Darlin' I said real love It’s like feeling no fear When you’re standing in the face of danger 'Cause you just want it so much Дорогой, Я сказала, что настоящая любовь Это как не чувствовать страха, Когда стоишь перед лицо опасности, Потому что ты так этого хочешь.*
— Кто ты и что делаешь в моих владениях? Все маги знают, что этот лес — моя территория и не суют сюда свой нос. — Вы — Амая Симидзу? Мне нужна помощь.
Эта ведьма считалась одной из самых сильных во всей Японии. Правда, в тоже время её называли самой жестокой и беспощадной из всех. Жила Амая в зачарованном лесу на севере страны, где всегда лежали снега и встретить путника было практически невозможно. Когда Харука спрашивал дорогу у местных, они лишь посмотрели на него, как на сумасшедшего, и указали в сторону, где виднелись верхушки засохших деревьев. Оттуда несло почти осязаемой силой.— Харука Нанасе, значит? Ну и что за помощь тебе нужна? — Научите меня колдовать, пожалуйста. — Зачем тебе это? — Я не хочу причинить вред близким мне людям снова.
Харука — молодой парень, единственный сын — однажды ночью чуть не убил свою семью в приступе лунатизма. Если бы не проснувшаяся мать… Нанасе боялся даже подумать об исходе. По деревне сразу поползли слухи. Перед ним закрывались все двери, но люди терпели его присутствие из уважения к родителям, хоть и называли монстром. Кто-то говорил это прямо в глаза, другие шептались за спиной. Но всё изменилось, когда в полнолуние Харука почти затопил деревню. Односельчане — бывшие друзья, знакомые, даже невеста — пришли с факелами и вилами к дверям его дома. Юноша был вынужден бежать, не желая снова подвергать опасности семью.— Ты точно никогда не практиковался? У тебя очень хорошо получается. — Я пытался, но вода всегда выходила из-под контроля. — Это лучше, чем когда она просто не подаётся, поверь мне.
Несмотря на множество слухов, Амая не была жестокой. Да, Харука чувствовал исходящую от неё силу, но сила эта была мягкой, чистой и успокаивающей. Нанасе нравилось просто сидеть рядом с ней временами и пропитываться этой силой. Симидзу была прекрасным учителем и уже через месяц парень уверено обращался со стихией. Аура его стала плотнее, ярче и сильнее. Не только они видели и чувствовали эти изменения. Магические существа, населявшие здешние земли тоже заметили это и стали уважительнее относиться к чужаку. Со временем Харука и сам привык к лесу, проникся его атмосферой и стал практически родным здесь. Он никогда не чувствовал подобного в родной деревне. Даже семья боялась его сил и неизвестности, что она несла.— Ты же ушёл от семьи не только потому, что боялся навредить им? — С чего ты взяла? — Это чувствуется. У большинства магов страх, особенно страх близких оставляет чёрные следы на ауре. У тебя они есть, просто не очень заметные и их не много. Я не сразу их разглядела. — Почему тогда у тебя их нет? Местные явно бояться тебя. — Они боятся не меня, а моей силы и застарелых слухов.
На ауре Амаи действительно не было ничего чёрного. Только приятные, яркие тона. Но жители ближайших деревень не любили её, хотя Нанасе встречал магов с более тяжёлыми отпечатками, не чёрным даже, а тёмными, как будто оставленными самой тьмой. Вот уж кого точно нужно бояться. Но в те редкие случаи, когда Харука спускался в эти деревни из леса, местные пугались его как проклятого.— Почему тебя так не любят местные? Когда я спрашивал у них дорогу, на меня смотрели как на сумасшедшего. — Несколько лет назад они пошли на меня войной, пытаясь отобрать территорию. Но я довольно быстро приструнила их. После этого я и прослыла жестоким демоном. — Но это не так? — Не мне судить. Но и не им. Они не менее жестоки, чем я. — Что ты имеешь в виду? — Люди уничтожают всё к чему прикасаются. Незадолго до тех трагических событий, по вине пьяных дровосеков сгорела часть леса. Это были мои владения. Никто не имеет права совершить что-то подобное и уйти безнаказанным. Я нашла их и каждому отрубила голову. А уже во время восстания сожгла их деревню.
