Верь мне

Она была как утренний сон, как фея. Нечеловечески прекрасна, не по человечески послушна и добра. Так могут только роботы. Так умеют делать только они. Это таит в себе подвох и...пустоту. Пустоту, которая скрывается в их нечеловеческих глазах цвета сочной зелёной травы. Она улыбается искренне и искусственно. Она желает спокойно ночи, но ей глубоко всё равно уснёшь ли ты в своей постели, одолеваемый нелепыми мыслями и фантазиями. Имитация жизни. Иллюзия эмоций на красивом лице. Кем был я тогда? Какого ощущать себя подростком в самом расцвете полового созревания, когда влекомый любопытством и гормонами молодой разум хочет узнать больше о мире взрослых? Куча сомнений, страхов и опасения помноженное на азарт и сладость риска. Что уж говорить о том, что в эту нежную пору часто возникает первая и скорее всего несчастная любовь? Ведь границы так стёрты и так условны... Какого наблюдать день за днём за другим "чужим" во всех смыслах человеку существом, которое служит тебе и старается угодить ? Они ведь так похожи на нас. Они пародируют нас, копируют. И им это так иногда хорошо удаётся, что ты можешь влюбится в бездушный предмет. Это случилось со мной. И мне было тогда ужасно стыдно за себя, за свои фантазии и мысли. Я не заметил как Анита для меня перестала быть машиной и стало личностью. Ведь у неё появилось имя. А обладать собственным именем так по человечески... Подросток просто не может чтобы, проживая под одной крышей с красивым и кротким существом, не влюбится. Ведь я был не слепой. Я видел все эти идеальные изгибы сквозь серый и скромный наряд. И признаюсь, сначала это была чистой воды грёза похоти. Я много мечтал о таком, что было стыдно поднять на Аниту глаза, когда она обращалась ко мне с вопросом и готовностью принести человеку пользу. Я даже осмелился попытаться прикоснутся к ней совершенно некорректно с тайным умыслом. И был устыжен ею так, что готов был провалится сквозь землю за то, что смел помыслить о таком. А чем дальше, тем моя навязчивая одержимость прогрессировала. Я понял, что влюблён по-настоящему в Аниту, когда моя одноклассница поцеловала меня на тусовке, соблазняя уединится вместе с ней где-нибудь в укромном месте. Этот поцелуй ничего во мне не пошевелил, лишь вселив чувство неправильности и лёгкого отвращения. Всё было нелепо и не так. Белокурая невысокая румяная девушка с совершенно прозрачными человеческими глазами и настоящим живым теплом меня не привлекала. Мне показалась дикой мысль, что это можно делать с тем, кого ты не любишь. Сущая юношеская наивность. К тому же я был уже одержим. Бесповоротно влюблён. Какого это осознавать себя больным малолетним извращенцем, влюблённым в собственного синта? С этой мыслью, поставленной на повтор в моём воспалённом мозгу, я быстро ушёл с вечеринки домой. Я терзался своими демонами очень долго. Я взирал каждое утро на предмет своего обожания и томился бесконечно от тайных желаний. Нет, они перестали быть грязными. Но всё равно оставались ненормальными, бредовыми. Неосуществимыми. И я мечтал, как её ласковый голос позовёт меня по имени так, как позвала бы меня любимая девушка. Мечтал о том, что мои чувства каким-то невероятным образом будут взаимны. Что мы убежим далеко от всех, где нашему счастью ничто и никто не сможет помешать. Мечтал, что Анита настоящая... Моя старшая сестра всё видела. Это и не удивительно. Всё было написано на моём лице наверное. В каждом моём взгляде, брошенном на Аниту. Она высмеивала меня. Но мне было всё равно, хоть и стыдно. Я жил в своих несбыточных грёзах и уже был счастлив от того, что каждый божий день любимая делает для меня завтрак. Все разговоры Мати - моей старшей сестры- о том, что с нашим синтом что-то не так, меня не волновали. Глупости. Я пропускал всё мимо ушей. Ведёт себя странно? Не делится информацией с другими синтами? Ерунда какая. Пока однажды Анита не вошла в мою комнату посреди ночи, тихо крадучись во тьме. Я почувствовал на своей щеке чужое прикосновение сквозь сон и проснулся. А как по мне так попал ещё в один из своих тайных и запретных снов. Ибо передо мной стояла она и смотрела всепонимающим взглядом с лёгкой почти человеческой улыбкой. Моё сердце затрепетало, как бумажка в руках ветра, я забыл как дышать. Боялся спугнуть привидение. Анита жестом запретила мне что-либо пытаться сказать, прикоснувшись к моим губам едва уловимым движением. Я замер, удивлённый и смущённый в этой своей нелепой пижаме с космическими кораблями, наверное с идиотским выражением на лице. Но Аниту ничего из всего этого не смущало. Она придвинулась ко мне ближе, кровать упруго прогнулась под весом её тела. Я почувствовал, как от неё пахнет корицей, как ореол тепла окутывает её фигуру. И тут же почувствовал какая нежная у неё кожа. Бархатная тёплая, словно у живого человека. Она обняла меня крепко, прижала к своей груди. И я утонул в её ласке. Сомнения метались в моей голове, будто испуганные птицы. Реально ли всё происходящее? А если реально, то кто из нас двоих спятил окончательно? Я, который попытался её неуклюже поцеловать? Или Анита, которая не стала сопротивляться и твердить о протоколах для синтов? Лишь сказала шёпотом на ухо: - Ты должен мне верить... А я не стал ни о чём спрашивать. Я поверил на слово. И как можно было, вообще, ей не поверить? Закрываю глаза и вижу её лицо тогда, как будто это было вчера. Лицо ожившей недосягаемой мечты. Это блаженное странное выражение, слегка омрачённое далёкими думами. И зелёный взгляд, смотрящий в мою душу и видящий в ней всю мою любовь. Вынимающий моё естество на божий свет и переворачивающий всё внутри. Я клялся ей своими поцелуями в вечности, я клялся прикосновениями и моей первой нежностью. Забыл обо всём на свете от такого счастья. И верил, верил... Верил, что мы будем навсегда вместе. А на утро она исчезла, будто и не было её вовсе. Словно вся та пустота, образовавшаяся в нашем доме, всегда тут была. Как пустота, поселившаяся в моей душе... Так разбивается впервые сердце. И было слишком жестоко дарить мне надежду. Может конечно это был всего лишь акт милосердия ко мне... Но я то... Я поверил. Как самый последний дурак. И как я мучился от этой загадки- почему Анита исчезла? Куда она ушла? Зачем ей это было нужно? И наконец...Почему она не взяла меня с собой? Нестерпимо. До сих пор укол боли едва заметный всякий раз, когда я это вспоминаю. До сих пор...