Заметки СОМП: Проклятое дитя

— Я поговорю с ней, Ньют, не волнуйся. Постараюсь её подготовить, — как можно увереннее сказала Ньюту Нэнси на следующее утро, когда было обусловлено начать подготовку к уничтожению обскура. Ньют ответил на это молчаливым кивком, склонив голову вбок и опустив взгляд на пол. — Ирада! — позвала девочку Нэнси. — Подойди, пожалуйста, сюда. Нам очень нужно с тобой поговорить. Девочка послушно подошла к столу, около которого стояли её друзья, и села прямо напротив Нэнси, с надеждой посмотрев на неё. — Сейчас всё будет зависеть лишь от тебя, — пыталась начать серьёзный разговор с Ирадой девушка, нервно поправляя воображаемую прядь волос, выпавшую из причёски, за ухо. Ньют стоял неподалёку, периодически поглядывая из-под чёлки то на Ираду, то на Нэнси, пока не вклиниваясь в беседу. Брайан же ещё час назад покинул территорию их временного лагеря, сославшись на то, что необходимо составить отчёт о проделанной работе, а точнее об недавнем инциденте в Хартуме в министерство. И хоть по факту этим всегда занималась Нэнси, так как Брайану никогда не нравились ни процедура отчётности, ни составление бумажек, в данном случае ему был необходим предлог для своей отлучки: он нисколько не хотел участвовать в этом разговоре с девочкой. Нэнси после небольшой паузы продолжила уже спокойным голосом, нужные слова так и полились из неё:  — Я знаю: ты очень сильная девочка, но испытания, которые тебе предстоит пройти, под силу не каждому… Девочка хоть и пыталась внимательно слушать Нэнси, но эмоции и переживания, скрывавшиеся внутри неё, не давали ей покоя. Её детскую душу переполняли различные эмоции от недавно пережитых событий. От волнения она не смогла сдержать вопрос, который на данный момент волновал её больше всего: — Те разрушения в городе, о которых вы говорили… Это снова сделала я? — спросила она. Нэнси не ожидала услышать этот вопрос именно в эту минуту, но, спохватившись, она ответила: — Всему виной не ты лично, а та сила, что находится внутри тебя… — Да, Ньют мне рассказывал про обс… орбск… — Обскур. — поправил Ньют. — Именно его нам и предстоит извлечь из тебя и уничтожить. Девочка, кажется, держалась из последних сил, чтобы не дать выход слезам. — И тогда я выздоровею? — глядя в глаза Ньюту с ещё большей надеждой, спросила девочка. Ньют не смог выдержать её взгляда и, чуть потупившись и подойдя поближе к ней, прямо заявил: — Да, я же обещал тебе. Мы спасём тебя, Ирада. Девочка, на секунду прикрыв глаза, мило улыбнулась и обняла юношу за шею. Уголок его губ чуть дрогнул. Нэнси, довольная результатом проведённого диалога, с энтузиазмом сказала: — Ну, тогда начнём? *** Персиваль долго вчитывался в отчёт, составленный Брайаном Райдером об инциденте в центре Хартума, который он получил 20 минут назад. Сложносочинённые предложения, разбиваемые запятыми, перемежались с подчинёнными и составляли вместе невообразимый логический конфликт. Однако даже в этом сборе несуразных фраз можно было отыскать долю смысла. И Грейвсу это удалось, хоть и с большим трудом. В целом, доклад можно было описать, как «вода водная». Перевернув последний лист этого отчёта, из которого выходило ровным счётом ничего, кроме того, что в разрушениях виноват ребёнок-обскури, он облегчённо вздохнул и, потерев глаза, положил отчёт к другим папкам с бумагами, лежавшими в одном из ящиков в его кабинете. Взглянув на свой рабочий стол, Персиваль заметил много лишних бумаг, накопившихся за последнее время. «Надо бы прибраться тут.» — подумал он. Персиваль взмахнул рукой, и тут же стопка разноцветных папок поднялась в воздух. Затем стопка разделилась на свои составные части и каждая отдельная бумажка полетела к своему месту среди бесконечного множества ящиков с картотекой. Но тут взгляд Грейвса вдруг остановился на названии одной из папок, что пролетела прямо рядом с ним. Он поймал её и прочитал: «Личное дело Нэнси Райдер». Персиваль притянул папку к себе и открыл первую страницу: на ней красовалась фотография девушки со