Я ни о чем не жалею

      Бурные овации и восторженные крики. Сотни устремленных взглядов, они все прикованы к нему. К Кацуки Юри. Его выступление проходит последним. Оно окончательно взрывает зрителей, и те не жалея сил дарят ему свои шумные аплодисменты. -Это невероятно! Я не верю собственным глазам! Он мастерски выполнил четверной флип!!! Этого не удавалось даже Виктору! А еще он передал столько эмоций! — Как много сложных прыжков, всё выполнено так технично и красиво! — Он ни разу не упал, выполнил всё как надо! — Сегодня он вновь на высоте! — Превзошёл себя! — раздаётся повсюду. Но Кацуки не слышит всеобщего восторга, не видит устремленных к нему взглядов, переполненных эмоциями и чувствами, за одним исключением. Японский фигурист полностью сосредоточен на голубых глазах, наполненных гордостью, радостью и восхищением. Для него пропадает весь мир. И лишь, чуть ли не плачущий Виктор — единственное, что осталось, как напоминание о нем. Растрепавшиеся волосы, слегка прилипшие ко лбу, и сбившееся дыхание не мешают ему быть сосредоточенным на человеке, которому он всей душой благодарен за свой столь высокий результат. Ведь именно Виктор помог добиться успеха, он не дал Кацуки совершить непоправимое — безвозвратно уйти из фигурного катания. Никифоров наполнил его уверенностью, сумел указать своему «поросенку» на путь превращения в принца.        Юри возвращается в реальность. У него прорезается слух. Но даже когда Юри слышит восхищения в адрес своей персоны, он все так же не сводит глаз с тренера. Кацуки легко и спокойно скользит по направлению к Виктору. Японский фигурист не знает что будет дальше, ему и не важно. Сейчас он просто рад, ведь он может видеть гордость в глазах легендарного фигуриста. Его гордость — это знак, что Виктор не жалеет о том, что заинтересовался Кацуки. И даже будучи полностью сосредоточенным на русском фигуристе, Юри все же упускает из виду момент, когда Никифоров нежно, но все же с ощутимой силой, прижимает его к себе. Сердце японца начинает биться с ещё большей силой. Наверное число его ударов в минуту переваливает за сотню, хотя такого и не может быть. Кацуки прижимается к Виктору. В его объятиях, не смотря на сильное и необоснованное волнение, парню становится легко и приятно, словно он в первый раз за очень долгий срок прибывания в душной и тесной камере, наконец-то может чувствовать запах свободы.        Виктор осторожно отходит от Юри, аккуратно опускает ему руки на плечи и произносит: — Молодец, ты был великолепен. Я горд за тебя, за каждое твоё движение и за каждую эмоцию, которую ты передал языком тела. Ты удивил и порадовал меня сегодня, я знал, что ты будешь как никогда старателен и прекрасен, но то, что ты сделал только что превзошло все мои ожидания! — русский фигурист улыбается и склоняется к ушку Юри дабы добавить ещё кое-что. — Ты и правда из поросёнка превратился в настоящего принца. — мгновенная ухмылка появляется на лице Виктора. От ощущения горячего дыхания на своём ушке, Кацуки краснеет. Что уж сказать? Его всегда смущает, когда кто-то так близко. Никифоров отходит и через пару секунд возвращается с салфетницей в виде Макачина в руках. Тренер аккуратно стирает пот со лба японца и мило улыбается. Он и правда рад за Кацуки.        Кацуки Юри — фигурист из Японии выигрывает этот сезон. Забирает золото в финале Гран-при. Его безумной радости нет предела! Он словно маленький ребёнок, заполучивший желанную игрушку. Море поздравлений и похвалы получает Юри в свой адрес. Он даже и не думал, что у него настолько много фанатов. Они долгое время не отпускают победителя, продолжают свои расспросы. Не смотря на то, что Кацуки не показывает свей усталости, он очень уставший. Но с фанатами надо быть приветливым, ибо это важно, поэтому парень с лучезарной улыбкой раздает автографы. Многочисленными вопросами засыпают и Виктора. Русский фигурист с радостью на них отвечает. — Эй, Виктор, я домой хочу, как нам выбраться? Я очень устал, ещё немного и я точно упаду прямо тут.