Случайная встреча

"Ну и где я?" Виктор огляделся по сторонам. Он выиграл этап Гран-при в Саппоро и решил посвятить оставшиеся дни изучению необычной страны. Какая может быть экскурсия по Японии без посещения Кюсю, острова, где зародилась японская цивилизация? По крайней мере, так сказал Виктору улыбчивый и вежливый переводчик с чемпионата. К тому же, это был неплохой способ смыться от бдительной опеки Якова хоть на время. Кто же знал, что он потеряется? Все дело в странной нумерации поездов и дорожных путей. На первый поезд его посадил все тот же переводчик, тоннель до Кюсю Виктор выбрал пешеходный, а вот потом его занесло куда-то не туда. Поезд завез его в странный маленький городок, хотя изначально Виктор брал билеты, кажется, совсем в другую сторону. Тренер будет в восторге - ведь это так в духе безответственного Никифорова. Потеряться в незнакомой стране, где даже языка местного не знаешь. Ветер бросил в лицо горсть снега, длинные волосы взметнулись, серебристые пряди лезли в рот и глаза. Виктор выплюнул их и всерьез задумался о том, чтобы укоротить прическу. Нельзя же к семнадцати годам ходить похожим на девчонку. Он уже во взрослой лиге! Фигурист огляделся по сторонам, для него все улочки были похожи одна на другую. Вот что ему теперь делать? Вдалеке мигнула вывеска какого-то стадиона. Нет, ледового дворца. Виктор поспешил туда. Наверное, там должны быть люди, знающие прилично английский. Может, помогут? Ледовый дворец пустовал. За своими метаниями Виктор не заметил, как наступил вечер. Зимой быстро темнело, он боялся потеряться окончательно. Вот Георгий смеяться будет, до слез. Надеялся избавиться от соперника на льду, а получилось... Несмотря на то, что двери были открыты, а сам дворец работал, за стойкой выдачи коньков никто не сидел. Никифорову стало не по себе, все это слишком напоминало сюжет из фильма ужасов, где главная героиня, зашедшая вот так же в пустующее здание, погибает в конце. Ну, или в начале. Героиней себя Виктор не считал, но все равно поежился. Страшновато. Из-за ближайших дверей донесся веселый детский смех. Теперь уж точно, как фильмах ужасов. Хотя нет, там, кажется, детишки плачут. Виктор подошел ближе, приоткрыл темную дверь. На освещенном катке веселились трое детей в спортивных костюмах. Кажется, мальчик и две девочки. Виктор был не особенно уверен, у японцев сложно определить пол по внешности, будучи знакомым с нацией каких-то пару дней. Единственное, что он уловил: у мужчин черты лица слегка грубее и "толще". Хотя не у всех и не всегда, что только затрудняло определение. Про детей даже говорить не стоит. Даже в родной России частенько спрашивают, мальчик это или девочка. Однако в этом случае Виктор не сомневался: кто еще будет ходить с двумя хвостиками и милыми резинками, как не девочки? Правда, у одной из них, темненькой, волосы были слегка коротковаты, отчего хвостики получились микроскопическими и забавно топорщились в разные стороны. Девчушку это не смущало, она весело смеялась с друзьями, краснела и легко двигалась по льду. Виктор невольно отметил неплохие задатки для фигурного катания. Одиночного, тут ярко выражена индивидуальность, хотя кто знает. - Простите... Дети как по команде обернулись, мальчишка смерил его недобрым взглядом, заслонил собой длинноволосую подружку. Вторая поправила очки, склонила голову, как любопытная птичка. Совсем не боится, восхитился Виктор. - Извините, я заблудился. Приехал сегодня из Саппоро, - он