В объятиях раскалённой пустыни

      Несколько последних часов в воздухе казались самым настоящим адом: вертолёт сильно потряхивало и кидало из стороны в сторону, за небольшим иллюминатором мелькала коричневато-охровая иссушенная земля, а густой, дышащий жаром воздух забивал лёгкие. Голова болела от бесконечного шума двигателей и с трудом разрезающих тяжёлое марево лопастей вертушек. Спокойно усидеть на месте, не вцепившись в устройство фиксации, было невозможно, а ноющие от постоянных ударов рёбра, казалось, раскрошились по всей грудине, мешая вдыхать и без того отторгаемый организмом воздух.       — Почти на месте, — прохрипел механический голос пилота, и нос вертолёта резко накренило вниз. Их тряхнуло ещё несколько раз прежде, чем задний люк откинулся, ударяясь о землю. Всколыхнувшаяся пыль зависла, попадая в потоки воздуха, создающиеся не перестающими работать турбинами, и молодой человек в костюме-тройке закашлялся, прикрывая ладонью пухлые, высушенные жарой губы. Кое-как справившись с ремнём безопасности, он поднялся на ноги и чуть качнулся, чувствуя вибрирующий под подошвами кожаных ботинок металл. Летевшие вместе с ним люди спешно покидали борт вертолёта.       — Живее! Вы, трое, прикройте!       Отдающий команды офицер указал рукой в его сторону, и трое солдат тут же окружили его, поторапливая. Перехватив небольшой кожаный кейс, парень свободной рукой прикрыл прищуренные от бьющего в лицо ветра с песком глаза, стараясь быстро перебирать ногами.       Шум от лопастей военного вертолёта закладывал уши, но даже сквозь этот рёв свист пролетающих в воздухе пуль звучал слишком явно, чтобы быть проигнорированным. Мгновенно накрывший страх волной прошёлся по телу, застревая в горле вместе с поднятой в воздух пылью. Втянув голову в плечи, юноша прикрылся сумкой, вздрагивая от пулемётной очереди, неожиданно всколыхнувшей иссушенную землю всего в нескольких метрах от него. Колени вдруг подогнулись, и парень едва не споткнулся. Небрежно подхватившая его рука одного из солдат слишком сильно сжала плечо, заставив прийти в себя, и юноша стиснул взмокшие ладони на кожаном кейсе, едва переставляя ослабевшие ноги.       Дыхание успело полностью сбиться к тому времени, как они добрались к подножию песчаных гор. Парень почувствовал, как его сильно толкнули в спину прежде, чем один из сопровождающих его солдат, тот самый, что двумя минутами ранее, показавшимися молодому человеку вечностью, одёрнул его, приводя в чувства, коротко вскрикнув, упал на колено. Обернувшись, юноша застыл, испуганно глядя, как мужчина заваливается набок. Его отпустившая автомат рука прижалась к животу, в районе которого на тёмно-зелёной ткани формы расплывалось пряно-красное пятно. Чуть качнувшись, парень прижал ладонь к вдруг задрожавшим пухлым губам.       — Шевелись! — Дёрнувшись от громкого голоса и резкого толчка в плечо, молодой человек проморгался, дрожащими пальцами прижимая начинающий выпадать из рук кейс к ходящей ходуном груди. Мужчина, что помог ему ранее, лежал на земле без движения. — Туда, быстрее!       Едва отведя стеклянный взгляд от тела, юноша заметил полуразрушенное здание. Собравшись с силами, в сопровождении нескольких солдат он кое-как добежал до зияющего провалом в кирпичной кладке входа, тут же прижимаясь спиной к отдающей жаром стене с его обратной стороны. По до этого момента заложенным от испуга ушам резануло криками и стонами боли, приглушёнными звуками стрельбы, и так и замерший у стены юноша широко распахнул глаза.       Военный лагерь был почти разрушен. Недавно попавший в стену прямо напротив входа снаряд раскидал по просторному помещению куски бетона, взгромоздившиеся кучами и мешающиеся под ногами. Расчерченные пулемётными очередями стены зияли выбитыми кирпичами. Мужчины в военной форме что-то кричали, отстреливаясь в провалы окон. В воздухе стояла пыль, горячее марево воздуха и тяжёлый запах крови. От этой адской смеси кружилась голова, а к горлу подкатывала тошнота. Юноша зажал рот ладонью, испуганно разглядывая солдат у стены: некоторые были всё ещё живы и истекали кровью, некоторые безвольными куклами с прорешеченные пулями телами лежали, оттащенные к стене. Хрипы, стоны, крики — всё это мгновенно накрыло с головой, вырывая из спасительного вакуума.       — Эй! Ты! — Парень вздрогнул от обращённого к нему окрика на английском, замечая возле одного из солдат молодого мужчину в посеревшем от пыли халате. — Эй, ты новенький? Вовремя! Держи здесь!       Едва заставив себя пошевелиться, юноша дрожащими руками оттолкнулся от стены, оставившей на его ладонях известковые крошки, и на онемевших ногах направился к звавшему его человеку, ежесекундно вздрагивая от звуков стрельбы. Упав на колени рядом с солдатом, он испуганно уставился на разорванную грудину. Тяжёлые хрипы, сопровождающиеся характерным бульканьем вытекающей крови, давали понять, что раненый всё ещё жив.       — Ну же! — прикрикнул мужчина, и юноша, опомнившись, стянул с себя неуместный сейчас пиджак, откидывая его в сторону. Накрыв пропитавшиеся кровью бинты дрожащими ладонями, он сглотнул, с ужасом чувствуя, как под пальцами запульсировала кровь. — Крепче держи.       Сильнее надавливая на грудину, юноша застопорился, наблюдая за быстрыми, отточенными действиями молодого мужчины.       — Хорошо, что новенького прислали. Одному тут не очень, как видишь. Да и контракт у меня заканчивается, так что объясню, как тут и что, и ила-ль-лика, — не переставая говорить, мужчина разорвал какую-то тряпку, меняя пропитавшиеся кровью бинты под руками юноши.       Тот замер, наблюдая за тем, как солдат закашлял, окропляя кровью рукава его белой рубашки, и затих. Сидящий рядом врач недовольно цокнул и, заметив замешательство юноши, отстранил его руки.       — В первый раз, что ли? — немного удивлённо спросил он, поднимаясь на ноги после короткого кивка. — Ничего, привыкнешь, — усмехнулся, хлопнув окровавленной ладонью по обтянутому некогда белоснежной рубашкой плечу. Парень вздрогнул: рука нового знакомого была слишком тяжёлой, чтобы принадлежать хирургу, но тот, несомненно, был им. — Идём. Зовут-то тебя как?       — Дэхён. Чон Дэхён, — выдавил из себя юноша, поднимаясь на ноги и следуя за военным хирургом. Тот изредка наклонялся, проверяя пульс лежащих на земле солдат, но чаще просто пинал вытянутые ноги, удостоверяясь в отсутствии болезненных стонов. Большинство не подавало признаков жизни, напоминая, скорее, пушечное мясо, нежели некогда живых людей.       — Итого шесть, трое серьёзно раненых и двое с пулевыми ранениями. — Он развернулся так, что идущий за ним Дэхён резко остановился и дёрнулся назад. — Эштон Ирвин, — представился, протягивая испачканную в крови ладонь. Дэхён испуганно уставился на неё, и хирург насмешливо улыбнулся, вытирая руку о покрытый пятнами крови серый халат. — Ты кореец, кажется, да?       Военный врач сделал приглашающий жест ладонью, и они отдалились от входа. Дэхён с удивлением заметил, что звуки стрельбы прекратились, возможно, противник отступил.       — Д-да, — ответил он, отмечая догадливость мужчины, но встречного вопроса не задал. Новый знакомый свободно разговаривал на английском, но странный акцент выдавал в нём иное гражданство.       — Молодой совсем, что привело сюда? — Эштон вымыл ладони в ведре с водой, встряхивая ими в воздухе, а потом вытер руки о полотенце. — Впрочем, можешь не отвечать, по контракту служить идут только из-за денег. Служить в горячую точку — из-за больших денег, — хирург усмехнулся. — С военными раньше не работал? — спросил он, получая отрицательный ответ. — Колото-режущие, пулевые ранения?       — Ну… В теории… — почувствовав себя недоучкой, Дэхён вздохнул. В свои двадцать три он только закончил медицинский колледж и поступил в университет, денег на учёбу в котором катастрофически не хватало. Знакомый предложил поработать хирургом по контракту. Отсутствие нужных знаний работодателю не помешало, и вот, взяв академ на год, Дэхён оказался тут.       — Уже неплохо, — подбодрил его Эштон, присаживаясь на стул возле одной из железных коек. Лежащий на ней солдат едва заметно дышал, находясь без сознания. — На практике научишься быстрее. Пулевое ранение в бедро. Пуля не разрывная, что уже хорошо. Вытащить не так сложно, если далеко не ушла, если же ушла, придётся аккуратно поковыряться.       Умелые, приученные к подобным делам, пусть и чуть огрубевшие руки Эштона быстро справились с проблемой, вытаскивая из довольно длинного раневого канала небольшую пулю и отбрасывая её в металлическую миску, в которой покоились с десятка два таких же.       — Это не так сложно, привыкнешь. Жизни тут особо не ценятся. В основном контрактники — пушечное мясо, и многие это понимают, поэтому они здесь. Убивать за смерти раненых тебя никто не будет, так что держи пинцет покрепче, — Эштон сунул парню в руки инструмент. — Вот тут разрывная рядом с артерией, придётся немного попотеть.       Выдохнув наполненный вяжущим запахом крови воздух, Дэхён отложил иглу, разминая шею. Сидящий на табуретке напротив солдат, который всё это время не отрывал от него масляного взгляда, противно ухмыльнулся, но парень проигнорировал это, поджав пухлые губы, и закрепил стерильную повязку.       — Шукран, хылу, — противный голос иностранца пустил дрожь по позвоночнику, а коснувшаяся худой коленки широкая влажная ладонь заставила Дэхёна дёрнуться, едва не опрокинув стул. Мужчина рассмеялся, и Чон испуганно подобрался, нащупывая в кармане пинцет. Он сжал нагревшийся металл чуть дрожащими тонкими пальцами.       — Вон! — грубый голос со стороны двери разрезал наполнившееся напряжением помещение. Словно пулевая очередь, отразился от крошащихся песочно-каменных стен, заставляя солдата повернуть голову. — Пошёл отсюда.       Стоящий у проёма двери держал в руке пистолет. Уверенно лежащий на его спусковом крючке указательный палец ни на секунду не дрогнул, когда большой скользнул к курку, возводя его с тихим щелчком, показавшимся Дэхёну раскатом грома. Чёрная форма вошедшего была испачкана пропитавшейся кровью пылью, а за спиной был закреплён крупный автоматический карабин, похожий на те, что Дэхён видел у агентов FBI в американских фильмах. Загорелая кожа и опасный блеск чёрных раскосых глаз — единственное, что было видно за плотной чёрной маской и ниспадающей чёлкой угольных волос. Мужчина не был ему знаком. Длинные пальцы, уверенно лежащие на вскинутом пистолете, играюче прошлись по металлическому корпусу, и брюнет прищурил глаз, наклоняя голову. Неожиданно вылетевшая пуля прошла чуть левее головы поднявшегося с табуретки солдата, но Дэхён был уверен, что мужчина не промахнулся: слишком мало было расстояние, слишком угрожающим был чужой взгляд. Чон вздрогнул, словно пуля вошла в его грудину, застревая в сантиметре от забившегося в страхе сердца.       — Вон, я сказал.       Низкий, пробирающий до костей голос пустил по позвоночнику повторную дрожь. Дэхён сглотнул, стискивая так и не выпущенный из пальцев пинцет. Мелькнувший в поле зрения серый халат на пороге заставил его сделать необдуманный шаг, но тут же в неуверенности замереть на месте, пугаясь тяжёлого взгляда, буквально придавившего его к земле. Пальцы прибежавшего на звук выстрела Эштона скользнули по напряжённому предплечью стоящего на пороге мужчины, опуская поднятую руку.       — Всё нормально? — он взглянул на испуганного Дэхёна, заторможено кивнувшего головой. — Выходи, — обратился к солдату, указав подбородком в сторону выхода.       — В следующий раз я не промажу, — выплюнул брюнет огибающему его мужчине, дёрнувшемуся в сторону от низкого голоса.       Когда тот покинул помещение, Дэхён не глядя нащупал стул дрожащими пальцами и опустился, зарываясь пальцами в пшеничного цвета волосы. На секунду зажмурившись, он кое-как справился с подступившей к горлу тошнотой, мешающей дышать.       — Эй, выпей.       Осушив мелькнувшую перед лицом алюминиевую кружку с тёплой водой, Дэхён поблагодарил Ирвина, ободряюще хлопнувшего его по плечу. Он поднял взгляд, желая сказать спасибо и выручившему его незнакомцу, но тут же осёкся, забегав глазами по чужому, теперь не скрытому маской лицу. Расчерчивающий левую щёку и цепляющий уголок пухлых губ шрам немного исказился из-за мелькнувшей на лице ухмылки. Дэхён тут же отвёл глаза, стыдясь, скорее, собственного поведения, нежели пугаясь обезобразившего некогда красивое лицо шрама. Высокий кореец, а Дэхён был уверен, что это так, хмыкнув, прошёл внутрь, останавливаясь возле одной из кушеток и чуть нависая над лежащим на ней солдатом с оторванной рукой и множеством осколочных ранений.       — Протянет до завтра?       — Не уверен, — Ирвин отложил пропитанные кровью тряпки, меняя их на новые. — Что-то случилось? — отвлёкшись, он мельком осмотрел мужчину на наличие ранений и, ничего не обнаружив, облегчённо выдохнул. Солдат спрятал всё ещё лежащий в руке пистолет и дёрнул щекой.       — Сколько сегодня?       — Шесть днём, ещё двое после, — с полуслова поняв, о чём речь, доложил военный хирург. — Десять новеньких, минус один на подходе и два в тяжёлом состоянии. И кстати, это наш новый хирург, прибыл с остальными сегодня.       Эштон кивком головы указал на сидящего в стороне парня, и солдат чуть повернул голову, наклоняя её вбок. Дэхён замялся от пронзительного взгляда чёрных глаз и привстал со стула, но всё же, прочистив вдруг пересохшее горло, представился.       — Ч-чон Дэхён.       Мужчина изучающе осмотрел юношу с ног до головы, не успев сделать этого раньше, пока держал пистолет, направленный на человека рядом с ним. Окинув взглядом хрупкую худощавую фигуру и копну чуть волнистых светлых волос, он остановился на симпатичном лице и вздохнул.       — Джамиль, — дёрнул шрамированной щекой, поднимая уголок губы в ухмылке, — ана асиф джиддэн, — бросил на арабском, на мгновение насмешливо заглянул Дэхёну в глаза и, сухо кивнув Эштону, вышел из комнаты. Едва отошедший от своеобразного знакомства Дэхён повернулся к попытавшемуся скрыть взволнованную улыбку Эштону.       — Сказал, что рад знакомству, — натянуто улыбнувшись, мужчина перевёл тему: — Тебе, можно сказать, повезло. Капитан Бан очень хороший человек, да ещё и кореец, если ты заметил, — хирург улыбнулся, заметив небольшое замешательство на лице парня. — Не бойся его. Он только выглядит так устрашающе, на самом деле он хороший, — мужчина собрал использованные бинты, выкидывая их в картонную коробку в углу комнаты, и, чуть замявшись, добавил: — Думаю, тебе стоит держаться к нему поближе.       Голос выдавал небольшую настороженность, но когда мужчина повернулся, на его лице сияла привычная улыбка. Дэхён нахмурился и передёрнул плечами, вспоминая противное прикосновение влажной ладони к своему колену. Может быть, Эштон и прав.       