О роли чувств

На следующий день Джулия заболела, и Анне-Бритт пришлось неделю сидеть с ней дома. Сперва она думала, что с дочерью побудет Стефан, но его срочно вызвали в Стокгольм, на водонапорной станции потребовался ремонт. Стефан был квалифицированным электромонтажником и часто ездил в такие командировки. Так что Анне-Бритт давала Джулии лекарства, отдыхала и в кои-то веки нашла время убрать дом. Её вряд ли можно было назвать хорошей хозяйкой – по вечерам не оставалось сил, а в выходные хотелось просто отдыхать, сидя в кресле с книгой. На самом деле, заработка мужа вполне хватало на то, чтобы она не работала, а только ухаживала за домом и детьми. Но Анне-Бритт Хёглунд никогда всерьёз не думала о таком варианте. Пойти в полицию она решила давно, и хотя не была таким гениальным сыщиком, как Валландер, ей нисколько не хотелось сменить это занятие на хлопоты на кухне, разведение цветов или вязание накидок на кресла. В среду вечером в дверь позвонили. В окно Анне-Бритт заметила мужчину в тёмном пальто. Стефан носил серую куртку. Сердце почему-то гулко забилось в груди. Она открыла дверь и увидела Найберга. Он виновато приподнял уголки рта. – Привет. Решил тебя проведать. – Незачем было. Болеет дочка, а не я. Но всё же Анне-Бритт пригласила его войти, жутко стесняясь своего домашнего вида – растянутых старых джинс и свитера, но он как будто не обратил на это внимания. Дети смотрели телевизор в гостиной. Анне-Бритт провела коллегу на кухню, распинывая валяющиеся на пути игрушки. – Кофе? – Да, было бы неплохо. Я купил фруктов, – Свен протянул ей бумажный пакет из супермаркета. – Приносить цветы было бы слишком двусмысленно, да? – Да, пожалуй. Она не понимала, почему не сердится на него за этот визит. Наоборот, радость, оттого что он пришёл, окрашивала румянцем её щёки. Отвернувшись к раковине, Анне-Бритт помыла фрукты, спиной чувствуя его присутствие. – Как на работе дела? Раскрыли убийство Йоханссона? – Само убийство – да. Выяснили, что его напарник помогал контрабандистам, а Ларс обнаружил это и хотел сдать в полицию нелегальный груз, за что его и убрали. Напарник дал показания, но, сама понимаешь, за этим стоят куда более серьёзные дела, возни ещё много. – Ну вот, опять я пропустила самое интересное. Кофе был готов, она налила им обоим по чашке. – Нам тебя не хватает. Когда выйдешь? – Если всё будет хорошо, в понедельник. На кухню с громким топотом примчалась четырёхлетняя Джулия. – Здравствуйте, – почти прошептала она, разглядывая гостя. – Добрый вечер, юная леди, – Свен улыбнулся, и девочка покраснела, попыталась спрятаться за спинку стула. Анне-Бритт дала ей два яблока, для неё и брата. – Не шумите там, ладно? Я скоро приду к вам. – И почитаешь? – Конечно. – Меня Джулия зовут, – она крутилась на месте, глядя на Найберга. – Свен Найберг, коллега твоей мамы, – Свен подал ей руку, и Джул с важным видом пожала её. – Вы тоже преступников ловите? – Не совсем, – усмехнулся он, подняв глаза на Анне-Бритт. – Предмет моей работы бегать уже обычно не в состоянии. Джулия вытаращила глаза и убежала в гостиную рассказывать брату Эрику про маминого гостя. – Не думала, что ты способен общаться с детьми. – У моей сестры их ещё больше. И куда вас всех так тянет размножаться, – на этот раз в его голосе не было сарказма, только лёгкая усталость. Анне-Бритт улыбнулась. – Ты никогда не хотел иметь детей? – Не знаю. Может, и хотел бы. Для этого сперва жену надо найти. – Что же тебе мешало? – Женщины! Вначале они вызывают желание, но потом остаётся только раздражение. Глупы в большинстве своём. А те, что не глупы – лучше б были глупы. – А я к какой категории отношусь? – К тем, что мне отказали. Только после этого между мужчиной и женщиной возможны какие-то отношения. – Вот значит как? Они сидели в уютном молчании пару минут. – Мне тебя не хватало. – Почему? – Анне-Бритт