Эгоистка

Стар — жуткая эгоистка, потому что хочет пульнуть из своей волшебной палочки в какое-нибудь кирпичное здание всякий раз, когда смуглые пальцы Марко переплетаются с мозолистыми пальцами этой веснушчатой скейтбордистки; Стар понятия не имеет, когда это началось — когда она стала избегать Джеки, Марко, их вместе в школе, прячась в пустых кабинетах или за спинами одноклассников. Стар жалеет, что у неё нет таких же ярко выраженных очаровательных веснушек, как у Линн Томас, — жалеет об этом каждую неделю, ровно по расписанию закрываясь в туалете, чтобы критично рассмотреть свои бледные щеки и чересчур узкие бедра; фигура Стар была сродни мальчишеской, она впервые комплексовала по поводу своей внешности, часто сравнивая себя с Джеки, — у неё-то с этим делом было все в порядке. Не каждая девочка могла похвастаться приличной грудью в четырнадцать лет, и принцесса, до этого плевавшая на всякие женские штучки, предпочитая вместо этого гонки на разъярённых единорогах и борьбу с кучкой монстров, действительно заволновалась. — Ты ревнуешь? — невинный вопрос Марко больше похож на утверждение, и Стар сжимается под его недоумевающим взглядом, замолкая, потому что сказать действительно было нечего. — Это так мило, Стар, — умиленно выдыхая, хихикает он, словно над маленьким щенком, который случайно споткнулся о свою лапу и упал, забавно тявкнув. Желудок стянуло в узел, отдаваясь сильной болью, постепенно переходящей куда-то в глотку; Стар тошнит, а на кончике языка что-то горчит. От простодушного взгляда карих глаз хотелось куда-нибудь спрятаться, а еще больше — разгромить что-нибудь к чертям собачьим. Стар ревнует. Ревнует до такой степени, что решается запереть себя и Марко в своей же комнате, и лгать, бесстыдно лгать, что дверь заклинило, и ничего уже с этим не поделаешь, придется отменить свидание с Джеки. Боже-боже-боже, какая жалость, не правда ли? Диаз раздраженно стонет и почти что кипит, ударяя по двери кулаком, затем, благо, успокаивается, нервно набирая сообщение дрожащими пальцами, которыми принцесса на миг залюбовалась, приподнимая уголки губ в победной улыбке. Мама обязательно отругала бы за это, а отец — похвалил, потрепав по щеке, потому что своего надо добиваться любой ценой. — Не расстраивайся, Марко-о! — подбадривает Баттерфляй, подпрыгивая к другу для того, чтобы утешающе погладить его по спине, ненароком задевая каштановые, идеально уложенные для прогулки волосы и розоватые от гнева уши. — Твои родители скоро придут и откроют нам, вот увидишь! — её тонкая рука останавливается на его шее, продолжая медленно гладить, перебирая пальчиками короткие локоны на затылке, но мальчик этого будто не замечает, продолжая пялиться в телефон. — Это уже второй раз за неделю, что не так с твоей комнатой? — спрашивает Диаз, уткнувшись взглядом в счастливое лицо Стар, которая сейчас так невинно улыбается, небрежно пожимая плечами. — Слушай, а ты не можешь телепортировать меня, а? — задает Марко вопрос, тут же вгоняя юную принцессу в краску. Она задумчиво грызет волшебную палочку, театрально закатив ясно-голубые глаза к потолку, и слишком быстро находит для себя оправдание: — Лучше не стоит, Марко, — она подбрасывает палочку вверх, затем ловит, как ни в чем не бывало. — Ты сам знаешь, что у меня в последнее время с магией не лады… Давай лучше сгоняем в другое измерение! — настроение БиФлай переменчиво, как ветер, не прошло и секунды, как в её руках засверкали маленькие ножнички, которыми она тут же проткнула ткань мироздания. Стар хохочет до слез, хватает лучшего друга за руку и падает в портал, куда-нибудь подальше отсюда. От Джеки. И от безобразно-ревнивой себя. Марко слишком сообразительный и до тошноты мнительный, думает Стар, сидя на диванчике, когда лучший друг нависает над ней, словно высокая ель, жарко всплескивая руками. Догадался. — Ты серьезно?! — кричит он; девочка отказывается смотреть на него, капризно отводя взгляд, словно нашкодивший ребёнок. — Зачем ты закрыла меня на чердаке, когда я должен был идти на свидание с Джеки?! Ты хоть представляешь, как она расстроилась? — Это не я, — упрямо гнет свою линию принцесса, продолжая буравить взглядом ближайшую стену. — Это щенки. — Боже, Стар! — мексиканец запускает пятёрню в волосы и запрокидывает голову назад. — Хочешь сказать, щенки