Try again?

Прошло много времени с тех пор, как Микки последний раз видел Йена. То есть… он действительно долго не видел его после их разрыва… Прошел почти целый год, на самом деле. И Микки знал, что вообще-то он сам причина этого, потому что это он решил уехать отсюда на некоторое время. Да, это время определенно затянулось, но потратить его в Мичигане было лучшим решением. Каждый день был чем-то новым… Черт, Милкович сам мог быть кем-то другим, если бы только захотел. Здесь не было его близких и знакомых, чтобы осудить. Он мог быть просто собой, не прикрываясь всей этой грубостью и жестокостью, как он и делал, когда был напуган. Мик работал в херовой закусочной посудомойкой по ночам четыре раза в неделю, и денег ему хватало с лихвой (по крайней мере, на еду и дешевый номер в мотеле он мог рассчитывать). Отдыхал он в компании холодного пива и какого-нибудь шоу по телевизору, под шум которого он и засыпал. Еще он мог выходить на улицу рано-рано утром, когда лишь единицы таких же как он, гуляют по этому городку. И только тогда Микки мог вздохнуть, почувствовать себя свободным и живым в этой тишине. Но со временем всё это он променял на бары, а затем и клубы, умудрившись из-за этого просрать свою работу в закусочной. Но Милкович делал это лишь из-за одиночества… Это и не странно вовсе: никто не хочет быть одиноким. По крайней мере, он хотел хотя бы на одну ночь почувствовать себя не таким. И все это так бы и продолжалось, если бы он так сильно не проебался. Микки встретил парня, привел его в свой гостиничный номер, а на утро проснулся уже один и без всех накопленных денег. У него хватило лишь на билет на поезд, и это было лучше, чем остаться совсем ни с чем. Там у него хотя бы есть дом: да, без отопления, электричества и, возможно, воды, но его хотя бы не смогут вышвырнуть на улицу, как здесь. И, возможно, он был немного рад тому, что ему приходится возвращаться, потому что заставить себя уехать отсюда ему не позволяла гордость… или упрямство. Но как же Милкович, блядь, боялся вновь оказаться там. Снова увидеть того, кого не хотелось бы видеть еще очень и очень долго — никогда, например. Надо сказать, по приезду домой у него это отлично получалось. Он целый месяц удачливо избегал всех Галлагеров. Ну, то есть, почти всех: по неосторожности он все же встретил Дебби. Та визжала и разглядывала Микки с распахнутым ртом, все время расспрашивая его о том, где он был и как он, и что произошло, и вообще всё, всё, всё. Микки лишь отмахнулся от неё, взяв с неё обещание, что она никогда не расскажет своему брату о встрече с ним. А со временем Милкович даже перестал оглядывать улицу в поисках знакомого лица, и будто не существовало никого в его жизни по имени Йен Галлагер. Он даже встретил кое-кого: парня зовут Трент, и на самом деле Микки даже не думал сравнивать его с кем-то другим. Он высокий — выше некоторых других парней, и у него не зеленые, а карие глаза. Он брюнет, что довольно здорово, ведь Микки ненавидит другой цвет волос. Например, рыжий. Еще у этого парня есть пару тату на руках, там изображены какие-то кривые треугольнички. Вокруг его предплечья надпись на французском, но Мик вообще-то понятия не имеет, что это все значит. Да ему и не надо, он лишь знает, что это выглядит довольно красиво. Они встречаются. Не в смысле, как пара, а встречаются, чтобы провести время, как друзья. Правда, иногда они касаются друг друга не совсем как друзья, но они и не пара. Они не занимаются сексом или любовью, как если бы они встречались. Они друзья. Трент — тот друг, которого можно целовать и обнимать, когда Микки грустно. Он тот друг, с которым можно разговаривать совершенно обо всем. Они могут гулять вдвоем или обнимать друг друга на диване, что не будет странным. Это не будет странным, потому что Микки не чувствует к нему ничего. Ничего, кроме того, что он в безопасности рядом с ним; ничего, кроме того, что ему с ним комфортно, ему с ним хорошо. Пока что этого ему достаточно. — Я думаю пойти завтра в то кафе, где варят какую-то бурду… органический кофе? Вроде этой хуйни. Не хочешь составить компанию? — накладывая себе в тарелку омлет, спросил Милкович. — Предлагаешь пойти с тобой? — усмехнулся Трент. — Ты боишься, что ли?  — Нет! Просто одному немного… — Стрёмно? — парень засмеялся, подходя к брюнету ближе. — Да иди ты, — тот пихнул его в бок, а после сел за стол, начиная завтракать. — Ладно, не парься ты, схожу я с тобой, — он улыбнулся, глядя на то, как Микки прячет ухмылку в кружке с кофе. — Думаешь, они возьмут меня? — Ты почти целый год работал в кафе. — Посудомойкой. — Без разницы. Ты душка, только спрячь свои угрозы в карман, — он указал на его татуировки. — Я говорил, что нужно свести их? И их реально нужно свести. Не подумай, это горячо и все такое, но некоторые ублюдки считают иначе. — Ты серьезно? Они у меня, типа, очень давно, так что сходи нахуй, как и все те, кому что-то не нравится, — он улыбнулся, когда Трент закатил глаза и принялся доедать чужой омлет. — Как хочешь. — Все равно сходишь со мной? — Куда я денусь? Так и решили. А остальную часть дня они провели на диване, смотря какой-то новый сериал от Netflix, названия которого Микки так и не запомнил. Они поедали оставшуюся пиццу, которая была до отвратительного холодная, но их это не волновало. Они вряд ли задумывались сейчас о том, что это их последний хороший день, когда они принадлежат лишь друг другу. Должно быть, это было лучше, чем могло бы. По крайней мере, они оба запомнят друг о друге что-то хорошее.

