Несколько слов об идеальном

      -Знаешь, нам нужно расстаться, - Бэкхён моет посуду, прерываясь лишь на то, чтобы убрать только что вымытую чашку в шкаф. Он выглядит очень по-домашнему, в шортах до колен, черной футболке, сползающей с плеча, и фартуке, а его голос звучит пресно и буднично.       Чанёль, делая глоток чая и обжигаясь, ставит кружку на стол, наслаждаясь ароматным паром, исходящим от нее, такой, мятный, с легким цитрусовым шлейфом. Как любит его хён. Его хён, который все так же моет посуду, игнорируя взгляд в спину. Будто ничего и не было сказано. Но подрагивающие плечи выдают Бэка с головой.       -Бэкхён-хён, ты идиот… - шепчет Чанёль и подходит сзади, просовывая руки под руками в по локоть натянутых резиновых перчатках, аккуратно забирает тарелку и кладет ее в мойку, слегка прижимаясь к напрягшейся спине. Он разворачивает поддающееся тело. Бэкхён опускает взгляд в пол и закусывает губу. Чанёль не настаивает, глаза-в-глаза сейчас не нужно, не тот момент. Он легко обнимает Бэка, прижимает его голову к своему плечу, легко целуя в ушко, прихватывая зубами мочку, оттягивая черный пластиковый шарик гвоздика, спускается и нежно касается шеи, там, где начинает бешено биться венка. Бэкхен всхлипывает, вспыхивает, пытается неловко обнять, зарывшись носом в чужую футболку и скрыть смущение, но мешают нелепые перчатки, которые парень зло стаскивает и бросает через плечо в мойку. Чуть влажные руки лезут под футболку с Железным человеком, которую, кстати, так ненавидит Бэкхён, и без зазрений совести избавляется от нее. Чанель не остается в долгу, ведь кожа к коже горячее, правильнее. Губы Чанеля обжигают, касаются на грани чувствительности кожи под скулой, а Бэкхён закатывает глаза, ловя чужие прикосновения, пытается поймать чужие губы, поделиться своей разгорающейся страстью. Чанель шагает назад, не отрываясь от Бэка, и тянет последнего за собой, разворачивая и усаживая на стол. Бэкхен обхватывает парня ногами, притягивая ближе, берет лицо Чанёля в ладошки и целует, нежно, медленно, тягуче и чуть-чуть властно, но безумно мило.       Чанель ухмыляется, надавливает на плечи , заставляя лечь. Бэкхен поддаётся, опускаясь и одновременно зарываясь пальцами в спутанные, уже порядком нуждающиеся в стрижке, кудри младшего, легонько тянет, получая губы на своем животе. Губы Пака – маленький фетиш и большая тайна Бён Бэкхёна, в которой он ни за что не признается, как не признается и в том, что готов кончить только от ощущения этих губ на своей коже. Бэкхён выгибается, подставляясь под поцелуи, а Чанёль рад их дарить. Бэкхён – личный фетиш Пак Чанёля, и в этом нет абсолютно никакой тайны, что бы не говорил этот маленький засранец. То, как он извивается под скользящими по грани резинки шорт пальцами и языком, оставляющим влажные следы на подрагивающем животе, которые так приятно холодит, все это – доказательство того, что Бэк блефует. Его слова о расставании – тоже блеф, попытка манипулировать, которую давно раскусили, но упорно делают вид, что верят. Так интереснее. Чанёль улыбается этим мыслям, тянется и целует незадачливого интригана, тянущегося навстречу, жадно ловящего чужие губы. Чанёль целует как можно нежнее, потираясь уже крепко стоящим членом о столь же недвусмысленный бугорок на свободных шортах лежащего под ним парня. Одной рукой Чанёль стягивает шорты с Бэкхёна, вместе с боксерами со Спанч-Бобом, которые, кстати, ужасно нравятся Чанёлю, ведь это его подарок, а пальцы другой толкает в рот Бэка, который тут же с готовностью начинает их посасывать, обводя фаланги языком. Из-под полуприкрытых век отблескивают языки всех костров Ада, находя отражение в завороженно наблюдающих глазах напротив. Одно безумие на двоих. Не глядя, Чанель тянется назад, открывая один из кухонных ящиков с разной мелочью, наощупь пытаясь найти там заранее спрятанный тюбик лубриканта, дожидающийся своего часа, который привычно ложиться в руку.       