* * *
Их второе свидание было в зоопарке, и Моб отпросился с работы пораньше, чтобы «успеть посмотреть на зверей, пока они не легли спать». Рейген ничего не сказал против – да и не имел права. Звери – это хорошо. Неловко будет, если из-за него Моб и Цубоми не смогут на них взглянуть. Вместо обычных трехсот йен Аратака выдал своему сотруднику тысячу и проводил его ободряющей улыбкой. На следующий день Шигео не явился в офис. Правда была в том, что именно тогда Аратака понял: ему все сложнее улыбаться. А пачка сигарет окончательно перекочевала из дальнего ящика на рабочий стол, вот туда, где всегда стоит его кружка. Точнее, стояла. Теперь там пепельница.* * *
Когда Моб сообщил учителю о третьем свидании, как-то очень тихо и осторожно, Рейген даже не обернулся на него. Лишь кивнул сухо и продолжил возиться с бумагами. Больше в тот день они и не говорили особо, только попрощались. Да и о чем им было говорить? «Куда пойдете в этот раз? О, в парк аттракционов? Миленько!» – это не то, что хотел сообщить Кагеяме Рейген. У него бы просто не получилось звучать весело и непринужденно. В таком состоянии он был способен бросить только что-то вроде «И сдалась тебе эта девчонка? Она тебе не подходит». Хлесткое, резкое, недружелюбное и совершенно не подобающее хорошему учителю. Потому он и молчал. Ему не было стыдно за свой эгоизм. Ну, может быть, только совсем чуть-чуть. Эгоизм – это нормально, нежелание делить своего лучшего сотрудника с «конкурирующей организацией» в лице некоей старшеклассницы – это нормально. Ненормально – избегать общения и смотреть затравленно на парня, который, в общем-то, ни в чем не виноват. Ненормально – испытывать к нему что-то помимо отеческой заботы и нежности, чувств совершенно естественных и правильных. Как только дверь за учеником захлопнулась, Аратака повернул регулятор громкости. Маленькие колонки надрывались, выплевывая моцартовскую симфонию соль-минор. Мужчина курил долго и горько, уговаривая себя перестать думать лишнее и хотя бы попытаться делать вид, что все в порядке, когда Моб вернется завтра на работу. Но Моб не вернулся ни завтра, ни послезавтра. И неизвестно, что было хуже – видеть (нет, терпеть) парня рядом или не видеть его вообще и не знать, где он и что с ним.* * *
«Когда тебе что-то не нравится, то можно и нужно убегать». Именно этому он учил Шигео, а теперь вот сам готов был бежать из этого чертового города куда подальше, лишь бы не столкнуться случайно на улице со своим учеником и его пассией. Не то чтобы он ненавидел Кагеяму – глупости, конечно, ну как можно ненавидеть человека только за то, что он сбрасывает вызовы и не приходит на работу?.. Скорее, Рейген ненавидел себя. Сухое, мерзкое чувство утраты не покидало его. Еще он ненавидел Цубоми.* * *
– Ты уже второй час пялишься в одну точку. – Аратака, ты вообще спишь по ночам? – Хреново выглядишь. В гроб краше кладут. – Сезонная депрессия у тебя, что ли? Примерно такие вопросы доставались Рейгену от Экубо каждый раз, как он приходил в офис. Иногда Аратаке действительно хотелось выговориться. Вдруг легче станет? Рассказать, например, о том, что это он сам испортил отношения с Мобом – и все из-за своей дурацкой… влюбленности? Рассказать, как он хочет обнять Моба – или придушить, наверное, лучше придушить, потому что обнять никак нельзя. Рассказать, как он (не)грезит Мобом, как он (не)волнуется о нем, как он (не)хочет, чтобы Моб вернулся. Иногда Аратака очень жалел, что не может рассказать ничего даже Экубо. – Поел бы хоть что-нибудь, идиотина. А то велики шансы, что скоро в этом офисе на одного духа станет больше, – звучало почти по-отцовски заботливо. Могло показаться, что Экубо по-своему волнуется о нем, но все, что мог Аратака – это огрызаться тихонько и лениво: – Все в порядке. И гипнотизировать невыспавшимся взглядом мобильный телефон.* * *
Моб вернулся через неделю. Постучал два раза коротко, отворил дверь, прошел внутрь и, не колеблясь ни секунды, встал напротив стола Рейгена. Улыбался спокойно и доброжелательно, а сам – совершенно чужой, неуместный, неестественный какой-то. Аратака смотрел на него, подслеповато щурясь, и с удивлением осознавал: к нему вернулся кто-то другой, уже не Моб, потому что не может его Моб настолько контрастировать с обстановкой офиса, не может настолько не вписываться в это место, не может так фонить и штормить и разбивать одним своим присутствием его маленький мирок – бесцветный и гадкий, но стабильный. Шигео смотрел в ответ – требовательно и внимательно. Рейген силился изобразить улыбку. «С возвращением, Моб» – вот что он должен был сказать. Вот что должен сказать хороший учитель своему ученику. – Знаете, с Цубоми не так уж и интересно, – сказал Моб первым, твердо и уверенно, не давая Рейгену ни шанса побыть хорошим учителем. Величайший экстрасенс века выдохнул нервно и отвел взгляд. – Это из-за меня, да? – вдруг задумчиво продолжил Шигео через несколько бесконечно долгих секунд. Он больше не улыбался. И Рейген понял, что Кагеяма заметил. Заметил, сопоставил факты в голове и сделал выводы. Даже тот, кто не умеет читать атмосферу, вполне в состоянии прочитать синяки под глазами, и растрепанные волосы, и мятый, почти что пыльный даже костюм, и переполненную пепельницу. – Ты о чем? – попытался изобразить недоумение Аратака. – Все в поряд… – Нет, не в порядке, – парень сжался весь, сгорбился, нахохлился испуганно, брови свел болезненно на переносице. Рейгену показалось, что он услышал в голосе нотку вины. Или не показалось, потому что в следующее мгновение раздался жалобный всхлип на грани слёз. Рейген был слишком уставшим, чтобы удивляться. Он просто сделал то, что должен был сделать – выскочил из-за стола и порывисто сгреб ученика в охапку. – Эй, чего ты. Уж теперь все точно в порядке. Бледные пальцы вцепились крепко и отчаянно. Моб не заплакал, нет; только прижался сильнее и замер, боясь пошевелиться, боясь даже дышать. Впервые за долгое время в голове Рейгена не было мыслей. Лишних ли, правильных ли – никаких. Зачем о чем-то думать, когда тебе так хорошо и, наконец-то, правильно. Он потерял счет времени, и, кажется, они стояли так действительно долго, наслаждаясь этой внезапной близостью и теплом. А когда отстранились одновременно, Шигео совершенно по-детски и нелепо схватился за рукав пиджака. Искусанные тонкие губы изогнулись в сломанной улыбке. – Ну что, а теперь в раменную? – Аратака легонько щелкнул парня по лбу и тоже улыбнулся. – Да, кстати… С возвращением, Моб.