***
— ...записать это на мой счет? — Дазай-сан, вы ничего не платили последние шесть месяцев. — Я рад, что ты улавливаешь! Такова судьба таких бедных людей, как я... Разговор продолжается в течение еще нескольких минут пока Дазай не прерывается тем, что падает на свой стул — Куникида любезно оставляет маленькую шишку на его затылке ударом из карате. Ацуши вглядывается в разновидность эмоций на лице своего наставника, а затем его взгляд падает на запястье, на котором красуются дорогие часы. Он не тот, кого можно назвать экспертом, когда дело доходит до аксессуаров или последних тенденций, но даже благодаря своим базовым знаниям он в состоянии понять, что часы явно не из тех, которые носил бы кто-то, не имеющий даже ста йен за душой. — Ах, Ацуши-кун! Я рад, что ты, наконец, осознал, насколько я велик! — М-м, нет? — Нет? Я глубоко опечален! — Эм, я собирался спросить о часах, Дазай-сан, — он обрывает его болтовню сам, даже без подначивания остальных из Агентства, подгоняющих его в выуживании дополнительной информации, которая поможет разгадать Большую Тайну Дазая. — Это подарок. — Подарок? — ПОДАРОК?! — Куникида кричит ему в ухо и хватает запястье Дазая, чтобы потрясти им. — Что ж это за мир, где кто-то, как эти отходы бинтов, получают такие примечательные подарки? В этом нет никакой логики. Ацуши только прищуривается на столь пылкий ответ, заинтриговавшим его еще больше. Похоже, что его предположение о цене часов является более или менее верным. — Похоже, что ваш друг очень богат, Дазай-сан. Что делает Ацуши еще более задумчивым: сколько чаш отядзукэ этот человек может купить в день, вместо того, чтобы покупать дорогие кожаные часы... — Ацуши-кун, ты думаешь, что я должен как-то использовать его? — Нет! — он протестует, инстинктивно вспыхивая на чужую ухмылку. Он чувствует сильный прилив жалости к этому другому человеку, потому что мысль о преследующем всерьез Дазае, чтобы тот оплатил его огромный счет, — то, что он ни кому бы не пожелал.***
— ...Может у него есть жена. — Ахахахаха, ты такой шутник, Куникида-кун. Ацуши роняет стопку книг, которую он помогает Танидзаки переставлять, прямо на ноги. Это больно, но он больше сосредоточен на том, что Дазай успешно подслушал и вторгся в их, несомненно, не секретный разговор! — Д-Д-Дазай-сан! Мы определенно не сплетничаем о тебе, размышляем о твоей жизни и высмеиваем или что-что в этом роде! — Мы пытаемся выяснить твою личную жизнь, — Рампо подтверждает с улыбкой, игнорируя основы социального этикета, которые диктуют о не допущении такие действий. — Я сказал им, что могу использовать свою способность, чтобы узнать, но они заявили, что от этого никакого удовольствия! — Лично я не думаю, что это жена. Это, вероятно, запретная связь. — Наоми-сан, ты единственная, кто пришел к такому выводу. — Хм, ты что-то говоришь, брат~? — Н-н-нет, я ничего не!.. Не т-трогай!.. Ацуши краснеет, как он отводит глаза от Наоми, пристающей к собственному брату при всем Агентстве. — Кхм, так что у тебя нет жены, Дазай-сан? В ответ на вопрос Дазай катится по полу от смеха, слезы текут из его глаз. — Э-э, я так понимаю, нет?***
Уже на следующий день Дазай приходит в офис, тяжело хромая и еще более замотанным в бинты. — Д-Дазай-сан! На тебя напали из мафии? Ты в порядке? Ты сам о себе позаботился? Ты?.. — М-м, я в порядке, Ацуши-кун. Я просто рассердил мою жену, вот и все. — Ах, я вижу... Стопка книг, которую он помогает Танидзаки переставлять — продолжая со вчерашнего дня, — падает на ноги снова. — ЧТО?!***
— ...обдумаешь ли ты мои чувства? Обдумывание происходит в виде пощечины — очень хороший ответ, на самом деле. — Ах, получить пощечину от девы в расцвете юности, такой ослепительной опыт~ — Дазай размышляет, потирая красный отпечаток на щеке. — Это такая досада, что она не хочет оставить этот мир вместе со мной~ — Дазай-сан, пожалуйста, не делай то, что разозлит твою жену. — ...Чью жену? — Э-э, твою? — ...Ацуши-кун, я просто дразнил тебя все это время. У меня нет жены. — ...Я больше никогда не буду тебе верить.***