~

На следующий день, когда они пришли в это кафе, все это оказалось не слишком сложным для Микки: его новому начальнику Тодду было, вроде как, плевать, кого брать на работу, так что Милкович мог начинать уже с завтрашнего дня. В общем, все складывалось как нельзя лучше. И пока Микки еще не возненавидел это кафе, они с Трентом решили позавтракать здесь, раз уж дома не успели. Они торчали у стойки, ожидая простой черный кофе для Микки, эспрессо для Трента и плюс несколько пончиков для них обоих. Как только им отдали заказ, Трент забрал свой кофе и пакет с пончиками, чтобы вместе со всем этим сесть за столик, пока Микки расплачивался. Девушка мило улыбнулась брюнету, когда протягивала сдачу, и тот, слегка улыбаясь в ответ, схватил уже свой стакан с кофе и развернулся, намереваясь присоединиться к Тренту за столиком. Но повернувшись, он лишь врезался в какого-то длинного уебка, из-за чего почти что уткнулся носом ему в грудь и чудом избежал того, чтобы не расплескать свой кофе. — Бля… черт, прости, я не хотел… — парень опускает глаза именно тогда, когда сам Микки решается глянуть на него. И этим парнем оказывается Йен Галлагер. У Милковича перехватывает дыхание. У них обоих, на самом деле. Они не двигаются и будто бы не дышат вовсе, глядя друг на друга, словно безумцы. — Микки… Привет, — Йен отмирает первым. Выглядит он нервным, а под его взглядом Милкович готов сжаться в клубочек. — Привет, — отводя взгляд и почти тут же вновь глядя на такого чужого теперь человека, почти что прошептал он. — Это и правда ты, — Микки приподнял бровь, оценивая наблюдательность Галлагера, который тут же тряхнул головой, пытаясь не выглядеть идиотом сейчас. — Ты… как ты? Где ты был все это время? — буквально не моргая, допрашивал Йен, почти переходя на крик. — М-м, уезжал на некоторое время, — Микки чуть усмехнулся. — В Мичиган. — Правда? — Галлагер широко улыбнулся, кажется, расслабляясь. — Тебе так понравилось там, что совсем забыл о старой, южной стороне? — Да, блядь, конечно, её забудешь, — Мик отошел к другому столику, заработав от Трента взгляд, под названием «ну и хули ты творишь?». Он лишь его проигнорировал, глядя на то, как Йен садится рядом. — Но там отлично. Я бы там и остался, на самом деле, если бы не моя способность все проебывать, — он вновь выдавил улыбку. — Я… мы тут все так скучали по тебе, Мик, — признался он, и Микки, блядь, передернуло от собственного имени, произнесенного этим голосом. Но все, на что его хватило — это слабый кивок. — А ты как? У тебя все хорошо? — с какой-то тупой надеждой в голосе спрашивал брюнет, пытаясь не думать об этом слишком много. — Да, вроде того. По крайней мере, лучше, чем было, — улыбнувшись Микки, признал Галлагер, только вот ответной ухмылки не получил: вместо этого лицо Микки будто бы исказилось, и он просто опустил голову, отказываясь