отвела глаза, смутившись. – Не на ком оттачивать остроты? Всегда есть Курт и Магнус. – Не только. А эти двое, по-моему, друг к другу неравнодушны. Она засмеялась. – Неравнодушны – это точно. Не представляю, почему Магнус для Валландера такая заноза в заднице. И почему Мартинссон изо дня в день терпит его закидоны. Свен поймал её руку. – Вот именно, что это давно перешло стадию простого раздражения. И потом, нас раздражает то, что сильнее всего бросается в глаза. – Ты сейчас о них или... – Или. Анне-Бритт снова опустила взгляд. Его пальцы чуть заметно поглаживали её ладонь, и от этого под кожей словно бегала сотня маленьких молний. Он наклонился и коснулся губами её руки чуть выше костяшек пальцев. Анне-Бритт показалось, что сейчас она сойдёт с ума, но тут раздался звонок в дверь. – Пойду, посмотрю, кто там. Это был Стефан – ввалился в холл, кинул дорожную сумку на пол и обнял жену. – Привет, дорогая. Тут же прибежали дети, облепив его с обеих сторон. – Что, мелкие, соскучились? – Да-а! Он растерялся, заметив появившегося из кухни незнакомца. – Добрый вечер. Найберг, коллега Анне-Бритт. – Стефан Викстрём. Муж. Они обменялись рукопожатием, невзначай разглядывая друг друга. – Я заходил на минутку, пойду, пожалуй. Не буду вам мешать, – Свен оглянулся на неё и стал надевать пальто. Когда за ним закрылась дверь, Стефан хмуро спросил: – И что ему было нужно? – Ничего, просто заехал после работы. Рассказал, как идёт следствие, я в понедельник надеюсь выйти, если Джул выпишут. Есть будешь? Я мясо приготовила. – Буду. Его ты тоже кормила? Анне-Бритт вздрогнула. – Это что, ревность, Стефан? – А что мне ещё думать? – Я не буду на это отвечать. Она ушла на кухню, пока дети выпрашивали гостинцы – он всегда привозил им что-нибудь вкусненькое, – разогрела рагу и накрыла на стол, убрав пустые кофейные чашки. – Ты там уснула, что ли? – Стефан подошёл к ней, и Анне-Бритт поняла, что уже какое-то время моет эту чёртову чашку. – Задумалась. Они ужинали все месте, и едой в кои-то веки были не полуфабрикаты, купленные в супермаркете – идеальный вечер, сколько она мечтала о таком. Только перед её внутренним взором за столом всё ещё сидел Найберг, мелкими глотками пил кофе и вновь и вновь целовал её руку. Она представила, как он подходит к ней сзади, отодвигает волосы и целует в шею. По спине побежали мурашки, и жаркая волна желания родилась и задрожала внизу живота. Анне-Бритт закончила есть, стараясь не выдать своё состояние. – Пойду приму ванну. Положишь посуду в машину, хорошо? Стефан кивнул. Расслабившись в горячей воде, она опустила руку между ног и закрыла глаза. Анне-Бритт сидела на кровати, полностью обнажённая, и Свен со спины целовал её плечи. Всё тело буквально горело, так хотелось, чтобы его прикосновений, его самого было больше, но он нарочно продолжал эту пытку, лаская её только губами и своим дыханием. Она коротко ахнула, когда на бедро легла его тёплая рука. Свен медленно поглаживал её кожу, прослеживая ладонью каждый изгиб фигуры. Другая рука накрыла грудь, мягко, но уверенно сжимала округлые полушария, заставляя стонать. Она открыла глаза, тяжело дыша. Мучительно хотелось поцелуев и его пальцев, ласкающих её изнутри. Всё лицо покрылось испариной. Она выгнулась, глубже насаживаясь на собственные пальцы. Ещё немного, ну же... Анне-Бритт чувствовала себя рыбой, выброшенной на берег. От неё прежней, кажется, теперь совсем ничего не осталось. Стефан обнимал её, лёжа рядом. Было душно, и она пыталась отодвинуться. – Может, мы тебе что-нибудь купим? Платье? Почему ты не носишь платья? Хочу тебя порадовать. Поедем в субботу? – Я не умею их носить. Хотя... Если хочешь, пусть будет платье. В выходной они выбрались в торговый центр, оставили детей в игровой комнате, и Анне-Бритт отдалась в руки консультанта, которая показалась наиболее вменяемой. И не ошиблась – за