— ...ты примешь мои чувства? На очередном повороте событий, Ацуши ловит себя на том, что пытается уменьшиться или стать декором кафе. Даже подвергнуться нападению со стороны Портовой мафии более предпочтительно, чем его ситуация сейчас: пойманный во время страстной исповеди одной отработавшей свою смену официантки к Дазаю. (Ну, ладно, на самом деле он не хочет подвергнуться нападению со стороны Портовой мафии, особенно после увиденной их охоты на кого-то. Есть слухи, — которые он узнал от Куникиды-сан — что есть сбежавший из мафии, и, о, парень, они были недовольны этим. Куникида-сан показал ему фотографии разыскиваемого, чтобы он знал от кого бежать подальше, дабы не попасть под перекрестный огонь.) — Боюсь, я не могу рассматривать тебя как единственную, потому что мое сердце уже занято, мадемуазель. — Я согласна даже на вторую роль! Я... Я... Я могу сделать вас счастливыми, Дазай-сан! — Мне очень жаль. Уже есть тот, кто может заполнить мое сердце. Ацуши кусает ногти, пока туда и сюда продолжается действие: Дазай отклоняет признание одной из самых красивых дам, что он когда-либо видел в Йокогаме. Но обо всем по порядку... — Я думал, что у тебя не было жены! — ...У меня и вправду ее нет? — Тогда что это было! — кричит Ацуши, дико жестикулируя. Быть пойманным в середине сцены признания было бы менее унизительно, если бы Дазай не выглядел и разговаривал как безумно влюбленный, когда отказывал ей. — Ты, ты, ты сказал, что у тебя кто-то есть! — Я не говорил такого, Ацуши-кун~ — Э-э? — О чем ты думаешь, я говорил? — То, что ты отказал ей из-за жены? — Боже мой, нет! Я говорил ей, что ничто не может соперничать с моей любовью к самоубийству! Ацуши стукнулся головой о стол, прямо за которым они сидели.***
Добывание информации о Дне рождения Дазая находится на одном уровне с той работой Агентства, где требуется сила каждого работника одновременно — так жаловался Куникида. Тем не менее, они были в состоянии точно определить точную дату Дня рождения Дазая, как и точное место его жительства — ну, ладно, они немного схитрили со способностью Рампо-сан. Но это не главное! Дело в том, что Ацуши и остальные коллеги могут выразить свою признательность (или недовольство) за все то, что Дазай сделал для них с момента присоединения к Агентству. Его сердце билось быстрее, чем ближе они подходили к месту, которое дедуцировал для них Рампо. Хотя да, это правда, что Дазай ссылался на свою бедность бесчисленное количество раз, Ацуши впрямь не ожидал увидеть район, выглядящий как мусорный контейнер, где обитает Дазай. Граффити покрывают стены, но больше всего из них выделяются пятна темно-красного цвета, и это ОПРЕДЕЛЕННО НЕ КРОВЬ. Повсюду был запах разложения, едва перекрываемый зловонием сигаретного дыма и чего-то еще. — Прикрывай нос и старайся не вдыхать наркотики, Ацуши-кун, — Танидзаки шепчет ему, его голос приглушен из-за рук его сестры, перекрывающих его нос и рот. Ацуши удивляется, почему Дазай не поселился в одной из самых дешевых квартир, принадлежащих Агентству — даже возможность того, чтобы быть в долгу перед Агентством и находиться в непосредственной близости к крикливому партнеру, меркнет по сравнению с этой свалкой. — Мы здесь! Рампо оглашает с размахом, указывая на неописуемо-выглядящую дверь с нечитаемым именем на металлической пластине. Темные красные пятна, КОТОРЫЕ, БЕЗУСЛОВНО, НЕ КРОВЬ, наляпаны по всему дверному проему. Ручка двери выглядит, словно сделана из слизи, и Ацуши чувствует, что его внутренности дрожат при мысли о прикосновение к ней — при воспоминании о том, сколько раз Дазай стучал его по плечу и сколько из тех раз Дазай делал это после прикосновения к этой ручке... Царит безмолвие, пока все неловко переглядываются друг с другом, чтобы войти. Тишина становится еще более гробовой, когда директор отвлекается на кошку, тремя дверьми раньше. Начинается потасовка, когда работники Агентства почти доходят и продолжают спор, определяющий, кто откроет дверь. Ацуши шокирован внезапной скоростью вещей, и вот он уже взмахивает рукой — рефлексы, потому что его противник, Куникида-сан, показывает кулак. Кто-то кричит и облегченно вздыхает, потому что Куникида-сан, в конце концов, проигрывает. Ацуши заканчивает хлопать себе, когда Куникида-сан заканчивает писать «перчатки» в своей записной книжке, свет от его способности так некстати тускло освещает проулок. Раздается причудливый электронный сигнал, когда Доппо открывает дверь — и это только на мгновение, потому что какие-то красные нити проходят насквозь. Ацуши щурится и старается не думать об этом, потому что, как только они заваливаются вовнутрь и оказываются в большом холле, свет автоматически освещает длинный коридор, который... Постойте, а это не иностранные картины? Похищенный антиквар добавляется в список предметов личной жизни Дазая, по мере того как Рампо и Куникида осматривают и глазеют на картины в золотых рамах, украшающие коридор. Хрустальная люстра сверкает на них сверху вниз, пока они медленно двигаются вперед, углубляясь в дом. И это дом Дазая-сан, конечно же, потому что Рампо-сан никогда не ошибается. Но позже Ацуши чувствует укол сомнения, когда он первый выходит из длинного коридора, чтобы, наконец, прийти в то, что можно было бы назвать гостиной. Вряд ли можно так называть помещение, из-за находящихся слева винного погреба, справа пианино, в