смотреть на рыжика снова. — Понятно, — лишь выдавил Милкович из себя. — Микки, я ведь совсем не это… — Йен начал объясняться практически с паникой в голосе, но договорить не успел. — Эй, Йен, — какой-то парень с кудрявыми волосами и пышными бровями подсел к ним, обхватывая Галлагера за талию, обнимая так, будто это было просто, обыденно. И Микки не хотел бы признать это, но как же, блядь, это больно… до сих пор больно — думать, представлять и тем более видеть Йена с кем-то еще. Да, прошло много времени, но такое не забывается никогда. Пусть Микки и будет когда-то счастлив за Йена, за то что он нашел кого-то, кто делает его счастливым, раз Микки не смог. Но при этом Микки и всегда будет думать о том, как ненавидит все это… Йен сразу казался чужим ему, и, возможно, оно так и было. — Может, познакомишь нас? — приподняв брови, спросил Тревор, выгоняя Микки и застывшего на месте Йена из ступора. — Эм-м, да, конечно, — снова тряхнув головой, кивнул Галлагер. — Микки, это Тревор. Тревор, это Микки, — быстро проговорил он. — Окей, — неловко улыбнувшись, пробормотал Тревор. — Итак, вы двое?.. — Микки, он мой… — Просто старый знакомый, — вдруг перебил его брюнет, своими словами заставив Йена вздрогнуть. — И я уже ухожу, — ему просто хочется покинуть кафе и не видеть всего этого. Йен и правда начал жизнь заново, но это не должно быть чем-то странным и удивительным: немало времени прошло. И если всё, что было нужно — это чтобы Микки не было рядом… что ж, пусть так и будет. — Нет! — он успевает сделать лишь шаг, когда Галлагер, резко вставший с места, чересчур громко просит его не делать этого, тем самым привлекая не только внимание самого Микки, но и всех посетителей. — Не надо, — выдыхает он, игнорируя чужие взгляды… кроме одного. — Куда так скоро, Мик? — Меня ждут, — брюнет нехотя кивает на Трента позади себя, что уже стоял у входа, кажется, понимая по поведению друга то, что он не хочет оставаться в компании этого странного рыжего парня. — Но после? Мы ведь еще встретимся? — не обращая никакого внимания на Тревора, что сидел рядом, с надеждой спросил Йен. — Конечно… как-нибудь, — махнув рукой, кинул Микки, хватая своего друга за руку и таща к выходу. — Увидимся, Галлагер, — уже на выходе, развернувшись, усмехнулся Милкович. И только оказавшись снаружи, он смог свободно вздохнуть.

~

— Это ведь был тот самый парень, из-за которого ты уехал, так? — спросил Трент, как только они вошли в дом. — Я не уезжал из-за него, придурок, — огрызнулся Мик, проходя в гостиную. — Ну конечно, — кивнул Трент. — Раз не из-за него, то чего так быстро сбежал оттуда? — Просто… блядь, он был там не один, если что. Не хотел мешать, вот и всё. — Хорошо, а то я немного ревновал, знаешь ли, — с усмешкой произнес высокий парень, а сам Микки, всего лишь посмотрел на него, как на полного идиота. — Как скажешь.