старался говорить как можно медленнее и членораздельнее. - Тут нет взрослых? Девчушка в очках нахмурила лобик, на вид ей было лет десять-одиннадцать. - Дядя Тора сейчас на складе, - тоже медленно проговорила она. Английский ее был четким, понятным, хотя с очаровательным округлым акцентом. - Это Хасецу, префектура Нагасаки. - Эм... - в местном административном делении Виктор не разбирался, но переводчик записал ему несколько достопримечательностей. Фигурист вытащил бумажку, подошел к катку и протянул руку с листком. Мальчишка еще больше нахмурился, отодвинул подругу и попытался остановить вторую, когда та начала движение, но девчушка в очках просто отмахнулась, что-то быстро сказала по-японски и взяла листочек. Вчиталась в текст, покачала головой. - Это Фукуока, вы вообще не должны были садиться на поезд, могли бы добраться местным транспортом от тоннеля. Никогда еще Виктор не ощущал себя таким идиотом. Он мучительно покраснел, застонал. - Я первый раз в Японии, приехал на Гран-при по фигурному катанию. Решил посмотреть достопримечательности, и вот... - развел руками. Девчонка из-за спины мальчишки ударила кулачком по ладошке, быстро заговорила. Виктор услышал свою фамилию, помощница его покраснела, закивала, что-то быстро отвечая. Никифоров терпеливо ожидал, рассматривая неожиданную поддержку. Склонная к полноте, что видно по округлым щечкам, умилительно домашняя и стеснительная, но по-своему решительная. И стоит на льду ровно, без труда удерживая равновесие, сохраняя осанку и спину ровной. Очень хорошо для ее возраста. Подруга тем временем разгорячилась, на что помощница вздохнула, кивнула и повернулась к Виктору. - Юко говорит, что мы поможем вам, если вы... покажете нам свою программу. Мы видели ваше выступление. Виктор от души засмеялся. Умилительный детский шантаж. Посмотрел на девчонку, названную Юко, и отчетливо кивнул. Та хлопнула в ладоши, мигом сошла со льда и куда-то умчалась. - Прости, просто... нам очень понравилось выступление, - помощница краснела, пальчики мяли подол кофты. Мальчишка уже не выглядел таким сердитым. - Как тебя зовут? - улыбнулся Виктор. - Кацуки Юри... ой, то есть Юри Кацуки, - представилась она на европейский манер. - Юри - это имя. Виктор по привычке протянул руку, девчонка смутилась еще больше, но ладошку свою вручила. Узенькую, с тоненькими, хрупкими косточками и аккуратными, гладенькими ноготочками. Рука неожиданно полыхнула болью, как будто кто-то хлестнул по коже пучком крапивы. Виктор зашипел, поднял рукав. Имя на запястье потемнело, налилось краской. Виктор уже позабыл, что его соулмейт родом из этой страны. Еще один - настоящий - повод для любопытства. В детстве иероглифы казались странными, загадочными, но красивыми. Виктор представлял себе девушку с Востока с темными глазами, в ярком кимоно. На деле оказалось, что его пара - маленькая помощница с катка в каком-то мелком городке. Сколько шансов было бы найти ее по-настоящему? Девочка тоже ойкнула, подняла рукав. На белой коже сияло всеми оттенками красного написанное на русском имя. Виктор Никифоров. - Так ты... получается... ой... - прижала ладошки к горящим щекам. Виктор, никогда не понимавший, как можно влюбиться с первого взгляда в свой соулмейт, внезапно подумал, что его пара очаровательна. Он всегда считал, что нужно сначала познакомиться. Кто знает, какой сволочью может оказаться твоя родственная душа. Природа сводит не только похожих, но и противоположности. Некоторые