Рюкзаки оттенка кофе

Ну, вот. Домой. После тяжёлой командировки в соседний город я, наконец-то, возвращаюсь домой. Правда, я хотел поехать на машине нашего редактора, но она умчала, так и не дождавшись меня. И именно по этой причине мне – Максимову Артёму, фотографу в преуспевающем мужском журнале «The Fucx» приходится возвращаться в простом междугороднем автобусе. Мда, Артём Батькович. Самолюбия вам не занимать. Уже и говорим так, будто мы на каком-то ток-шоу. Закинув рюкзак с оборудованием для фото на полку над головами пассажиров, я сел на своё место, которое оказалось ближе к проходу. Ну вот, а я хотел у окна сидеть! Так даже ничего красивого не увидишь. На пока свободное место у окна решил не претендовать, подозревая, что оно уже выкуплено. Как оказалось, я не зря из-за этого переживал. Буквально через пару минут после того, как я окончательно отверг мысль захватить чужое место, его хозяин появился около меня. Это был парень со слегка кудрявыми светло-русыми волосами, которые были на несколько тонов светлее, чем мои. Он был в синей рубашке «под джинсу», не заправленной в джинсовые шорты, на ладонь выше колена. На ногах у него были чёрные кеды, а в волосах виднелись солнцезащитные очки с синими стёклами. Подойдя к нашему месту, он небрежным движением забросил на полку свой рюкзак. – Разрешите? – спросил он голосом, который должен заставлять сердца девчонок таять от наслаждения. Я не сразу догадался, что он просит меня подвинуться, но, как только я это понял, тут же встал, позволяя ему пройти на его место. Как только мы сели, водитель закрыл дверь, что-то пробормотал в громкоговоритель, и мы тронулись. Это не тайминг, а просто нечто. Ни секундой раньше, ни секундой позже. За окном, к которому привалился головой мой попутчик, проплывал городской пейзаж. Дома, магазины, прохожие…. За последние несколько дней я до такой степени часто это видел, что мне уже не хотелось смотреть на что-либо подобное. Вместо этого я, как профессиональный фотограф, принялся рассматривать парня. Глаза, в которых отражался шумный город, оказались серебристо-серыми, ближе к цвету ванадия. Ну, насколько я смог увидеть, так как он сидел вполборота ко мне. Ногти на пальцах рук, которыми он отбивал ритм какой-то мелодии на стекле, оказались очень ухоженными, в отличие от моих, которые я грызу, когда сильно нервничаю. В полном автобусе это было тяжело заметить, но от него веяло каким-то сладким ароматом. То ли яблоко, то ли что-то цветочное…. На мизинце левой руки у него было простенькое серебряное кольцо, которое гармонировало с глазами. Мы уже выезжали за город, когда я заключил, что для дам это был бы очень привлекательный молодой человек. Как только автобус пересек черту города, я понял, что мой попутчик уже давно спит, привалившись головой к дребезжащему, из-за ям на дороге, стеклу. Осознав, что интересного ничего за ближайшие три часа дороги мне увидеть не светит, решил последовать примеру парня на соседнем кресле. Поудобней усевшись на своём месте и откинув голову, я прикрыл глаза и начал погружаться в дремоту. < Через 2 часа 57 минут> Или это у меня великолепный внутренний будильник, или вновь работа замечательного тайминга, но я проснулся ровно за три минуты до того места, где мне надо было выходить. Медленно возвращаясь в привычную реальность, я не сразу открыл глаза, лелея мечту поспать «ещё пять минуточек». Всё тело будто окаменело и затекло от длительного пребывания в одном сидячем положении. Втянул носом воздух и почувствовал аромат кофе с корицей. Медленно выпрямив голову, которая, как оказалось, успела за то время, пока я спал, склониться к правому плечу, я, наконец, открыл глаза. Тяжесть в теле начала понемногу проходить. Везде, кроме правого плеча. Слегка повернув голову направо, я увидел, что… голова парня-попутчика покоилась на моём плече. Причём он так уютно там устроился и так мило сопел во сне, что было понятно – она находится там уже давно. Мгновенно проснувшись от такой наглости (ну, натурал я! НАТУРАЛ!), я оттолкнул чужую часть тела от моего плеча, вскочил с места, схватил рюкзак с полки и рванул к выходу из автобуса. Водитель только что остановился и открыл дверь. Я вылетел как из пушки. Пробегая по улице вдоль автобуса, я успел