~

— Твой друг очень милый, — сидя в том же кафе, поделился Тревор своими наблюдениями, пока ел свой яблочный пирог. — Но ревнивый, — чуть рассмеявшись, добавил он. — Ревнивый? — нервно улыбнувшись, переспросил Йен, внимательно глядя на парня напротив. — Ага, — вновь засмеялся тот. — Выглядел таким грустным, как только увидел меня, ты должен был увидеть это. Как ты не заметил?! «Просто старый знакомый», конечно. Так не смотрят на «просто знакомых». — Не думаю, что это так. Почему он должен ревновать меня? Он был не один. — Ты про того клоуна с идиотскими тату?.. Типичная френдзона, чувак. Твой паренек даже не глянул на него, когда они уходили. Он был занят тем, что таращился на тебя. И Йен почему-то очень хотел верить в это.

~

Приспособиться к новой работе оказалось не так уж и просто, так что Микки в эту субботу просто валился с ног и еле держал глаза открытыми, пока обслуживал столики, которых у него было, к счастью, не так много. Он делал кофе одному из клиентов, когда колокольчик над дверью кафе весело зазвенел, оповещая всех о еще одном посетителе. — Привет, — Милкович успел лишь обернуться, держа стакан кофе, когда Йен сказал это. — Привет, — спустя мгновение ответил он, неловко переступая с ноги на ногу. — Работаешь теперь здесь, да?   — Как видишь. Как ты вообще узнал, где я? — с ухмылкой спросил брюнет. — Эм-м, твой парень? Когда я пришел к тебе домой, тебя там не оказалось, и он сказал мне, где найти тебя. Сначала вообще-то я звонил тебе, но ты был недоступен… как и всегда, — говоря это, Галлагер внимательно рассматривал лицо парня перед собой. — Да, я… я вообще-то сменил номер, как только уехал, — Милкович вышел из-за стойки и подошел к мужчине, ставя перед ним кофе с мягкой улыбкой на лице. — Так… чего ты хочешь? — Хотел увидеть тебя, — без промедления отвечает он. — Твой парень не против такого? — с какой-то обидой в голосе спрашивает Микки, хотя и знает, что не имеет права — не через столько времени. — Он не мой парень, — фыркает Йен. Выглядит он почти что шокированным. — Слушай, я просто… рад, что ты вернулся, Мик, — пытаясь заглянуть в голубые глаза, все говорил он. — Ага, — кивнул брюнет. — И, кстати, Трент тоже не парень мне, — усмехнувшись, признался он. — Разве? — настаивал парень. — У нас… я не знаю, странные отношения. Но он друг, мне просто хорошо с ним, — слишком неуверенно пробормотал Милкович. — Оу, тогда ладно, — сжав челюсть, кивнул Йен. — … Ты хочешь что-нибудь? — пытаясь перевести тему, спросил Мик. — Нет, я… я вообще-то спешу, но ты не мог бы дать мне свой номер? Так все и началось: поздние вечерние звонки, сообщения каждую чертову минуту, неловкие разговоры и такие же странные встречи, во время которых Микки боялся даже взглянуть на него. Но они проходили через все это и наверстывали упущенное. Было вообще-то приятно, в каком-то смысле, узнавать друг друга заново спустя такое время, ведь каждый из них изменился и, кажется, стал лучше. Они наконец знали, что им нужно и чего именно они хотят. Но Милкович просто не мог избавится от той мысли, что Йен проебет все это снова благодаря ему. Он каждый раз пытался держаться подальше: иногда Мик не отвечал на его звонки, но спустя какое-то время он понял, что это еще более бессмысленно, ведь тогда Йен заявлялся к нему домой; он мог игнорировать его сообщения, но это приводило к тому, что Галлагер звонил, Микки его игнорировал, и мы опять