пары вообще не сходились, предпочитали жить на разных концах света. Кого-то объединяла общая профессия, как Леруа-старших. Его родственная душа мелковата еще, но какие его годы. Зато есть время узнать ее получше. В этот момент в зал вернулась Юко, размахивая коньками, и Виктор принялся разоблачаться. Кататься перед этими детьми на удивление легко, совсем не так, как перед судьями и многочисленными зрителями. Даже с тренером не сравнить. Тот всегда смотрел, как препарировал взглядом, а тут с пластиковых сидений доносились восторженные восклицания на японском. Под конец дети захлопали в ладоши, Юри подскочила. - Это было здорово! Спасибо, Виктор, что показали нам выступление. - В живую еще круче, чем по телевизору! - поддержал мальчишка на ломаном английском. У друзей Юри, в отличие от самой девочки, иностранный был похуже, не такое четкое произношение. Видно, как много усилий им приходилось прилагать, чтобы проговорить слова правильно. Но Виктор делал скидку на возраст и склонность к языкам. - Приглашаю вас к себе домой, - тем временем Юри протянула ему куртку. - Последний поезд уехал еще два часа назад, в это время они ходят гораздо реже. Завтра утром я провожу вас до Саппоро. От Фукуоки есть прямой рейс. Юри быстро одевалась, заматывала на шее шарф с пушистыми кисточками. Забавные хвостики скрылись под шапкой. Виктора веселил контраст обычного, панибратского разговора, свойственного английскому языку, и учтивого японского "Виктор-сан", что говорило об уважении. - А тебя родители со мной отпустят? - спросил, когда они вышли из ледового дворца. В ответ Юри возмущенно взглянула на него большими карими глазами, и Виктор понял, что в ее случае очки ничуть не мешают созерцать привлекательность девочки. Миленькая, а когда подрастет, расцветет. Пусть не ярко, но все равно заметно. - Мне уже тринадцать, - пояснила она. - Раньше я училась в школе со спортивным уклоном на Хонсю, по выходным ездила сама домой, так как это горячие дни у нас на источниках. В буквальном смысле. Моя семья владеет онсеном. С Юри улочки Хасецу уже не казались чужими и пугающими, само ее присутствие дарило уверенность. Девочка рассказывала про океан, на берегу которого любила играть в детстве. Да и сейчас проводит там много времени, свободного от обязанностей по дому. - Мари, старшая сестра, учится в Токио, так что не может приезжать каждые выходные, вот и приходится мне работать. Но я не против, мне нравится помогать в онсене. Вот, это здесь. Двухэтажное здание, спрятанное среди раскидистых деревьев. У порога приветствовала гостей пухлая женщина с прической-каре. Глаза Юри, теплые, цвета бельгийского молочного шоколада, унаследовала от нее. Вместе с добротой и мягким взглядом. Женщина выслушала девочку, посмотрела на запястья обоих, а затем... Виктор удивленно распахнул глаза. Она обняла его! Крепко, бережно, как вернувшегося из дальнего странствия сына. - Добро пожаловать! - с дичайшим акцентом проговорила она. - Прошу за мной, покажу вашу комнату на сегодня. Юри улыбнулась, махнула рукой, мол, следуй за мамой. Виктор окунулся в благоухающее травами и горячей водой тепло онсена. Ужин им накрыли в семейной части онсена. После купальни Виктор размяк. Он отогрелся, а непривычная юката была такой теплой, такой мягкой, пахла свежестью и чистотой, как и все в комнатах. Низенький столик с зелеными подушками вместо сидений. Юри стеснительно мялась напротив, кусала губы. Нервничала, не каждый