строгим выражением лица, но даже на этом официальном снимке можно было заметить её глаза: живые и светящиеся внутренним светом. Грейвс улыбнулся и невольно вспомнил тот неловкий эпизод на лестнице, когда они были так близко друг к другу. Она тогда показалась ему вдруг такой смелой и дерзкой — совсем не такой, какой она была прежде: скромной и молчаливой. И он увидел на ней подвески, что он подарил ей перед поездкой в Судан… А теперь… Что теперь? В его голове крутилось множество мыслей. Он верил Нэнси, но не мог до конца поверить, что тот парень не заинтересовал её, хоть и совсем немного. «Это ревность? — сам себя спросил он. — Неужели я способен на это? Но ведь она же… Она же…» «Твоя?» — вдруг послышался голос из ниоткуда. Но это не был внутренний голос Грейвса, произносивший его мысли. Это был кто-то другой. И эта галлюцинация, как посчитал Персиваль, была настолько реальной, что ему вдруг показалось, что кто-то вторгся в его голову и прочитал его мысли. И тут Персиваль заметил, что в его кабинет зашёл посторонний — молодой парень. Судя по внешнему виду, — истоптанные ботинки, взъерошенные волосы и завёрнутые в специальные нарукавники рукава белой рубашки, — парень был из отдела печати. Вдобавок ко всем этим нюансам, он также держал в руках явно свежий номер газеты. Заметив, что парень никак не может придумать, с чего начать, Грейвс решил сам начать диалог: — Я вас слушаю, — официальным голосом произнёс Персиваль. — Есть новости? Но парень не ответил, он лишь повертел в руках газету, ещё больше согнув её посередине. И словно в нерешительности, чуть потоптавшись, наконец отдал экземпляр газеты Персивалю. — Меня просили вам передать, — с этими словами он быстро положил газету на рабочий стол и стал внимательно наблюдать за реакцией Грейвса. «Очень странный парень» — подумал Персиваль, но оттолкнул от себя мысли об анализе его действий и развернул газету перед собой. Тогда он заметил, что помимо основных статей к газете была прикреплена записка: «Нам есть о чём переговорить. Ждите меня в 3 часа. Ваш Друг.» Персиваль посмотрел на часы: было уже 3 часа дня. — Кажется, автор записки опоздал, — с усмешкой сказал он парню с почты, всё ещё не отрывая взгляда от прочитанной записки. Вновь обратив внимание на парня, Персиваль заметил, что на его лице вдруг выступили капли пота, его голова стала дёргаться из стороны в сторону и его лицо также начало меняться. Сквозь маску работника отдела печати проскальзывали иные черты. И Персиваль узнал его — так часто видимое им в последнее время в выпусках газеты и единожды вживую лицо. Отросшие выцветшие белые волосы и такого же цвета еле заметные усы, а также разного цвета глаза: один — темно-карий, второй — белый. Это был никто иной, как Геллерт Гриндевальд. — Я всегда прихожу на встречи вовремя, — вкрадчивым голосом произнёс он. Персиваль сохранял хладнокровие и не предпринимал никаких действий, так как понимал: пока сила не на его стороне. Они держали зрительный контакт и смотрели друг на друга, будто изучали и пытались предугадать, что же каждый из них предпримет в следующую секунду. И тогда Грейвс первый прервал тягостное молчание: — Хотите переманить меня на свою сторону? Думаю, ничего не выйдет. Ваши проповеди на меня не действуют. — О, нет, это не входило в мои планы. Вы мне нужны здесь. — тихо присаживаясь на стул произнёс Гриндевальд. Персиваль последовал его примеру и также присел в своё кресло. — Вы говорите так, будто я уже работаю на вас. Но спешу вас заверить: этого не будет. И вновь Персиваль внимательно всмотрелся в преступника: его личность никак не соответствовала наряду газетчика с чёрными нарукавниками, и потому его вид заставил директора отдела магического правопорядка усмехнуться. Это не ускользнуло от Гриндевальда: — Вас смешит мой внешний вид? О, да, согласен, униформа работника газеты не слишком подходит к моему статусу. Мне бы больше подошёл официальный джентльменский костюм, — и он указал на собеседника пальцем. — Вроде того, что на вас. На