Владения Амаи были достаточно обширны. Особенно если сравнивать с центральным районом страны, где все сидели друг у друга на головах и постоянно воевали из-за этого. Но на севере дела обстояли иначе — волшебные существа, по типу ведьм, эльфов, гномов и другой нечисти, старались жить в мире, оставляя за собой большие территории. Единственными, кого это не устраивало, были люди. Харука слышал и от Симидзу, и от её соседей, что попытки их нападений увеличивались и становились более жестокими. В ход шло всё — огонь, топоры и договоры с магами из других областей страны.— Что-то происходит. — В смысле? — Просто пойдём со мной. Я покажу тебе, почему люди заслуживают той кары, которую приношу я.
Сначала Харука подумал, что она шутит. Нет, серьёзно, как можно почувствовать состояние самых дальних окраин леса. Но Амая уверенно повела его сквозь особенно дремучие закоулки своих территорий. И, что удивительно, Симидзу оказалась права. На границе с одной из деревень собирались люди с факелами. Они что-то выкрикивали, а потом один из собравшихся забрался на камень, стоящий неподалёку. Ведьма всё это время стояла в тени и внимательно наблюдала за происходящим. Но с каждым услышанным словом она всё больше хмурилась. Парню даже показалось, что аура её силы начала сгущаться. В конце концов после того, как предводитель всего сборища предложил закинуть несколько факелов в лес, чтобы выкурить «демона» оттуда, энергия Амаи буквально взорвалась. Нанасе показалось, будто кто-то пригвоздил его к земле. Невольно захотелось преклонить колено. И он видел, что на людей этот выброс действует ещё сильнее.— Надо же, снова ты, Даичи. Пора бы прекратить. Тебе так не кажется? — А если нет, то что ты сделаешь? — Поступлю с тобой также, как и со многими другими — голову отрублю и успокоюсь. — Я не собираюсь отступать. — Даже если ты не уйдёшь — уйдут твои подпевалы. И правильно сделают.
Амая мгновенно напомнила ему змею, готовую напасть в любую минуту. Несмотря на то, что она оставалась относительно спокойной, у Харуки по спине пробежался мерзкий холодок. При этом парень видел, что возмутителю спокойствия тоже не сладко. Стоять на коленях, не имея возможности защититься, когда рядом кругами ходит почти человек с аурой опасного хищника… Неприятно, наверное. Но Даичи напрягал Нанасе. Вернее, не сам парень, а отношение Амаи к нему. Любого другого она бы уничтожила на месте, а потом ещё и голову провинившегося отнесла в его родную деревню и вывесила на рынке — в назидание. Но сейчас Симидзу просто примерялась. Но что-то ему подсказывало: всё это неспроста. На колючую ревность, оседающую горечью на языке, Харука старался не обращать внимания.— Кто такой этот Даичи? — Ученик моей матери. — Он тоже ведьмак? — Да. А что? — Да так. Просто меня смутила его аура. — Это хорошо. Ему не стоит доверять, Харука. — Но ты не убила его. — Только из-за обещания, данного матери.
Он чувствовал, что Амая что-то не договаривает, но расспрашивать не стал. Заставлять её себе дороже. Но раз Симидзу не рассказывает, то стоит сходить к Даичи. Единственное, чего боялся Харука — потерять доверие девушки. Заслужить его было сложно, ушёл не один месяц и терять результаты своих стараний из-за любопытства не хотелось. Тем более, если это не принесёт ему пользы. Но в то же время Нанасе чувствовал, что всё это не просто так и стоит выяснить, что от него скрывают.— Ты же Даичи? — Ну я. А ты, как мне думается, ученик Амаи. Я тебя ещё в прошлый раз приметил. Ты что-то хотел? — Что связывает тебя с Амаей? — Долгая история межличностных отношений. А ты, небось, уже влюбиться успел? Не советую, друг. Это сплошное мучение. — Почему? — Амая рассказывала тебе о том, почему её прозвали демоном? — В двух словах. — А воспоминания свои показывала? — Нет. — Вот тебе небольшая подсказка: в лесу есть озеро Памяти. В нём вода молочного цвета. Войди туда с ней и прикоснись к её рукам, плечам или голове. Но обязательно думай именно о её воспоминаниях. Иначе тебя захлестнут чужие, и ты вряд ли выберешься.