После ночи на железной кровати в санитарной зоне Дэхён проснулся разбитым. Голова гудела, некогда сломанная голень ныла из-за смены климата, а обветренные губы покрылись тонкой корочкой, лопнувшей, а оттого и кровоточащей в некоторых местах. Эштона на месте уже не было. Наскоро умывшись и приведя себя в относительный порядок, Дэхён вышел наружу, находя хирурга помогающим выносить и грузить человеческие тела на приехавшие внедорожники. Уже позже Чон узнал, что тела солдат отвозят в столицу, откуда самолётом переправляют к родственникам, и делают это они довольно часто. Поймав на себе чужой масляный взгляд уже знакомого солдата, Дэхён поспешил в сторону хирурга, на ходу замечая стоящего с ним рядом Ёнгука — капитана этой небольшой военной группировки. Вчерашней ночью Эштон немного рассказал о нём: имя, возраст, гражданство, срок контракта — сухие факты. Двадцативосьмилетний капитан служил по контракту почти семь лет, и всё это время ему удавалось выбираться живым, и этот факт позволил Дэхёну вздохнуть спокойнее. Возможно, его шансы на выживание в этой дыре немного вырастут под его начальством.       — О, Дэхён, доброе утро, — улыбнулся Эштон, замечая парня, тормознувшего в нескольких метрах от них. Дэхён неловко кивнул головой в знак приветствия, когда капитан, развернувшись, бросил на него недолгий взгляд. Хлопнув хирурга по плечу, завершивший разговор короткой фразой Бан отошёл. — Как спалось? — привычно улыбнувшись, едва показывая ряд белых ровных зубов, поинтересовался Ирвин. Он задёрнул брезент и хлопнул внедорожник по металлической раме, давая знак ехать. Взревевший двигатель на мгновение заложил уши, и Дэхён закашлялся от пыли, поднявшейся из-под колёс машины. — Вижу, не очень, — хохотнул Эштон, делая пометки в потрёпанном блокноте. Он отошёл ко второй машине, передавая водителю какой-то листок.       — Что это? — поинтересовался Дэхён, указывая тонким пальцем на небольшую коричневую книжку.       — А это, друг мой, твои новые обязанности, — улыбнулся Эштон, отдавая парню блокнот. Сжав книжку пальцами, Дэхён окинул страницу взглядом, мельком пробегая по написанным округлым почерком словам и неровным линиям, разделяющим страницы на несколько столбцов. Он не очень хорошо знал английский, но его догадка была вполне логичной и, как оказалось, верной. — Здесь пишешь имена прибывших солдат, сюда даты и место проживания близких родственников, — хирург обозначил столбцы пальцем. — Сюда ставишь галочку в случае… Ну, ты понял, — Эштон усмехнулся, остановившись на столбце с коротким названием «Death». — За машины отвечает Бан, с тебя списки отправляемых. Видел второго водителя? — Дэхён кивнул. — Ему отдаёшь список необходимого: медикаменты, продукты, оружие, но предварительно надо обсудить это с капитаном.       Дэхён поджал губы, сухо кивая головой. Кажется, за провизию и документацию, если так можно было назвать вырванные из блокнота страницы с неровными краями, придётся отвечать ему. Роль жнеца, провожающего людей в другой мир, была не тем, чем он хотел заниматься, поступая на службу военным хирургом, но он не смел отказываться от обязанностей, принимая всё, как данное. На кону была его жизнь и крупная сумма денег, у него не было выбора.       Вздрогнув от заложившего уши шума, Дэхён вскочил со скрипнувшей кровати, потирая глаза. На стоящих на столе часах, на которые парень бросил мимолётный взгляд, было около четырёх утра. Свесив босые ноги, он торопливо втиснулся в кроссовки и, накинув коричневый кардиган поверх футболки, вылетел из санитарной зоны. Когда в ушах перестало звенеть, а глаза привыкли к темноте, юноша заметил разбросанные повсюду куски каменной кладки. В нос ударил запах дыма, и Дэхён, прикрыв его рукавом, помчался в сторону предполагаемого места попадания снаряда.       Вход в помещение, где ночевали солдаты, был завален, и Чон, жмурясь от разъедающего глаза дыма, зацепился пальцами за камни, взбираясь на них и преодолевая небольшое препятствие. Снова прикрыв нос, он огляделся в поисках раненых, проигнорировав толкнувшего его в плечо одного из солдат. Те, видимо, тоже были разбужены неожиданным взрывом и теперь бегали по помещению, перекидываясь какими-то фразами на повышенных тонах. Звук выстрелов ушёл куда-то на второй план, когда из-под завалов Дэхён услышал хрипящее дыхание. Бросившись туда, невзирая на пролетающие в провалы окон пули, юноша пересёк помещение, на секунду останавливаясь и прислушиваясь. Поняв, откуда идёт звук, он вцепился в некрупные куски, откидывая их в сторону. Спустя пару минут ему на помощь пришёл Эштон. Когда они добрались до погребённого под завалами человека, звуки стрельбы сошли на нет. Последние короткие автоматные очереди заглушились взрывом брошенной в сторону противника гранаты, и всё стихло.       — Вроде не сильно ранен, царапины, ушибы, жить будет, — проверив состояние отключившегося солдата, вынес вердикт Эштон и подозвал двух мужчин, которые отнесли солдата в медчасть. Глянув на тяжело дышащего Дэхёна, хирург улыбнулся, отряхивая руки о штаны, и хлопнул парня по плечу. — Ты молодец, быстро среагировал.       Дэхён кивнул головой, замечая направленный на него с другой стороны помещения взгляд капитана Бана. Тот чуть прищурил глаза и отвернулся, давая приказ нескольким солдатам проверить, остался ли кто жив там, откуда стреляли. Переведя взгляд на Эштона, Дэхён заметил разорванную на плече футболку. Предплечье хирурга было окрашено сетчатым рисунком стекающей из раны крови, несколько первых капель сорвались с кончиков огрубевших пальцев. Проследив взгляд младшего, Эштон улыбнулся, дёргая рукой.       — Нечего страшного, просто слегка задело, — он засучил рукав, чуть сжимая зубы. Пуля и правда прошла в сантиметре, лишь слегка царапнув загорелую кожу.       — Всё равно надо обработать, — не принимающим возражения голосом заметил Дэхён.       — Окей, тогда я пойду, а ты проверь, нет ли раненых.       Кивнув головой, Дэхён проводил взглядом направляющего в медчасть Ирвина.       Иссушающее землю солнце находилось в своём зените, невыносимая жара, подпитываемая им, тут же иссушала едва появившиеся на висках бисерины пота. Разлепив ссохшиеся губы, покрытые ноющей болью коркой, Дэхён тяжело сглотнул вязкую слюну. Вертолёт, на котором улетит Ирвин и ещё двое контрактников вместе с тяжело раненым солдатом, должен был прибыть с минуты на минуту.       С момента последней стычки прошло около двадцати восьми часов. Расслабившиеся солдаты играли в карты в тени очищенного от завалов помещения. Ирвин отдал ему последние наставления и сейчас собирал свои вещи. Дэхён оставил его одного, выйдя из медчасти, и теперь с тяжёлым сердцем стоял недалеко от входа их военного лагеря, следя растерянным взглядом за поднимающимся невдалеке песком, закручивающимся в воздухе. Горячий ветер разжигал песочную бурю не только в грязновато-жёлтой пустыне, но ещё и на сердце Дэхёна. За эти несколько дней он так и не сблизился ни с кем, кроме Эштона. И парень соврал бы себе, если бы сказал, что справится один. Ему было страшно. Взгляды солдат, их противные ухмылки, гадкие фразы, бросаемые при каждом удобном случае — Дэхён чувствовал постоянную неконтролируемую дрожь. Обхватывающий горло страх сдавливал кадык горящими огнём пустыни пальцами, обжигая нежную кожу, оставляя на ней клеймо, которое, словно чёрная метка, давал понять, что нарушено правило. Молодой, изнеженный хирург с тонкими запястьями, бледной кожей и отливающими золотом волосами, он был не таким. Слишком выделяющимся среди огрубевших внутренне и внешне мужчин, не умеющим постоять за себя.       — Ну всё, я готов, — голос Ирвина вырвал его из гложащих внутренности мыслей. Дэхён повернулся, даря хирургу неуверенную улыбку. Тот был в штатском, обычные синие джинсы с футболкой ему очень шли, а серая бейсболка скрывала привычные глазу коричневые кудри густых волос. — Эй, не трясись, — опустив сумку, Эштон сжал пальцы на его плечах, ободряюще встряхивая и заставляя посмотреть в глаза. Дэхён поджал израненные губы. Его глаза блестели тревогой, и он несколько раз проморгался, пряча это, но с трудом растягиваемую нервную улыбку спрятать не смог. — Держись Бана, хорошо? — Ирвин заглянул в карие глаза и тепло улыбнулся, улавливая лёгкий кивок. — Он не даст тебя в обиду, будь уверен, — мужчина ещё раз сжал его плечи и, наклонившись, подхватил сумку. Двое других солдат были уже готовы.       Дэхён прерывисто вздохнул, когда услышал звук приближающегося вертолёта. Он взглянул на Ирвина ещё раз, пытаясь успокоиться, и проследил за взглядом, направленным поверх его плеча. Чуть развернувшись, Дэхён увидел вышедшего к ним Ёнгука. Капитан приблизился и пожал протянутую ему ладонь.       — Завтра всё это покажется мне сном, — улыбаясь, бросил Ирвин, притягивая Бана за руку и хлопая его по плечу в коротком объятии. — Надеюсь, справитесь здесь без меня, — он многозначно взглянул на Ёнгука, а после перевёл смягчившийся взгляд на Дэхёна. — Ещё встретимся. Если не здесь, то в следующей жизни, — он подмигнул и, махнув рукой, вышел вслед за солдатами.       Дэхён развернулся к окну, следя за тем, как мужчины добираются до опустившегося метрах в ста от них вертолёта, не приглушившего двигатели. Эштон развернулся, продолжая отдаляться вперёд спиной, и Дэхён слегка улыбнулся, когда тот помахал раскрытой ладонью, улыбаясь привычной улыбкой, оголяющей ровный ряд белых зубов.       Раздавшаяся пулемётная очередь на мгновение оглушила. Дэхён дёрнулся вперёд, когда Ирвин припал на одну ногу, будучи тут же подхваченным идущим рядом солдатом. Забившееся, как сумасшедшее, сердце разогнало кипящую от жары кровь по телу, заставляя пульс застучать в ушах. Проморгавшись, Дэхён рванул с места, но был тут же схвачен за руку. Сжавшаяся стальной хваткой на запястье рука Бана остановила его порыв, и юноша развернулся, замечая, как тот неотрывно смотрит на то, как Ирвина буквально затаскивают в салон вертолёта.       — Пусти, он ранен, — не узнавая собственного голоса, прошелестел Дэхён, переходя на родную речь, дёргая рукой. — Пусти! — истерично выкрикнул он, стараясь вырваться. Бан взглянул на него и, заметив, как того трясёт, от неожиданности разжал пальцы. Вылетевший из укрытия Дэхён растерянным взглядом проводил начинающий подниматься вертолёт. — Как же… Как же так…       Он неверяще потёр лицо, мотая головой из стороны в сторону. Но шум вертолёта возвращал его в реальность снова и снова. Это не мираж.       — Зайди внутрь.       Прозвучавший за спиной низкий голос долетел до него вместе с потоком горячего ветра, ударившего под лопатки. Замерев на месте, Дэхён поднял голову к режущему глаза своей синевой небу. Этого не могло случиться, не могло. Поддавшись утянувшей его сильной руке, он, по инерции переставляя ноги, оказался в помещении. Остановившийся впереди Ёнгук развернулся, отпуская его предплечье. Дэхён невидящим взглядом смотрел куда-то сквозь него. Его большие глаза, переливающиеся в свете солнца, пробивающего сквозь зияющие в кирпичной кладке дыры, были неверяще распахнуты, а покрытые грубой коркой губы едва заметно тряслись. Бан прикрыл глаза, пытаясь вернуть себе душевное равновесие. Он не знал, что с Ирвином, куда попали пули и сколько их, но за годы службы он видел слишком много смертей, чтобы позволять себе страдать после каждой. Но красивое лицо Дэхёна, искажённое болью возможной потери, заставляло его сердце тоскливо сжиматься. Мотнув головой, Ёнгук открыл ясные глаза и, нависнув над Дэхёном в силу своего роста, с трудом поймал его взгляд.       — Если хочешь остаться в живых, не будь девчонкой, — небрежно бросил он, разворачиваясь и уходя в сторону отдельной ото всех комнаты, оставляя юношу одного.       Растянутые в улыбке губы с по-кошачьи приподнятыми уголками обнажали ряд ровных белоснежных зубов. Крупный рот заставлял проводить ассоциации с Джокером, но милые ямочки на покрытых едва заметной светлой щетиной щеках и кудрявые тёмно-русые волосы отметали глупые мысли, делая своего обладателя похожим, скорее, на положительного героя комиксов DC, нежели на суперзлодея. Отпечатавшийся на сетчатке глаз образ преследовал Дэхёна несколько следующих дней. Добродушный, всегда приветливо улыбающийся и находящийся в приподнятом расположении духа даже во время перестрелки Ирвин не хотел оставлять его мысли, внося в них сумятицу.       Было слишком тихо. Гуляющий по помещениям горячий ветер свистел в проёмах окон, гоняя по полу бетонные крошки и хрустящие под подошвой обуви кусочки извести. За стеной слышался приглушённый смех солдат, изредка кто-то шуршал обувью, выходя размяться или сходить в туалет. Дэхён слышал, как капитан Бан отправляет солдат разведать ситуацию в прилегающем к их военном лагере городе и как те возвращаются спустя несколько часов с пустыми руками. Тишина давила на нервы, и чувствующий себя опустошённым парень сгибался под её невыносимой тяжестью.       В санитарной зоне было так же тихо. Две железные койки с посеревшим постельным бельём были пусты. Достав из коробки два выцветших желтовато-зелёных покрывала Дэхён опустил их на бетонный пол и, подцепив углы бледными пальцами, встряхнул. Грязный жёлтый песок и серая пыль на мгновение взвились в воздух, и юноша задержал дыхание, чтобы те не попали ему в нос. Накрыв одну из кроватей, он расправил покрывало и проделал то же самое со вторым, игнорируя звук чужих шагов. На выцветшее покрывало, по которому он провёл узкой ладонью, расправляя складки, упала небольшая баночка. Дэхён удивлённо вскинул брови и обхватил её пальцами, оборачиваясь. Стоящий в дверях Бан, развернувшись, молча удалился. Дэхён нахмурился, осматривая небольшую округлую ёмкость бледно-розового цвета. Открутив крышку, он поднёс её к носу, вдыхая сладковатый аромат. Шарик бальзама пах персиком и карамелью. Дэхён едва улыбнулся, чувствуя лопающиеся на пухлых губах корочки, и, коснувшись их бальзамом, осторожно провёл по сухой коже, после аккуратно размазывая подушечками пальцев. Грубая корка была слишком шершавой, и юноша горько усмехнулся. Он предпочитал не смотреться в треснутое зеркало, висящее на стене у входа, хотя, будучи на Родине, делал это довольно часто. В Корее не считалось зазорным, когда мужчина ухаживал за собой, даже если он делал это чаще, чем девушки, но здесь, в Богом забытом месте, посреди пустыни и речи не могло быть о чём-то подобном. Обезвоженная, сухая кожа, огрубевшие корки на некогда нежных, но всё ещё таких же пухлых губах, выцветшие от припекающего солнца волосы и сломанные ногти на аккуратных пальцах, Дэхён ненавидел всё это. Ненавидел, ровно как и свою службу.       В четырёх стенах санитарного помещения было слишком одиноко. Дэхён не разговаривал несколько долгих дней, пугаясь даже мысли о том, чтобы говорить с самим собой. Замкнувшись в собственных мыслях, молодой хирург занимал себя тем, что перечитывал старые блокноты, оставленные Ирвином, зачем-то запоминая имена солдат и представляя себе, как они жили во Флориде или Варшаве, Нью-Йорке или Иране вместе со своими семьями или одни, что могло толкнуть их принять решение служить здесь: тяжело болеющая младшая сестра, невыплаченные долги или голос совести. Дэхён терялся в сотнях чужих историй, в очередной находя себя заснувшим за столом с тускло горящей желтым светом лампой. Он ненавидел, словно притихшую в томительном ожидании пантеру, чёрную тишину ночи. И ждал, когда всё изменится.       