последних словах его лицо перекосила злобная улыбка. — Вам бы больше подошла форма заключённого и наручники, вроде тех, что на других преступниках, вроде вас, — холодно бросил Персиваль. — Неплохой обмен любезностями, мой друг. Но у меня мало времени, и подобные беседы хоть и приятны, но, к сожалению, ещё скорее уменьшают его. Так что теперь перейдём поближе к делу меня интересующему. Персиваль Грейвс был готов к любым поворотам сюжета, он напрягся и уже держал наготове волшебную палочку. Но тут произошло следующее: Гриндевальд резко поднялся и, вытащив волшебную палочку, выставил её перед собой, направив на противника. Два заклинания рассыпались снопом искр, скрещиваясь между собой. Они держались на равных, но всё же магия злого волшебника оказалась немного сильнее. Персиваль отлетел на пару метров назад, с грохотом ударившись о книжные полки, и осел. Гриндевальд подошёл к нему вплотную и, увидев, что Грейвс из последних сил пытается дотянуться рукой до палочки, что лежала в нескольких сантиметрах от него, опередил его. Он стал внимательно рассматривать её, вертеть перед глазами. — Хорошее оружие, но не очень-то оно тебе помогло. — С каких пор мы перешли на «ты»? — из последних сил съязвил Персиваль. — С тех пор, как ты перестал быть опасен для меня, — с этими словами Гриндевальд разломал палочку и кинул её обломки в ноги поверженного противника. — Ну, а теперь настал и твой черёд. — и он вновь подошёл к нему. — Тебе не победить, — уверенным, хоть и слабым голосом и с оскалом сказал Грейвс. Взглянув на него холодными глазами победителя, Гриндевальд произнёс: — Я уже победил! И яркий свет озарил кабинет мага. Персиваля Грейвса более не существовало. Его место занял Геллерт Гриндевальд. *** Вспышка — и вновь ударная волна, но никакого эффекта. — Может, стоит попробовать «Акцио»? — спросила Нэнси, испробовав уже которое заклинание подряд. — Ни в коем случае! — категорически запретил Ньют. — Нам нельзя так рисковать. — Мы перепробовали уже пару десятков заклинаний — и всё без толку! — устало проговорила девушка, присаживаясь на камень рядом с Ньютом. Они пробовали извлечь обскура из Ирады уже несколько часов подряд, но никакое заклинание не работало в их пользу. Девочка из последних сил держалась, но силы тихонько покидали её и усталость давала о себе знать. — Это я виновата, — чуть не плача, сказала она. Ирада стояла по центру специально сооружённой для обскура комнаты в чемодане Ньюта — снежной. По мнению Саламандра, холод должен был помочь в их деле. Но пока без особых успехов. — Ирада, ты молодец, не думай об этом. Ты не виновата. Просто мы пока не можем подобрать нужное заклинание — вот и всё, — и добавила:  — Ты очень храбрая девочка. Ирада чуть улыбнулась, но эта весёлость через секунду пропала с её лица — ведь её положение всё ещё оставалось таким же. — Ньют, я больше не знаю, что делать, — отвернувшись от девочки, произнесла Нэнси. — Может, у тебя есть какие-то идеи? — Мне кажется, что кое-что может помочь, но мне надо обдумать. — Тогда продолжим завтра? Тем более уже вечер и Ирада устала. Нам всем нужно немного передохнуть. Нэнси и Ньют сложили волшебные палочки, и все трое направились обратно в палатку. Они все были расстроены тем, что ничего не вышло, и ещё один день был потерян. Однако Нэнси всё же пыталась подбодрить хотя бы себя: «Мы попробовали. Не получилось сегодня — получится завтра.» И она старалась в это верить… Наскоро поужинав, они разбрелись по разным углам палатки: Нэнси присела рядом с выходом — подышать свежим воздухом; Ирада осталась сидеть за столом, доедая булочки с изюмом, а Ньют прилёг на свою раскладушку, погрузившись в раздумья. Внутри палатки воцарилась гробовая тишина, которая могла свести с ума даже глухого. Она слишком давила на Нэнси, и она, наконец не выдержав этой музыки абсолютной тишины, вдруг спросила: — Никто не против музыки? Ирада с радостным криком ответила: — Да, давайте потанцуем! Но Ньют, поглощённый в свои мысли, не расслышал вопроса. Он