возвращаемся к Галлагеру, который стоит на пороге дома Милковичей. Еще Микки пытался быть… наверное, равнодушнее, но кто бы устоял перед этой улыбкой и глупыми рыжими волосами? Именно поэтому Трент появлялся в его доме все реже, а Йен — напротив — находился там почти круглосуточно. Они будто стали друзьями… То есть, они и были друзьями, но тогда они были еще и парой, а теперь они друзья-друзья, что иногда пиздец странно. То есть… могут ли случайные прикосновения быть такими же неловкими, как у них? Или, например, могут ли они смотреть друг на друга дольше, чем все перейдет в зону «пиздец как напрягает твой взгляд, чувак»? Друзья вообще могут пялиться друг на друга? А могут ли они шутить про половые органы и другие части тела друг друга? Могут ли говорить «ты охуенно выглядишь сегодня», глядя так, как не смотрят на обычных друзей? Слишком много вопросов, на которые ни у Микки, ни у Йена нет никаких ответов. И чтобы не думать об этом, они оба решили игнорировать все эти вопросы в своей голове. — Ты, блядь, шутишь, — проворчал Милкович, отбрасывая джойстик и попадая им в Галлагера, что смеялся над ним, надрывая живот. — Да ладно тебе, Мик, — последовав за раздраженным парнем на кухню, усмехнулся Йен. — Сегодня тебе не везет. Не то чтобы ты и раньше часто выигрывал у меня… — рыжик снова засмеялся, пока Милкович пытался сдержать глупую усмешку на губах. — Иди ты, — просто ответил он, потому что спорить сейчас у него не было сил, как и говорить: язык заплетался, в голове туман, а ноги еле держат. Видимо, сегодня ему и правда не везет, раз пришлось выпить столько как проигравшему. — Ага, ты мне тоже нравишься, — с улыбкой ответил Галлагер, становясь напротив него. — И снова: отвали, — усмехнувшись, послал его Мик, чуть отталкивая. — Нет, погоди, я… — мотнув головой, будто пытаясь собраться с мыслями, пробормотал парень. — Правда скучал по тебе… — громче признался он, смело глядя в голубые глаза напротив, когда вдруг потянулся рукой к его лицу, — Микки, — медленно проговаривая его имя, он провел рукой сквозь темные волосы. — Я тоже скучал, — на выдохе, не думая, ответил брюнет, не смея противостоять этому шепоту и прикосновениям, и… — Нет, подожди, — он снова слабо оттолкнул от себя Галлагера, буквально за секунду до того, как его губы оказались бы на губах рыжего парня. — Что мы делаем? — с усмешкой спросил он, отходя к противоположной тумбочке, упираясь на нее руками. — А на что похоже? — Йен снова попытался приблизится, но чужая рука, которая уперлась ему в грудь, не дала этого сделать. — Тебе ведь не нужно это, Йен, — вздохнув, сказал он. — О чем ты? Мик… — Ты сошел с ума, когда был со мной. Со мной ты… я ничего не могу дать тебе, так что не нужно, пожалуйста. — Мне и не нужно ничего взамен или чего ты там навыдумывал, я хочу тебя. — Йен… — Микки грустно улыбнулся, коснувшись ладонью лица Йена, когда сделал шаг вперед. — Я тебя люблю, — Микки мог слышать, как парень рядом резко втянул воздух при этих словах. Но ведь это правда. Сколько бы и куда бы он ни прятался от этого — оно все равно находит его. И это всегда ужасно больно. — Но я не хочу, чтобы ты проебал всё из-за меня. Я, блядь, не хочу такого для тебя. Ты выбрался отсюда, но со мной бы этого никогда не случилось. — Да почему я должен проебать это всё, если мы начнем встречаться?! Глупость, Мик, — пытался убедить его Галлагер, цепляясь за его запястья. — Почему