центре камина, в дальнем правом углу огромного настенного телевизора, огромного книжного шкафа рядом с ним и круглых кожаных диванов в середине. И ковер из тигровой шкуры — Ацуши чувствует, что это на самом деле настоящая вещь, сделанная непосредственно из тигра. Он глотает при этой мысли и нервно делает шаг назад. Это почти как в причудливых особняках, о которых он читает в книгах, одолженных у Танидзаки. — Это выглядит так здорово! — Кенджи взволнованно указывает на граммофон в центре стола с поцарапанной виниловой пластиной, выглядящий настолько историческим, словно перевезен в другое время. Звуки фортепиано и скрипки заполняют комнату, когда певец поет на иностранном языке. Ацуши делает два шага назад, натыкаясь на кого-то — Куникида-сан вероятно, судя по тому, что он не получил тут же выговор, какие все остальные некультурные и прочие не добрые выражения, в конце концов, — под впечатлением. Он почти не видел его таким увлеченным старым миром, который создают украшения и атмосфера комнаты, полностью отключившись от отвратительного вида снаружи. Он тыкает пальцем так же, как Кэнджи-кун, но, прежде чем он может даже воскликнуть о причине его шока, их группу отрезвил голос. — Ах, вы все-таки нашли мой дом! Добро пожаловать, все! — Дазай бодро появляется из ниоткуда — ну, он появляется из винного погреба, дергая плечом в сторону комнаты — машет им, как будто это нормально приветствовать своих коллег в тайном доме в центре такой ужасной местности. — Вам что-нибудь нужно от меня? Или вы потеряли меня, хотя сегодня у меня выходной? Ацуши бежит к своему наставнику, потому что, каким бы лжецом и манипуляторным подонком он не был большую часть времени, он все еще человек, чья забота спасла Ацуши от края бездны. Он обязан этому человеку, так что не позволит ему быть в опасности! — Дазай-сан, — Ацуши не уверен, как лучше сообщить об опасности, поэтому он просто выпаливает: — Разыскиваемый человек в твоем доме! Упомянутым разыскиваемым человеком является тот самый мафиози, предавший Портовую мафию, чьи фотографии размещены практически по всему городу. Его лицо довольно трудно не запомнить: яркие рыжие волосы, поразительные голубые глаза и четко очерченные скулы. — ...они чертовски соскучились, придурок. Поприветствуй их как следует! Ацуши щурится от прозвучавшего мужского голоса — громкий, несмотря на его низкорослость. Он также удивился, услышав чистый японский от кого-то с внешностью иностранца, но тогда это наименьший сюрприз в течение дня. — Дазай-сан?.. — Ах, я должен кое-кого представить вам, ребята, для начала,— Дазай-сан продолжает, будто и нет странного противостояния в его гостиной. Пистолет Куникиды-сан уже сформирован и Танидзаки-кун уже экранировал Наоми из поля зрения. — Этот маленький магазин шляп и есть моя жена. — Ха?! — восклицает Ацуши, когда граммофон прилетает в голову Дазая, брошенный его так называемой женой. — Чуя, ты действительно должен научиться контролировать свой нрав~ — сладко говорит Дазай, уворачиваясь и ловя объект без усилий, что говорит о большом опыте уже ранее происходящего. — Если твой любимый граммофон снова сломается, придется ждать в течение шести недель, прежде чем он будет доставлен из Франции, ты помнишь? — Заткнись, придурок, — Накахара Чуя — разыскиваемое лицо на плакатах — скалится и фыркает, после чего выходит из гостиной и, предположительно, топает в сторону внутренних помещений дома. — Убедись, что ты прибрался после вашей вечеринки, мудак! — долетает торопливое напоминание оттуда, куда утопал прочь рассерженный мафиози. — Ах, этот Chuuya, в самом деле~ — Дазай-сан комментирует, покачивая головой, и Ацуши может ясно видеть довольные и нежные линии на его лице. — Так или иначе! Раз теперь вы знаете, не должны ли мы начать празднование моего Дня рождения? Ацуши только прикрывает глаза на резкую смену темы, чувствуя себя погребенным на глубине под многочисленными сюрпризами в промежуток десяти минут. Тишина стоит до тех пор, пока спасенная директором кошка не мяукает сердито. — ...Я никогда больше не буду тебе верить, Дазай-сан. — Фуфуфу, давай, давайте же опустошим всю коллекцию! Ацуши может только стонать, пока остальные из Агентства бормочут о сумасшествии Дазая, прежде, чем неохотно соглашаются с его предложением, чтобы начать праздновать, небрежно игнорируя бомбу, оброненную вскользь именинником в сторону его сожителя. Дазай-сан сбивает с толку, если не сказать больше. Ацуши теперь еще больше любопытна их история, но он полагает, что это раскроется со временем. На данный момент, он пьет вместе с остальными членами Агентства, празднуя рождение своего наставника (и впоследствии сожалея об этом уже спустя несколько глотков).