Звуки стрельбы застали его за составлением списков необходимых медикаментов. Вскинув лицо, Дэхён поднялся с места, хватая аптечку. Крик одного из солдат подтолкнул его в самое пекло, и Чон, оглядевшись, подскочил к раненому, в последний момент останавливаясь, но всё же припадая на одно колено возле мужчины с пулевым ранением в бедре. Разорвав штанину, Дэхён пропустил под бедром верёвку, перевязывая её над раной.       — Андэк! — зло вскрикнул араб, стискивая запястье пытающего затянуть верёвку Дэхёна.       — Сир ф халек, — вышло хрипло, но мужчина тут же отпустил его запястье, втягивая воздух сквозь жёлтые зубы. Подцепив пинцетом довольно глубоко ушедшую пулю, Дэхён вынул её наружу. Быстро наложив повязку, он поднялся, осматривая помещение на наличие раненых.       Стоящий внутри гул автоматных очередей, крики переругивающихся солдат, пыль, поднятая в воздух подошвами обуви — всё находилось в движении, закладывая отвыкшие от шума уши. Дэхён остановился, чуть зайдя за стену: его помощь могла потребоваться в любой момент. Влетевшая в помещение продолговатая коричневая граната откатилась ближе к нему, и парень испуганно замер, в то время как солдаты, тоже заметившие её, бросились в укрытие. Прежде, чем её разорвало, Дэхён почувствовал, как его дёрнули назад, закрывая своим телом.       В ушах зазвенело. Дэхён открыл глаза и несколько раз проморгался, пытаясь понять, что произошло. Мельком оглядев себя, он не заметил ранений. В ушах всё ещё шумело, а повисшая в воздухе пыль скрывала обзор. Дэхён встал, пошатываясь. Чёрная форма, мелькнувшая в метре от него, заставила парня кинуться в сторону капитана. Бан сидел на корточках, держась за голову. Дэхён опустил дрожащую ладонь ему на плечо, и Ёнгук дёрнулся, вставая на ноги. Струйка крови, сочащаяся из раны на линии роста волос у виска, окрасила неровности глубокого шрама, оживляя его. Дэхён дёрнулся, чтобы помочь, но капитан отстранил его, придерживая за плечо. В этом жесте были и уверенность крепких пальцев, и неосознанный поиск опоры на пару секунд потерявшего ориентацию капитана.       — Всё нормально.       — Но…       — Позже, — грубо отрезал он, поднимая автомат и, пройдя сквозь пыльную завесу, присел у проёма окна, прицеливаясь. Он знал, что противник приблизится, чтобы проверить, остался ли кто-то жив.       Дэхён c облегчением заметил, что большинство из солдат тут же начали выбираться из укрытий, занимая огневые позиции. Полуразрушенное помещение давало много возможностей для укрытия от взрывов осколочных гранат, и в этом было их преимущество. Но когда взгляд молодого врача наткнулся на лежащее недалеко тело, колени ослабли, а ноги тут же понесли его вперёд. Упав на колени рядом с парнем, который был старше его, Дэхёна, на какой-то год, Чон осторожно раскрыл его форменную рубашку. Попавшие в грудь осколки пробили лёгкое, и парень начал захлёбываться кровью. Дэхён знал, что это конец. Без должного оборудования ему не выжить, но он не мог отступить. Смотрящие на него со страхом светло-голубые глаза были широко распахнуты, а окрасившая тонкие губы кровь стекала по подбородку, подгоняемая тяжёлым откашливанием.       — Держись, — Дэхён пропихнул парню обезболившее в рот, пачкая густой кровью пальцы, и омыл раны водой, начиная вынимать осколки. Он знал, что некоторые ушли слишком далеко, но не мог остановиться, вытаскивая те, что остались в мышечной ткани, прорвав кожу. Едва контролируя трясущиеся руки, он не заметил, как всё затихло. Стычка была закончена в их пользу, противник мёртв.       Стоящий недалеко Бан выгнал солдат взмахом руки и те, подхватив раненых товарищей, покинули просторное помещение. Дэхён почти ничего не видел перед собой из-за влаги, наполняющей глаза. Сердито смахнув выступившие слёзы, он поднял взгляд на задыхающегося солдата, крепче сжимая пинцет.       — Держись, — ещё раз повторил он, прижимая тряпки к кровоточащей грудине.       — Он не протянет, оставь, — голос капитана Бана, прозвучавший за спиной, заставил юношу упрямо поджать губы, продолжая попытки остановить кровотечение. — Отойди, — Бан отдёрнул его, заставляя подняться на ноги, и оттолкнул в сторону, направляя пистолет на раненого. Дэхён подавился вздохом.       — Нет, ты…       Выстрел ударил по перепонкам. Светло-голубые глаза остекленели, а последний хрип, сорвавшийся с кроваво-красных губ, затих быстрее, чем эхо вылетевшей из пистолета пули. Дэхён проглотил подступивший к горлу ком, неверяще смотря на Бана, опустившего пистолет. Он окинул сжимающего ладони Дэхёна отстранённым взглядом и убрал оружие.       — Т-ты… Ты… Только и можешь, что пистолетом махать! — сорвался на крик Дэхён, моментально подлетая и ударяя капитана в крепкую грудь. — Бесчувственный идиот! — ударяя ладонями снова и снова, Дэхён едва контролировал срывающийся голос, колотя капитана так, словно от этого зависела его жизнь. Но с каждым ударом силы покидали его, а когда крепкие руки обхватили Чона за плечи, останавливая и прижимая к чужому телу, парень остановился, стискивая дрожащими пальцами плотную ткань военной формы.       Дэхён знал, что парня не спасти. Даже с должной медицинской помощью в стерильной больнице с новейшим оборудованием. Пробитое лёгкое слишком быстро заполнилось жидкостью, ему оставалось не больше нескольких минут. Несмотря на внутреннюю злость скорее на себя, нежели на прекратившего чужие мучения капитана, он не мог смириться с этим.       Помещение санитарной зоны пропиталось запахом крови. Раненых было мало. Араб с ранением в бедро, лежащий на одной из коек, заснул, потеряв приличное количество крови. Кроме него, у двух мужчин были небольшие ранения от осколков и прошедших в миллиметрах от кожи пуль, но те предпочли шумное помещение казармы нагнетающей тишине медчасти. Дэхён выкинул использованные бинты в коробку и развернулся, замечая у двери капитана. Тот, окинув помещение взглядом, прошёл внутрь, садясь на одну из коек. Его лицо всё ещё было в крови, а рана у виска покрылась небольшой коркой. Дэхён поджал губы.       Тогда капитан отстранился первым. Не справляющийся с вдруг вырвавшимися наружу эмоциями Дэхён вылетел из помещения, прерывая затянувшееся молчание, и вот теперь Ёнгук сидел на койке в медчасти, изучая взглядом стол молодого врача, заваленный старыми блокнотами Ирвина. Дэхён знал, что ранение капитана — пустяк, он видел его многочисленные шрамы и самый пугающий, расчерчивающий щёку. Чон думал, что Бан не придёт, но капитан был здесь.       Вода, в которую Дэхён окунул ткань, была тёплой из-за прогревшего помещения воздуха. Врач поставил металлическую ёмкость на стоящий возле кровати стол и приблизился к капитану. Он замешкался, не зная, с какой стороны подойти, и Бан слегка раздвинул бёдра, позволяя Дэхёну встать между ними. Подавив непонятно откуда взявшееся смущение, Чон подошёл ближе, вынимая ткань из воды. Он осторожно приподнял угольную чёлку, промокая тканью кровь. Его неуверенные движения стали более решительными, когда Бан закрыл глаза, позволяя врачу чуть расслабиться. Они едва касались бедрами, и Дэхён чувствовал тепло, идущее от тела капитана и его тяжёлое дыхание на собственных запястьях. Засохшая кровь, поддаваясь аккуратным прикосновениям влажной ткани, окрасила воду в белой ёмкости в красноватый. Дэхён продезинфицировал рану и вздрогнул, когда пальцы капитана коснулись его руки, останавливая от наложения небольшой повязки.       — Не нужно, — Бан открыл глаза, и Чон сделал шаг назад, неловко задевая его бедро. — Спасибо.       Капитан поднялся и, кивнув головой в знак благодарности, вышел, оставляя Дэхёна, сжимающего сложенный квадратик бинтов пальцами, одного.       