заметить непроснувшийся и удивлённый взгляд этого парня. А, к чёрту его! Я бежал по улицам родного города, не особо задумываясь о направлении движения. Мне сигналили водители, что-то кричали бабки, торгующие ягодами, но я их не замечал. Я бежал домой. Очнулся от этого странного беспокойства только тогда, когда ногой случайно пнул собственный рюкзак. Я замедлил скорость и оставшийся путь прошёл уже спокойным шагом. Окончательно я успокоился только тогда, когда вставил ключ от квартиры в замочную скважину. Закрывшись за собой, снял кроссовки и направился в комнату. Аккуратно кинув рюкзак на кровать, я повалился рядом с ним, пытаясь отдышаться. И что это было? Нет, я, конечно, не счастлив, что голова какого-то парня оказалась на моём плече, но зачем было реагировать так живо? Бежать через весь город, потому что парень случайно уснул на моём плече? Что с тобой не так? Мда… люблю я заниматься самокопанием… Так, ладно. Пора разбирать вещи. Хватит уже вспоминать о том милом… почти незнакомом и неинтересном мне парне. Я – натурал! Поднявшись с моего «ложа самокопания», взял рюкзак за лямку и поставил его в вертикальное положение. Зубчики тихо потрескивали, когда я начал открывать главное отделение, закрытое на застёжку – «молнию». Я уже окончательно успокоился, и поэтому засунул руку в недра рюкзака, надеясь не глядя достать фотоаппарат. Так! Либо мой фотоаппарат неожиданно успел отрастить мех, либо что-то здесь не так. Полностью открыв карман, я с содроганием заглянул в него… Там не было камеры! Там не было ничего, что могло бы принадлежать мне! Сначала мне показалось, что там внутри лежат разноцветные змеи, но для змей эти вещи были слишком объёмными, разноцветными и неживыми…. Из этого переплетения на свет выглядывал какой-то пушистый кончик чего-то мохнатого. Из любопытства я потянул за этот кончик, с ужасом ожидая услышать писк и возмущение чего-то живого, погребенного под этой кучей резиновых «змей». К счастью для меня, никакого писка не было. Вытянув на свет эту «пушистость», я принялся разглядывать её. Это был чёрно-бело-серый хвост длиной примерно как расстояние от кончиков пальцев рук до локтя. С одной стороны – той, которая пушистая, - он заканчивался белым пятном, но с другой…. С другой стороны он оканчивался каким-то металлическим наконечником, похожим на перевёрнутую каплю. Такое наконечники бывают обычно у… Бля! Это что, анальный хвост? Держа эту извращённую игрушку двумя пальцами на вытянутой руке за белый кончик, я аккуратно, стараясь ничего ею не трогать, засунул ее обратно в рюкзак. Там же, в груде этих змей, лежали какие-то четыре тёмно-фиолетовых шарика, размером примерно чуть побольше, чем мячи-прыгуны из автоматов за десять рублей, связанные между собой. Мне стало жутко, потому что я догадался, КУДА именно засовываются эти шарики…. И только тут до меня дошло, что это были за «змеи». Рюкзак был полностью наполнен фалоиммитаторами и прочими игрушками из секс-шопа. На небольшой бирке изнутри кармана, там, где у меня был кармашек, в котором хранился мой паспорт, была фотография того парня из автобуса, решившего, что моё плечо – лучшая подушка. – Фу, бля! – я вскрикнул и отскочил от кровати, с которой тут же упал рюкзак с извращениями. Ногой я запнул его под кровать, лишь бы не видеть этой «грязи». Что за извращенец ехал со мной? Да ещё и спал на моём плече! Стоп! Если его рюкзак здесь, то мой рюкзак…. Чёрт! Я почти разрыдался, когда понял, что мне всё равно придётся вновь заглянуть в эту «сумку непристойностей», чтобы найти карточку с номером телефона этого извращуги. Наклонившись и стараясь не смотреть на рюкзак, вытянул его за лямку из-под кровати и, пытаясь ни к чему не прикасаться, пальцами достал карточку. Набрав номер и слушая гудки в трубке, я морально себя накручивал, собираясь наорать на парня и заставить его притащить мне этот рюкзак, а его сумку я сброшу с балкона. О! Точно! Так ему и скажу! Больной ублюдок! – Алло, – протяжный и томный голос мгновенно выбил меня из колеи. Ну как можно так обламывать человека? Хотел проораться, а теперь не могу связать и пары слов. – Ев…, - слегка севшим голосом я, заикаясь, постарался вспомнить имя с карточки. – Евгений? – Да, – голос всё также походил на мёд. Это жестоко! Когда