Харука помнил это озеро — Симидзу водила его туда, когда проводила ритуал очищения леса. Правда, как связана память с чистотой леса, он не очень понял. Но девушка проводила их каждую неделю, не пропуская ни одного. Не пропустила и этот. Когда Нанасе попросил научить его проводить очищение, Амая нахмурилась, но всё равно согласилась. У него кольнуло сердце — появилось ощущение, что случиться что-то нехорошее — но отступать было поздно. Когда ведьма вошла в воду с ветками сакуры в руках, он медленно пошёл следом и почувствовал, как тёплая вода пропитывает полностью, затекает в самые дальние уголки души и разума, опустошая голову. Еле удерживая собственные мысли, парень прикоснулся к плечам стоящей перед ним девушки и его закрутило в вихре цветных картинок из прошлого.— Что ты наделала, Амая?! Харука увидел рядом с собой Даичи, который не сводил взгляда с догорающей деревни у подножия горы. — То, что должна. Я не собираюсь щадить людей только из-за того, что встречаюсь с тем, кто был ими воспитан. Нанасе увидел, что у парня на скулах заиграли желваки. — Ты действительно считаешь, что это справедливо? — Они напали на меня и мой дом. Я ответила в их же манере. — Но зачем так жестоко? Ты уже наказала их. Какой смысл был сжигать деревню? — Как они со мной, так и я с ними. Было видно, что несмотря на злость Даичи, Симидзу была уверена в своём поступке. — Знаешь, если ты не разделяешь моих взглядов, то нам не по пути, милый. Тебе стоит уйти, раз ты так недоволен.
Когда у Харуки всё же вышло вынырнуть из разноцветного вихря, на небе уже мягко светилась луна. Он с трудом поднялся и оглянулся, но Амаи рядом не нашёл. Парень прислушался к внутренним ощущениям, прямо как его учила Симидзу, но они будто смешались в одну несуразную кучу. Лишь ближе к утру Нанасе смог разложить всё по полочкам. И направился к сгоревшей деревне по следу ауры ведьмы. Чем ближе к обугленным руинам, тем сильнее становился след и зов души девушки. Подойдя туда и спрятавшись за деревьями, практически слившись с ними, Харука увидел то, чего ни один из присутствующих людей не смог бы сделать. Амая стояла на коленях, со связанными за спиной руками и преклонённой головой. Было заметно, что сейчас она даже при большом желании ничего сделать не сможет. Но тут из наиболее целого дома вышел Даичи с палкой.— Ну что, приятно стоять на коленях, еле держась на грани сознания? Мне интересно, ты хоть понимаешь, где находишься? — Оу, поверь мне. Понимаю. Это место навечно сохранит мою силу. И она будет как проклятие. Больше никто из вашего проклятого рода не сможет здесь поселиться. Симидзу говорила тихо, но в голосе отчётливо слышалась угроза и холодная насмешка. Нанасе невольно улыбнулся, даже будучи на грани смерти, она не откажется от старых привычек. — Ты же знаешь, что когда я убью тебя, проклятие снимется? — Ну попробуй. Посмотрим как меня примет стихия, сожравшая здесь всё. Но не удивляйся, если расправившись со мной, она примется за вас.
Ведьма оставалась уверенной, пусть и слабой. Но Харука чувствовал, что она полагается на него в критической ситуации. Амая чувствовала, что он здесь и надеялась на него, несмотря на содеянное. Нанасе начал медленно концертировать силу на кончиках пальцев. Даже этого должно хватить, чтобы разобраться с людьми. Ну, а Даичи пускай станет добычей своей жертвы. Осталось лишь дождаться условного знака.— Слушай, хотел спросить напоследок. Где ты откопала такого наивного дурачка в ученики? — Он сам пришёл. — Удивлён, что ты захотела с ним возиться. — Знаешь, чем ты отличаешься от Нанасе? Этот парень талантлив и силён как телом, так и душой. А ещё я знаю, что ему можно доверять. В отличии от тебя, он спасёт меня и я уверена в этом. — Ну и где же сейчас? Ты никому не нужна. Все тебя ненавидят. — Тебя тоже. Знаешь почему эти люди с тобой? Потому что им это выгодно. Как только я умру, они убьют тебя без сожалений, ведь ты для них лишь инструмент для выполнения грязной работёнки. Потому что для них ты такой монстр как и я.
Амая говорила всё так же спокойно, но в глазах её Харука заметил жажду крови того глупца, который посмел посягнуть на её жизнь и свободу. И он не сомневался — своё Симидзу получит. А вот Даичи начинал нервничать. Может даже паниковать. Его контроль над ситуацией утекал как песок сквозь пальцы. Ведьма всё больше захватывала его в сети своего голоса. Его уже ничего не спасёт.— Ну так что, где этот твой доверенный ученик? — За твоей спиной.