день находишь взрослого соулмейта. Виктор бы посмеялся. Четыре года, каких-то четыре года! Но в ее возрасте, наверное, даже год кажется гигантским сроком. Мама Юри принесла ужин: кацудон, салат и чай, в который по просьбе Виктора бросила ломтик лимона. Фигурист пригляделся к пышущим жаром, брызжущим соком ароматным свиным котлеткам и с тоской подумал, сколько кругов ему придется намотать, чтобы избавиться от такого безумного количества калорий. Впрочем, первый же кусочек убедил, что все не зря. Мясо было нежным, таяло на языке. Юри уплетала так аппетитно, орудовала палочками так ловко, на нее хотелось смотреть и смотреть. Девочка распустила свои милые хвостики, волосы у нее оказались короткие, всего до плеч, неровно стриженные, на вид колючие. Кацуки вообще была шоколадной-шоколадной: помадковый загар от пребывания на свежем воздухе, молочно-шоколадные глаза, горько-шоколадные волосы. Ела она аккуратно, жевала каждый кусочек, только после этого начинала говорить. Одно удовольствие наблюдать за нею. Виктор не чувствовал себя пристрастным, дело не в узах соулмейта, просто... его родственная душа оказалась лучше, чем он предполагал. Добрая, стеснительная, отзывчивая. Кто еще станет помогать иностранцу, да вообще разговаривать с незнакомым человеком на чужом языке? Почему-то он не сомневался, что Юри никогда не отказывает в помощи заблудившимся туристам. Сытный обед сделал его вялым, фигурист всеми силами старался держать глаза открытыми, но те слипались, веки тяжелели, после целого дня, полного приключений. Мама девочки осторожно расспрашивала его о планах, карьере, Юри служила переводчиком, сама с интересом прислушиваясь к ответам. Виктор не собирался рано покидать фигурное катание, впрочем, его родственной душе еще слишком мало лет. Совершеннолетие в Японии в двадцать лет, хотя замуж можно раньше, если есть на то воля родителей. Страна удивительным образом сочетала прогресс с традиционным укладом. Что-то исчезло, что-то сохранилось, например, важность мнения старших родственников при выборе второй половинки. Виктор радовался, что, похоже, он понравился старшей Кацуки. Как только та заметила, что важный для ее дочери гость спит на ходу, в приказном порядке отправила в спальню. А утром Юри подняла его ни свет ни заря, потащила на вокзал, откуда они поехали в Саппоро. Никто не удивлялся путешествующим подросткам, все же дети в стране удивительно самостоятельны. А, может, в Хасецу их все знали. Юри проводила до отеля, ей даже пришлось пару раз спрашивать дорогу. Виктор бы один точно не справился. Но разве можно сердиться на счастливый случай? Не иначе, как Провидение толкнуло его купить билет до Хасецу. Не имело смысла говорить о чувствах, о партнерстве, метках родственных душ: они слишком мало знают друга друга, вернее, не знают вовсе. Поэтому Виктор взял контактные данные Юри, дал свои и пообещал связаться в обязательном порядке. Терять соулмейт не хотелось. По приезде в Петербург он первым делом - вторым, после нотаций Фельцмана - связался с Юри, убедился, что она вернулась домой нормально. Они проговорили до самой ночи, но даже так Виктор, отключившись, ощутил внезапную тоску и пустоту, смешанную с радостью. Ему уже не хватало присутствия Юри, но то, что она вообще существует на свете, он знает, как до нее доехать, утешало тоску. Виктор взъерошил волосы, стараясь сдержать рвущуюся на губы улыбку. Все-таки эта прогулка по достопримечательностям была замечательной.

