Зал трех королей

Довольно улыбнувшись, Аластриэль вновь села на трон, рассматривая Аглона перед собой. Он стоял с задумчивым выражением лица и ничем не выдавал своего присутствия. Изредка, словно не справляясь с эмоциями, он начинал тяжело дышать, но несколько секунд спустя эльф брал себя в руки. На его лице вновь читалась безмятежная отрешенность. - Ты чем-то недоволен? – Аластриэль заглянула ему в глаза, стараясь не вызывать его раздражение. Его настроения менялись слишком быстро. Мужчина, медленно переведя на неё взгляд, отстранено пожал плечами. Мысли постоянно возвращались к прошедшим событиям, и он невольно анализировал их, замечая всё больше и больше новых деталей, которые прежде не казались столь важными. – Почему ты не весел? Кто-то обидел тебя? - Не следует беспокоиться из-за этого, Аластриэль. – Аглон, качнув головой, посмотрел в карие глаза правительницы. Внешность, большей частью доставшаяся ей от своего отца, – светлого эльфа, - сохранили черты и оборотней. Это было фальшиво, слишком неестественным. - Ты чем-то озадачен, - улыбка исчезла с лица девушки. Взволнованно сжав кулаки, она до боли впилась длинными ногтями в собственную ладонь. В последнее время всё было неправильным, и отношение бывшего покровителя, а сейчас верного помощника, медленно менялось. Эльфийке слишком страшно терять его. – Позволь рассеять твою скуку и печаль, расскажи мне, чем я могу тебе угодить? Аглон улыбнулся уголками губ, но его глаза болотистого цвета остались холодны. Вновь закрылся от всех, вновь не верит себе. Аластриэль это порой раздражало, и она была готова ругаться с ним, приказать прекратить отдаляться от неё, но... Его взгляд, полный любви, останавливал. Ей хотелось верить, что всё будет чудесно, а подобное состояние – последствие долгой войны, которую они вместе с ним прекратили. Сейчас на землях будет мир, а в её замке - вечный праздник. Она не позволит, чтобы кто-нибудь отобрал её счастье. - Твой наряд сегодня прекрасен, - мужчина, чуть склонив голову, отдал должное ярко-синему платью. Чуть покраснев, девушка повела оголенными плечами, стараясь привлечь к ним внимание, но, осознав, что собеседник вновь погрузился в собственные мысли, раздраженно качнула головой. Настроение медленно портилось и, как бывает в такие моменты, ей хотелось на ком-нибудь снять собственное напряжение. - Портной предлагал мне купить точно такое же, но черное, тем не менее, мне показалось, что оно не очень подходит к мирным будням... Сегодня ночью ты уходил из города. Куда ты отправлялся? – Заметив, что её совсем не слушают, эльфийка нахмурила брови. Нежный голос сменился на холодный и требовательный. Недовольство и сомнение, обуревавшие ею, слепили. Болотистые глаза Аглона сверкнули, но тут же вернулись к своему обыденному состояние: безразличное и задумчивое. – Ты не говорил, что хочешь куда-нибудь отправиться. - Это не столь важно для тебя, поверь, - эльф поправил свой темно-синий плащ, цвет их бывшего знамени. Когда они все небольшой компанией выступили против сложившихся устоев, этот плащ был их визиткой. Любой, кто желал присоединиться к ним, надевали синий. И даже сейчас королева, хотя прошли уже два месяца мирной жизни, носила одежды только этого оттенка. После последних её поступков это казалось кощунством. - Мне важно всё, что касается тебя, - Аластриэль чуть улыбнулась. Она встала и, отойдя в сторону, показала на три трона, стоящих на возвышенности. Из темного железа, неудобные, слишком жесткие, они представляли предел мечтаний многих, но лишь эльфийка занимала одно. Два соседних пустовали, ожидая будущих правителей, что займут их. – Я хочу, чтобы ты всегда был со мной. Хочу, чтобы ты стал моим королем. Прошу, раздели со мной трон. Аглон поджал тонкие губы. Длинные пальцы судорожно сжимали эфес меча, который он носил всегда при себе. После войны с людьми осталось много оружия, которое