я слышу этот голос, то не могу разозлиться! – У меня твой рюкзак, – я попытался придать голосу грозное звучание. Не вышло. – Как быстро мы перешли на «ты». Ты – тот парень из автобуса, который смог заставить меня проснуться за те две секунды, что моя голова летела к спинке кресла передо мной? Я едва успел остановить её. Да, я полагаю, что в спешке ты схватил другой рюкзак. – А у тебя – мой. – Полагаю, что и камера в нём тоже твоя. Предлагаешь встретиться и обменяться? – Да. Где тебе удобно? – Господи! Я спрашиваю его так, будто он уже моя девушка. Хотя, стоп! Почему УЖЕ? Он не моя девушка! Он парень! Нет, в смысле не мой парень, а просто парень. – Есть небольшая кофейня в центре. Может, там? Сегодня около шести вечера? Я буду у столика возле дальней стены. Подробности в смс. – Хорошо, – пробурчал я, отключаясь и пытаясь скрыть радость в голосе. Хотя, с чего я радуюсь? Так, времени три часа дня. До свида… встречи ещё три часа. Так, в душ, потом погладить одежду…. Хотя, с чего я так волнуюсь? Это же не свидание с любовью всей моей жизни, а встреча с парнем-извращенцем, чтобы вернуть ему рюкзак. Точно не свидание, абсолютно не свидание, сто процентов не свидание… <6 часов вечера того же дня. Кофейня в центре города> А тут довольно мило. Домашненьнко как-то. Стены цвета тёмного шоколада перемежались местами с открытым красным кирпичом, создавая тем самым ощущение уюта, неожиданно сочетающееся с чувством, что здесь свободно могут пропустить чашечку кофе и байкер, и рокер, и дирижёр консерватории за одним столом с девочкой-эмо. Ковёр был чуть темнее, чем стены, но сильно контрастировал с потолком, который был белым, но как будто бархатным. Барная стойка была из дерева и покрыта лаком, как и стена за ней. Около стойки стоял ряд стульев на высокой ножке с сидениями из кожи цвета молочного шоколада. За спиной у бармена находилась тёмно-коричневая дверь в лучших традициях кино про Америку, которая открывалась в обе стороны и имела круглое окошко-иллюминатор. На стене две чёрные доски с написанными на них мелом названиями кофе. Его я увидел там, где он и обещал: у дальней стены, напротив огромного, во всю стену, окна, за таким же маленьким круглым столом, как и все остальные в этой кофейне. Парень сидел, держал в руках чашку с кофе и невидящим взглядом смотрел куда-то, скорее всего, в свои мысли. Я направился прямиком к нему. Проходя по залу, заметил официантку. Она стояла у зеркала и как бы ни на кого не смотрела, но, я уверен, следила глазами за моими передвижениями и как-то странно улыбалась. Когда я подошёл к Евгению со спины, он даже не отреагировал. – Кхм…, – кашлянул, привлекая его внимание к моей скромной персоне. – О! Ты уже пришёл? – он даже не повернулся, чтобы посмотреть на меня. – А что, уже шесть? – Да, – я присел на стул напротив него. Казалось, он даже не видел меня, сидевшего прямо перед ним. Так, надо брать быка за яйца, или как там… – Где мой рюкзак? – Может, сначала познакомимся? Моё имя ты уже знаешь, а я твоего нет. Неправильно как-то получается. – Артём. Где рюкзак? – Будешь кофе, Артём? – спросил он, протянув моё имя, как бы пробуя его на вкус. Казалось, что его вообще ничего не волнует. – Где. Мой. Рюкзак, – чеканя каждое слово, я старался смотреть куда угодно, только бы не в глаза Евгению. – Присядь и выпей кофе. В этой кофейне он лучший во всём городе. А за чашечкой лунго можем обсудить обмен и договориться об условиях возвращения, – он поставил свою чашку, как оказалось, уже пустую, на столик и скрестил руки на груди, всё ещё не фокусируя взгляд. – О каких условиях? – возмутился я, откидываясь на спинку. – Ты случайно не занимался похищениями детей и министров? Говоришь так, будто являешься отъявленным террористом. – Какое похищение? – он, наконец, сфокусировался, глядя на меня. Казалось, что Евгений не понимает, откуда я здесь взялся. – Это ты вскочил, по пути чуть не разбив мою голову о впереди стоящее кресло, и забрал мой рюкзак. Я взял лишь тот, что остался на полке. – Ты рылся в моём рюкзаке, – так, похоже, у меня заканчиваются аргументы. – Ты тоже в мой заглядывал, иначе бы не нашёл карточку с номером, – всё тем же спокойным голосом парировал парень. – К слову о том, что было в рюкзаке..., – я вдруг