***

- ... буду выступать в числе юниоров, - Юри в окошке скайпа светилась энтузиазмом. Виктор не мог на нее насмотреться. Как он и предсказывал, с годами Юри расцвела, к пятнадцати годам стала весьма очаровательной девушкой. Не красивой, но что такое красота, если она бездушна. Никифоров предпочтет аромат сирени блеску роз. Ох, Юри сделала его романтичным. Конечно, удручало, что девушка не научилась подчеркивать собственную женственность. Каждый раз Виктор видел ее либо в спортивных костюмах, либо в водолазках, делающих ее похожей на мальчишку. Юри не использовала косметику, от духов у нее болела голова, а чужое внимание смущало практически до слез. Волосы остригла по-мальчишески, конечно, ей это шло, но... Виктор взъерошил собственную короткую стрижку. Ну, да, два сапога пара. - Я буду смотреть только на тебя, - пообещал он. Юри улыбнулась, как маленькое солнышко. Ох, она просто очаровашка! - Спасибо, Виктор! Юношеские и взрослые этапы Гран-при традиционно проходили в одной стране, различались только города. Разница в датах проведения позволяла приехать, если кто-то из взрослых пожелает узнать своих будущих соперников среди юниоров и наоборот. Виктор помахал рукой в ответ, заговорил о юном гении, Юрии Плисецком, которого где-то откопал Яков, с характером вреднющего сиамского кота. - Как можно быть таким маленьким и таким противным? - стонал он, заламывая руки театрально, получая в ответ тихий смех Юри. Девушка любила слушать про его личные впечатления от выступлений, новичков в Академии, о тренере, коллегах, соперниках. О прочитанных книгах, просмотренных фильмах. Она слушала буквально обо всем. Тот самый случай, когда разнятся воспитание и менталитет, но когда можно подстраиваться, есть на это время. Юри смотрела фильмы, что советовал Виктор, тот читал книги, которые рекомендовала она. И наоборот. С жадностью впитывал информацию, с каждым днем понимая, что не так уж разнятся их взгляды на жизнь. - Мне пора бежать, - Юри оглянулась куда-то назад, открывая чудный изгиб шеи. - Сегодня моя очередь готовить ужин. - До следующего звонка, мой милый кацудончик! - Виктор! - возмущенно засопела Юри. Судя по взгляду и румянцу на щеках, она уже жалела, что рассказала родственной душе о любви к маминым свиным котлеткам. Но как еще было объяснять свой замученный вид и требование тренера скинуть килограммов пять. Никифоров засмеялся и отключился. Он уже не помнил, когда в последний раз у него было плохое настроение. Юри заряжала его, как солнечная батарейка. Виктор ничего не понимал. Он примчался в ледовый дворец в Торонто, где проходил этап юношеского Гран-при. Но среди списков выступающих одиночников-женщин не нашел имени Юри. Зато в списках мужчин, куда он заглянул просто так, имелся такой претендент. Ошибка организаторов? Скорей всего. Виктор и не с такими ляпами сталкивался, а уж сколько от коллег услышал! Никифоров поспешил по коридору, разматывая шарф, расстегивая пальто. Он выбежал со стадиона как был - в костюме для выступления, успел только сверху накинуть спортивную форму и пальто. Нынешний этап поставили в одном городе, но на разных катках, пришлось вызывать такси и мчаться на другой конец, только чтобы успеть вовремя. Успел. Выступления еще не начались, фигуристы только разминались. Первыми шли мужчины-одиночники. После них каток отполируют заново и пустят женщин. Народу было много, все болели за любимых фигуристов. Виктор терпеливо ожидал, когда обнаружат ошибку в распределении спортсменов, когда поймут, что никакого Юри Кацуки не существует, есть только девушка... - Выступает Юри Кацуки, Япония. Никифоров подался вперед. На лед выезжал его... кацудончик! Это определенно была его Юри. Вернее, был?.. В голове не укладывалось. Как он мог так ошибиться. Фигурист сверкнул улыбкой, откинул волосы со лба. Никаких очков и растянутых свитеров, облегающий костюм подчеркивал сильные ноги, изящные руки и красивую линию бедер. Юри