Согласно Священному Писанию

      Захария часто и подолгу уходит. Аннабель старается отвлечься от грызущего в груди одиночества, всматриваясь в страницы Библии, лежащей у нее на коленях.       "Добродетельная жена - венец для мужа своего, а позорная - как гниль в костях его."       Захария старится день за днем. Аннабель вглядывается в любимое лицо, которое постепенно прорезают морщины и сердце ее наполняется обидой. Разве она не достаточно благочестива, чтобы спасти мужа ее?       Дейзи говорит, что его часто можно увидеть в обществе Лютес.       "Наклонность женщины к блуду узнается по поднятию глаз и век ее."       Розалинда Лютес никогда не опускает взгляд, глядя прямо на ее мужа. Бестрепетно, нагло, как будто имеет право. Захария часто уходит к ней, и в сердце Аннабель пробирается ненависть. Она не может злиться на Захарию. Господь, прости меня, грешницу, молит первая леди Колумбии, стоя на коленях перед ликом Христа. Дай мне сил побороть огонь греховный гнева.       Аннабель постится, отказывается от еды в пользу воды и хлеба, смиряя плоть, и молится, стараясь найти покой. "Благодать на благодать - жена стыдливая, и нет достойной меры для воздержанной души."       Захария приходит, когда солнце уже скрыло свои лучи за горизонтом Колумбии. Сизые сумерки касаются окон, а сердце Аннабель наполняется радостью. Когда она смотрит в глаза мужа, суетные тревоги и гнев, смущающие ее ум все эти дни, отступают, затираются и исчезают, как рассветный туман над летающим городом.       Захария нежно выбирает из ее причёски шпильки. Только он в праве увидеть, как каштановая волна волос рассыпается по плечам. Аннабель не поднимает взгляд, полный трепетного ожидания.       Она идет в спальню, словно в первый раз, облаченная в длинную ночную сорочку, достигающую пят. Леди Комсток молчалива и тиха под поцелуями мужа, но лишь последний полный восторга выдох "Захария!" выдает ее с головой, на миг вскрывая маску чопорности и приличий.       "Дети и построение города увековечивают имя, но превосходнее того и другого считается безукоризненная жена."       У них с Захарией никогда не будет детей. Первая леди Колумбии заперлась в будуаре и плачет, размазывая слёзы по лицу, задыхаясь от несправедливости происходящего. Святая Дева, пусть это окажется лишь кошмарным сном, молит она Марию. Прошу, пусть у нас будет ребёнок!       Она стоит на коленях, и в сознании против воли отпечатывается окрашенная гневом мысль: "Во всем виновата Лютес."       "Что сообразно с здравым учением: чтобы любить мужей, любить детей, быть целомудренными, чистыми, попечительными о доме, добрыми, покорными своим мужьям, да не порицается слово Божие."       Когда Аннабель смотрит на спящую девочку в руках Захарии, ей хочется кричать. Он с нежностью баюкает младенца, и в груди леди Комсток нарастает возмущение - это должно было быть ее дитя! Она должна была выносить в своем чреве Агнца Божьего! Она сжимает кулаки, впиваясь ногтями в ладони и сжимает зубы. Когда муж передаёт ей на руки Элизабет, она не отбрасывает ее с криком, как чумную, но вглядывается в лицо ребенка и сердце ее замирает. На нее смотрят глаза Захарии.       Женщина возносит хвалу Святой Деве Марии, молится и обещает, что несмотря на то, что этот ребенок от рыжей шлюхи Лютес, она воспитает его как своего. Ведь это дитя Пророка. Агнец Божий, что уничтожит Содом-под-нами и приведет заблудших в мраке невежества и порока к свету!       Глаза ее полны восхищения и вдохновения, и она чувствует на своих плечах руки Захарии. "Жена да учится в безмолвии, со всякою покорностью; а учить жене не позволяю, ни властвовать над мужем." - Захария, ты... украл Элизабет? - тихо спрашивает Аннабель, глядя на Комстока тревожным взглядом.       Он смотрит на неё и тень беспокойства на мгновение промелькнула в его глазах. Родные руки обнимают ее за плечи. - Кто тебе сказал такую глупость, дорогая? - мягким голосом спрашивает он ее. - Это наш ребенок, данный нам Господом нашим за наше служение Ему во исполнение воли Его. - Это все Лютес... - голос леди Комсток срывается.       "Не муж создан для жены, но жена для мужа. Посему жена должна иметь на голове своей знак власти над нею."       Похороны Первой Леди Колумбии были очень пышными. Город утопал в бумажных цветах, а люди выходили на улицы, чтобы попрощаться с усопшей женой Пророка. Ее лицо было безмятежно, а на челе ее лежала белая лента с вышитыми золотом словами из Священного Писания.       "Every wise woman buildeth her house: but the foolish plucketh it down with her hands."