Оглушить людей небольшим всплеском силы оказалось проще простого. Они даже сообразить не успели. Когда Нанасе схватил обернувшегося Даичи за шею, девушка уже сожгла верёвки на своих руках. В глазах её горел огонь, но движения оставались выверенными и спокойными.— А теперь я тебе кое-что расскажу, милый, брошенный всеми Даичи. Я не убивала тебя из-за того, что ждала этого дня. И мы оба знали, что он наступит. Один из нас должен умереть. И это буду не я.
А потом Амая просто приставила пальцы к вискам стоящего перед ней парня и начала нашёптывать заклинание. Почти сразу у него пошла кровь из носа и глаз, а через минуту он уже упал замертво. За ним следом начала падать Симидзу. Харука еле успел подхватить её и взять на руки. Им пора домой.— Ох, что-то мне нехорошо. — Энергетическое истощение. Ничего страшного, отлежишься и всё будет нормально. — Спасибо, Нанасе. За всё.
Жизнь налаживалась. После смерти Даичи, Амая наконец-то смогла прийти к соглашению с людьми и нападения прекратились. Харука решил остаться в лесу, который уже успел стать ему родным. Единственное, что не давало ему покоя — его собственные чувства. Нанасе старался не обращать на них внимания, но они росли и крепли с каждым днём, проведённым рядом с Симидзу. Она постепенно оттаивала от долгих лет одиночества, жестокости и агрессии, расцветая самым прекрасным цветком, который парень когда-либо видел. Вместе с ней оттаивал, наполняясь жизнью, лес.— Прости меня. — За что? — За то, что пошёл к Даичи, не смотря на твоё предупреждение. И за то, что послушал его. — Но ты вернулся ко мне. Да и я виновата не меньше тебя. Стоило показать тебе раньше. — Ты не обязана доверять мне что-то подобное. Это ритуал. Их стоит скрывать. — Не думай, будто я не доверяю тебе. Если честно, ты стал очень близок для меня. И мне нужно показать тебе кое-что.
Амая вновь повела его к озеру Памяти. Теперь вода в нём мягко переливалась на солнце, а из глубин поднимались серебряные и пурпурные искры. Харука смотрел на него с немым вопросом в глазах и чувствовал мягкую завораживающую силу. Наблюдая, Нанасе чуть не упустил момент, когда Амая села на берег, погрузив ноги в воду, и начала говорить тихим голосом.— Оно очищается. На самом деле, весь лес и жизнь в нём берёт начало именно отсюда. Здесь хранятся все воспоминания моих предков, всего моего рода. Я хочу рассказать тебе с чего началась вражда с людьми. Если озеро захочет, оно покажет тебе это. Сядь как я. Харука кивнул и повторил позу Амаи. — Началось это давно, ещё когда люди только-только пришли в эти земли, которые уже принадлежали магам, феям, эльфам и прочим волшебным существам. Несмотря на столь северное расположение земель, они всегда цвели и обладали благодатной почвой. Все, кто жил здесь, понимали, что это заслуга озера и никогда не пытались причинить ему вреда и даже наоборот охраняли его чистоту. Здесь никогда не было войн и убийств. Ни одной капли крови не пролилось на этих землях. Харука буквально чувствовал, что Амая хочет вернуть те времена в лес. Она говорила тихо, с приятным оттенком заветной мечты в голосе. И в то же время Симидзу была полна какой-то тоски, как будто она сама жила тогда и очень скучает по тем временам. — Но потом пришли люди. Сначала они всеми своими поступками выказывали доброжелательность. Но потом они повадились охотиться на единорогов, которые в то время ещё не ушли, спасаясь, в дремучие чащобы. И на Совете магических существ, пришедших со всех окраин леса, который тогда был огромен, было решено, что чужаков нужно либо выдворить, либо защитить лес любой ценой. Сначала были попытки торга и просьбы покинуть не принадлежащую людям землю, но людская чума не намерена была покидать этот лес, пока не уничтожит его. И мои предки пошли на крайние меры. Они наложили проклятие на лес. Суть этого проклятия была в том, что любой человек, который придёт сюда с целью нарушить покой и причинить вред, будет медленно умирать в агонии. Но люди лишь обозлились и начали нападать агрессивнее. За несколько веков это проклятие неоднократно переделывалось и дошло до такой