Навалившаяся на грудную клетку тяжесть мешала дышать. Когда жар стал невыносимым, Дэхён испуганно распахнул глаза. Он моргнул несколько раз прежде, чем сквозь темноту ночи различил нависший над ним силуэт.       — Что…       — Заткнись, — арабский акцент прозвучавших на английском слов и блеснувший в свете луны золотистый зуб заставили Дэхёна завозиться сильнее в попытках скинуть тяжёлого мужчину с собственного, придавленного к койке тела.       — Н-нет, нет! Отпусти!       Дэхён кое-как вырвал руку из чужого захвата, но она тут же была стиснута вновь, а после насильно прижата коленом, как и вторая. Влажные пальцы прошлись по мягкой коже на шее, и Дэхён вскрикнул, будучи тут же заткнутым грязным полотенцем. Треснувшая ткань футболки и грязные прикосновения к бледной коже на секунду прервались, когда мужчина, всем телом вдавив его в железные пружины, сейчас так отчётливо чувствующиеся позвоночником, усмехнулся.       — Если ты не будешь сопротивляться, всё пройдёт по-хорошему, — прошипел мужчина, обхватывая влажными пальцами его лицо и сдавливая щёки. Дэхён мотнул головой, желая избежать противных прикосновений. Сверкнувшие раздражённостью глаза араба сузились, и Дэхён почувствовал, как в его собственных собираются слёзы унижения. Но окропившая его лицо влага вовсе не была слезами. Нависший над ним солдат вздрогнул, а после с толчка завалился на бок, булькая вытекающей изо рта кровью. Почувствовав свободу, Дэхён отполз к спинке кровати, а после и вовсе был с неё сдёрнут. Подняв глаза на стоящего рядом Ёнгука, Чон приоткрыл дрожащие губы, но вместо слов благодарности выдавил из себя слабое: «З-зачем?»       — Что? — Ёнгук дёрнул головой, непонимающе хмуря брови. — Зачем? А тебе хотелось? Ну, прости.       Бан раздражённо откинул руку врача, которую держал в своей, но не успел сделать и шага, как Дэхён нагнал его, вцепляясь в предплечье. Врач замер, стискивая плотный материал чёрной формы. Они молчали пару минут. Ёнгук слышал тяжёлое дыхание за спиной, но не спешил оборачиваться, а Дэхён просто не знал, что он чувствует.       — Ладно, сегодня мы уезжаем отсюда, — начал Бан, не предпринимая попытки разжать чужие пальцы или развернуться. — Сложи вещи и захвати всё, что понадобится, машины приедут рано.       Дэхён отпустил чужую форму, провожая взглядом широкую спину. Поняв, что сегодня он уже не заснёт, молодой хирург прошёл мимо не подающего признаков жизни тела к коробкам. На сборы не ушло много времени. Собрав все медикаменты и инструменты в две небольшие сумки, Дэхён сложил свои вещи в ещё одну. Подойдя в столу, он взял свой блокнот, окинув взглядом остальные, точно такие же, за исключением того, что они были сильнее помяты и заполнены от и до. Взгляд наткнулся на небольшую персикового цвета баночку, и Дэхён, подцепив её пальцами, спрятал бальзам в карман коричневого кардигана. Всё оставшееся время он просидел на заправленной койке, стараясь не обращать внимания на свою кровать и начинающий сильнее распространяться по помещению запах крови.       Путь предстоял недолгий. Около двухсот километров на восток. Небольшой фургон и два обитых пуленепробиваемыми материалами внедорожника так и не приглушили двигателей. Солдаты закидывали в фургон сумки с оружием, и один из них забрал вещи и у Дэхёна. Увидев поманившего его капитана, Чон направился в его сторону.       — Поедешь в последней машине, ладно?       Чон кинул головой.       Белое солнце, начинающее подниматься на востоке, пока не грело, и в воздухе чувствовалась прохлада ночной пустыни. Большие машины уверенно, но не слишком быстро ехали вперёд, оставляя за собой облака поднявшейся пыли. Дэхён сидел на переднем сиденье вместе с водителем. Он предпочитал молчать, не прислушиваясь к разговорам солдат, и смотреть в окно на однотипные пейзажи проплывающей мимо пустыни. Песочные горы грязно-жёлтого, а иногда и красновато-коричневого цвета изредка прореживались одинокими иссушенными деревьями, но в целом пейзаж оставался прежним. Редкие поселения, спрятанные в горах, сливались с пустыней, а людей не было видно. Они прибыли на место, когда солнце поднялось высоко над горизонтом, раскалённый воздух висел над песком густым слоем, искажая очертания предметов. Дэхён поправил куфию, которую когда-то подарил ему Эштон, и выбрался из машины, направляясь в сторону их нового лагеря. Он не был спрятан посреди гор, находясь на открытой местности, но это давало им определённое преимущество, позволяя не подпускать противника близко. За их спинами был небольшой город с мирными жителями, основная беда которых заключалась в военных группировках, в последнее время часто нападающих на них, грабящих и насилующих женщин. Людям была необходима и медицинская помощь, и Дэхён, успев более-менее устроиться на новом месте, согласился помочь.       Когда по городу прошёлся слух о том, что террористы скоро вернутся, прошло больше месяца. Дэхён приспособился и полюбился местным жителям, тепло относящимся ко всем военным, которые помогали им. Чон даже успел запомнить несколько фраз на арабском, играя с детьми, усердно пытающимися научить молодого красивого врача их языку. Он много времени проводил в небольшом городке, тем не менее всегда чувствуя взгляд присматривающего за ним капитана. Тот относился к Чону и его общению с жителями спокойно, но почти никогда не отпускал его одного. Дэхёну было неловко от постоянной, пусть и косвенной опеки, но он прекрасно понимал, что он — врач, и его жизнь стоит дорого, и старался не допускать мыслей о том, что, возможно, дело не только в этом.       Со временем он почувствовал, что его отношение к хмурому капитану изменилось. Дэхён с восхищением исподтишка посматривал на мужчину, который принимал решения расчётливо-холодно. Бан всегда знал, как сделать лучше, он был хорошим тактиком и стратегом, но также отлично вёл себя в бою. Он был красив, несмотря на большой шрам, портящий его лицо, и Дэхён порой ловил себя на том, что заглядывается на глубокий чуть розоватый порез. Врач не знал, как тот достался капитану, но он был довольно свеж, возможно, Ёнгук получил его не больше года назад. Может, он ныл так же, как некогда сломанная голень Дэхёна, а может, не приносил дискомфорта, Чону было и страшно, и интересно одновременно. Но каждый раз, когда Бан перехватывал его взгляд, он прятал глаза, делая вид, что занимается своими делами.       Отвыкнув от военных действий, Дэхён расслабился. Мнимое ощущение туристической поездки или, в крайнем случае, волонтёрской работы в бедных странах понемногу успокоило его, но когда план капитана Бана был готов, а разведка принесла новость о том, что террористы нападут этой ночью с окраины города, нужно было срочно собираться. Их небольшой отряд, состоящий из восемнадцати бойцов, разделился на две неровные части. Несколько человек остались охранять город в более укреплённом военном лагере, другие отправились в брошенное здание школы на его окраине. Дэхён был одним из них.       Тепло прогретого за день песка, не будучи удерживаемым, испарилось, и холодная ночь накрыла замерший город угнетающей тишиной. Дэхён закутался в кардиган, присаживаясь на корточки возле всё ещё хранящей слабое тепло стены, и откинул голову. Капитан расположился недалеко от входа, остальные солдаты заняли позиции и принялись ждать, перекидываясь редкими тихими фразами. Дэхён успел задремать, но первый выстрел, прозвучавший со стороны входа в одноэтажное здание, заставил его тут же вскинуться.       