И с первым пальцем становится не важным все вокруг, вселенная сузилась до двух тел, переплетенных пальцев, ощущения наполненности. Воющий ветер за окном, упавшая кружка и разлитый чай – разве имеет значение, когда Бэкхён выгибается навстречу, а Чанёль жарко выдыхает ему в шею, добавляя еще два пальца, так как ждать невмоготу.       Чанёль медленно входит, ноги Бэка переплетаются на его пояснице, а ногти впиваются в плечи. «Завтра останутся царапины» - ухмыляясь, думает Чанёль, но доверчиво подставленная под поцелуи шея старшего искупает все. И младший не отказывает себе в удовольствии, ставя свою метку на чувствительной зоне под скулой, где кожа особенно тонка и нежна, а старшему безумно нравятся прикосновения там. Бэкхён тихо стонет, вновь зарываясь пальцами в кудряшки Чанеля, отдаваясь древнему, как мир, танцу влюбленных, двигаясь навстречу.       Они уже слишком долго вместе, и тела изучены вдоль и поперек. Чанёль привычно проезжает членом по простате, другой рукой поглаживая член старшего, постепенно все больше захватывая его и начиная дрочить в такт толчкам. В комнате стоит тишина, нарушаемая лишь рваными полухрипами-полустонами. Кажется, даже ветер за окном перестал завывать и с интересом прислушался к происходящему, чтобы потом поведать всему миру об еще одном акте любви. Старший разрывается, не зная, куда ему двигаться, навстречу руке, делающей чертовски хорошо, или навстречу чужому члену, дающему упоительное чувство наполненности. Рука Чанёля успокаивающе скользит по напрягшемуся животу Бэкхёна, а сам младший резко меняет темп на более быстрый, буквально выколачивая из старшего стоны, каждый толчок попадает точно в цель. Бэкхён что-то шипит, сбиваясь на хрип, но Пак лишь целует его, пресекая все возможные проклятия в свой адрес. Он резче двигает рукой на члене уже мало что соображающего и плывущего парня, доводя последнего до пика. И когда Бэкхён с гортанным стоном изливается, пачкая руку Чанеля и немного свой же живот, сжимая того в себе, то от такого вида и стимуляции кончает и младший, не выходя из обмякшего тела, падает на локти над распластавшимся старшим, покрывая поцелуями едва обозначенные кубики мышц на судорожно вздымающемся животе.       -Чанёль, чертов придурок, ты опять кончил в меня! – шипит Бэкхён, начиная возиться под разомлевшим парнем. Это был их негласный ритуал: Чанёль изливается в старшего, а последний ругается по этому поводу. И черта с два он признается, что на самом деле он чувствует в этом некое укрепление их связи.       -Ну что, когда разъезжаемся? – солнечно улыбнулся ему в ответ Чанёль, больно упираясь подбородком в пупок.       -Ты придурок, честное слово! – кричит Бэкхён, спихивая младшего и скрываясь в ванной.       Чанёль поправляет штаны, берет губку и вытирает разлитый чай. Улыбка не покидает его. Это еще один их негласный ритуал: Бэкхён говорит, что они расстаются, а Чанёль доказывает, что нет. В этом фишка их отношений. И ни один из них не признается, что просто не сможет жить один без другого.       А ветер, невидимый свидель, лишь вновь затягивает свою заунывную песню. Но как-то все равно, когда на столе дымится новая чашка чая, а все еще ворчащий Бэкхён все-таки выходит из душа, возвращаясь к посуде.       Вот только через несколько минут от раковины раздается тихое мурлыканье какой-то жутко популярной попсовой песенки, и Чанёль, пряча улыбку, делает глоток чая.