продолжал лежать на своей раскладушке и смотреть в никуда, обдумывая план действий. В это время Нэнси потрудилась с патефоном и поставила одну из пластинок — это была красивая мелодия вальса. Зазвучала музыка, и Нэнси, подойдя к девочке, опустилась в реверансе и спросила: — Миледи, можно ли пригласить вас на танец? Девочка, поклонившись в ответ, произнесла: — Конечно. И они пустились в пляс под звуки фортепиано. Они вальсировали, по очереди крутили друг друга под руку и периодически отплясывали просто какие-то другие танцевальные фигуры. Но вдруг посреди танца Ирада остановилась, взглянула на Ньюта, а затем вновь на Нэнси. Она сообразила что-то и, оставив Нэнси в недоумении, подбежала к Саламандру и потянула его за рукав рубашки, зазывая: — Иди, потанцуй с Нэнси. — Что? — не расслышал Ньют, всё по-прежнему не замечавший ничего вокруг, кроме своих мыслей. — Иди, танцуй с Нэнси! — почти крикнула девочка, заставив парня вскочить с раскладушки. — Но я не особо умею танцевать… — пытался отказаться Ньют, но в разговоре с этой девочкой все отговорки были бессмысленны. — Иди, танцуй, тебе говорят! — и она начала подталкивать Саламандра сзади, пока тот не оказался подле девушки. — Ирада, это невежливо: заставлять танцевать тех, кто этого не хочет. — Он хочет, я знаю, он просто стесняется, — хитро и со смешком сказала Ирада, всё ещё стоявшая подле Ньюта. После она обратилась к нему: — Ньют, на танец девушек должны приглашать кавалеры, а не наоборот. Пригласи Нэнси. Ньют опустил взгляд в пол и, вовсе не смотря на девушку, было хотел что-то сказать, но слова выпали из его головы и тут за дело вновь принялась Ирада. Она вновь толкнула парня прямо к рыжеволосой, и те сразу оказались в нужном положении: уже держались за руки. — И всё-то за вас делать приходится! — с досадой произнесла Ирада. — А теперь вторую руку на талию, Ньют! Это же вальс! Нэнси усмехнулась, но подговорила парня подчиниться просьбам девочки, и тот аккуратно положил свою руку на тонкую талию Нэнси. Теперь Ньют и Нэнси стояли в начальной стойке, готовые двинуться в медленный танец, но никто так и не начинал. Оба как будто оторопели. Но тут, склонив голову вбок, Ньют сказал: — Я не умею танцевать, — и он хотел было высвободить руку, но Нэнси сжала её крепче. — Я тебя научу. Всё-таки надо выполнять желания такой милой леди. Ирада победно улыбнулась. *** Они медленно начали танцевать. Ньют и Нэнси двигались из стороны в сторону под музыку Шопена и тихие подсказки Нэнси. Поначалу они выглядели довольно неуклюже, не смотрели друг на друга, а лишь в пол — дабы случайно не наступить на ноги. Но в какой-то момент их взгляды пересеклись и Нэнси, сама не зная отчего, вдруг смутилась и почувствовала, как краска залила её лицо. Ньют смотрел на неё такими глазами, каких она не видела у него ещё ни разу за всё время их знакомства. Она увидела что-то новое в этом выражении лица, в этой полуулыбке какую-то внезапную перемену. Нэнси казалось, что этот танец как-то по-особенному связал её с ним — вроде бы совсем ей незнакомым парнем. Она прикоснулась в эту минуту к чему-то новому и таинственному, чего она не чувствовала до этого никогда. Даже по отношению к Персивалю. Их лица были совсем рядом, а их руки были скованы в фигуре танца, так что не хотелось их разжимать. Она и вовсе забыла о Персивале, недавно занимавшим, казалось, все её мысли и чувства, и которого она считала своим… любимым. Но теперь… всё изменилось. Стало более непонятным и запутанным… Казалось, и Ньют был чем-то особенно смущён и тоже подвергся влиянию неизвестного ему чувства. Он посмотрел на эту девушку совершенно по-иному. Раньше он видел в ней человека, живущего только своей работой и лишённого эмоций и способности к переживанию. Теперь он увидел в ней девушку с прелестной улыбкой и сияющими глазами. «Как у Саламандры» — подумалось ему. И это был самый прекрасный комплимент. И он продолжал сжимать её руку руку в своей и ему также было сложно что-либо с собой сделать. Возможно, во всём была