вспомнил, что не на свидании с милым парнем, на которое бы не пошёл никогда, ведь я натурал, а на встрече с извращенцем. Только я собирался разразиться воплями по поводу секс-игрушек, как к нашему столику подошла та официантка, что следила за мной через зеркало. Это была милая молодая девушка со слегка вьющимися тёмно-русыми, почти шоколадными волосами и обширным бюстом. Девушка была одета в белую блузку с коротким рукавом, едва сдерживающую этот «авторитет», прямую шоколадную мини-юбку и туфли на высоком каблуке. На груди был бейдж с бумагой в тон юбке и витиеватой надписью «Александра». На лице была обворожительная, но немного хищная улыбка. – О! – Евгений перевёл взгляд на девушку. – Саш, скажи, пожалуйста, Кирюше, чтобы он приготовил мне с моим знакомым его особый кофе. – Твой новый? – всё также улыбаясь во все 32 зуба, спросила официантка Саша. – Нет, к сожалению. Мы случайно обменялись рюкзаками. Только что познакомились. – Только что познакомились, и уже поишь его «особым кофе»? Мне стоит ждать в конце недели приглашения на свадьбу? – Не смешно. Ты же знаешь, что у нас однополые браки запрещены. – Ладно, – чиркнув пару строчек в блокнотик, Саша ушла куда-то вглубь кофейни. – Всё пытается найти мне парня, – скорее сам себе, нежели мне, сказал Евгений. – А как ты относишься к парням с парнями? – и какой чёрт дёрнул меня спросить? – А ты как к этому относишься? – парировал парень, слегка приподнимая бровь. – Где мой рюкзак? – я попытался перевести разговор, обходя данную скользкую тему стороной. Ну не знаю я, как к этому отношусь. Но я натурал. – Сейчас он находится не так далеко от нас, – казалось, что он мгновенно потерял ко мне всякий интерес. Меня что, действительно задела эта провокационная незаинтересованность? – Где он? – А вот и кофе! – счастливая Саша подошла к нашему столику с подносом, на котором стояли две белоснежные чашки ароматного напитка. – За счёт заведения. Поставив чашки на столик, официантка мне улыбнулась и, наклонившись, прошептала что-то Евгению. Мило улыбнувшись, тот также шёпотом ответил девушке, и та удалилась. Евгений взял в руки свою чашку и отпил. – Сегодня Кирюша бесподобен. По-моему, он добавил немного корицы. А ты что думаешь? Я взял в руки кружку с горячим напитком и втянул в себя самый прекрасный аромат, который чувствовал в жизни. Он чем-то напоминал запах Евгения – ту странную смесь кофе, корицы и яблока. Я попробовал этот напиток, который оказался лучшим за всю мою жизнь. Серьёзно, даже когда я был в Бразилии и пил самый дорогой кофе, я никогда не испытывал тех ощущений, что испытываю сейчас. – Где мой рюкзак? – тааак… в голове начал появляться какой-то лёгкий шум и сладостное ощущение, будто я выпил дорогой коньяк, хотя в кофе даже не пахло алкоголем. Всё это совмещалось с теплом, разливающимся по телу, и приводящим организм в весёлое состояние. – Он в подсобке. Саш, – официантка, как оказалось, всё это время стояла около соседнего столика и улыбалась, глядя на то, что со мной происходит. – Принеси, пожалуйста, рюкзак из подсобки. Будь душкой. Я вдруг понял, что последняя фраза была обращена ко мне, и попытался было возмутиться, но тепло от прекрасного напитка начало потихоньку опускаться к детородному органу, который мгновенно напрягся. Чёрт! Такого смущения давно не испытывал. Я чувствовал, как моё лицо покраснело, и краем глаза взглянул на Евгения, гадая, заметил ли он моё состояние. Но парень, улыбаясь (я опять заметил, насколько он мило смотрится с такой лёгкой и почти незаметной улыбкой), смотрел куда-то в сторону. Слегка успокоившись, я принялся разглядывать парня, сидящего напротив меня. Ну, хобби у меня такое – смотреть на людей. Его острые скулы были очень притягательными, а глаза цвета стали завораживали, не выдавая мыслей своего хозяина. Губы были постоянно в состоянии полуулыбки. Никогда не видел человека, который умеет улыбаться так мило и незаметно. Такое ощущение, что он – сын Моны Лизы. Его черты были настолько идеальны, что я не понимал, каким образом вокруг него не крутится куча девчонок, сражающихся за его внимание. Да что там, если бы я был девушкой, сам бы дал ему. Или дала? Я бы забрёл в эти мысли ещё глубже, но тут подошла Саша, неся в руках мой ненаглядный рюкзак. – Я