- говорит Юри уже еле улыбаясь. — Потерпи, ещё немного. Это же люди, которые тебя любят. Окажи честь и продолжай улыбаться — это важная часть.- шепчет Никифоров в ответ и безмятежно с ласкою улыбается. От чего у японца дергается глаз.        Примерно через час им удаётся ускользнуть. Вызвав такси, уставший Юри и бодрый Виктор наконец-то едут в отель. В отличии от Виктора, зашедшего нормально, Кацуки заваливается в помещение, как слон в посудную лавку. Спотыкается об порог и падает, парень практически целуется с полом, но Виктор вовремя успевает его поддержать. — Будь аккуратнее, под ноги смотри. И прежде чем заходить, сними обувь, — Никифоров посадил парня в кресло. Он стал снимать с Юри обувь. — Вообще, ты должен делать это сам, не маленький ведь уже, — укоризненно, но без злобы говорит Виктор. — Прости…- тихо шепчет Кацуки, Никифоров на это лишь улыбается, встаёт, берет японца на руки и уносит в спальню.        Русский фигурист, принеся парня в нужную комнату, укладывает его на аккуратно убранную кровать. Пару минут Виктор стоит, наблюдая, как безмятежно вздымается и опускается грудь уже спящего Юри. — Кацуки не хватает хорошего крепкого сна, пусть отдыхает. Он заслужил. — думает русский фигурист. Он медленно, без всяких задних мыслей стягивает с парня одежду, оставляет ему только нижнее бельё и футболку. Затем вытягивает из-под Юри одеяло и укрывает его, Виктор тихо, что бы не разбудить, ложится рядом и прижимает Кацуки к себе. Никифоров и сам быстро засыпает.        За окном уже ночь. Тёмное небо, усеянное миллиардом звёзд, завораживает своей глубиной (и мне параллельно, что в городах из-за освещённости звёзд почти не видно). Звезды украдкой заглядывают в незанавешенные окна отеля. Наблюдают за спящими Виктором и Юри.        Виктор делает недовольное лицо и открывает сначала левый глаз, а затем правый, привыкает к темноте. Он проснулся от холода. Оказывается, Кацуки стянул с Никифорова одеяло и сам с головой закутался в него. Русский фигурист смотрит на японца и умиляется. Из-под одеяла видны только тёмные локоны Юри. Это вызывает у Виктора улыбку. Он убирает с головы Кацуки угол одеяла и нежно гладит его по волосам. Волосы японца оказываются очень мягкими, и Никифоров не хочет убирать руку. — Такой милый и беззащитный. Не хочу отводить от него глаз! — русский фигурист нависает над Кацуки, нежно касается его губ своими. Виктор ощущает их нежность и сладость. Ему сносит крышу, и он настойчивее целует Юри. -М-м-мх. В-Виктор? — мычит Кацуки. Японец, вырванный из объятий сна, непонимающе смотрит на причину своего пробуждения, то и дело прикрывает глаза веками, а те, как будто свинцом налиты. -Тсс…- протягивает Никифоров, ещё требовательнее целует парня. Бедный Кацуки начинает понемногу просыпаться. Но ничего не успевает сделать. Руки тренера уже блуждают по его спине, прощупывают каждый позвонок. Почему-то Юри и не хочет вырываться, ему нравится. Он обнимает Виктора, прижимается на столько сильно, что слышит чужое сердцебиени. Одеяло, которым был укрыт японец, падает на пол. Кацуки отвечает на поцелуй, тем самым он окончательно развязывает русскому фигуристу руки. Их уже ничто не сможет остановить.        