стали использоваться для решения своих проблем другие расы. По приказу новой правительницы мира всё людское оружие запрещено, а любой, кто будет иметь его, приравнивается к преступникам. Все, кроме приближенных королевы. Она позволяла им слишком много. - Я не гонюсь за властью и никогда не гнался, - мужчина поднял голову выше, показывая своё величие. Зеленые глаза недовольно блестели. Аластриэль сжала и разжала руки. В последнее время разговаривать с ним труднее. Эльфийка раздраженно посмотрела на собеседника и, поняв, что движет упрямство, пошла в глубь зала, не задерживаясь ни на чем взглядом. Аглон наблюдал за ней чуть снисходительно, как отец над попытками ребенка доказать, что тот сможет прыгнуть выше головы. Не прыгнет – знает, но разрешает понять это самому. - В последнее время ты окружила себя темными эльфами и оборотнями, - в голосе мужчины проскользнуло недовольство. Аластриэль невольно улыбнулась. Даже сейчас, когда она стояла к нему спиной, точно знала, что он делает, какое выражение лица, куда смотрит. Выучить привычки своего возлюбленного было не трудно, сложней – воспользоваться этим. - Они мне верны, Аглон. Да и... разве не ты сам стремился к этому? Сейчас – мир, и все расы равны друг перед другом. Я исполнила твоё желание. Два длинных стола, стоящих с противоположных сторон между высокими витыми колоннами, заставлены угощениями для гостей замка. Остановившись у одного из них, она взяла в руки вытянутый бокал с медными украшениями. Подарок гномов, радовавшихся прекращению войны. Эльф недовольно выдохнул и пошел в её сторону. Синий плащ развевался при ходьбе, чудом не путаясь в ногах. Аглон привык к подобной одежде, но Аластриэль помнила, как познакомилась с ним. Упал на неё из-за новой униформы, а после долго извинялся. Он тогда умел смущаться и чаще улыбаться. - Ты действительно будешь это пить? - его губы чуть скривились и, отобрав бокал с чем-то красным, он поставил его на стол, туда же, откуда он был взят. Девушка, поймав его взгляд, чуть отошла, позволяя ему управлять всем этим. Аглон, привыкший подчинению, не любил самоуправства. Даже если она – королева. - Это обычное вино. Возможно, немного крепкое, - пожав плечами, эльфийка направилась к трону и, закинув ногу на ногу, откинулась назад, чувствуя, как холодный металл соприкасается с оголенными плечами. Неприятные ощущения. Витая корона, представляющая собой переплетение нескольких тонких веток, едва заметно сдвинулась, но правительница даже не обратила на это внимания. Аглон молчал, неосознанно сминая в руках виноградинки. Сок тек по руке, пачкая темно-коричневые рукава мундира. Мужчина, взяв на себя роль смотрителя порядка, предпочитал всегда ходить в форме. Осознав, что передавил уже половину ягод, эльф принялся оттирать руки белой салфеткой. Аластриэль невольно улыбнулась и, довольно рассмеявшись, позвонила в колокольчик. Слуга-оборотень, совсем молоденький, выслушав приказ, скрылся. - Зачем ты это сделала? – Аглон нахмурился и, бросив салфетки на каменный пол, пошел в её сторону. Его шаги были тихими, едва заметными. Другие эльфы всегда говорили, что его походка слишком легкая даже для них. Королева непонимающе вскинула брови. – К чему используешь по пустякам слуг? - Они слуги, я должна их использовать. Иначе, как ты думаешь, для чего мне весь этот дворец? – Аластриэль развела руками, указывая на зал Трех Королей. Улыбка, появившаяся на её губах, раздражала мужчину, и он схватился за эфес меча, словно хотел вынуть его и пригрозить правительнице, но тут же опустил его. Не мог причинить вред подруге. - Они не рабы, не используй их напрасно, - его голос был тихим, но эхо подхватило его слова, рефреном повторяя их. Опустив глаза, Аглон смотрел на пол, не поднимая взгляд. Чувствовал, что Аластриэль недовольна, но смотреть на неё он не в силах. Недавние её поступки отталкивали. – Ты знаешь, как