Их было слишком много, возможно, такое же количество, как и солдат, но здание школы оказалось слишком неудобным для ведения боевых действий. Небольшие помещения загоняли солдат в угол, позволяя отстреливаться, убивая противника, но не давая шанса на выживание. Взрывы и шум выстрелов привычно заложили уши. Дэхён присел возле раненого, оказывая первую помощь. Он торопливо остановил кровотечение, прижимая к отверстию на плече солдата ткань, а после быстро заматывая её бинтами. Что-то толкнуло его в спину, и парень почувствовал пронзившую тело боль, но тут же отвлёкся, закрепляя бинты.       — Эй, Дэхён, всё нормально? — сквозь шум выстрелов прозвучал голос капитана Бана, отстреливающегося в проём окна. Чужое тело упало, и Ёнгук, вздохнув, бросил на сидящего возле одного из солдат Дэхёна взгляд.       — Да, жить будет, — слегка улыбаясь, ответил Чон, поднимаясь и следуя на голос ещё одного солдата, просящего помочь. Ёнгук на секунду застопорился, замечая потемневшее пятно на коричневом кардигане врача в районе плеча, но Дэхён, кажется, вовсе не чувствовал этого. Бан едва не пропустил опасно пролетевшую рядом с головой пулю, но тут же вернулся к перестрелке.       Через несколько минут всё стихло. Ёнгук поднялся, обходя труп противника, и выглянул в коридор, тут же стреляя в показавшегося из-за угла террориста. Этот был последний. Ёнгук проверил всё самостоятельно. Многие были ранены, некоторые — мертвы, и они отсиделись час в помещении школы прежде, чем уйти.       Когда Дэхён, наконец, опустился на койку в медчасти, а его тяжёлый вздох отразился от стен, спину прострельнуло запоздавшей болью. Парень поднялся, направляясь к куску разбитого зеркала. Он старался не смотреть на своё лицо и развернулся полубоком, замечая расплывшееся на кардигане бурое пятно. Зашипев, он аккуратно стянул кофту и, приподняв футболку правой, не онемевшей от боли рукой, вытащил её из рукава, а после и вовсе освободился от пропитавшейся кровью ткани. Пуля застряла в районе лопатки, и до этого не приносящая боли, сейчас прорезала кожу. Облив ранение тёплой водой, Дэхён сжал зубы, сдерживая крик, и зажмурился. Складки на его лбу разгладились, когда боль немного поутихла. Достав пинцет, Дэхён вернулся к зеркалу, попытавшись самостоятельно вытащить пулю из отверстия с разорванными краями. Шипя, но не смея останавливаться, он аккуратно поддел металл, но вытянуть его не смог: дрожащие, начинающие неметь пальцы слушались плохо, а размытая из-за болевых ощущений картинка в зеркале потихоньку затемнялась. Тяжело дыша, Дэхён сжал пинцет и, найдя рубашку, накинул её на плечи.       Комната капитана Бана располагалась за поворотом. Постучавшись, Дэхён открыл с трудом поддавшуюся дверь и прислонился к косяку. Стоящий у проёма окна Бан развернулся, поднимая на него взгляд, тут же ставший взволнованным. Полуобнажённый юноша на пороге едва стоял на ногах.       — Помоги мне, — прошелестел он, делая несколько шагов и опускаясь на кровать Бана.       — Но я не знаю, что… — немного растерянно начал Ёнгук, на мгновение теряя свой образ хладнокровного военного.       — Я скажу, просто делай, как я говорю, ладно? — Дэхён протянул мужчине пинцет, который всё ещё сжимал в окровавленных пальцах. — Помой руки. Хотя, наверное, это не так важно, — Дэхён усмехнулся уголками губ, но Бан всё же послушался его, возвращаясь к севшему полубоком парню.       Бледная узкая спина была чуть сгорблена. Стекающая ручейками кровь выглядела сюрреалистически яркой на фоне кожи, сохранившей свою белизну, несмотря на припекающее днём солнце. Бан опёрся коленом недалеко от чужого бедра, слегка нависая над парнем, предусмотрительно повернувшимся спиной к источнику света.       — Она, наверное, раскрылась, разрывная, — прошелестел Дэхён, на секунду подумав, что, наверное, зря не выпил обезболивающее. — Я попробовал достать сам, но не…       Ёнгук осторожно, но уверенно зацепил пулю, которая, несмотря на вытекающую из раневого канала кровь, была видна на поверхности. Дэхён втянул воздух сквозь зубы, когда Бан вытянул её из плоти.       — Вот она, достал, — с облегчением выдохнул Ёнгук, замечая, как парень заваливается набок. — Эй, Дэхён, т-ты… только не отключайся, ладно? — Он аккуратно опустил парня на свою кровать, заставляя лечь на бок. — Я принесу бинты, подожди, хорошо?       Дэхён едва заметно кивнул головой, борясь с утягивающей его темнотой.       Когда Дэхён очнулся, первое, что он заметил, это стоящий на тумбе стакан с водой. Он протянул к нему руку, но пронзившая спину боль заставила парня тут же зашипеть. Крепко зафиксированная рука не позволяла слишком много движений, и Дэхён, опираясь на здоровую, кое-как поднялся, свешивая босые ноги с кровати. Он обхватил кружку пальцами и приложился к нагретому металлу губами, крупными глотками опустошая ёмкость. Когда ощущение жажды было погашено, Дэхён огляделся. Он всё ещё находился в комнате Бана. Тут было скромно, но чисто, почти не было мебели, за исключением кровати, тумбы и стоящего возле стула. Дэхён подумал, что Бан, наверное, сидел на нём, но тут же помотал головой, сию секунду жалея об этом: гудящая голова немного остудила его пыл.       — Очнулся? — прозвучавший в дверях голос капитана заставил юношу поднять глаза.       — Д-да, сколько я?.. — Дэхён прочистил горло, немного смущаясь от того, что Бан прошёл внутрь, садясь на стул рядом с ним. Их колени соприкоснулись, и Дэхён едва заметно вздрогнул.       — Почти два дня, но жара не было.       Бан взял с тумбы свежие бинты и потянулся к его рубашке. Дэхён только сейчас заметил, что одна его рука была продета в рукав, и рубашка была скорее накинута на него, нежели надета. Но зная, какие в пустыне холодные ночи, Дэхён был благодарен Ёнгуку и за рубашку, и за тёплое, чуть колючее одеяло. Но от чужих рук, наверняка ухаживающих за ним всё это время, он всё же дёрнулся.       — Надо поменять повязку, — объяснил Бан, и Дэхён неловко кивнул головой, позволяя чужим пальцам раздеть себя. Бан забрался на кровать позади, решая не беспокоить Дэхёна, и аккуратно размотал бинты на его плече. Тёплые прикосновения длинных пальцев мужчины были осторожными, несмотря на заключающуюся в них силу. Дэхён подумал, что, наверное, Бан успел наловчиться за это время. Он накладывал повязку немного неверно, но его медвежья забота пускала по телу Дэхёна мурашки. Врач опустил голову, пряча румянец за медового цвета чёлкой. — Готово.       Ёнгук вернулся на стул. Дэхён поднял на него взгляд, и его глаза слегка расширились. Капитан улыбался. Не так, как обычно, слегка приподняв уголок губ в усмешке. Складочки возле его рта чуть вздёргивали расчерчивающей щёку шрам, приподнятые в улыбке губы оголяли розоватые дёсны и ровный ряд зубов. Дэхён на секунду замер, но после резко отвёл взгляд.       — Что? — насмешливо спросил Ёнгук и вскинул брови, не понимая реакции, но тут же вспомнил о шраме, неловко смыкая губы. — Прости, если напугал или…       — Нет-нет, — Дэхён замотал головой, — просто ты…       Он замолк, когда чуть шершавая ладонь коснулась его щеки. Подняв глаза, Дэхён смущённо уставился на Ёнгука. Тот, слегка поглаживая его щёку большим пальцем, нежно улыбнулся и привстал, касаясь макушки лёгким поцелуем. И сразу ушёл, оставляя Дэхёна растерянно ломать собственные пальцы.       Рана в плече всё ещё болела, но спустя сутки Дэхён счёл ненужным оставаться в постели. Ёнгук всё также приходил к нему, но они почти не разговаривали. Дэхён узнал, что шестеро солдат не оправились, а остальные с ранениями различной степени тяжести были обслужены срочно прилетевшим врачом. Дэхён не знал, наведывался ли тот к нему, но когда Чон очнулся, его уже не было. Солдаты зализывали свои раны самостоятельно, и когда Дэхён окончательно встал на ноги, были уже в порядке.       