катался, как жил. Виктор ловил каждый прыжок, каждую новую фигуру и понимал, что именно эту программу обсуждал и представлял на протяжении последних двух недель. Это какая-то ошибка, это невозможно! Он хвалился родне своей очаровательной второй половинкой-японкой, красивой и нежной, стеснительной и хозяйственной. Как он мог не заметить? Юри не красится, носит мужскую одежду, но Виктор считал, что для его страны это нормально. У них там вообще полнейшая неразбериха со стилями. В английском нет твердого родового разделения в речи, как в русском. А японцы употребляют определенные местоимения, указывающие на их половой признак. Впервые Виктор пожалел, что не уделял языку партнера достаточно внимания, увлекаясь только разговорной сутью. Но ведь звонки, пусть и частые, драгоценны среди тренировок и постоянных сборов-чемпионатов-турниров. Ему не хотелось тратить ни минутки Юри на ерунду вроде языка. Хотя она... он подошел серьезнее и каждый раз говорил парочку новых слов, фраз на русском. Ответственная... ответственный. В голове не укладывалось. Юри Кацуки выступил, глаза его засияли при виде Виктора на трибунах. Казалось, он улыбался только Никифорову, смотрел лишь на него. Виктор отвернулся. Падение с небес на землю было слишком сокрушительным и болезненным, он прекрасно знал об отношениях с девушками, но вот как вести себя с парнем. Как целовать кого-то не мягкого, ароматного и податливого, с нежной кожей и привкусом помады на губах? Юри занял на этапе второе место, его программа удивительна, но вряд ли Виктор мог оценить ее по достоинству. - Ты приехал, - японец улыбался, - я так тебя ждал! Их первая встреча за много лет. - Пойдем, нам надо поговорить, - схватил его Виктор за руку и потащил за собой. Юри хлопнул глазами, но послушно оделся, переобулся и выскочил вслед за родственной душой. Виктор уже вызывал такси. Ему не хотелось смотреть в глаза парню, как будто это он виноват. Глупо, глупо, глупо! Стыд и боль за обманутые ожидания грызли изнутри, Виктор сжимал кулаки, чтобы не накричать. Потому что Юри не виноват в его проклятых мечтах, в том, что не убедился, не спросил. Но ведь все казалось таким очевидным! В номере Кацуки сел на диван, а Виктор заходил по комнате, впиваясь пальцами в кожу головы, до боли, до звезд перед глазами дергая себя за волосы. - Виктор, что случилось? - голос у него мягкий, не грубый мужской, но и не женский. Это же так очевидно, черт возьми! - Ты парень! - повернулся резко к соулмейту Виктор. - Ну... да, - опешил Юри, а затем, спустя вечные пару минут в его глазах мелькнуло озарение. - Ты считал меня девушкой... - Ты был таким миленьким, да еще эти хвостики в нашу первую встречу! Кто угодно обманулся бы! Юри выглядел потерянным. - Мы с Юко тогда поспорили, это был мой проигрыш... - голос его становился все тише. - Ты... теперь... - Не знаю, Юри! - взорвался Виктор, снова запуская пальцы в волосы. - Я никогда не думал об отношениях с парнем! Потому что не знал, что природа свяжет меня с... моим полом. Черт, получилось чересчур грубо, обвиняюще. Юри поник, плечи его опустились. Виктор замер: фигурист казался сломанной куклой, маленькой и хрупкой. Все тот же шоколад-шоколад-шоколад, но теперь в красивой обертке - Кацуки не снял костюм, так торопился. Виктор открыл было рот, но тут зазвонил телефон Юри. Парень принял звонок, что-то утвердительно угукнул. - Прости, мне надо уходить, меня ждет тренер, - он поднялся, черная растрепанная макушка с остатками выжившего в снегопаде лака достала Виктору до плеча. От мальчишки пахло морским дезодорантом и хвоей вперемешку с резиновыми нотками косметики. - Я... я все понимаю. Прости, я больше не побеспокою тебя... Да, ты прав... Просто я думал... ты знаешь... Прости... Прости... Юри выбежал, оставляя Виктора в тишине номера одного. Никифоров упал на диван, туда, где сидел его соулмейт. Теперь к разочарованию добавилось мерзкое ощущение стыда и вины.

