Разбитое сердце Трикстера

- Любовь опаснее любого демона и опаснее любого дьявола, - Трикстер криво хмыкает в свой бокал, а его глаза смотрят на еще одно фамильное древо оплетающее стены. Демон и девочка сидят по разные стороны длинного стола, помпезно ужинают в пустом особняке, когда за окнами землю мерит и безумие, и страх, когда все ждут их ответа, а они, пользуясь властью, сладостно молчат, греясь не лучами солнца, а их ненавистью, их надеждами, их мольбами. Ухмылка Ивейн по координатам сходится с его. Кривое созвездие трещинок, траектория оскала, ее же динамика . Такой улыбкой мужчин не заманивают, а выпроваживают, гонят от себя. - Расскажи мне о нем, - острые локти не по приличиям кладет на стол, корпус к нему, взгляд умасливает и просит. Трикстер смеется сам себе. За такие детские глазки не грех убить тридцать тысяч человек, ай да ифрит, ай да нежная душа. - Мир создал из непроницаемой тьмы, мир создан из темнейшего Хаоса. Таков цвет его глаз. Это были глаза затягивающие, утопающие, удушающие и пугающие. Эти темные глубины уничтожали смотрящего подчистую и создавали его заново. Он был заведенным резким, руки его скакали как от невидимых пружин, взлетали вверх, падали вниз. Гиперактивная душонка не давала ему ночами спать, он спать и боялся. Не больше трех часов в крошечном чулане, где едва помещалась кровать. Он запирался изнутри и не пускал никого. Он много с кем спал, но ни с кем не делил постель. Сон делает людей уязвимыми, говорил он, а никто не должен видеть меня уязвимым. Ни одна болезнь не отбирает треть жизни, ни одна - кроме сна. Самое страшное происходило, когда он замирал. В те краткие мгновения ничего в нем не шевелилось, ничего не жило и не гнилось. Перед тем как убить своего брата он стоял без движения триста две секунды и убил его за три. Тело Клавдия еще не коснулось земли, как Корнелиус подхватил свою копию, своего близнеца под мышки и понес, оставляя красные рельсы от его ног. Он резал себя, расчленял на мелкие куски. Он убивал свою копию. В любви и ненависти было одно и начало. Бедный, мальчик, его с детства путали с другим, оттого он быстро перестал видеть различие между всем: добром и злом, черным и белым, людьми и демонами, любовью и ненавистью. Все происходит из Хаоса, Ивейн. Все мы беспорядочный танец ничтожных частиц, что кидаются из стороны в сторону, в лихорадке, трансе, двигаются, дают нам жизнь и сходят с ума. В движении начинаешь сходить с ума, тебе ли не знать, принцесса? Его умение не видеть граней сделало его удивительным ученым, способным смотреть на вещи, как никто другой. На магию как на науку, на демонов как на богов, на меня как на ребенка. Тебе ли не знать, кем был Эдип, что сделал он с отцом? Тебе ли это не знать, маленькая Электра? Ты сама убила и своего отца, духовного и кровного, встала на его место, стала им. Так ведь, Ивейн? Ты же понимаешь, зачем я это сделал? Из обиды? Отчасти. Из любви? В точку. Он не мог помереть стариком среди четырех стен. Он не мог дать миру наследника. Он должен был уйти красивым. И красиво. И я думал, что он поймет мой жест, что он улыбнется мне, что он скажет, что я его любимый и единственный, не только сын, что он ценит, что я сделал. Что я сделал? Я показал Асмодею хижину. Он в таких вопросах деспотичен, Кави бы закрыл глаза на убитых собратьев, пусть и убитых во имя науки. Но Асмодей не мог ему простить и смерть Бельфегора. Католиков у нас было больше , а они, по обыкновению своему, и страдали больше. Такова их религиозная натура - страдать. После убийства Люцифера еще при Авеле их уверенность в себе ослабевала, делая их идеальными жертвами. Что и говорить? Их сын божий жертвой и был. Жертвой милосердия и строго отца. Мой отец был милосерден, но я к себе был строг. Так что распял его я. Понимаешь? - Трикстер смеется. - Мне дали крест, а я его перевернул. Понимаешь, Ивейн? Понимаешь? Слезы катились по ее глазами без стеснений, лицо было переполнено радостью. Они сели на одну сторону стола, а по бокам к ним присоединились их двенадцать апостолов. - Хорошо, когда есть кто-то, кто тебя понимает, - улыбается Ивейн и держит Трикстера за руку. В воздухе слышится серебряный звон.