не удержался и посмотрел пару твоих фотографий, – пробормотал Евгений, глядя мне прямо в глаза. Такое ощущение, словно я тону в этих стальных озёрах. – Ты отличный фотограф. Я бы не отказался побыть твоей моделью. Если, конечно, ты этого захочешь. Я в какой-то момент понял, что всё время, пока он говорил, смотрел на его губы, пытаясь понять, мягкие они или нет, и, занятый этим делом, не заметил, как Саша протянула мне рюкзак, поэтому очнулся от этого странного транса только тогда, когда официантка стукнула меня этим самым рюкзаком. Ой! Надо же подняться и забрать его. Я встал, взял свой рюкзак за лямку, поднял чашку и за один раз выпил всё, что оставалось в ней, краем глаза замечая, что Евгений наблюдает за моими действиями. Так, а теперь надо прощаться, пока никто не заметил мой стоящий член. Протянув руку для прощального рукопожатия, я слегка улыбнулся парню и боковым зрением заметил Сашу, которая следила за нами, притворяясь, что протирает столик. Евгений встал и прикоснулся к моей руке своей ладонью, оказавшейся очень мягкой и точно шелковой. Его рукопожатие было достаточно сильным, но одновременно нежным и оберегающим. Лицо и губы парня были так близко, что чувствовалось его земляничное дыхание и не удержался. Чуть-чуть наклонившись вперёд, я поцеловал Евгения, слегка приподнявшего голову, в губы. Я не стал углублять поцелуй, а просто прикоснулся своими губами к его земляничным губкам. Так! Стоп! Что я делаю?! Я ж натурал! Резко отскочив, перехватил рюкзак и выбежал из кофейни. Пробегая мимо того огромного окна, за столиком напротив которого мы сидели, я успел заметить стоящего Евгения, улыбающегося одной стороной рта, и хохотавшую рядом Сашу, что-то говорящую ему через смех. Я бежал по улицам, не различая ни лиц, ни направления, и чувствовал, как горят от стыда мои уши, но член так и не опадал, смущая меня этим ещё сильнее. Из-за постоянно мелькающих лиц, которые, казалось, следили за мной, мысли не могли оформиться. Только забежав в какой-то торговый центр и сев на лавочку, я начал успокаиваться. Что только что произошло? Что это было? Я не гей. Точно не гей. Совершенно не гей. Но почему я его поцеловал? Я поцеловал парня! Тут в динамиках торгового центра заиграла известная песня Кэти Пэрри «I kissed the girl ». Да ладно?! Серьёзно?! Я поднял глаза к стеклянному потолку, чтобы, как предполагалось, воззвать к Богу и попросить его так не стебаться, но тут я вспомнил, что я – атеист. Поэтому удалось только угрожающе посмотреть на пролетающую чайку. Окончательно успокоившись (это произошло где-то к концу данной песни-стёба) и придя к выводу, что это было временное помутнение рассудка из-за странного кофе, а не моё желание поцеловать этого супер-мега-милого… этого почти не знакомого мне парня, я медленно поднялся с лавочки и неспешно пошёл домой, напевая прилипчивый мотивчик. <Через час. Моя квартира> Придя домой, по-быстрому разделся до нижнего белья и упал на кровать лицом вперёд, зарываясь в одеяло. Едва я снова оказался на моём «ложе самокопания», как ко мне вернулись мысли о том, что сегодня я поцеловал, мать вашу, парня! Как такое могло произойти? Серьёзно, я натурал. Наверняка…. Наверняка что-то подмешали в кофе! Точно! Именно поэтому у меня встал! Там наверняка были возбуждающие порошки. А самурай после саке, как говорится, своей катане не томодати. Других вариантов быть не может! Не мог же я – самый натуральный натурал из всех натуральных натуралов, поцеловать какого-то парня! Погружённый в такие мысли, почти не заметил, что начинаю засыпать, если бы только не часы, которые противно пискнули, оповещая, что время уже перевалило за полночь. Как пловец, делающий шаг с вышки для прыжков и понимающий, что падения уже не избежать и что остаётся только наслаждаться секундами свободного падения, я нырнул в мир сновидений, который мгновенно стал подкидывать мне какие-то обрывки прошедшего дня: номера машин, которые меня сегодня чуть не сбили; номер телефона редактора, по которому я пытался вызвонить её; какой-то прилипчивый мотивчик из рекламы; и он. Каким-то невообразимым образом, любой мой сон оканчивался появлением улыбающегося Евгения, который просто стоял и смотрел прямо мне в глаза. Смотрел, а потом тянулся за поцелуем.