***

Виктор смотрел на открытый профиль фигуриста Юри Кацуки. Начавший так удачно сезон подающий надежды фигурист закончил его... за упокой. Провалился и занял шестое место. Его падения обсуждали все, так как раньше Кацуки выполнял те же прыжки идеально. Но сейчас словно не мог сосредоточиться. На видео все обсуждали расстроенное лицо и потерянный взгляд подростка, но тренер отмалчивался. После Гран-при Юри Кацуки бесследно пропал. Все фотографии со страницы удалены, записи стерты, как будто кто-то создал пустой лист просто для галочки. Виктор готов был ударить себя. Как можно было не замечать, что фотографии не несут ничего розового, блестящего или ми-ми-мишного, как у многих девушек? Сакура в цвету, замок феодала в Хасецу, достопримечательности страны, океан, каток, друзья. Выступления Виктора, его интервью, редкие снимки. Теперь всего этого не было. Запись говорила, что пользователь заходил в последний раз несколько месяцев назад - как раз после проклятого чемпионата. Виктор откинулся на подушки, погладил сунувшегося под руку Маккачина. Пудель, ощущая состояние хозяина, заскулил. Сейчас Юри шестнадцать. Виктор пересилил себя, послал поздравление, на что получил цветистое "Спасибо"... от Мари. Видимо, семье Юри ничего не рассказал, потому что те продолжали делиться с фигуристом новостями, по-прежнему радушные и приветливые. Но о сыне все равно отмалчивались. Он хрупкий, симпатичный, восточные черты делают половое различие внешне маленьким, особенно через камеру скайпа. Но как можно было не заметить ширину плеч, сильные руки и ноги на видео тренировок? Как можно было не понять? Оправдание одно - Никифоров был влюблен, как кошка. Ум Юри, его эрудированность, скромность, милое, совершенно не злобное чувство юмора... Но ведь Юри не притворялся специально, он даже не знал, за кого его принимают. Никифоров ощущал себя идиотом. Хотя бы за глупости, что нес в номере отеля в Торонто. Правильно говорил Фельцман, нельзя пороть горячку. Но тогда Виктор просто не понимал, как можно строить отношения с парнем. Для него мужчины были... соперниками, такими же сильными, товарищами и коллегами. Как воспринимать одного из них парой? Природа ничего не делает просто так. Существуют и более причудливые соулмейты. Виктор посмотрел на увеличенное лицо фигуриста на стоп-кадре. Поцеловать его? На ум пришли мягкие губы, пухлые щечки. У многих женщин отсутствует грудь, изгиб бедра, унисекс, так сказать. Испугался борьбы за доминирование? Но ведь Юри никогда не претендовал на ведущую роль, он всегда отдавал ее Виктору, добровольно и абсолютно сознательно. Вывод один: Виктор Никифоров - идиот. Не чувствуя, собственно, никакого отвращения к родственной душе, оттолкнул его так далеко, как только мог. И связаться не получалось. Виктор снова обновил страницу профиля Юри. Моргнул. Статус изменился с пустого на короткое "Уехал учиться в Детройт". Что это, как не весточка? Виктор сбросил оцепенение и принялся набирать номер Фельцмана. Тот наверняка знает, в какой университет мог отправиться подающий надежды фигурист.

***

Виктор еще раз сверил номер на двери с записью на бумажке. Пришлось очаровывать строгого коменданта, чтобы та пропустила Никифорова внутрь, врать об общих тренировках с Юри Кацуки, о пользе... Впрочем, не так уж и врать, это действительно принесет им обоим пользу. Время на раздумья были, равно как и одиночество без теплого голоса Юри, без его шоколадного взгляда. Под звонкий хохот Бабичевой и Плисецкого, под грозные ругательства таки наведшего справки Фельцмана Виктор отправился в Детройт. Юри Кацуки окончил школу раньше на год, его приняли в университет и на международную тренировочную спортивную базу. Дверь открыл загорелый брюнет, он оборачивался, заканчивая фразу куда-то вглубь комнаты. Когда увидел Виктора, глаза его расширились от удивления. - Что вы хотели? - Мне нужен Юри Кацуки. Парень замедленно кивнул. - Заходите, он там. А я... пожалуй, в гости схожу. Надо будет шоколадку купить соседу Юри, за понятливость. Виктор закрыл дверь на замок, на всякий случай. Юри сидел на кровати, прислонившись к стене, задумчиво копался в планшете. Похудел, лицо его осунулось, под глазами залегли тени, но в целом... его симпатичная Юри, только симпатичный. Смех зазвучал в мыслях. - Пхичит, кто там пришел?.. - Юри поднял голову, побледнел. Планшет упал на кровать. - Виктор... Никифоров преодолел расстояние между ними в пару шагов, крепко обнял, притиснул к себе окаменевшее тело родственной души. Юри застыл обреченным сусликом, не шевелился, только сердечко билось, как сумасшедшее. - Прости, - шепнул Никифоров в темную макушку. - Прости, я идиот. Не нужны мне никакие девчонки, просто... как-то не парня представлял я в свадебном платье. Юри засмеялся, потом всхлипнул и заплакал, обильно, сильно. Ах, да, Виктор успел позабыть, какой его соулмейт плакса. Плечи тряслись под руками, Виктор сжимал крепко, не отпускал. Ну уж нет, больше он идиотом не будет. Не в отношении Юри. Внутри зарождалась нежность и что-то большое, всеобъемлющее, что-то, чему Виктор не мог дать названия. Назвать это простым словом "любовь" не поворачивался язык. Слишком просто, слишком обыденно. Слишком мало. На запястьях татуировка расцвела красным цветом принятых уз. Чтобы остаться такой навсегда.