мы просто не можем… оставить всё, как есть?.. — Ты сам знаешь, — коснувшись чужого бедра ладонью, прошептал Галлагер. После мельком глянул на чужие губы, одновременно облизывая свои собственные. — Это только всё испортит, а я, правда, этого не хочу. Не хочу… — темноволосый парень тут же замолк, понимая, что и так разговорился (не без помощи всего выпитого алкоголя, конечно же). — Что? — тихо настаивал Галлагер, становясь еще ближе. — …чувствовать это, — выдохнул Милкович, опустив голову. Потому что с Йеном было очень не просто. Каждый день был как последний, и этот постоянный страх потерять его и все, что у них есть, был просто невыносимым. Микки хотел, чтобы все было так просто, как и в самом начале, но знал, что так не будет уже никогда. Он даже хотел покончить с этим, но не мог, потому что так сильно любил. И тогда Йен сам взял на себя ответственность расставания, что сделало всё проще… Но это не значит, что было легче отпустить. — Мик, все будет хорошо. Мы будем в порядке, ладно? — обхватывая бледное лицо руками, все шептал Йен. — Не хочу оставлять тебя больше, — сказал он, прежде чем мягко поцеловать брюнета в уголок его пухлых губ и сразу же остановиться, чуть отстраняясь. Они тяжело дышат и просто пялятся то на губы друг друга, то прямо в глаза. Микки же лишь секунду думает о том, чтобы прекратить это. В итоге же он обхватывает чужую шею руками, притягивая парня еще ближе к себе, из-за чего Йен слишком настырно наваливается на него, вдавливая в стойку позади. Тогда брюнет на секунду убирает от него руки, чтобы, оперевшись о эту самую стойку руками, запрыгнуть на неё и притянуть рыжика ближе к себе. Йен простонал в поцелуй, как только прижался к Микки своим стояком, вызвав этим у Микки маленькую ухмылку. — Я хочу… — начал Йен, тяжело дыша, но громкий стук в дверь прервал их. — Черт, — простонал Микки, откинув голову. — Забей, не открывай, — мотнул головой Галлагер, вновь целуя его. — Вдруг это… — Мик, открывай, я знаю, что ты дома! — Микки готов был завыть от отчаяния. Ебучий Трент. Как всегда вовремя. — Я думал, что он просто друг, — застыв на месте, тихо сказал Йен. — Он и есть друг, — спрыгивая со стойки, ответил Милкович, подходя к двери, чтобы открыть ее. Но как только он взялся за ручку, он услышал: — Так какого хера он приходит к тебе? — Пошел ты, Галлагер! Твой блядский приятель вообще от тебя почти ни на шаг не отходит, так я нихуя с этим не делаю, потому что это не мое дело! Так что не лезь в это. — Ты ревнуешь. Хорошо… — Я?! Да иди ты. — …Но почему я не могу ревновать? Этот обсосок только и делает, что названивает, пишет и даже, блядь, приходит сюда, будто тебе не похуй, — с этими словами рыжий сам пошел открывать дверь. — Прости, чувак, не сегодня, — коротко ответил он, тут же хлопая дверью перед носом Трента. — Тогда и ты вали! — взбесившись, прикрикнул Микки, швыряя в того его куртку. — Бля, ну Микки! — успел сказать Йен, прежде чем его вытолкнули на улицу. — Эй, привет! — показавшись из-за спины Галлагера, крикнул Трент раньше, чем Микки закрыл дверь. — Я хотел сходить с тобой на игру, ты не отвечал, и вот я… — Не сегодня, Трент, — зло бросил Милкович, хлопая дверью перед ними. Только Йен вздохнул и повернулся, чтобы уйти, он увидел перед собой ухмыляющегося Трента, который вот-вот собирался сказать что-то колкое. Но Йен опередил его: — Ой, иди в пизду, — и прошёл мимо, задевая того плечом.