называют тебя? Терновой королевой. Та, что остановила войну, чтобы им жилось счастливо. Понимаешь ли, какая это ответственность? Они верят в тебя. Эльфийка поморщилась. В его словах она слышала лишь то, что он недоволен, и это злило. Непонимание, какая причина отдаляет их друг от друга, раздражало. Карие глаза горели гневным огнем. Аглон, поднявший голову, вздрогнул. Эти глаза, слишком непохожие на эльфийские, он хорошо знал. На войне он убивал оборотней, и они смотрели на него точно такими же глазами: гневные, холодные, безжалостные. Королева не такая, как он. Ей не понять. - Скажи мне, что тебя расстраивает. Скажи, и я избавлю тебя от этой причины, - судорожно сжав пальцами трон, девушка чуть подалась вперед и горящими глазами уставилась на собеседника, словно читая странные мысли, что витают в его голове. Аглон стоял прямо, и на его лицо вновь опустилось то безразличие, которым он защищался от окружающих. – Я королева, и любой, кто будет противостоять мне, будет уничтожен. Любой, кто попытается восстать против меня, будет обращен в прах. Скажи мне имя того, что наставил тебя против меня. Скажи, и мы вместе избавимся от него. - Что ты сделала с мятежниками, попытавшимися поднять бунт? – Голос дрогнул. Королева улыбнулась. Мужчине на несколько секунд показалось, что она рада, что он спросил об этом. Расслабившись, Аластриэль откинулась на трон и, прикрыв глаза, довольно сказала: - Я казнила их, как и всех, кто посмели мне возразить, - рассмеявшись, она открыла глаза и взглянула на собеседника. Он смертельно побледнел и, казалось, готов был осесть на пол. Обеспокоенная таким поворотом, эльфийка вскочила с места и хотела было подойти, но Аглон выставил руку вперед, не позволяя приблизиться к нему. - Кто тебе посоветовал подобное? – Мужчина, стараясь стоять прямо, задыхался. Испуганная Аластриэль, беспокоясь за него, вновь попыталась подойти или предложить помощь, но воин лишь безумно кричал, вновь и вновь повторяя одно и то же слово. – Кто? - Эйранир. - Темный эльф... – вздрогнув, Аглон наполовину вытащил свой меч, пустым взглядом смотря сквозь королеву, на то место, где обычно стоит помощник: рядом с троном по правую руку. Девушка, закусив губу, с непониманием следила за ним, готовая в любой момент применить магию. Рожденная от союза светлого эльфа и оборотня, она обладала сильным магическим потенциалом, что весьма удивило когда-то её отца. - Ты можешь объяснить мне, что происходит? – гневно сверкнув глазами, Аластриэль обошла его, уже не стараясь коснуться или помочь. Он стоял бледный, с дрожащей нижней губой, и сердце эльфийки сжималось от боли, что она, проведя долгие ночи с ним спиной к спине, не смогла наладить между ними доверительные отношения. Корона чуть съехала на бок, но это никто так и не заметил. Оба, занятые друг другом, едва ли обратили внимание, если бы кто-то забежал в зал и закричал о нападении. - Ты знала, кого приговариваешь к казни? Видела ли ты их лица? – Тяжелое дыхание эльфа не на шутку испугало девушку. Крутя на пальцах многочисленные кольца, она замерла в нескольких шагах от него, внимательно наблюдая. Это было странно и необычно. Еще никогда прежде он не казался ей таким далеким. - Это не важно. Они – угроза моему правлению, - Аластриэль прищурилась и протянула руку, чтобы коснуться его щеки, но Аглон отшатнулся. Казалось, он мог упасть в любой момент и, если совсем ничего не сделать, умереть. Это пугало. Ей хотелось закричать, подойти к нему и ударить, чтобы очнулся, не смел пугать её, но ледяная маска, почти такая же, как и у мужчины, прилипла к лицу, не желая сниматься, да и сама она замерла, чувствуя себя загнанной в ловушку, расставленную кем-то третьим. Аластриэль не желала, чтобы всё закончилось так, чтобы их отношения, такие хрупкие и неоформленные, оборвались вот так. Бледность медленно проходила, придавая щекам едва заметный, как и