закрыли дверь на ключ? — Да! — со всей серьезностью восклицает БиФлай, чувствуя, как нарастает комок где-то в глотке, мешающий дышать. — Они не хотели, чтобы ты уходил с Джеки, не погуляв с ними. Правда, Марко? — обращается она уже к золотистому щенку, который, счастливо виляя хвостом, пытался забраться к ней на колени. Диаз обреченно вздыхает в тысячный раз и такое же количество раз закатывает глаза. Он осторожно садится перед Стар на колени, заглядывая той в лицо; неспеша и аккуратно, словно дикому испуганному зверьку. — Слушай, — начинает говорить тихо, рассудительно, не делая резких движений. — Поначалу твоя ревность была… милой, — он запинается на секунду, но продолжает. — Теперь это переходит все границы дозволеного. Перестань так себя вести. Баттерфляй молчит, топорща шерсть щенку, и, казалось, совсем не слушает. — Пойми, я не могу быть с тобой все время, — когда мальчик требовательно сжимает её запястья, БиФлай задыхается и слышит, как сердце глухо отбивает ритм прямо в ушах; становится так щекотно-щекотно внутри, что принцесса не сдерживает хихиканья. — Это не смешно, — более серьезно говорит Марко, наблюдая за тем, как Стар смеётся. Смеётся сначала тихонько, словно шепотом, затем все громче, и громче, пока переливистый смех не становится слышен почти отовсюду, отчего щенок испуганно вскакивает с колен и семенит на кухню. Марко хмурит пышные брови, кусает губу, затем… удивленно округляет глаза, лихорадочно выпуская из пальцев чужие запястья. Стар плачет, продолжая стрясаться в жутком хохоте, живот уже покалывает от долгого смеха, а сердце в груди разрывается на куски. Слезы неожиданно прыснули из глаз, затем Стар, хрюкнув в ладонь, скрыла лицо за длинными прядями волос, шикнув что-то вроде: «Не смотри!» Впервые Стар испытывает такое тошнотворное чувство, когда хочется и плакать, и смеяться одновременно. — Что э-это такое? — выдавливает из себя Баттерфляй сквозь смех и шмыгает, пытаясь удержать влагу в носу. — У тебя истерика, — незамедлительно отвечает Марко и садится рядом, бережно поглаживая подругу по спутавшимся волосам и дрожащей спине, он ничего не успевает сделать, потому что Стар бросается на него, обхватывая шею руками и уткнувшись лбом куда-то в грудь. — Успокойся, все будет хорошо, — шепчет Диаз всякие банальности в ухо, обдувая своим горячим дыханием, и Стар хочется плакать еще больше. Где-то рядом звонит телефон, трезвоня каким-то смазливым рингтоном, Стар тихонько отстраняется, заглядывая красными от рыданий глазами Марко в лицо. Джеки. Только на неё он мог поставить такой нелепый звонок. — Не отвечай… — почти что шепотом просит принцесса, сжимая в ладонях мягкую ткань его красной толстовки. — Не буду, — одними губами отвечает мальчик, снова прижимая голову подруги к своей груди, продолжая гладить и шептать что-то ласковое; на удивление, это даже успокаивает. Стар уютно устраивается в объятьях лучшего друга, прикрыв глаза. Они сидят так долгое время, слушая, как трезвонит телефон (уже в седьмой раз) и скулят щенки на кухне. Баттерфляй все еще шмыгает носом и икает, но постепенно приходит в себя, щекой чувствуя умеренное сердцебиение Марко. — Побудь со мной, — умоляюще тянет Стар, не оставляя другого выбора. Да как он может бросить её в таком плачевном состоянии? — Я с тобой, — вздыхает мексиканец и аккуратно ложится на диван вместе с ней. — Я напишу Джеки, что не приду, хорошо? — интересуется он с осторожностью, уже потянувшись за телефоном, но Стар молчит, еще крепче вцепившись в его толстовку. Намек понят. Диаз ложится обратно. — Ладно, — коротко отвечает он, чувствуя, как что-то копошится у него в волосах, затем облизывает слюнявым языком. — И вы здесь! — смеётся Марко, пытаясь отпихнуть наглые мордочки от своего лица. Щенки весело гавкают в ответ, стреляя из глаз красным лазером. Они устраиваются где-то в ногах у своих хозяев и сопят. Стар хихикает, на этот раз по-настоящему; Марко вздыхает с облегчением. Истерика закончилась. — Джеки разозлится на меня, — сам себе бормочет Диаз, когда телефон трезвонит в восьмой раз, только намного короче. — Это ты виновата, Стар, — фыркает он беззлобно, придумывая, как будет отчитываться. — Я пропустил уже три свидания. Стар — жуткая эгоистка, потому что, черт возьми, счастлива, что Марко все-таки остался с ней.