***
— Ведьма! В лесу ведьма! — Ты уверен, Богатырь? Можешь ручаться за свои слова? — сельский староста, прищурив глаза, испытывающее разглядывал Богатыря, будто бы пытаясь уличить его во лжи. — Уверен. Могу, — уже в который раз повторил мужчина. — Так, а чего же ты с ней не расправился? Не на то ли мы пошлину каждую луну собираем, чтобы ты всякую нечисть отлавливал да хутор наш защищал от напасти всякой? — На то, на то… Только вот ведьма ведь это! — И что? — нахмурился староста, всё ещё ничего не понимая. — Так спалить ведь её надо! Ну, или утопить на крайний случай… Скоро будет полный месяц, и сила тёмная в самом верху стоять будет. Всё кладбище эта ведьма бессовестная поднимет, моровое поветрие напустит, пакости всякие делать начнёт, мужей честных из семей станет уводить, детей малых в лес заманит, да кровушку их пить будет… — Неужто всё так серьёзно? — схватившись за голову, спросил староста. — Серьёзней некуда, — важно ответил Богатырь, хотя, если честно, урок, посвящённый ведьмам в богатырской школе, наш герой пропустил, и кто такие ведьмы, знал только из бабушкиных рассказов. — Тогда хорошо… Чего ты хочешь от меня, Богатырь? — Отправь нескольких крепких мужиков изловить ведьму, днём ведь она бессильна, а я тем временем подготовлю костёр как надо. — Только где-то за селом… Мы же не такие, как эти варвары, чтобы смотреть на казнь. И проделай всё тихо, не хватало нам только слухов сейчас… — И сам знаю, — отмахивается Богатырь, и уходит, кивнув на прощанье головой. — И что делать с этим непутёвым? Всё рыскает, вынюхивает… Может, женить его, чтоб не в свои дела не лез? Ну ведьма, и что? Не трогает ведь… — бормочет староста, но тем ни менее идёт к кузнецу Степану, отдать распоряжение про ведьму. — Та-ак… Сюда дровишки, сюда… Кучей слаживайте! Ку-чей! Не слышите, что ли? — покрикивает Богатырь мальчишкам. Ну, а что, не самому же ему костёр готовить? Пусть вон подрастающее поколение потрудится… Сам Богатырь сидел на небольшом пеньке, и думал, что же делать дальше. Ведьму бы спалить, конечно, надо, но… Что-то в нём противится этому. Какое-то шестое чувство, молчавшее до сих пор. Интуиция, что ли? И как только вспоминал богатырь ведьму, начинало его сердце почему-то то скакать, словно бешенное, то, наоборот, биться медленнее, пропускать удары… И что это? Непонятно. Но вот одна беда — не мог представить себе Богатырь прекрасную девушку, которую встретил сегодня, горящей на костре, кричащей, молящей о помощи… Просто не мог. И теперь, поразмышляв спокойно над всем, что произошло, витязь понял, что скорее сам пошёл бы на костёр, чем отправил туда прекрасную зеленоглазую незнакомку. Но теперь ведь ничего не поменяешь… Того, что случилось, не изменишь, а значит, придётся смириться и просто перестать думать об этом. — Богатырь! Витязь наш славный, ты ли?.. — К полянке за хутором, медленно перебирая ногами, шла старая сельская знахарка, Мария. — Я, я, бабушка… Хотели ли чего-то, али так, повидаться пришли? — учтиво спросил Богатырь, усаживая старушку на соседний пенёк. — Да разве в моём возрасте уже можно просто так гулять? Ужо и ноги не держат, и спина болит постоянно… В общем, всякой хвори в достатке. — Ну вам… Не прибедняйтесь, бабушка. Вы-то поздоровей многих молодых будете… — Может и так, сынок. Может, и так… Да вот я к тебе по другому делу важному пришла. Говорят на селе, что ты ведьму какую изловил? Уж не наслала ли она на тебя порчу? Или другую какую хворь? — Да нет, не успела, к счастью. — Так, а чего же ты тогда жечь её изволил, сынок? — сузила глаза Мария. — Э-э-э… Чего это вы, бабушка? Вам не по нраву такое? Так ведь она ведьма, а значит, злобная и черствая, ни малого, ни старого не пожалеет. — Да уж я, неуч, о ведьмах побольше твоего знаю! И точно ведаю, что