прежде, румянец. Непонимающий взгляд сменился осознанным. Ему стало легче. Казалось, он оживает на глазах. - Как ты себя чувствуешь? – заботливо прикоснувшись к его лбу тыльной стороной ладони, Аластриэль чуть улыбнулась, ощущая собственное сердцебиение. Руки мелко дрожали, что не осталась укрытым ни от кого. – Ты меня знатно напугал. Слуги вбежали в зал и, с недоумением собравшись недалеко от них, наблюдали, королева, предварительно сходив к столу, взяла бокал. С чем – она не смотрела, просто взяла, и сейчас протягивала его Аглону, надеясь, что ему станет легче. Но эльф, скользнув по руке взглядом, отвернулся и сделал шаг назад. - Королева Аластриэль, вы повели себя недостойно своего звания. Казнить плененных, не разобравшись в их виновности, низко даже для вас. Эльфийка побледнела. Прижав руку к груди, она не верящим взглядом смотрела на стоящего напротив мужчину, искренне надеясь, что это всё глупая шутка. Поблекшие карие глаза изредка вспыхивали, подтверждая, что Аглону удалось задеть её. Бокал упал с глухим стуком, расплескав всё своё содержимое. - Что ты... - Среди тех людей, что вы отправили на казнь, были верные вам подданные, что поклялись в верности вам в тот день, что и я когда-то. Урфенол, Тонриэль и Кобрель – три светлых эльфа, погубленных одним вашим словом. Три эльфа, что когда-то поддержали вас, поверили. Три эльфа, первыми надевших синие плащи, - Аглон горько усмехнулся и, всё еще продолжая шататься, посмотрел в глаза девушке. Воспоминания о казни близких друзей, которую он не успел остановить, мучили его, и сейчас, когда он точно знал, что виной этому сама Аластриэль, а не кто-то из её прислужников, было невероятно тошно. – Нас осталось трое: вы, я и наши воспоминания. Не берусь предполагать, что будет уничтожено раньше. Терновая королева едва стояла на ногах. Не выдержав, она сделала пару шагов назад, правой рукой стараясь найти себе хоть какую-нибудь опору. Безрезультатно хватая воздух, она начала было оседать, пока кто-то не поддержал её за плечи. Аластриэль кусала губу, не чувствуя боли и чужих прикосновений. Та иллюзия мира, что она возвела перед собой, медленно рушилась под отрешенным взглядом Аглона, смотрящего на неё как на чужую. Он не верил ей, не верил в неё и их совместное будущее. Прищурив глаза, Терновая Королева выпрямилась, смотря в лицо своему возлюбленному. Ей казалось, что он испытывает её, пытается найти грань допустимого, проверить на терпение, и это раздражало. Вскинув голову, она окинула весь зал надменным взглядом, внезапно понимая, что собралось слишком много слуг. Они смотрели за ней, наблюдали. Если проявит слабость сейчас, то все узнают об этом. - Не понимаю, о чем ты говоришь, Аглон. Преступники, затеявшие мятеж, были казнены. Ты должен понимать, что необходимо поддерживать порядок, или гармония, которой мы так долго добивались, исчезнет, - Аластриэль холодно улыбнулась, отдергивая руку от слуги, придерживающего её. Резко отвернувшись, она плавной походкой направилась к трону. - Очнитесь, Ваше Величество. Гармония, о которой вы говорите, давно нарушена, давно растоптана в прах, и виной тому не мятежники, а вы, - эльф, словно подражая ей, так же холодно улыбнулся, но остался стоять прямо, с длинным плащом за спиной и рукой на эфесе меча. - Ты обвиняешь меня? - Да. Зал погрузился в молчание, прерываемое лишь шепотом слуг, которые, не веря глазам, жадно следили за всем. Аластриэль усмехнулась, представляя, что будут говорить об этом случае после. Слугам не важно знать причину, им интересен итог и процесс, за которым они сейчас наблюдают. - Ты совершаешь ошибку, Аглон. Возьми свои слова обратно и извинись, и тогда я, возможно, смогу простить тебя и позволить дальше служить под моим началом. Эльф вдруг рассмеялся, и его голос эхом отражался от каменных холодных стен. Неприятно. Он смотрел на неё с горечью и отвращением. Аластриэль