довольно короткое время она оказалась упакованной в изумительное платье глубокого изумрудного цвета, подчёркивающее её стройную фигурку. “У меня, что, правда есть грудь? И бёдра ничего так”, – изумлению её не было предела. Девушка-консультант уже показывала туфли и – Анне-Бритт сглотнула – чулки. Телесные, с широкой резинкой и изящным кружевом. – Боюсь, это не для меня. – Не бойтесь позволить себе немножко дерзости, – улыбнулась её фея-крёстная с бейджиком “София”. Муж наряд оценил мгновенно, кинувшись тут же, в бутике, лапать её. Она с трудом переборола искушение продемонстрировать пару приёмчиков, которым их учили в Высшей школе полиции. В туфлях на шпильке смотрелось бы отлично. Когда Анне-Бритт появилась на работе, Мартинссон изумлённо присвистнул. Валландер отреагировал на необычный звук и высунул нос из кабинета, окинул её долгим взглядом и одобрительно покачал головой. Ханссон усмехнулся, очевидно, решив, что с появлением женственности у неё убавится ума и одной конкуренткой будет меньше, а Найберг... – Как тебя зовут, красотка? – ладонь бесцеремонно шлёпнула её по заднице. Анне-Бритт развернулась молниеносно, и через пару секунд он уже удивлённо пыхтел, оттого что она заломила ему руку за спину. – Чёрт, отпусти, женщина! Пожалей мои старые кости... Ох, – Свен потёр освобождённое предплечье. – Ещё кто-нибудь хочет отвесить мне комплиментов? В наступившей тишине раздались негромкие хлопки Лизы Хольгерссон: – А теперь работать. Я говорила с прокурором насчёт контрабандистов... В темноте коридора они стояли, обнявшись, и Свен жадно вдыхал запах её волос. – Надеюсь, ты больше не будешь так делать. – А ты не будешь такое вытворять. – Даже если отобью тебя у мужа? Анне-Бритт рассмеялась, не в силах воспринимать это всерьёз. – Можно тебя поцеловать? А то мне теперь страшно делать лишние телодвижения. – Так вот что ты так присмирел? Целуй уже. Рука наконец скользнула вверх по её бедру, и она застонала ему в губы. Господи. Её ничего не держало. Совсем ничего. Почему-то всё стало неважным, кроме его рук. Ещё чуть выше, и... да. Свен сдвинул в сторону её трусики, и Анне-Бритт задохнулась от нахлынувшего возбуждения. Найберг привёл её в какую-то комнату и усадил на стол, смахнув старые папки. Аккуратно справился с застёжкой-молнией и приспустил лиф платья. Она отвела взгляд, но Свен взял в ладони её лицо и заставил посмотреть на него. – У тебя глаза огромные, – прошептал он. – Ничего не бойся. Если ты не хочешь... – Хочу. Свен, мне не шестнадцать лет, просто сделай это. Он усмехнулся и наклонился к её уху: – Хорошо, моя госпожа. “Просто” всё равно не получилось. Он целовал её грудь, успокаивал неспешными ласками напряжённое тело. Чувствовать внутри его пальцы было так жарко и волнительно, что забывалось и неподходящее место, и время – всё, кроме этого дурманящего шёпота “Госпожа”. Когда он вытащил из кармана брюк упаковку презерватива, Анне-Бритт мысленно поблагодарила его, cама она в таком состоянии элементарно забыла об этой детали. – Ты что, так и носишь их с собой? – Ну да, как напоминание, что счастье было так возможно. – Тебе бы всё шутки шутить. Застёгивая платье, Анне-Бритт невидящим взглядом скользила по полкам – очевидно, они находились в одном из архивных помещений. – Можно нескромный вопрос? “Госпожа” – это откуда? Ты, случайно, не фанат BDSM? – Не то чтобы... Хотя можно попробовать, – Найберг подошёл сзади и обнял её. – Свен, не смейся. Ты и так достаточно меня испортил. – Неправда, ты стала только лучше. – Со мной происходит какое-то безумие. Я прямо чувствую, как глупею. Я даже на маникюр сходила. Он поймал её пальцы и поцеловал. – Я тебя огорчу, но глупой ты мне тоже нравишься. Она отвернулась. – Всё это бессмысленно. Я несвободна, у меня дети, да и ты, должно быть, привык быть один. Зачем это нужно? – Если это случилось, значит, было нужно.