точки, что проклинался не только человек, который виновен, но и вся его деревня. Сожаление. Яркое, горькое, оседающее пеплом на коже и проникающее под неё, исказило прекрасное лицо девушки. Амая вновь взваливала всё на себя. Нанасе было это знакомо, поэтому он лишь придвинулся к ней ближе и приобнял, позволяя положить голову на плечо. — Я с детства любила это озеро, воду мягкого молочного цвета. Но однажды я прикоснулась к ней, несмотря на строгий запрет матери, и увидела картины прошлого. Мне всегда говорили, что эта жестокая война, окружающая меня и которую я обязана продолжать, нужна для спасения леса и озера. Но, на самом деле, озеро от проклятия страдало намного больше, чем люди. Именно из-за него вода стала мутной. Это последствия очернения. И я попыталась призвать к разуму любимой матери, но она лишь отмахнулась от меня и сказала, что я не могу что-либо в этом понимать. Голову Харуки начали наполнять картинки из прошлого. Сперва размытые и неточные, но со временем становящиеся всё более чётким. Ему казалось, что он даже чувствует восторг маленькой Амаи, её страх и недовольство, направленное на мать и Совет. — А потом в нашей жизни появился Даичи. Его привёл отец. Они были родом с других земель, где не было войны, но их семья решила переехать сюда. Гены магов давно не проявлялись в их роду и учить мальчика было некому. Матушка приняла его и стала обучать вместе со мной. Мы быстро подружились и я часто водила его к озеру, но Даичи не видел тех картин, что видела я. Мутные воды не приняли его, заранее почувствовав угрозу. Со временем его связь с семьёй ослабла, потому что его мать наслушалась историй о страшных существах, что живут в лесу, и же несколько веков не дают житья людям. Когда Даичи попытался переубедить её, она подумала, что я околдовала его и они крупно поссорились. Озеро впитало в себя даже это. И первый приезд Даичи, его попытки контакта с озером и ссору с семьёй. Видя, что когда-то Амая сидела здесь с кем-то другим, Харука вновь ощутил укол ревности. — Вскоре после этого умерла моя матушка. Она уже давно болела и в этом не было ничьей вины. Старейшиной леса стала я. Даичи остался со мной, не желая возвращаться в родной дом. На созванном по давней традиции Совете я предложила попробовать заключить перемирие с людьми и прекратить эту бессмысленную войну, но меня никто не понял. Через пару дней после этого на мои владения напали люди. Я знала, что рано или поздно нападавшие принесут проклятие в свою деревню и там все друг друга вырежут. Когда мне стало известно, что это родная деревня Даичи, я растерялась. Изначально у меня была цель уничтожить деревню, но новая информация заставила меня задуматься. Но в конце концов я сожгла то место прямо во время начавшейся бойни. Помниться, пахло тогда кровью и пеплом. Именно это ты увидел в моих воспоминаниях недавно. Нанасе казалось, что он чувствует этот запах крови и оседающий на кожу пепел. — После тогдашнего разрыва с Даичи меня будто вывернуло на изнанку. Мои сердце и душа начали замерзать, а вместе с ними и священные земли. Я больше не чувствовала отклика озера Памяти и решила начать проводить ритуалы очищения. Это мало помогло. Лес медленно умирал, а вода в озере стала белой, осквернённой. Лишь с твоим приходом она начала очищаться. Харука почувствовал холод, несмотря на летний день и немного припекающее солнце. Но вдруг сквозь гущу картинок и ощущений проникло ещё одно, намного более реальное. Амая плакала. Слёзы медленно текли из её открытых глаз. Я не оправдываю собственные преступления, ни в коем случае. Вина за них всегда будет напоминать о себе. Но я очень рада, что в моей жизни появился ты. Я люблю тебя, Нанасе. Симидзу замолчала. Признание вырвалось из неё так просто, будто это было абсолютно естественно. Она ненадолго замолчала, а потом также тихо продолжила. — Я пойму, если ты не примешь моих чувств и признания. Мне прекрасно известно, насколько тяжело ужиться со мной… Харука не стал даже дослушивать её. Просто притянул к себе и поцеловал, чувствуя вплетающиеся в волосы пальцы. — Я тоже люблю тебя, Амая.