в наших краях их и близко нету! Ты кого видел, признавайся? — Так ведьму же, вестимо! — пожал плечами Богатырь. — И какая она собой была? Горбатая старуха, аль бледная, молодая и чёрноволосая? — Ну… Не совсем, — признался Богатырь, наконец начиная понимать, что натворил что-то не то. — Волосы светлые, коса до пояса, в кулак толщиной, и глаза колдовские, зелёным горят, что аж жуть наводит! — Дурень ты, Богатырь, как есть дурень! Неужто не знаешь, что ведьмы волосы в косу заплести не могут, ходят с патлами нечёсаными, да и космы у них сплошь и рядом тёмные. А глаза колдовские… Мольфарка она, наверное. — Мольфарка! Богатырь широко распахнул глаза и со всей своей немаленькой силушки стукнул себя по лбу, что аж звон по поляне пошёл. — И как же это я сразу-то не догадался? — Ну что, вправил себе мозги, сынок? А теперь давай, расхлёбывай, что натворил… И знахарка, медленно поднявшись, неспешно поковыляла обратно, к хутору. «Ну и как мне теперь это расхлёбывать?» — со вздохом подумал Богатырь, задумчиво глядя вслед старушке. — Готово, дяденька! — к Богатырю подбежал один из мальцов, и показал на аккуратно сложенную кучку дров с длинной палицей в центре, к которой и должна быть привязана ведьма. — Готово? Это — готово? Идите отсюда, быстро, а не то я вам сейчас за такую работу… Неумёхи! Боязливо втянув голову в плечи, мальчишка махнул остальным и быстро прошмыгнул мимо расстроенного витязя. — Что же делать? Что же делать? — бормотал Богатырь, наматывая круги по полянке, и намеренно стараясь не смотреть в сторону полностью подготовленного костра. Походив так ещё немного и остаточно убедившись, что ничего дельного придумать не получится, ратоборец принял единственно верное решение. Он развернулся в сторону уже такого привычного леса, и крикнул, смотря на землю, как будто пытаясь увидеть то, что находится под ней: — Эй, духи! Нечисть разная, добрая и поганая, выходи! Я с миром пришёл. Ведьму… Тьфу ты! Мольфарку выручать надо. Помогите! Сперва ничего не происходило. Лишь шелест листвы стал чуть громче, да птицы перестали петь. Но потом откуда-то издалека послышался возмущённый шёпот: — …Да пустите!.. Пустите, говорю! Вы что, не слышали, с миром он пришёл! А подруженьку мою выручать-то надо! Вы видели ведь, как её эти ироды нечестивые скрутили?.. — …Ты что, не понимаешь? Врёт он всё! Сейчас выйдешь ты — а он сразу же хвать — и тебя вместе с мольфарушкой нашей на костёр пустит… Не-ет, тут надо своими силами разбираться. — Пожалуйста! Мне нужна ваша помощь. Покажитесь! — снова крикнул Богатырь, вглядываясь в полумрак леса. — Ну ладно уж! Только зубочистку свою прибери, — послышался скрипучий старческий голос, и воин немедля убрал меч в ножны. Сейчас поступить правильно было важнее, чем поступить по правилам. Почти сразу же после этого из леса показался невысокий старичок во много раз залатанной одежде и маленькая девочка с облаком светлых пушистых волос. Вскоре следом за ними появилась и другая нечисть: кикиморы, мавки, болотницы, лешие… — Чего надобно тебе, Богатырь? — спросил всё тот же старичок. — Помощь, — тяжко вздохнул Богатырь, но тут же продолжил: — Я по глупости принял здешнюю мольфарку за ведьму, и теперь её должны сжечь на костре. Девицу нужно спасти, но я даже не представляю, как мне это сделать. — А с чего ты взял, что мы тебе поможем? — спросил кто-то из стоящих сзади. Богатырь уже начал думать, что же ему ответить, но его опередила маленькая девочка: — Поможем. Я увидела, — девочка прикрыла глаза, и все заинтересованно повернули голову в её сторону. — Он её любит. — Люблю?! Я? Ещё чего! — Богатырь возмущённо засопел, но под долгими испытывающими взглядами нечисти мгновенно сдулся: — Ну ладно, люблю. Но разве это что-то меняет? — Совершенно всё. Дело