казалось, что все те долгие недели, которыми он не появлялся во дворце за эти два месяца её правления, Аглон только и делал, что размышлял, как уйти от неё. Предатель. - Вы сказали, что мятежники должны быть наказаны, тогда я объявляю себя мятежником. Ни я, ни мои последователи не будут подчиняться вашим приказам, Терновая Королева, - эльф открепил плащ с плеч. Синяя ткань упала на пол, залитый красным вином. – Вы опорочили наши идеалы. Наш цвет, призванный дарить надежду и справедливость, обезображен. Я не намерен больше связывать себя общими воспоминаниями с вами. Аластриэль гневно смотрела, как светлый эльф, перешагнув через плащ, пошел к выходу, совсем не беспокоясь, что кто-то может выстрелить ему в спину. Гордый и уверенный в себе. Слуги расступились, позволяя уже бывшему доверенному королевы уйти из зала, который когда-то служил её триумфом. Рассмеявшись, она откинулась на железную спину трона, прикасаясь оголенными плечами к холодному металлу и чувствуя, как злость, что копилась в ней годами, берет контроль. Он играл с нею, пытался доказать собственную значимость, хотел занять её место. Всё это время, пользуясь её чувствами, её силой и возможностями, плёл свои собственные сети, в которые она угодила. Наивная полукровка. - Аглон, светлый эльф, я, королева Аластриэль, соединительница всех континентов Земного шара, изгоняю тебя из своих земель, объявляю преступником. Любой имеет право убить тебя, поймать и привести ко мне, и тот, кто сделает это, получит награду от меня. Эльф на секунду остановился, но, передёрнув широкими плечами, пошёл дальше. Слуги быстро исчезли, словно кто-то отдал приказ, но Аластриэль не хотелось думать об этом. Внезапная пустота навалилась на неё, давя, прижимая к земле. Непосильная ноша, которую никто не решался с ней разделить: пустота, которая убивает её изнутри. Эйранир, склонив голову, что-то произнёс. Королева подняла глаза. Осознание действительности медленно возвращалось. Он ушёл навсегда. - Я поздравляю вас, моя королева. Вы доказали всем, что подчиняться должны вам, а не вы. Это был хороший урок для остальных мятежников. - Эйранир, что ты сделал с пленными, о которых докладывал мне на прошлой недели? - Казнил. - Среди них были светлые эльфы? - Да, Ваше Величество. Аластриэль замолчала. Она щелкнула пальцами, и слуга, всегда стоящий за дверью, тут же появился рядом с ней. Подчиняясь едва слышному приказу, он быстро подбежал к столу и, взяв оттуда медный бокал, аккуратно засеменил обратно, стараясь не смотреть ни на темного эльфа, ни на королеву. Она улыбнулась, рассматривая рисунок подарка: гномы, словно намекая ей на её имя в народе, сделали узор в виде плюща с шипами. Неправильно возьмешь бокал – поранишь руку. - Эйранир, я хочу издать новый указ. - Слушаю вас, Ваше Величество. - Я запрещаю им всё. - Всё? – помощник удивленно поднял бровь, скрывая появившуюся ухмылку на губах. - Всё. Отныне им запрещено ночью появляться на улице, запрещено выходить за пределы города без моего разрешение, запрещено отправляться в леса. - Вы доводите всё до абсурда, Ваше Высочество. - Чудесно. Надеюсь на тебя, Эйранир. Поручаю тебе следить за исполнением нового указа. Аластриэль замолчала, пустым взглядом смотря на закрытую дверь, ведущую к выходу из Зала Трёх Королей. Темный эльф исчез за небольшой дверцой, находящейся за тронами. Терновая Королева рассмеялась, слушая, как её собственный смех горьким плачем возвращался к ней и, не в силах выдержать это, бросила кубок в противоположную стену. Оставшееся вино разлетелось по всему залу, окрашивая в свой алый цвет стены и пол. Бокал упал, так и не долетев до стены. Осмотрев своё собственное платье, эльфийка усмехнулась и, быстро встав, пошла к дверце, намереваясь отправить слугу за портным. Она изменила мнение о черном платье. Сейчас оно казалось уместным. Мирное время окончилось, едва успев начаться.