Кончается воздух, Виктор нехотя отстраняется от желанных губ. Хитро улыбается, убирает руки от спины японца и упирается ими в матрас над плечами Юри. Русский фигурист медленно наклоняется к его уху и тихо шепчет: — Только не сопротивляйся. И пощады не жди, ведь такова моя любовь.- Кацуки не убирает от Виктора рук, он не может и шелохнуться. Никифоров выдыхает, опаляет ушко горячим дыханием, от этого, и без того красный Кацуки, еще гуще покрывается краской. Тренер прикусывает мочку и довольно улыбается, от того как Юри издает полувздох полустон. От уха Виктор переходит к скулам, оставляет на них пару поцелуев и спускается ниже. Проводит языком по верхней, а затем и по нижней губе, оставляет поцелуи на подбородке и достигает шеи. Горят огнём те места, на которых Никифоров оставляет поцелуй. Юри закрывает глаза, тихо постанывает. А русский фигурист прокладывает на бледной шее дорожку засосов. Каждое прикосновение к нежной коже заставляет Кацуки вздрагивать, тяжело выдыхать, затем жадно хватать ртом воздух и глухо постанывать. Эти стоны, выдохи и вдохи заводят Никифорова еще больше. Виктор не позволяет себе оставить без внимания и другие части тела японца. Он трется коленом о пах Кацуки, проводит горячими ладонями по животу и груди, специально касается сосочков — как бы дразня. Юри прогибается, стонет и нуждается в разрядке. Но Виктор, видя это, всё так же не торопится с главным процессом. Он целует один из сосков Кацуки, покусывает и посасывает его. Правой рукой Никифоров покручивает другой сосок, левой — неторопливо спускается вниз.        — Вик-Виктор… Пожалуйста, сделай это, — просит Юри — Я больше не могу ждать. — Какой ты нетерпеливый. — улыбается Виктор, шустро стягивает с японца футболку. Кацуки не отстает и оставляет Никифорова без мешающей ткани. Русский фигурист припадает к губам японца. Поцелуй получается страстным, не смотря на то, что Юри не имеет в этом опыта. Хотя, Виктор несколькими минутами ранее заполучил первый поцелуй Кацуки, сей факт очень радует Никифорова. Невинность Юри привлекает его, как свет привлекает мотыльков поздней ночью. Русский фигурист, как и Кацуки, не может больше ждать. Виктор бегло проникает рукой под резинку трусов японца, стягивает их, оставляет Юри в чем мать родила, от чего тот вздрагивает. Его тело горит, подрагивает от захлестывающих волн возбуждения и нетерпения. Кацуки будто током прошибает от прикосновений Никифорова к твёрдой плоти. Виктор набирает обороты: нежно гладит член Юри, проводит по всей его длине, сжимает. Эти действия заставляют японца стонать. Он понимает, что и ему, и Никифорову этого не достаточно. Ещё пару движений и Кацуки кончает в руку русскому фигуристы. Но это далеко не всё. Виктор подносит руку и слизывает вязкую жидкость. — Ты сладкий.- мурлычет Никифоров. Он смотрит прямо в глаза Кацуки. В них читается желание. А всё тело «кричит» о жажде продолжения.        Виктор переворачивает парня спиной к себе, давит на плечи чтобы Юри согнулся. Японец прогибается в спине. Никифоров не может сдержаться и шлепает Кацуки по попке. Он не рассчитал силу, и на ягодице парня остался красный отпечаток. — Эй! — кричит Юри, поворачивает голову и грозно смотрит на Виктора. — Прости, не сдержался, — усмехается Никифоров — Но давай уже перейдем к делу? — в ответ Кацуки лишь мычит что-то на подобии да. Русский фигурист тянется к тумбочке, из выдвижного ящика он достаёт смазку. Хотя, сколько её не используй — больно будет. Виктор наносит прохладный гель на пальцы, подставляет их к тугому входу парня. — А сейчас потерпи. Будет больно, но это необходимо. Расслабься, — шепчет Никифоров на ухо Юри, который вздрагивает, ощущая на разгоряченном теле холод, сильно сжимает край простыни. Русский фигурист нежно