***

- Виктор, ты же обещал мне ставить программу, если я выиграю! - Плисецкий бежал за бывшим фигуристом и требовательно ныл. - Поставлю-поставлю, не переживай, - отмахнулся от него Никифоров, не сбавляя шага. Они буквально летели по коридорам ледового дворца в Саппоро. - Куда ты так спешишь? - Юри прошел в финал Гран-при, обещал сделать на этот случай особенную программу. Сказал, что это будет сюрпризом для меня на годовщину свадьбы, - Виктор улыбнулся с предвкушением. Плисецкий совсем не тихо фыркнул, задрал нос, но не отстал. Наверное, чтобы тренера не упустить. Он мог сколько угодно язвить в сторону Кацуки - не в присутствии Виктора, разумеется, потому как тот непременно давал отпор - но не мог не признать таланта японца, расцветшего под попустительством Никифорова. Тот хвалил, не стеснялся, поддерживал, прыгал, как девчонка-болельщица во время выступлений, а после брака целовал, не скрываясь, прямо перед камерами. Юри в этом отношении нравился Плисецкому больше: сидел себе смирненько, хлопал громко. Но вот в поцелуях от мужа не отставал. Виктор вихрем промчался по ступеням, туда, где их уже ждал Фельцман. Мужчина убрал с соседних кресел пальто и шляпу. - Сейчас начнется, - буркнул он. Ему Юри нравился своим ответственным подходом и тем, что парой слов мог смягчить Никифорова и заставить того послушать тренера. Благодаря Юри Виктор ушел из спорта на год позже, на пике славы, оторвавшись от соперников даже не на сотые - на целый балл. Виктор занял место, рядом опустился Плисецкий с телефоном и колой. На лед скользнула темная фигура. - Что он на себя напялил? - Плисецкий подался вперед. Виктор нервно хихикнул: он узнал свой стиль с первого взрослого чемпионата, когда еще носил длинные волосы. А потому в костюме присутствовало не только мужское, но и женское начало. Заиграла музыка, Юри послал воздушный поцелуй в сторону супруга. - Нет! - простонал Виктор, утыкаясь в ладони, красный, как рак. Поглядывая на лед сквозь щель в пальцах. - Он же это не серьезно?! Неужели до конца жизни вспоминать будет? Юри на льду двигался грациозно и... женственно. Соблазнял каждым своим движением, зачаровывал, напоминал, что его имя подходит и женщине. Плисецкий наслаждался смущением Никифорова и тем, что тот, кажется, готов был заскулить, как Маккачин. Хотя не понимал причину подобного поведения, но многозначительно улыбающийся Фельцман определенно в курсе. Он ведь расскажет? Наверняка. Юри Кацуки танцевал женскую роль, и Плисецкий не чемпион, если японец не получит сегодня вожделенное первое место.