You're the whole goddamn world for me.

      Юра прикрывает глаза, опираясь спиной о холодную стену, и чувствует едва ли жгучую боль на руке, легко и так по-детски улыбаясь. Это, пожалуй, единственные моменты, когда он улыбается действительно искренне. Он не может улыбаться, когда эти чертовы любимые голубые глаза смотрят так холодно. Виктор снова его предал.       Подросток лишь усмехается - он ведь знал, что так и будет. Правда, от этого точно не легче. Он проводит лезвием по своей бледной коже еще раз, и капли темно-алой крови капают на кафельный пол ванной. Улыбка на лице мальчика становится шире. Ведь это самое прекрасное чувство, которое он только может испытывать.       Юра прикрывает глаза, отдаваясь ощущениям. Он знает, что он не умрет. Ни сегодня, ни завтра, ни в следующем году. Он не настолько слаб, чтобы уйти из этого мира перед лицом всех его проблем - о, они сами убегут, когда придет время.       Трель дверного звонка прервала мальчика, заставив быстро, едва ли ворча, перевязывать руку, закрывать это длинными рукавами кофты и идти открывать дверь. - Да ты так и мертвого поднимешь, кто бы ты там ни был, - фыркнув, подросток открыл дверь... И сразу же закрыл ее. Чертов Никифоров. - Давай поговорим через дверь, мне так наскучило твое лицо, - процедил мальчик, схватившись за ноющее запястье. - Мне нужно извиниться, не более, а для этого мне нужно видеть твое... - Ты прощен, твоя душенька может быть спокойна, и вычеркни ты меня уже из своей жизни! - рявкнув, Юра рывком открыл дверь, ударив ею мужчину. - Виктор, вот серьезно, какого, блять, хуя? Почему ты, говоря, что изменишь все мое мнение о близких людях, поступаешь так же, как и они?! - Юра уже кричал, потому что не было сил говорить четко и спокойно. Схватив опешившего мужчину за грудки, мальчик впечатал его в стену прихожей. Хотелось ударить старшего, хотелось прижаться к нему всем телом, хотелось утонуть в его объятьях и задушить во сне. - Как ты мог так нагло лгать мне?! - замахнувшись, Плисецкий ударил старшего в челюсть кулаком. - Почему вы все, блять, лжете мне?! - пнув Виктора в живот, Юра отошел от мужчины, скрыв лицо волосами. Эмоции рвались наружу, порезы, кажется, раскрылись, и теперь все, чего хотел Юра, это остаться в одиночестве, наедине с собой, чтобы стать лучше и сильнее. - Котенок, - выдохнув, Виктор выпрямился и сделал шаг к Юре, но тот уронил рядом стоящую вазу, которую когда-то купил Виктор в этот дом, и та разбилась прямо перед мужчиной. - Уходи, - тихо произнес мальчик. - И никогда больше не возвращайся. Забудь этот чертов адрес, забудь мое лицо, встречайся со своими шлюхами, ебись, сколько хочешь, мне плевать! - Юра злобно посмотрел на старшего. - А теперь пиздуй. Навсегда, - выплюнув эти слова, мальчик прислонился спиной к стене, уже не прожигая взглядом мужчину, а смотря в пол, снова закрывшись волосами. Еще немного, и Юра взорвется, слезы брызнут из его глаз, он сломается. Он обязательно сломается, но не на глазах у кого-то. Об этом будет знать только сам Юра. Лишних слов было не нужно - через полминуты молчания Виктор все же вышел из квартиры, закрыв за собой дверь. Тихо всхлипнув, Плисецкий, заскрипев зубами, ушел в ванную, даже не удосужившись закрыть дверь на замок. Плевать, сейчас ему на все плевать. Самое дорогое уже забрали.       Чувствуя, как подкашиваются ноги, как уходят силы, мальчик сел на пол ванной и взял в руки лезвие. Оно до сих пор переливается на свету и даже капельки крови не затмят этого блеска. Забавно, что капля крови в лице Виктора затмила весь блеск Юры. А ведь когда-то парнишка с этим справлялся не так.       Вскрикнув, Юра сильнее обхватил лезвие пальцами так, что на кончиках пальцев стала выступать кровь, провел по руке один раз, еще, еще и еще, принялся просто кромсать свои руки в мясо до онемения, даже не замечая всего того, что творит. Слезы застлали глаза мутной пеленой, боль внутри прожигала, так что ту внутреннюю боль хотелось заглушить физической, но у мальчика это не получалось. Сейчас он ничего не чувствовал.       Он очнулся только тогда, когда на левой руке не осталось места - и только для того, чтобы взять лезвие в другую руку и сделать все то же самое с правой.       Чьи-то теплые пальцы выхватили из рук мальчика лезвие, но Юре было плевать. Кажется, сознание его покидало. - Блядский Никифоров, - всхлипнул мальчик, после чего упал на кафельный пол без чувств.

///

      В комнате было слишком ярко, хотя на улице давно стемнело, а свет не был включен. Глаза болели, было чувство, что они свинцовые. Руки онемели. Юра испугался и вскочил на кровати. - Тебе не нужно делать таких резких движений, - этот голос кажется мальчишке знакомым. Кажется, это сосед напротив. Японец, с которым флиртовал Никифоров до их с Юрием отношений. О да. - А тебе... Какого хуя ты вообще делаешь в моей квартире? - Юра поморщился от боли в голове. Постепенно руки стали ощущаться, и Юра мог двигать пальцами без особой боли. Только сейчас мальчик заметил, что они перебинтованы и, скорее всего, обработаны. - Я услышал крики, а дверь была не заперта, - кажется, тот парень смутился и устыдился того, что так бесцеремонно зашел в чужую квартиру. - Прости, мне следует уйти. - Нет! - Юра, сам того не ожидая, схватился за.. наверное, это был край его кофты. - Останься, - едва ли слышно проговорил он, потянув парня на себя. - Спасибо, что... Не оставил умирать... Или убить себя, - так же тихо говорил мальчик. Сейчас он начал понимать, что он сделал, и ему стало стыдно. Неужели он действительно готов умереть из-за какого-то там очередного партнера? Неужели он готов сдаться из-за какого-то Виктора Никифорова, для которого чувства мальчишки, как оказалось, ничего не значат? Нет. И он должен благодарить своего соседа за то, что тот не дал ему уйти на дно. - Все в порядке? - спросил тот японец, присев рядом, и с такой нежностью обхватил ладонь мальчика своими ладонями, что у Юры по спине пробежали мурашки. Мальчик поднял взгляд на парня. Он начал сомневаться, точно ли перед ним сидит тот японец? У него довольно хорошая русская речь. - Как тебя зовут? - кто придумал то, что у азиатов узкие глаза? Этот парень яркий пример того, что глаза у них просто прекрасны. - Юри, - улыбнулся он. И эта улыбка могла бы, вероятно, осветить все будущее Юры. - Я Юра, - мальчик оперся на рядом сидящего парня. Это тепло могло согреть всех людей на планете. Руки японца обвили маленькое, едва дрожащее тело, и вскоре мальчик заснул. О, нет, Юра ни за что не сдастся. Он должен светить дальше. Со своим теплым японцем.