~

Сидя на кухне и выкуривая уже третью сигарету подряд, Микки не может перестать крутить телефон в руках. Он хочет позвонить ему. Пиздец как сильно хочет, но не может, потому что… Почему? Потому что он не может, блядь, перестать думать об этом его друге или хер пойми ком. Он знает, что так себя с друзьями не ведут, как вели себя эти двое в кафе. Точнее, они вели себя, как блядская парочка, но не как чертовы друзья. Да, возможно, Микки и ревнует, но разве у него нет повода для этого? Конечно, блядь, есть, и он не раз вспоминает все эти звонки и смс-ки от Тревора, когда Йен вместе с Милковичем. Он может не раз вспомнить то, что Йену приходилось уходить от него, потому что Тревору нужна была помощь или что-то такое. Микки казалось, что этот полудурок следит за ними, раз почти каждый день приходил в то кафе, где Микки работал, а Йен «просто забегал пообедать». Но Йен хочет быть с ним, так что этот парень не должен быть проблемой. Но если бы эта проблема была только в нем. Мик правда боится быть с Йеном, он боится его и того, что он может сделать с ним… снова. Будет сложно пройти через это заново, если после их воссоединения Йен поймет, что он больше не такой и что Микки не тот, кто действительно ему нужен. Но Йен сказал, что он хочет быть с ним и что теперь все будет правильно, что все будет хорошо на этот раз. И потом он поцеловал Микки на этой кухне и сказал, что не хочет больше оставлять его. И Микки так сильно хочется верить во все это, когда в спешке собирается и вылетает из дома.

~

Милкович стоял у дома Галлагеров, не зная, нахера он вообще сюда приперся. Да, он хотел этого. Хотел быть с этим рыжим идиотом снова, но с каждым шагом эта уверенность пропадала. У них ведь всё нормально, им хорошо и так, правда? Без отношений, без идиотских разговоров о любви и… — Микки? — знакомый голос позади заставляет брюнета вздрогнуть и обернуться. — Что ты тут делаешь? — накидывая на себя куртку, спрашивает Йен. Не обращая внимания на вопрос, Микки, казалось, замер на месте, пока всматривался в чужое лицо. И почему он вечно думает, что что-то пойдет не так? Почему думает, что не достоин его? Почему вечно не уверен в чем-то? Почему просто нельзя спросить?.. — Ты действительно хочешь этого?.. Быть со мной, — в лоб спрашивает брюнет, борясь с усмешкой, когда видит расширившиеся от удивления зеленые глаза. — Да, — твердо отвечает рыжик, подходя к Микки ближе. — Ты не можешь так быстро отвечать, Галлагер, — вздыхает Мик, отходя на шаг. — Ты не понимаешь, но это, блядь, важно! — Это я как раз понимаю! Ты важен мне, я… — Йен глубоко вздохнул, прежде чем осторожно схватить ладонь Милковича и сжать. — Я тебя люблю, Микки. — Тогда не делай больше этого… ты знаешь, — пробормотал парень, глядя на их скрещенные руки, в этот момент имея ввиду что-то вроде «не лги мне», «не пропадай с другими» и «просто не делай мне больно снова». — Микки, посмотри на меня, — попросил Йен, но Милкович лишь мельком глянул на него, прежде чем снова опустить голову. — Микки, — громче сказал он и тогда уже Микки пришлось смотреть прямо в глаза. — Я всегда любил только тебя, слышишь? Просто давай… попробуем снова? Ладно? — обхватывая его лицо ладонями, шептал парень, пока не дождался неуверенного кивка. — Ладно, — это все, что нужно было Йену, чтобы прижаться к мягким губам своими и после обнять крепко-крепко, не отпуская. — Я обещаю сделать все правильно на этот раз, — бормотал Галлагер, сжимая Милковича в объятьях сильнее с каждой секундой, будто боясь отпустить. Будто боясь, что всё это вновь пропадет, будто Микки пропадет снова. Но сейчас, здесь, у них есть они, и не важно, что там произойдет. Главное — всё это у них останется. Всего-то и нужно было попробовать любить друг друга снова.