в том, что ты тоже нашей мольфарке приглянулся, не знаю уж за что. — Действительно… — задумчиво проронил Богатырь, и тут же встрепенулся: — И что, правда, понравился? — Да правда, правда… Сейчас вообще речь не об этом! Если мы сейчас быстро ничего не придумаем, то нравиться будет уже некому. — Да… Вообще-то, я уже знаю, что делать. Но, если честно, идея эта бредовая, и совершенно мне не нравится. — Почему? И что за идея? — спросил дедок. — Нужно будет похитить мольфарку и сбежать. Обратно в лес. Ну и мне придётся туда уйти, скорее всего, на всю жизнь. — Думаешь, деревенские не простят тебе ошибку с ведьмой? — задумчиво спросила девочка. — Не думаю. Я в этом уверен.***
— Пустите! Пожалуйста… Я не причиню вам вреда! — красивая девушка с косой до пояса плакала, но шла вслед за мужчинами, что вели её прямо к костру. Костру, на котором закончится её жизнь. И как же глупо! — Сюда её ставьте! — зычно крикнул Богатырь, стараясь не смотреть на девушку. Ох, как же прекрасна она была сейчас!.. Вот только заплаканные глаза, в которых отражается такая боль… «Так, стоп. Не думать об этом», — сказал Богатырь сам себе. Он подошёл к мольфарке, опустившей голову, и безнадёжно смотревшей исподлобья на костёр. — Вы останетесь здесь, смотреть на казнь? — обратился витязь к мужчинам, стоящим позади. — Нет. Нет, ты что, Богатырь, думаешь, мы нелюди какие, чтобы на такое смотреть? На самом деле деревенские наверняка бы остались, чтобы остаточно увериться, что ведьма сгорит, и им нечего не будет угрожать, но… Здесь уж помогли лесные духи, внушив людям просто-таки животный страх перед смертью. — Ну так идите уже. Ещё немного, и я начну. Не прошло и минуты, как сельские мужики скрылись в деревне. — Ну что же, теперь нужно как можно быстрее… — пробормотал Богатырь, развязывая крепкие путы на тонких изящных запястьях мольфарки. Под верёвкой на руках оказались отчётливые красные отметины, и витязь заскрипел зубами, прекрасно понимая, что виновник всего этого — он сам. Он легонько сжал руку девушки, будто бы ободряя, и негромко сказал: — Ты должна уйти. Сейчас. Я раскаиваюсь и безумно жалею о своём поступке, но даже все извинения в мире не смогут искупить моей вины. Поэтому лучшее, что я могу сделать сейчас — отпустить тебя и постараться забыть, чтобы не принести ещё больше беды… — Уверен ли ты? Я вижу тень сомнения в твоих глазах, — так же тихо ответила мольфарка. — Уверен ли? Нет. Но я знаю, что обязан. Это мой долг, — вздохнул Богатырь и невесело усмехнулся. — Хорошо. Если ты так считаешь, то уходи. Но перед этим… Прошу, не откажи мне в одной просьбе… — Всё, что только пожелаешь. Моя душа, жизнь и сердце лишь в твоих руках. — Положим, твоя жизнь мне без надобности. Но вот сердце… Да я не о том. Скажи мне своё имя, чтобы я знала, о ком вспоминать зимними вечерами, и гадать: жив ли, помнит ли?.. — Не нужно. Не стоит печалиться обо мне, я недостоин ни твоей грусти, ни твоих слёз. А что до имени… Меня кличут Мечеславом. — Отмеченный славой, значит? Защитник. Удивительно… А я Лада, коль тебе интересно знать, — ответила девушка на ещё невысказанный вопрос. — Лада… Красивое имя, — протянул Богатырь, будто бы пытаясь оттянуть минуту прощания. — Так что, всё же уходишь? — Лада грустно посмотрела на мужчину, и тут же опустила глаза. — Да… Наверное. Или нет… Выбор за тобой, — ответил Мечеслав, тоже отводя взгляд. — Тогда останься. Прошу тебя, — девушка молящее подняла глаза на витязя. — Останусь, — твёрдо пообещал Богатырь и сразу же продолжил: — И теперь я и вправду стану тебе защитником. Поверь мне. — Верю, — легко улыбнулась Лада. А госпожа Ночь кружила над ними, пока ещё не в своём праве, но от этого не менее материальная. Всё сложилось именно так, как она и хотела. Теперь всё будет хорошо…