обводит колечко мышц, потихоньку начинает вводить палец в Кацуки. От новых ощущений, доставляющих некий дискомфорт, Юри сжимается. Виктор, чувствуя это, сразу же пытается расслабить японца. — Кацуки, расслабься. Я должен тебя подготовить, ведь я не хочу причинить сильную боль. Пожалуйста, не делай и ты мне больно своим сопротивлением. — Никифоров вытаскивает палец, вошедший почти до конца. Переворачивает Юри к себе лицом и целует. Японец прижимается к тренеру, руками держится за плечи. Русский фигурист удобно устраивается между ног японца. Не разрывая поцелуй, наносит на пальцы ещё немного смазки и без всяких замедлений входит в податливое тело. Начинает медленно двигаться. Кацуки закусывает губу и впивается ногтями в плечо Никифоровому. Пока что японец чувствует лишь болезненные ощущения и глухо стонет. Тем временем Виктор добавляет второй палец, старается быть как можно нежнее понимая, что это первый раз Юри. Русский фигурист набирает обороты, быстро двигает пальцами растягивая Кацуки. Японец громко стонет и выгибается, когда русский фигурист касается простаты. — Нашёл…- проговаривает Виктор с ухмылкой. — Ты готов, можем переходить к финальной части. — еще пара движений и Никифоров убирает пальцы в ответ получая недовольный выдох Юри. Кацуки тянется к Виктору, всем своим видом требуя поцелуй. — Приготовься, я вхожу! — громко проговаривает Никифоров, на мгновения отстраняясь от Юри. Он без всяких колебаний входит в него почти полностью и останавливается давая парню время привыкнуть. От столь резкого входа, хоть и в разработанный анус, Кацуки вскрикивает и прижимается к Никифорову, а по щекам стекают слёзы. — Виктор… Больно… — шепчет дрожащим голосом японец. А тело не желает так просто принимать чужую плоть в себе. — Потерпи. — русский фигурист уже еле может сдерживать себя. Он целует парня, пытаясь отвлечь от ощущений, приносящих неудобства. Внутри Юри горячо и узко, пару минут Никифоров позволяет парню привыкнуть, а потом начинает медленно двигаться, постепенно наращивая темп. Кацуки, привыкнувший к новым ощущениям и получающий от происходящего удовольствие, сам подаётся бедрами вперёд. От сильного возбуждения и удовольствия оба стонут во весь голос, благо шумоизоляция хорошая. Юри «зарывается» пальцами в светлых волосах, громко стонет от сильных и быстрых толчков, задевающих простату. Изнемогает от нежных прикосновений Виктора к его пульсирующей плоти. -Ах-агх-ах! Виктор, я не могу больше! — кричит японец, готовясь излиться в руку партнёра. — Еще немного, подожди.- сквозь стоны протягивает Никифоров.       Ещё несколько движений и японец кончает в руку русского фигуриста. И сам Виктор, с протяжным стоном, обильно изливается в Юри после пары движений. Тяжело дыша, обессиленный Никифоров падает на Кацуки. Немного отдышавшись он приподнимается на локтях и ласковым взглядом, полным трепета и любви, смотрит на японца, который весь красный и дрожащий, с капельками пота на лбу, лежит на белых простынях и до сих пор тяжело и шумно дышит. Кацуки поворачивает к тренеру голову и улыбается. Виктор приближается к нему и накрывает пересохшие губы Юри своими, обнимает и произносит: — Юри, знаешь, я никогда не жалел, и никогда не пожалею, что связан с тобой, я ведь и правда люблю тебя.- Никифоров гладит Кацуки по голове, нежно прижимает его к себе, наслаждаясь теплом, исходящим от его тела. — Виктор… — уставшим, но счастливым голосом шепчет японец, — Я тебя тоже люблю.        В комнате слышно лишь тихое сопение. Тускло-голубой свет луны наполняет ее. Звезды все так же украдкой заглядывают в окна, смотрят на спящих Виктора и Юри. Которые теперь точно ни о чем не жалеют.