Рука немного ныла и двигалась не так, как раньше. Дэхён сделал предположение, что, возможно, был задет какой-то нерв, но с течением времени его возможности возвращались к нему. Он вернулся в медчасть и уже не так часто видел капитана, предпочитая заниматься делами, которые лежали на его плечах. Завтра должна была приехать машина, и списки необходимого были почти составлены. Дэхён сидел на кровати, постукивая ручкой по пухлым губам и вспоминая, что мог забыть. Тихое покашливание отвлекло его от мыслей и заставило перевести взгляд со стены на стоящего на пороге Бана. Капитан зашёл, когда взгляд Дэхёна стал чуть более осмысленным и парень предложил ему пройти внутрь.       — Я составил список медикаментов и продуктов питания, но что там с оружием…       Ёнгук молча протянул ему лист, на котором было подробно написано, что и в каких количествах им нужно.       — О, ладно, может, нужно что-то ещё? Одежда или…       — Ты уедешь завтра.       — Что?.. — Дэхён резко замолчал, поднимая на Бана голову. Тот смотрел поверх его плеча, сидя на соседней койке.       — Завтра, когда машина приедет, ты должен быть готов, — повторил Ёнгук и, локтями упираясь в разведённые колени, замком сцепил пальцы своих рук.       — Я не… Ты… — Дэхён нахмурил брови, пытаясь подобрать слова. — Ты решил избавиться от меня?       Бан вскинул голову, удивлённо смотря на серьёзного Дэхёна, сидящего на кровати в позе лотоса. Тот поджал пухлые губы, бегая глазами по рукам старшего. На его лице ежесекундно сменялись эмоции, и Ёнгук не успел ничего сказать прежде, чем молодой врач разозлёно вскинул острый подбородок, упрямо глядя ему в глаза.       — Я никуда не поеду, — бросил он, хмуря брови.       — Это не обсуждается, — Ёнгук упёрся ладонями в колени, вставая. Он не мог понять, почему разозлился. Наверное, реакция сопротивляющегося Дэхёна, который, по идее, должен радоваться предоставившейся ему возможности сбежать, его взбесила. Глупый мальчишка, который сунулся в самое пекло по совершенно не убедительной причине. Ведь Ёнгук собственными глазами видел, как тому было страшно. Дэхён не был готов к такому, не готов и сейчас. Он слишком изнеженный, слишком городской, слишком слабый, слишком молодой… Так почему? Почему он сопротивляется сейчас?       — Я не поеду!       Обхватившая его запястье хрупкая ладонь заставила капитана тяжело вздохнуть и развернуться, освобождаясь от захвата. Дэхён смотрел на него снизу вверх. Словно упрямый кот, которого шлейкой тянут на прогулку, а тот упирается, не желая покидать тёмную, душную квартиру и видеть тёплое солнце. Бан смягчился.       — Тебе выплатят всю сумму. Я договорился, так что можешь не волноваться об этом, — пообещал он, замечая, как взгляд парня становится растерянным, а после и вовсе теряется в складках его формы.       — Не в этом дело, — Дэхён поджал губы, а после неуверенно поднял руку, цепляясь дрожащими пальцами за широкую ладонь Бана. Тот вздрогнул, смотря на золотистую макушку так и не поднявшего взгляда Дэхёна, и расплылся в улыбке, едва сдерживая неверяще-дрожащие уголки губ. Длинные пальцы Дэхёна казались совсем тонкими в его огромной ладони, и Ёнгук аккуратно, боясь поранить доверчивого парня, переплёл их со своими. Спустя полгода.       Время в шумном Сеуле летело слишком быстро. Нервно поглядывая на часы, молодой юноша то и дело смотрел за окно. Огромная пробка, растянувшаяся на несколько сот метров вперёд, начинала раздражать. Шатен достал смартфон, надеясь отвлечь себя какой-нибудь глупой игрой, но выходило из рук вон плохо. Минутная стрелка подходила к назначенному времени, и юноша раздражённо взлохматил тёмно-коричневые, до этого момента аккуратно уложенные волосы. Водитель такси кинул на него извиняющийся взгляд в зеркало заднего вида, и парень громко выдохнул, сжимая пальцами округлую потёртого персикового цвета ёмкость, легко помещающуюся в тонкой ладони.       Ехать было не так долго — около десяти минут, но стоящие впереди машины внушали небольшое доверие на возможность быстрого рассасывания пробки. В Сеуле это было делом обыкновенным. Дэхён привык добираться в университет на автобусе, а поэтому был хорошо знаком с таким явлением, как заторы на дороге. На собственную машину он пока не накопил, работа в больнице не приносила большого дохода из-за того, что он не имел возможности официально устроиться, да и учёба стоила дорого. Нет, ему нравилось жить в большом городе, где никому не было до него дела, но пробки были тем, что он по-настоящему ненавидел.       Спустя пятнадцать минут машина впереди наконец тронулась, и юноша кинул взгляд на наручные часы, понимая, что безбожно опоздал. Он вылетел из такси ещё десять минут спустя, расплатившись с водителем наличкой, и, не став дожидаться сдачи, кинулся в сторону стеклянного серебристо-синего здания, влетев внутрь которого, нашёл взглядом табло.       — Иран Эйр, терминал А, пятнадцать минут назад, — прошептал юноша пухлыми губами. — Айщ, — и тут же разозлённо рыкнул, окидывая рассредоточенным взглядом помещение аэропорта. Заметив стол информации, он тут же подскочил к нему. — Извините, девушка…       Узнав, в каком зале ожидания могут находиться пассажиры нужного ему рейса, Дэхён устремился туда, неловко огибая идущих ему навстречу людей. Влетев внутрь очередного просторного помещения, он остановился у входа. Бегающий по помещению взгляд наткнулся на сидящего у окна мужчину в чёрной форме, и парень на мгновение задержал дыхание. Большие солнцезащитные очки чёрного цвета скрывали половину его лица, но расчерчивающий щёку шрам спрятать было почти невозможно. Густая угольная чёлка заметно отросла, рвано ниспадая на лоб. Мужчина сидел, расслабленно облокотившись на спинку кресла, по привычке немного разведя стройные ноги. Его длинные пальцы перевернули страницу какой-то книжки в яркого цвета мягкой обложке. Стоящий у входа юноша сделал неуверенный шаг, но снова замер. И мужчина, видимо, заметивший движение в почти опустевшем зале ожидания, вскинул голову. На его лице расплылась улыбка, и он медленно поднялся, откладывая книжку на сиденье.       Они так и стояли, смотря друг на друга с расстояния двух десятков метров. Дэхён изучал знакомую фигуру снова и снова, едва сдерживая участившееся из-за бешеного сердцебиения дыхание. Ёнгук не изменился. Возмужал, кажется, только сильнее, но в целом… Такой же, и, кажется, он рад его видеть. По пухлым губам, наконец, скользнула счастливая улыбка, когда капитан Бан, теперь уже просто Бан Ёнгук, распахнул руки, улыбаясь такой редкой улыбкой дёснами. Дэхён почувствовал, как внутри что-то лопнуло, переполняя воздушной радостью, и сорвался с места, с разбега повисая на чужой шее.       — Задушишь, — прохрипел Ёнгук, всё же крепко обхватывая куда более хрупкого, чем он сам, юношу руками.       — Приехал, — счастливо выдохнул Дэхён и отстранился, неверяще разглядывая лицо Бана. Он потянулся руками к очкам, поднимая их на лоб мужчины, цепляя заодно и чёлку, и заулыбался сильнее, смотря на Бана снизу вверх.       — Ты знаешь, что неприлично заставлять гостя ждать? — не переставая улыбаться, бросил Ёнгук, цепляя пальцы замком на пояснице Чона. Тот смущённо отвёл взгляд, но тут же, не скрывая задора, заглянул в с нежностью смотрящие на него глаза.       — Прости, но я, кажется, знаю, как смогу загладить свою вину, — он хитро подмигнул и, цепляя пальцы Ёнгука тонкой ладонью, подождав, пока тот заберёт единственную спортивную сумку, потащил его к выходу из аэропорта.