виновата музыка Шопена. Ирада, всё это время наблюдавшая за парой, осталась довольна результатом и благополучно ушла спать, оставив их совсем наедине. Они даже и не заметили её ухода: они были вовлечены в танец. Но тут со стороны улицы послышался недовольный голос: — Что за музыка в рабочее время? — сделал замечание Брайан, внезапно вошедший в палатку и заставший сестру за танцами с Ньютом. — Мы сюда не отдыхать пришли, а работать. И без вас проблем хватает. Ньют и Нэнси с неловкостью разжали руки. Мгновение было испорчено. Ньют, улыбнувшись Нэнси на прощание, вновь было пошёл к своему месту размышлений, как вдруг услышал звон украшений. Обернувшись, он увидел зверька, что-то тащившего за собой: — Нюхль! — крикнул тот, а зверёк уже успел уволочь добычу себе в карман — то были незаметно украденные подвески с шеи Нэнси. — Как… как он это сделал? — в шоке произнесла она, хватаясь за шею и проверяя наличие привычных для неё украшений. — Когда? — Пока вы тут обжимались. — язвительно сказал Брайан, скрестив руки на груди и всё стоявший у входа в палатку. — Ты вообще ничего вокруг не замечаешь! — Во-первых, мы не обжимались, — краска вновь показалась на её щеках, — а во-вторых, тебе бы только грубости говорить! В это время Ньют успел отобрать у нюхля подвески и готовился отнести их обратно хозяйке. — Вот подвески. С нюхлем глаз да глаз с ними нужен. Нэнси благодарно улыбнулась Ньюту и приняла из его рук свои всевозможные украшения. Она тут же попыталась их надеть, но что-то не выходило: слишком тяжело было застегнуть замок: возможно, его заело. И тогда Нэнси, посмотрев сначала на Брайана, уже уютно примостившегося на своём любимом диване, резко перевела взгляд на Ньюта и спросила: — Ньют, не поможешь мне надеть подвески? — Что? Я? — совсем не ожидал он такой просьбы. — Второй такой сцены я не выдержу! — раздражённо прыснул брат Нэнси. Но девушка будто не обращала на него совсем никакого внимания. — У них замок заело. У меня не получается их застегнуть. Тебе несложно помочь? — договорила она и вновь взглянула на него. Он же сдался под тяжестью её зелёных глаз. — Хорошо, — и он приблизился к ней. Нэнси обрадованно отдала ему подвески, повернулась к нему спиной и приподняла свои длинные рыжие волосы. И тут через несколько секунд подвески застегнулись на шее девушки, та радостно повернулась назад, чтобы поблагодарить Ньюта, но, обернувшись, она никого не увидела. «Куда делся Ньют?» — она не понимала, как это так получилось, но тут она почувствовала у себя на плече движение маленьких ножек — то был Пиккетт, выпущенный Ньютом на помощь застегнуть украшения. Сам же магозоолог уже благополучно лежал на своей постели, укрывшись одеялом… *** Грейвс, а точнее Гриндевальд в его обличье заметал последний след своего пребывания в кабинете министра и, разложив заклинанием последние книги и документы по полочкам, теперь принялся за последнее — за самого бывшего Персиваля Грейвса. Он решил, что будет совсем неразумно просто убить его, так как возможно он ему может ещё пригодиться в будущем. И тем более перспектива переманивания волшебника такого плана, как Грейвс, ему прельщала. Потому Персиваля он решил пока на время оставить в надежном месте под охраной своих преданных людей — в его замке, располагавшемся в одном из маленьких городов Англии. Ещё раз осмотрев теперь уже его кабинет, он удостоверился в его порядке и вышел. Впереди очень много дел… *** — Где Грейвс? — раздался тихий голос Тесеуса Саламандра на очередном собрании министерства. Все ждали только прихода инициатора этого сбора — как раз таки Грейвса. — Почему он опаздывает? — Не знаю. Он обычно никогда не опаздывает. Возможно, что-то случилось. — ответил его товарищ, сидевший с ним рядом. И тут в комнату стремительно ворвался виновник этого разговора — сам Персиваль Грейвс. И своим властным и одновременно приятным голосом быстро произнёс: — Извините за моё опоздание, дела газетные задержали. Мы получили свежую сводку событий прямиком из центральной Европы…