавыми поцелуями Дазая, он неожиданно поцеловал её в губы, но не так, как целуют когда возбуждены. Это соединение не просто животное желание: никакой секс не может с этим сравнится. Чувствовать на губах кровь любимого человека — блаженство, которого нельзя достигнуть иным способом. Этот поцелуй говорил Чуе всё сам за себя: — «Да, я дурак, знаю, но я всё отдам за тебя. И сейчас это всё, что у меня есть, и это всё принадлежит только тебе.» Это больше, чем просто выражение чувств — это отдача всех своих жизненных сил другому человеку. Когда воздух кончился, Дазай отстранился от Чуи. По её щекам градом покатились слёзы. Реакцией брюнета была лишь улыбка, которая желала утешить её: — «Ты что, испугалась, маленькая Чуя~?» — он продолжил целовать её щеки, лоб, нос… Им не нужно было говорить друг другу ни слова, потому что они понимали друг друга только по звуку дыхания, по одному взгляду, одному прикосновению… Чуя, как бы опомнившись, сильно схватила Дазая одной рукой за шею, а другой за волосы, эти непослушные густые и, черт возьми, прекрасные волосы и поцеловала так глубоко, как только могла. Её поцелуй кричал: — «Ну ты и дурак! Теперь моя очередь! Почему я вечно вторая?» После этого девушка начала чувствовать слабость. В глазах поплыло, жутко захотелось спать. Брюнет заметил это и облокотился на край ванны, обнимая свое маленькое счастье. Когда силы начали покидать Чую, она крепко схватила кровоточащую руку парня и поцеловала её. Кровь с её губ смешалась с кровью с его руки. Последним, что почувствовала Чуя, было тепло тела партнёра и смешанной крови. Дазай за всю свою сознательную жизнь никогда не плакал. Теперь, когда он понял, что Чуя умрёт раньше него, на его лице застыла одинокая слеза. — «Теперь ты первая, Чуя~…» Эта слеза замерла и не двигалась. Она была там, даже когда их тела нашли на следующий день. Их нашли члены Детективного Агентства, когда решили устроить Дазаю праздник на день рождения. Пара лежала уже в холодной ванне в обнимку, освещенная лишь одной догорающей свечёй. Он никому не говорил, что всерьёз собирается сделать это. Даже если бы он и сказал, ему бы не поверили. Никто не мог предугадать, что вместо дня рождения, им придется праздновать похороны.Их связь была космической. Ничто и никогда теперь не сможет разлучить их, ведь их души связаны. Связаны навечно. Их собственной кровью.